Дина Данич "Пленница. Цена любви"

Его запах врывается в мое сознание, давая понять, что здесь он – хозяин положения. Мужчина задумчиво смотрит на меня, а затем снова прикасается к моим волосам. Проводит пальцами по прядям, как будто что-то пытается понять.

– Пока нет, – равнодушно роняет Адам и резко отступает назад. – Иди, Белла, если не хочешь заняться чем-то поинтереснее.

Нож в его руке вновь оживает, и я, поддавшись страху, рывком обхожу его, а потом практически взбегаю по лестнице, когда мне в спину летит:

– На третий этаж не ходи.

Стоит мне подняться на один пролет, как я сворачиваю и залетаю в первую попавшуюся комнату. Закрываю дверь и даже проворачиваю на ней замок.

Сердце колотится как чумное. Я сползаю на пол и захожусь в рыданиях.

Закрываю лицо ладонями, не позволяя себе плакать в голос.

Я должна быть сильной. Должна. Отец говорил, что слабости нельзя показывать, что ими воспользуются.

Господи, но как быть, если я вся – одна слабость? Если у меня нет сил, и мне так страшно, что я готова на все – только бы меня отпустили домой?

Я плохо помню, как оказываюсь на кровати. Просто в какой-то момент тело затекает от неудобной позы и, с трудом поднявшись, я добираюсь до постели. Успокаивает, что дверь заперта, и я проваливаюсь в спасительную тьму.

Я бы хотела открыть глаза и оказаться дома, но, к сожалению, когда просыпаюсь, то реальность остается той же самой – я в плену у самого жестокого и безумного мафиози.

Слабость в теле и настойчиво урчащий желудок вынуждают выбраться из комнаты. Звенящая тишина в доме пугает, а еще так сильно напоминает наш с Марко дом, когда он потерял первую жену.

Эта странная параллель вынуждает притормозить на последней ступеньке лестницы.

Нет. Мой брат не такое чудовище, как Адам. Пусть он глава мафиозного клана, но не опустился бы до того, чтобы похищать беззащитную девушку.

Кухню я нахожу почти сразу. Готовлюсь, что встречу кого-то из персонала – такой огромный дом наверняка требует много прислуги. Но никого нет.

Зато есть просторное помещение с огромным холодильником, забитым продуктами.

Оглядевшись еще раз, я достаю зелень и яйца. Омлет – не самый любимый завтрак, но он потребует минимального времени.

Сейчас я жалею, что не расспросила Адама подробнее о доме и о том, кто здесь живет. Вчерашний день вообще как будто в пелене – вроде и помню все, что случилось, но как-то размыто. Простая монотонная работа успокаивает и помогает абстрагироваться.

Тщательно промыв зелень, я беру нож и мелко режу ее. Когда все почти готово, замечаю краем глаза какое-то движение сбоку, интуитивно дергаюсь и слышу:

– Ах ты сучка!

Взгляд выхватывает мужчину, лицо которого мне вроде как знакомо – он тоже был в нашем с братом доме! Кажется, его зовут Фабио. На его предплечье порез – похоже, я дернулась слишком резко и задела его ножом.

Пока я осознаю эти детали, мужчина нападает на меня, хватая и буквально впечатывая спиной в ближайшую стену.

Его пальцы на моем горле сжимаются так сильно, что начинает темнеть перед глазами.

– Рыжая тварь! Да я тебе…

Единственное, что я успеваю заметить – в стену рядом с моей головой втыкается нож.

В первые мгновения я уверена, что это нож Фабио. Но тот внезапно отпускает меня и даже шаг назад делает.

Рвано выдыхаю, кашель дерет горло, а обруч боли стискивает голову. Я не верю, что этот бешеный мужчина просто так меня отпустил. Уверена, что его нападение повторится. Однако, как только мой взгляд окончательно проясняется, я замечаю Адама, приближающегося к нам.

Странное иррациональное чувство безопасности на мгновение занимает место лютого страха, когда он встает между мной и своим подчиненным.

– Кажется, у тебя было задание, – небрежно роняет Леви.

Его голос такой же острый, как и его ножи. И такой же холодный.

Адам ловко вытаскивает нож из стены и играючи убирает в кобуру на предплечье. Однажды я видела нечто подобное у брата. Марко в основном предпочитал огнестрельное оружие, но порой брал с собой и ножи, которых у него была целая коллекция.

– Было, – цедит Фабио, сверля меня ненавидящим взглядом.

Адам разворачивается и встает так, что остается между мной и им.

– И? Какого черта ты все еще тут?

Взгляд мужчины постепенно меняется – в нем остается лишь холодное пренебрежение.

– Эта дрянь замахнулась на меня ножом. Я говорил, что лучше держать ее взаперти, но ты…

– Покажи, – требует Леви, а у меня внутри всё обрывается. В памяти вспыхивает прошлое, когда я тоже попыталась сбежать от похитителей. Тогда за каждый мой удар и порез, который я оставила мужчине, поймавшему меня, я получила по удару хлыста.

Ноги слабеют, и я уже готова услышать свой приговор. В ушах начинает шуметь, но я все еще вижу, как Фабио неохотно демонстрирует свою ладонь.

– То есть мой помощник не смог защититься от девчонки с ножом? – задумчиво протягивает Адам.

Тот растерянно смотрит на своего босса.

– Слушай, она так внезапно напала, что…

– Фабио, из вас двоих это ты мафиози со стажем, – вот теперь в голосе Леви слышна откровенная насмешка. – Так почему с ранением оказался ты? Возможно, стоит вернуться на прежнюю должность?

Фабио бледнеет и отступает на шаг.

– Нет, босс. Это все случайность.

Адам коротко кивает, и практически тут же мы остаемся одни. Хозяин дома медленно оборачивается ко мне и окидывает нечитаемым взглядом, а затем направляется к кофемашине.

И все? Ничего не будет?

– Тебе стоит научиться себя защищать, – доносится до меня чуть погодя.

Кошусь на нож, который так и остался валяться на столе после случившегося. Интересно, у меня есть хоть один шанс, чтобы воспользоваться им против Адама?

Тот ловит мой взгляд и понимающе ухмыляется.

– Пока он в твоих руках бесполезен, лисица.

Опять это странное прозвище, от которого становится неуютно.

– Я просто резала зелень, – тихо говорю, сама не зная зачем. – Все вышло случайно.

Кофемашина тихо шумит, перемалывая зерна, пока Леви задумчиво рассматривает меня. Затем, коротко кивнув, отворачивается, оставляя меня в полном недоумении.

Про Адама ходит много разных слухов. Я жила затворницей, но даже до меня они долетали.

Меньше всего я ждала от него адекватной реакции. В прошлый раз похитители наказывали меня по поводу и без.

– Когда я смогу вернуться домой? – спрашиваю, когда молчание затягивается, а Леви как ни в чем ни бывало пьет свой кофе, даже не глядя в мою сторону.

– Время покажет, – повторяет он свой же ответ.

– Но мой брат…

– Твой брат – та еще заноза в заднице, – ухмыляется мужчина, снова посмотрев на меня.

Сейчас яркая зелень его глаз была острой и манящей. У Марко тоже глаза меняли цвет, но не так сильно, как у Адама.

– Пока ты здесь, он не рискнет лезть на мою территорию. А это, знаешь ли, очень удобно – держать Марко Лучано на коротком поводке.

Каждое слово пропитано насмешкой и пренебрежением. Однако что-то такое во взгляде Леви заставляет насторожиться. Как будто он намеренно говорит вот так и ждет моей реакции.

– То есть ты боишься, что он нападет на твоих людей? – осторожно уточняю, чтобы разобраться, из-за чего я здесь оказалась.

– Я ничего не боюсь, – неожиданно заявляет Адам и ставит чашку на стол так резко, что из нее выплескивается кофе, пачкая белую поверхность. А затем как будто успокаивается и добавляет: – Если нечего терять, то нет и страха.

Я не понимаю, что он имеет в виду – очевидно, он говорит не про себя. Ведь Леви-то как раз есть что терять. Тогда о чем речь?

– Подумай об этом, – говорит Адам, приближаясь ко мне.

– Вы…

Он неожиданно кладет палец мне на губы, пресекая мою попытку заговорить.

– Ты, лисица. Давай знакомиться ближе – теперь ты живешь в моем доме.

Нервно сглатываю, испуганно глядя в глаза мужчины, который практически нависает надо мной.

Я снова попалась в ловушку, но теперь место Фабио занял Леви. И я уверена – они оба хищники. Вопрос только, кто из них опаснее – тот, кто открыто проявляет агрессию, или тот, кто действует иначе?

Взгляд Адама падает на мои губы. Их начинает покалывать от такого пристального внимания. В голове проносится мысль, что то, чего я так боялась, вот-вот может случиться. Мы одни, и вряд ли кто-то в доме захочет заступиться за меня, если Адам решит взять меня силой.

Из страшных мыслей меня вырывает вопрос, который я даже сразу не понимаю. Потому что это последнее, что я ожидала услышать:

– Что ты помнишь про первое похищение, лисица?

Лучше бы он меня ударил. Пусть причинил бы боль физически, чем вот так – жестоко бросил в болото образов прошлого.

Близость мужчины усугубляет мое состояние – он опасный и жестокий. От него исходит энергия хищника – совсем как от тех, кто держал меня в плену.

Я вспоминаю, как в первый момент просила вернуть меня домой, как стучала в дверь и кричала, чтобы позвонили папе. Понимание, что все по-настоящему, пришло позже, когда меня впервые заставили сниматься в видео для отца…

И вот теперь Адам спрашивает о том, что я хотела бы забыть. Зачем? Чтобы напомнить, что я здесь пленница? А это его издевательское “гостья” только для отвода глаз?

Сглатываю тугой горький ком под пристальным взглядом Леви. Он так жадно смотрит, словно я должна дать правильный ответ. Но я его не знаю!

– Какая разница, – шепчу, сдаваясь первой в нашем молчаливом противостоянии.

На короткий миг на его лице мелькает едва заметная тень досады, и в следующее мгновение мужчина отступает, даря мне возможность дышать.

– Ты можешь свободно передвигаться по дому везде, кроме третьего этажа. Если голодная, – его взгляд скользит по тарелке на столе, на которой лежит пара яиц, – то Маттео закажет доставку.

Больше ничего не сказав, Адам уходит из кухни, оставляя меня одну. Ноги подрагивают, и я сажусь на ближайший стул, чтобы немного успокоиться.

Что задумал мой похититель? Я плохо помню, что именно он говорил Марко – только что-то про свадьбу и требование не посещать ее. Странное условие. А теперь Адам использует меня, чтобы влиять на моего брата, делая меня просто удобной пешкой в этой игре за власть.

Горькое осознание, что спустя три года я снова оказалась, по сути, в той же ситуации, отравляет каждый мой вдох.

Чуть позже, справившись с приготовлением омлета и тостов, я завтракаю. Вкуса практически не ощущаю, но прошлое похищение научило меня тому, что в любой момент настроение хозяина положения может измениться. Меня могут запереть и заставить голодать, а я не настолько сильна духом и телом.

Из кухонного панорамного окна открывается шикарный вид на сад. Невольно разглядываю то, что по ту сторону.

Марко никогда не любил цветы. У нас и сад был вроде бы ухоженный, но какой-то бездушный. Когда брат женился второй раз, я понадеялась, что теперь в доме что-то изменится.

Сейчас, глядя на сад Леви, я испытываю схожие ощущения – все очень красиво, но как будто неживое. Даже те невероятно красивые кусты роз необычного окраса – чайного цвета с ярко-бордовой окантовкой. Поддавшись порыву, нажимаю ручку и толкаю створку окна, служащего одновременно и дверью в сад.

Теплый ветер ласково треплет волосы. На несколько секунд я торможу, наслаждаясь моментом. Солнце ласкает кожу лица. А дома сейчас еще довольно прохладно.

Осторожно спускаюсь по ступенькам, чтобы подойти поближе к кустам. Я никогда не видела подобного – завораживающе красиво. Мелькает мысль, что было бы здорово сделать такую же композицию из марципана.

Я успеваю сделать лишь несколько шагов, когда сбоку раздается шорох. Едва поворачиваю голову, как вижу несущегося на меня огромного добермана.

Он невероятных размеров, а может, это просто мое восприятие утрирует происходящее.

Пес сбивает меня с ног, но удар о землю я почти не чувствую. Лежу, медленно осознавая, как сильно прижимает меня лапами доберман.

Он скалится, и я отлично могу разглядеть не только его морду, но и то, насколько опасны и остры зубы в его пасти.

Я испытываю страх, но как будто глядя на себя со стороны. В голове всплывает голос Адама:

“Не смей отключаться, лисица… Держи глаза открытыми…”

Это так странно и неожиданно, что я упускаю момент, когда собака наклоняется ниже. Забываю напрочь, что это все может закончиться ужасно – так сильно меня поражает то, что вертится в голове.

Откуда эти фразы? Что они значит? Я точно помню, что Адам не говорил мне этого с момента, как забрал из дома. Тогда как?

– РЕМИ! – раздается голос Леви будто сквозь пелену.