– Отлично, – его лицо просияло. – Я буду ждать тебя у главного входа в четыре.
Когда он ушел, Лиза толкнула меня локтем.
– Вау, кажется, ты только что согласилась на свидание с самым завидным женихом журфака!
– Это просто кофе, – я пожала плечами, стараясь не показывать, как взволнована на самом деле.
– Ага, конечно, – хмыкнула Лиза. – А я – королева Англии.
Мы направились к выходу, и я специально не оглядывалась, хотя всей кожей чувствовала взгляд Егора, сверлящий мою спину.
«Это правильное решение», – сказала я себе. – «Максим – милый, добрый, интересный. Он не мой сводный брат. Он не встречается с другой девушкой. С ним все будет просто и ясно».
Но когда я вышла из здания и увидела знакомый пикап, ожидающий на парковке, мой желудок снова скрутился в узел. Потому что, как бы я ни убеждала себя в обратном, жизнь все равно возвращала меня к Егору.
И что-то подсказывало мне, что сегодняшняя поездка домой будет куда более напряженной, чем обычно.
Глава 10
Егор
Вы когда-нибудь испытывали такую злость, что перед глазами все краснеет? Будто кто-то переключил режим зрения на инфракрасный, и весь мир горит огненными оттенками. Вот именно так я себя чувствовал, глядя, как этот хлыщ с журфака флиртует с Сашей.
Максим, блядь, Светлов. Фотограф хренов.
«Я просто люблю фотографировать то, что мне интересно». Да неужели? Интересно ему, видите ли. Особенно интересно ему, видимо, было фотографировать Сашины светлые волосы и большие голубые глаза, пока она смотрела на экран его фотоаппарата, стоя до неприличия близко.
Стиснул зубы так сильно, что челюсть заболела. Что она вообще забыла на баскетбольном матче? Саша никогда не интересовалась спортом. И уж точно не интересовалась моими играми – за месяц совместного проживания она ни разу не спросила об этом. А теперь вдруг заявилась на трибуны с этой рыжей бестией, которая, похоже, знает обо мне даже то, чего я сам не знаю.
Когда матч закончился, я быстро принял душ и переоделся, выслушивая тупые шутки товарищей по команде.
– Державин, это твоя новая цыпочка на трибунах? – ухмыльнулся Антон, кивая в сторону выхода, где все еще стояли Саша и ее новые друзья. – Симпатичная. Не знал, что ты по блондинкам.
– Заткнись, – огрызнулся я, натягивая футболку. – Она не моя «цыпочка».
– Да ладно тебе, – он похлопал меня по плечу. – Мы все видели, как ты на нее поглядывал во время игры. Не пропустил ни одного броска, кстати. Видимо, хотел впечатлить девчонку?
Я закатил глаза, забросил спортивную сумку на плечо и вышел из раздевалки, не удостоив его ответом. Меньше всего мне хотелось обсуждать с кем-то Сашу. Особенно потому, что я сам не понимал, что со мной происходит каждый раз, когда она рядом.
Когда я вышел в коридор, первое, что я увидел, – это Саша и Светлов, стоящие у выхода из спортзала. Слишком близко друг к другу. Слишком увлеченные разговором. Он что-то сказал, она улыбнулась – той самой улыбкой, которую я видел так редко и которая каждый раз переворачивала что-то внутри меня.
А потом он пригласил ее в кафе, и она согласилась. Просто так взяла и согласилась, будто не было всего того, что произошло между нами.
Черт! Я уже совсем не понимаю,чтоименно было между нами!
Что-то темное и злое поднялось внутри меня. Я сам не понимал, почему так реагирую. Она не моя девушка. Даже не друг. Скорее наоборот – постоянная заноза в заднице, от которой я пытался держаться подальше. Так какого черта меня так бесит мысль о том, что она пойдет на свидание с этим фотографом?
Я направился к парковке, не дожидаясь Саши. Пусть сама догоняет, если хочет. Мне плевать.
Но, конечно, я не уехал. Сидел, барабаня пальцами по рулю, и смотрел на двери университета. Она вышла через пятнадцать минут – одна, без своих новых приятелей. Заметила машину и на секунду застыла, явно раздумывая, стоит ли вообще подходить.
«Давай, принцесса, – мысленно бросил я. – Беги домой пешком, если я такой ужасный».
Но она все-таки направилась ко мне. Открыла дверцу и села рядом, на пассажирское сиденье, не говоря ни слова. От нее пахло ванилью и чем-то цветочным, и этот запах только сильнее разжигал ту странную смесь злости и чего-то еще, что я не хотел называть, потому что это пугало меня до чертиков.
Завел мотор и выехал с парковки, намеренно резко вдавив педаль газа. Мы проехали несколько кварталов в напряженной тишине, и я уже думал, что так и будет – еще одна молчаливая поездка в коллекцию наших неловких совместных моментов.
Но потом она вдруг заговорила:
– Я не знала, что ты играешь в баскетбол.
Ее голос был тихим, почти робким. Бросил на нее короткий взгляд и увидел, что она смотрит прямо перед собой, теребя ремень безопасности. Ее профиль в неярком свете казался почти нереальным – тонкий нос, чуть приподнятый подбородок, длинные ресницы. Что-то сжалось у меня в груди, и я тут же разозлился на себя за эту слабость.
– Ты многого обо мне не знаешь.
– Верно, – согласилась она после паузы. – И ты обо мне тоже.
Что-то в ее тоне – спокойном, слишком спокойном – задело меня за живое.
– Например, я не знал, что ты западаешь на слащавых фотографов с журфака, – не выдержал я, и слова вырвались раньше, чем я успел прикусить язык.
Саша резко повернула голову. Ее глаза расширились от удивления, а потом сузились от злости.
– Что, прости?
– Ты меня слышала, – я пожал плечами, делая вид, что мне все равно, хотя внутри все кипело. – Светлов? Серьезно? Этот парень – ходячее клише. «Я фотографирую людей и их эмоции». Господи, банальнее не придумаешь.
– Ты подслушивал наш разговор? – ее голос задрожал от возмущения.
– Не льсти себе, принцесса, – я скривился. – У вас все было написано на лицах. Особенно когда ты согласилась на свидание с ним.
– Это не свидание! – воскликнула она, но ее щеки покраснели, выдавая ложь. – Мы просто идем выпить кофе.
– Конечно, – я саркастически хмыкнул. – И обсудить «глубокие творческие замыслы». А потом он попытается тебя поцеловать, и ты позволишь ему, потому что он такой, блядь, чуткий и понимающий.
«Заткнись, идиот, – кричал мой внутренний голос. – Ты ведешь себя как ревнивый придурок. Она не твоя. Никогда не была и не будет твоей».
Но я не мог остановиться. Что-то внутри меня требовало выплеснуть эту смесь злости, ревности и страха, который я испытывал каждый раз, когда думал о том, что Саша может быть с кем-то другим.
Саша уставилась на меня с таким видом, будто я ударил ее.
– Останови машину, – тихо сказала она.
– Что?
– Останови машину! – повторила она громче. – Сейчас же!
Я съехал на обочину и резко затормозил. Сердце колотилось как сумасшедшее, в висках стучала кровь. Мы оба тяжело дышали, словно после долгого бега.
– Какого черта ты творишь? – спросила она, повернувшись ко мне всем телом. Ее глаза метали молнии. – Какое тебе дело, с кем я встречаюсь? Ты встречаешься с Викой, так какая разница, что делаю я?
Я открыл рот, чтобы ответить, но не нашелся со словами. Она была права, черт возьми. Какое мне дело? Никакого. Никакого чертова дела.
И все же внутри все скручивалось от мысли, что она будет сидеть в кафе с этим Светловым, смеяться над его шутками, позволять ему касаться ее руки, ее волос, ее лица…
– Светлов не тот, кем кажется, – наконец выдавил я. – Он прикидывается хорошим парнем, но на самом деле просто хочет затащить тебя в постель.
Саша издала короткий, злой смешок.
– А кто не хочет? Ты?
Этот вопрос ударил меня под дых. Мы оба замерли, потрясенные его прямотой. В машине вдруг стало невыносимо жарко, хотя за окном был прохладный осенний день.
«Скажи ей, – шептал голос внутри. – Скажи, что она не такая, как другие девушки. Что ты думаешь о ней постоянно. Что ты сходишь с ума, когда она рядом. Что ты не можешь спать по ночам, представляя ее с другим».
Но я не мог. Не мог позволить себе такую уязвимость. Не мог признаться даже самому себе, насколько глубоко она проникла под мою кожу.
– Я просто пытаюсь предупредить тебя, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Светлов – не тот, кто тебе нужен.
– А кто мне нужен, Егор? – ее голос вдруг стал тихим, почти шепотом. – Ты?
Мое имя в ее устах звучало как вызов. Я смотрел на нее – на ее покрасневшие щеки, на ее приоткрытые губы, на ее глаза, в которых плескалась боль и что-то еще, темное и опасное.
– Я не говорил этого, – выдавил я, но мой голос предательски дрогнул.
– Конечно нет, – она горько усмехнулась. – Ты никогда ничего не говоришь прямо, Егор. Ты просто целуешь меня в коридоре, а потом делаешь вид, что ничего не произошло. Ты ревнуешь меня к Максиму, но продолжаешь встречаться с Викой. Так что же ты хочешь на самом деле?
Я не выдержал. Схватил ее за плечи и притянул к себе, глядя прямо в глаза. Внутри меня все кричало и требовало признаться, рассказать ей обо всем, что я чувствую. Но страх был сильнее. Страх перед собственными чувствами, страх отказа, страх признаться самому себе, о чувствах, которые вызывает моя сводная сестра.
– Не неси чушь, – процедил я, хотя внутри все горело от желания притянуть ее ближе. – Ты слишком много о себе воображаешь, принцесса.
Вместо слов я наклонился ближе, почти касаясь ее губ своими. Я чувствовал ее дыхание, видел, как расширились зрачки, как дрогнули губы. Еще мгновение – и я бы поцеловал ее, забыв обо всем на свете.
Но вместо поцелуя я почувствовал острую боль. Ладонь Саши встретилась с моей щекой с такой силой, что у меня перед глазами заплясали звезды.
– Я не твоя игрушка, Егор, – прошипела она, отстраняясь. – Я не существую для того, чтобы удовлетворять твои капризы. У меня есть своя жизнь, свои чувства, свои решения. И я не буду объектом твоих фантазий, пока ты продолжаешь трахать другую.
Отпрянул, потрясенный не столько пощечиной, сколько ее словами. Она никогда раньше не говорила со мной так – горячо, страстно, с такой яростью. И в глубине души я знал, что она права. Я вел себя как последний мудак.
Саша схватила свою сумку и рванула на себя ручку двери.
Глава 11
Егор
– Куда ты? – спросил я, все еще держась за щеку.
– Домой, – отрезала Саша. – Пешком. Или автостопом. Или на метле. Мне плевать. Главное – подальше от тебя.
– Не глупи, до дома еще полчаса езды!
– Лучше я полчаса проведу под дождем, чем еще минуту в этой машине с тобой.
Она выскочила из машины и хлопнула дверью так сильно, что все внутри содрогнулось. Я смотрел, как она уходит – маленькая фигурка в огромном свитере, с развевающимися на ветру светлыми волосами. Гордая. Непокорная. Невыносимо красивая.
Внутри меня боролись два желания. Первое – догнать ее, схватить в охапку, затащить обратно в машину и… что? Что бы я сделал? Признался бы в своих чувствах? Нет, я скорее откусил бы себе язык.
Попросил бы прощения? Но за что? За то, что меня тянет к ней так сильно, что я не могу нормально мыслить, когда она рядом?
Идиот.
Второе желание – уехать. Просто уехать и забыть обо всем этом. О том, как она смотрела на меня, о том, как дрожали ее губы, о том, как сильно я хотел поцеловать ее снова.
Я выбрал второе. Завел мотор и нажал на газ, оставляя ее одну на дороге. «Так будет лучше, – говорил я себе. – Лучше для нее, лучше для меня, лучше для всех».
Проехал вперед, кипя от злости на себя, на Сашу, на весь этот мир. Но чем дальше я уезжал, тем сильнее становилось чувство вины. Саша одна, на незнакомой дороге, вечереет, скоро стемнеет, а до дома черт знает сколько идти пешком.
«Это не твоя проблема», – говорил голос в моей голове. – «Она сама решила выйти из машины».
Но другой голос – тот, что звучал подозрительно похоже на голос моей матери – говорил: «Ты не можешь оставить девушку одну на дороге, Егор. Только не так».
Резко развернулся нарушая правила, поехал обратно. Но когда добрался до места, где высадил Сашу, ее уже не было. Я проехал дальше, вдоль дороги, высматривая знакомую фигурку.
«Может, она все-таки поймала такси?» – с надеждой подумал я. Это было бы логично. Глупо идти пешком, когда можно вызвать машину.
Я уже собирался позвонить ей, хотя и не был уверен, что она ответит, когда зазвонил мой телефон. На экране высветилось: «Отец».
– Да? – нажал на громкую связь, продолжая вести машину.
– Егор, ты где? – голос отца звучал напряженно.
– Еду домой, – ответил я, чувствуя, как внутри все сжимается от нехорошего предчувствия. – А что?
– Я только что подобрал Сашу на шоссе. Она шла пешком, одна, в сумерках. Объяснишь, что произошло?
Вот дерьмо. И как я ее пропустил? Как не увидел машину отца?
– Мы… поспорили. И она решила выйти из машины.
– И ты просто уехал? – в голосе отца звучало неприкрытое разочарование. – Оставил девочку одну на дороге?
