Молча киваю и сажусь на диван в своей ложе. Ногой отталкиваю большую подушку, предусмотрительно положенную тут рабынями. Джасир наверняка надеется, что я куплю какую-то из девушек. Этот проныра не упустит своего шанса заработать на шейхе.
– Господа! – раздается голос Джасира в колонках, встроенных в стены за ложами. – Я рад приветствовать вас на новой игре! Сегодня у нас еще более отборный товар! Захватывающие бои! Потрясающе красивые танцы! А для любителей острых ощущений после представления будут открыты комнаты пыток с прекрасными гуриями! Они уже прикованы и ждут своих господ!
Скривившись, продолжаю сверлить взглядом арену.
– Господин, ваш виски, – произносит слуга и ставит на столик справа бутылку Макаллана, ведерко со льдом и лопаткой, а также стакан с толстыми стенками.
Как только он удаляется, Кудама готовит мне напиток, который передает в руки.
Делаю несколько глотков отборного виски, продолжая смотреть на арену. Меня не интересуют ни игра, ни больные развлечения знакомых. А только то, что заставляет Абида вторую неделю подряд возвращаться на арену. Обычно он бывает здесь раз в месяц, но сегодня мне доложили, что мой бывший зять вторую неделю подряд приезжает ради шоу. Я в это не верю. Не игра так привлекает Абида. Уверен, есть что-то – или кто-то, – из-за кого он так быстро вернулся в это место. И я должен знать, кто или что так манит его сюда.
Я вижу, как на арене открывается дверь, и из нее выходит около двадцати девушек. Все испуганные. Плачут, умоляют отпустить их. В ответ на это внутри ничего даже не дергается. Потому что там пустота. Все умерло около года назад вместе с Аишей.
К моей ложе приближается слуга с какой-то блондинкой, одетой, как и остальные на арене, в длинную белую тунику на широких лямках.
– Куда ты ее ведешь? – спрашиваю, и он резко тормозит. Кланяется.
– Веду к господину Абиду, господин. Она хорошо готовит, и он уже второй раз приказывает привести ее к нему.
– Повернись лицом ко мне, – приказываю, и девица выполняет команду. – Подними голову. Смотри прямо.
Я не смотрю на слугу, только на девушку. Она же пытается в темноте моей ложи рассмотреть меня самого.
Быстро окидываю взглядом, оценивая ее. Полная противоположность моей сестре и тем женщинам, какие обычно крутятся вокруг Абида. Блондинка с округлой, хоть и небольшой, грудью, крутой линией бедер и тонкой талией. Пухлые губы и волосы почти до талии. Красивая. Что ж, во вкусе моему бывшему зятю не откажешь.
– Веди, – бросаю коротко. Как только они проходят мимо, показываю своему слуге наклониться и шепчу ему на ухо: – Наблюдай, Кудама.
– Как скажете, господин.
Затянувшись сигарой, безучастно смотрю на игру. Зато мой взгляд то и дело мечется к ложе Абида. На каждый комментарий моего слуги посматриваю туда.
Раздел. Заставил готовить. Его комментарии я слышу и сам, так что Кудаме не приходится повторять все это.
Когда девушка уже практически заканчивает, я утверждаюсь в мысли, что она нравится Абиду. Потому что все это время он не сводил с нее глаз. А гуриям у его ног приходилось удовлетворять его руками и ртом, чтобы, видимо, снять напряжение с его мерзкого отростка между ног.
– Позови Джасира, – командую, и мой слуга выбегает из ложи, а уже через минуту владелец арены низко склоняется передо мной. – Я покупаю девушку, которая готовит для Абида.
– Но господин Абид… – начинает он, а я перебиваю:
– Уже купил ее?
– Нет, господин, но я думаю…
– Думать – это не твоя работа. Я покупаю. Прямо сейчас. Буду ждать ее в машине. Одетую.
Встав, залпом допиваю свой виски и подхожу к балюстраде. На арену не смотрю. Мой взгляд прикован к обнаженной девушке, застывшей с тарелкой в руках. Она поднимает голову и сталкивается со мной взглядом.
Джасир что-то говорит Абиду, и тот вскакивает со своего места.
– Сауд! – рявкает он, уставившись на меня своими поросячьими глазами. – Эта девушка моя! Хватит вмешиваться в мои дела! Я думал, твои обиды в прошлом!
– Она была бы твоей, если бы ты купил ее, – отвечаю спокойно. – Но ее купил я.
Делаю смачную затяжку и, развернувшись, ухожу.
Раз Абид позволил умереть той, которую любил я, тогда я считаю себя вправе забирать каждую из его игрушек и делать с ними что только пожелаю.
Глава 9
– Иди ко мне на колени, моя прелесть. Лично покормишь меня своим новым шедевром, – произносит гость в ложе.
А я все еще не могу оторвать взгляда от крупной фигуры, стоящей через ложу от нас. Мужчина затягивается своей сигарой и сверлит меня взглядом, от которого все тело натягивается струной, а грудь мгновенно тяжелеет. Какое странное ощущение – сочетание страха и волнения.
– Господин, боюсь, это невозможно, – произносит подбежавший мужчина в черном. Бросаю не него взгляд. – Эту девушку только что купили.
Гость в ложе резко вскакивает на ноги, оттолкнув от себя сидящую у его ног девушку. Начинает быстро и громко что-то говорить на арабском. А тот мужчина, который подбежал, пятится от него, без конца и края кланяясь и что-то бормоча.
– Сауд! – рявкает этот мужик и быстро тараторит опять на своем языке.
Тот спокойно бросает пару слов, а потом, развернувшись, уходит. Ко мне подходит еще один мужчина и, взяв за локоть, куда-то ведет.
Гость, для которого я готовила, продолжает кричать и брызгать слюной. Мужчина в черном продолжает мямлить, видимо, оправдываясь, а меня уводят. Я вижу, как темная тень ныряет куда-то между ложами и скрывается там.
Мужчина, который ведет меня, торопится к лестнице. Распахивает боковую дверь, и мы быстро спускаемся по ступенькам.
– Поторапливайся, господин Сауд не будет ждать тебя вечность, – с сильным акцентом говорит этот мужчина. Заводит меня в комнату, где на полках стопками разложены туники наподобие тех, что носят девушки на арене. На других полках стройными рядами стоят балетки или как там эта обувь у них называется.
Мужчина бросает на каменный пол обувь, чуть ли не в лицо мне швыряет тунику, и я быстро одеваюсь. Потом он выталкивает меня из комнатушки и ведет целым лабиринтом коридоров. Наконец мы оказываемся на улице.
Делаю глубокий вдох, втягивая в себя немного пыльный воздух пустыни. Плевать, даже если легкие полностью забьются песком. Этот маленький глоток кислорода возвращает желание жить.
Но тут я вспоминаю, что меня купил незнакомый мужик, который собирается увезти неизвестно куда. Тут же в памяти всплывают слова Алины о том, что купить могут для гарема, продажи в рабство или на органы. Ни один из этих вариантов меня не то что не радует, а даже заставляет трястись от страха.
Когда мы останавливаемся перед огромным джипом, ноги буквально врастают в песок. Хочу сделать шаг назад, но мой сопровождающий хватает меня за локоть и распахивает дверцу. Из салона машины на меня налетает прохладный воздух с изысканным ароматом сигары и мужской туалетной воды. В другой обстановке, наверное, мне бы понравился этот запах. Но сейчас он у меня ассоциируется со страхом и смертью.
Бросаю взгляд на стоящие впереди и сзади такие же устрашающего вида машины, и по телу прокатывается волна дрожи.
Качаю головой и пытаюсь вырваться из хватки мужчины.
– Скажи этой строптивой кобылке, – говорит сидящий в машине мужчина, – что если она будет брыкаться, поедет в багажнике.
– Залезай давай, – рявкает на меня сопровождающий. – Не заставляй господина нервничать, иначе пожалеешь.
Бросив на него уничижающий взгляд, забираюсь на высокую подножку и ныряю в прохладу черного кожаного салона. Дверца тут же захлопывается за мной, и машина сразу трогается с места. Ухватившись за ремень безопасности, натягиваю его и пристегиваюсь.
Сидящий рядом со мной мужчина поворачивает голову и изучает меня взглядом. Мы опять в темноте, так что мне не удается рассмотреть его лицо. Зато прекрасно получается прочувствовать его мощную ауру. Она подавляет и заставляет лицо гореть.
– Господин, вы… вы отпустите меня? – спрашиваю тихо.
– Помолчи, – отвечает он сухо.
Я снова отмечаю, насколько у него глубокий грудной голос, от которого по телу разбегаются мурашки. В нормальных условиях я бы, наверное, заинтересовалась таким мужчиной. Но сейчас единственное, чего я хочу, – это вернуться домой.
– Я гражданка другой страны. Меня похитили. Я просто хочу вернуться…
– Судя по твоему непослушанию, ты хочешь в багажник, – отзывается так же безразлично. – А жить ты хочешь?
Первые несколько секунд после его вопроса я молчу, потому что мне кажется, будто этот вопрос скорее риторический. Но он продолжает сверлить меня внимательным взглядом, и я выдаю очевидный ответ:
– Конечно, хочу.
– Тогда закрой рот, – отрезает он и отворачивается.
Ему кто-то звонит, и он отвечает, приложив черный телефон к уху.
Мои внутренности начинают дребезжать. В этот момент я понимаю, что даже перед лицом явной угрозы было не так страшно, как перед этой неизвестностью.
Вглядываюсь через тонированное окно в темные барханы пустыни. Как же хочется верить в то, что я вернусь домой. Да как минимум, хочется просто остаться в живых.
Машины едут на высокой скорости, пробираясь по пескам с такой легкостью, будто двигаются по асфальту. Молчаливый водитель спокойно ведет автомобиль только по ему известному маршруту. Как будто в мужчину встроен навигатор.
Из колонок негромко играет восточный мотив, утяжеленный басами и превращающий эту музыку в нечто чарующе сексуальное. По телу разливаются вибрации, которые я стараюсь игнорировать. Не может же меня заводить ситуация, в которой я оказалась.
Машины выезжают на дорогу. Мои глаза вспыхивают, когда я замечаю вдали огни города. Мне бы только попасть туда, тогда я найду возможность сбежать от этого устрашающего мужчины и добраться до полиции или консульства.
Но вопреки моим ожиданиям, джипы сворачивают с дороги, ведущей в город, и опять едут в пустыню. Мой взгляд хаотично мечется, цепляется за удаляющиеся огни, как будто это поможет изменить направление нашего движения.
Наконец мы подъезжаем к огромному особняку прямо посреди пустыни. Высокий забор и огромные золотые ворота отделяют нас от этого дома. Джипам даже не приходится останавливаться, ворота распахиваются еще до того, как мы подъезжаем. Пока преодолеваем ограду, рассматриваю сначала вооруженных людей у ворот, а потом и фонтан в центре подъездного кольца. Кто этот мужчина? Это его дом? Или он привез меня к своему боссу?
Молчу, боясь задать хоть один вопрос. Машины останавливаются, и охранники распахивают задние дверцы той, в которой ехала я. Выбираюсь на улицу и топчусь в ожидании, пока мне скажут, куда идти.
Из дома выходит роскошно одетая женщина в длинном черном платье, расшитом золотом. Ее черные, как смоль, волосы заплетены в замысловатую прическу из переплетения нескольких кос разного размера. Все присутствующие мужчины, кроме этого огромного, который купил меня на арене, тут же отворачиваются.
Расплывшись в широкой улыбке, женщина что-то произносит на арабском.
Я смотрю на мужчину. Теперь, в свете фонарей, я могу наконец рассмотреть его лицо. Он не красив той идеальной, лощеной красотой. Но у него мужественное лицо с острой линией челюсти, которую покрывает короткая, но густая, безупречно ухоженная борода. Ровный нос, острый взгляд, от которого бросает в дрожь. Густые брови съезжаются на переносице.
– Фарида, – сухо произносит на английском, – это моя новая наложница.
Женщина стреляет в меня таким взглядом, что я понимаю, здесь мне не дадут жизни.
Глава 10
Тот, кого называют Саудом, обходит меня и поднимается по ступенькам, даже не взглянув в мою сторону. Хочется броситься следом за ним и еще раз попросить освободить меня. Но я боюсь последствий. Его окружает такая аура, которая безошибочно подсказывает, что этот мужчина не станет никого слушать. Он просто перережет мне горло, чтобы заткнулась.
– Чего стоишь? – скривив свои красивые губы, спрашивает Фарида. – Поднимайся. Еще одну тварь привез, – выплевывает с ненавистью.
– Фарида, – произношу, поднявшись по ступенькам, – помогите мне сбежать. Я же вижу, что вы мне не рады.
– Госпожа Фарида! – рявкает какая-то женщина, стоящая рядом, и мои ноги пронизывает адская боль, когда она бьет меня по икрам.
Ноги подкашиваются, и я падаю на колени прямо на мраморные ступени. Скривившись от боли, всхлипываю.
– Отведите ее в комнаты и научите послушанию и вежливости. Кажется, ее воспитывали шакалы в пустыне, а не нормальные люди, – произносит эта Фарида и, развернувшись, направляется ко входу в дом.
Ее одежда приятно шуршит, но сейчас у меня нет ни сил, ни желания восторгаться роскошным нарядом хозяйки этого дома. А то, что она хозяйка, я ни на секунду не сомневаюсь.
Опершись на руки, поднимаю голову и смотрю на роскошное строение, которое я назвала бы дворцом, не меньше. Даже на особняк не тянет. Слишком роскошный. Весь из белого камня. А, может, это все мрамор, в темноте мне никак не различить материал. Типичные для арабских зданий арочные окна, три этажа, небольшие башенки по бокам.
– Поднимайся, – рявкает женщина, которая ударила меня по ногам.
Я с трудом встаю на дрожащие ноги. Икры болят так сильно, что ноги подгибаются каждый раз, когда я пытаюсь поспеть за этой мрачной женщиной в темной одежде.
– Батул! – выкрикивает женщина так, что я вздрагиваю.
Тут же из тени высокой колонны появляется симпатичная женщина средних лет. Она легонько кланяется этой злой мегере, а потом бросает на меня заинтересованный взгляд.
Пока они говорят на своем языке, я рассматриваю дом. По правую и левую сторону тянутся длинные коридоры, а в глубине дома расположена огромная, устланная золотистым ковром лестница с каменной балюстрадой. Перед лестницей расположился большой мраморный фонтан в виде девушки, льющей из кувшина воду. Она улыбается, и это так сильно контрастирует с тяжелой, гнетущей атмосферой этого дома, что даже кожа покрывается мурашками.
– Пойдем, – бросает мне та, кого назвали Батул. Подталкивает меня в спину, и мы направляемся в коридор слева. – Я – Батул, помощница госпожи Давии.
– А она кто?
– Она – распорядительница гарема шейха Сауда. А женщина, которая встречала нашего господина, – это его первая жена, госпожа Фарида. И единственная! – важно добавляет она, подняв палец вверх. – Других не будет. Она тут… как это у вас говорят? Королева. Она главная, и ты, как и все остальные, будешь слушаться ее во всем.
– А разве не Сауд главный? – спрашиваю, а Батул прошивает меня таким взглядом, что хочется сжаться и спрятаться в темном углу.
– Господин, – цедит она тихо и стреляет по сторонам взглядом. – Господин Сауд. Не забывай, иначе забьют камнями или палками. На всю жизнь запомнишь эту науку.
Мы идем по мрачноватому коридору, стены которого выложены мрамором. По обеим сторонам расположены тяжелые деревянные двери арочной формы, в точности повторяющие форму окон. Такое ощущение, что если подниму голову, то вместо светильников увижу под потолком свечи. Но нет, там вполне себе современные точечные светильники. А в вестибюле прямо над фонтаном висит огромная хрустальная люстра.
Вообще этот дом пышет роскошью. В некоторой степени даже избыточной. Я больше люблю минимализм. Но вряд ли это интересует хозяина дома. И тут вдруг до меня доходит сказанное Батул.
– Шейх? Ты сказала шейх? – переспрашиваю, догоняя женщину.
– Шейх, – кивает она. – Что тебя так удивляет?
– Настоящий?
Она тормозит и смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова.
