– Гинекологу? – нервно улыбается мама. Их взгляды встречаются. Карие глаза снова опускаются, прячась за веером густых ресниц.
Опять беру ее под руку и веду в свою комнату. Она самая уютная. С самым мягким матрасом, отдельной ванной и телевизором.
– Располагайся.
– Что? – спрашивают они с мамой в голос.
– Переночуешь у нас, – решаю четко и внятно. – Мама, принеси Ярославе чистое полотенце и халат.
Ей моя идея не нравится. Скрипит зубами, прожигая в нашей гостье дыру взглядом.
– Сейчас, – цедит через силу и уходит.
– Равиль Ниязович, это уже слишком, – противится мне красотка. – Вызовите мне такси, и я уеду домой.
– На такси?
– Да, я езжу на такси, потому что у меня нет водительских прав.
– У меня тоже нет прав, но я езжу на своей тачке.
– Смело.
Усмехаюсь, чуть склонив голову набок и разглядывая ее под этим углом.
– Почему тебя не заберет твой бойфренд? – залезаю в самую душу.
– А это уже личное. – Скрещивает руки на груди, закрываясь от меня.
– Значит, нет никого. Но не верю, что ты случайно залетела.
– Равиль Ниязович, вы переходите границы.
– Не надо мне про субординацию. Презираю рамки.
– Я заметила, – шепчет обозленно и, обернувшись, разглядывает комнату. Брошенный на кровати костюм, естественно, ее тут же смущает. – Это ваша спальня?
– Не нравится?
– Широкая кровать.
– Да, поместимся.
Резко оборачивается, и в глазах полыхает возмущение.
– Расслабься. Втроем нам будет тесно под одним одеялом. – Забираю у вернувшейся матери полотенце и халат и вручаю красотке. – Если что-то понадобится, проси.
– Я уже попросила такси, – ворчит, бросая тряпки на пуфик.
– Я всегда держу под контролем все, что меня окружает. Мне будет спокойнее, если я буду в курсе, как себя чувствует лучший директор моей фирмы, находясь в уязвимом положении. Ты ко мне привыкнешь.
На ее губах появляется улыбка. Но не милая и благодарная. А коварная и безжалостная.
– Я хочу бекон в темном шоколаде, – произносит, смакуя каждый звук.
– Издеваешься?
– Вы сами сказали просить все, что мне понадобится. Или не все? Думаете, вы сложный человек? Нет, Равиль Ниязович, это вам будет трудно привыкнуть ко мне. Отпустите меня, пока я не превратилась в вашу самую большую проблему.
Дьявол!
Вся кровь от башки отливает. Меня тормозит только ее беременность. Иначе этой широкой кровати нам стало бы мало.
– А теперь расслабьтесь вы, – добавляет, утолив жажду моими эмоциями. – Не нужен мне никакой бекон. Просто принесите мою сумку.
Напоследок обведя ее взглядом, отправляюсь в кабинет. Моя мать уже болтает по телефону, затаившись в гостиной, но не закрыв дверь.
– Да, кажется, она остается у нас ночевать… – рассказывает в панике. – У меня из рук все валится…
Толкаю дверь ногой, отчего мать вздрагивает и подскакивает с дивана.
– Передавай Венере привет, – шиплю, прибавляя бледности ее лицу.
– Рава, с чего ты взял?..
– Я тебя слишком хорошо знаю, мама.
Все нервы мне вытрепала своими нескончаемыми попытками помирить нас с Венерой. Я даже фирму эту купил, чтобы занять ее чем-нибудь полезным. От себя подальше отодвинуть. Из своей личной жизни исключить.
Иду в кабинет, хватаю сумку и возвращаюсь в комнату. Ярослава стоит у раскрытого окна. Волосы слегка треплет ветром. Красивый профиль освещается мягкими лучами фонарей. По всей комнате гуляет запах ее нежных духов. Такое необычное сочетание стойкости и мягкости.
– Сбежать решила?
– Я не прыгаю в окна, – хмыкает она, не глядя на меня. – Предпочитаю ходить через двери.
Кладу ее сумку на край кровати.
– Когда ты уходишь в декрет?
– Возможно, никогда.
– Ты же не собираешься делать аборт?
– Было бы разумно, учитывая, кто отец ребенка, – отвечает, пронзив меня дерзким взглядом, который лучше бы приберегла для того ублюдка. – Но я обязана родить.
– Уже нашла няню?
– Новую работу.
Дергаю уголком рта. Распаляет меня. Заставляет срываться. Слишком плохо меня знает, пуская в ход свою артиллерию.
– А с чего ты взяла, что я тебя отпущу?
– А с чего вы взяли, что я не уйду? – произносит в тон.
Подхожу к ней ближе. На расстояние, которое разделяло нас утром на парковке. Заглядываю в ее лицо и доходчиво выкладываю:
– Напиши заявление и узнаешь, на что способен Равиль Девлегаров.
Глава 3. Яра
Как только за Девлегаровым закрывается дверь, я хватаюсь за голову. Колени подкашиваются. Сердце из груди выпрыгивает. Щеки вспыхивают. И меня прошибает пот. Это было невыносимо – притворяться куском льда. Хорошо, что врать я умею. Большой опыт общения с прессой за спиной. Столько сказок насочиняла за последние годы, что в один том не поместятся.
Поверить не могу, что он сын Розы Альбертовны! Следовало раньше поинтересоваться, чьего конкретно ребенка я вынашиваю. Успела бы уволиться или хотя бы уйти на больничный. Как теперь расхлебывать, просто не представляю.
Без стука ворвавшись в комнату, Роза Альбертовна с порога обрушивается на меня с обвинениями:
– Ты все ему рассказала!
– Ничего я ему не рассказывала! Ваш сын – просто псих. Он все решает за других. Думаете, я хочу всего этого? Он не оставил мне выбора.
– Но он знает о твоей беременности! – не унимается она.
– Да, знает! – не сдаюсь под ее натиском. – Мне пришлось признаться. Он все равно бы узнал, потому что успел вызвать врача.
– Не забывай, милочка, что это не твой ребенок. Как только он родится, ты исчезнешь из нашей жизни.
– Я все прекрасно помню, – отвечаю уже спокойнее. – И надеюсь, вы тоже исчезнете из нашей жизни.
Оскорбленно задрав нос, эта трюкачка смеряет меня взглядом.
– Завтра Эльвира отправит тебя на больничный. Не появляйся в офисе, пока Рава не уедет. Как только он официально назначит меня исполнительным директором, я тебя уволю. До родов будешь на моем содержании, а потом, сама знаешь, где тебе уготовано место.
– Я вполне способна содержать себя без ваших денег. Оставьте для внука и свадьбы. Надеюсь, этот ребенок поможет вам с вашей невесткой окольцевать вашего сына, – высказываю это почти с насмешкой.
Только теперь понимаю, что при малейшей ошибке Девлегаров их обеих по стенке размажет. Его не так-то просто обвести вокруг пальца. Он в мгновенье догадался, что мы с его матерью знакомы. И не факт, что поверил в светскую вечеринку.
– Наша дальнейшая судьба – не твое дело, – шипит Роза Альбертовна.
– Как и моя не касается вас, – ставлю жирную точку в нашем разговоре и открываю дверь, выпроваживая эту кобру.
После ее ухода запираюсь. Хватит на сегодня разговоров. От них меня тошнит еще сильнее.
Отправляюсь в душ. Осматриваюсь. Обнаруживаю исключительно мужские гели, шампуни, бальзамы, лосьоны. Изучаю все пахучие жидкости, которыми пользуется Равиль Девлегаров. Дорогие. Дерзкие. Манящие. Он явно обожает себя. Эти ароматы вбиваются в ноздри, пробуждая даже спящие обонятельные рецепторы. Такой парфюмерией можно смело лечить насморк. Любую заложенность носа пробьет. А зубная паста – настоящая кислота. Кое-как выполаскиваю рот. От обилия ментола мурашки по коже.
Помывшись до скрипа кожи, залезаю на кровать и выключаю ночник на тумбочке. Остаюсь один на один со своими демонами, которые с ума сходят от шелковистости простыни и впитанного в постель мужского запаха. Тайком от собственного здравого рассудка кусаю уголок подушки. Вкуснятина.
Вздохнув, переворачиваюсь на спину и рефлекторно кладу ладони на живот. Впервые с самой процедуры. По сей день относилась к беременности хладнокровно. А сейчас взыграла тоска. Мне жаль малыша, которого используют словно вещь, средство. О нем никто не заботится. А Девлегаров даже никогда не узнает, что его вынашивала я. Он всегда будет думать, что ребенка ему родила та, кого он бросил накануне свадьбы. Якобы беременную.
Да, Роза Альбертовна проработала смелую схему. И если все полетит к чертям, родной сын ее в порошок сотрет.
Засыпаю быстро. Переутомление и эмоции выжимают из меня последние силы.
Сплю крепко. Встаю по будильнику. Первым делом залезаю в мессенджеры. Сообщение от Пашки, гифка от мамы, голосовое от сестры. Один интересуется, как прошел вечер в доме у Девлегарова. Другая желает доброго утра. Третья хвастается, что в воскресенье у нее свидание в самом крутом ресторане города. Тяжко вздыхаю. Моя младшая сестра выскочит замуж раньше меня.
Привожу себя в порядок минимумом косметики и собиранием волос в высокий хвост. Выхожу в тишину дома. Прохожу мимо аквариума и по привычке хватаюсь за пакетик с кормом. Только проплывшая вдоль передней стенки золотая рыбка заставляет меня опомниться, что я не у себя. Моя такая же сдохла в прошлом месяце. От голода. Вот такая я хозяйственная. Даже о рыбках позаботиться не могу. Суррогатная беременность будет единственной беременностью в моей жизни.
– Как спалось?
Оборачиваюсь и вижу Девлегарова, застегивающего запонки на рукавах рубашки. Он уже собран. Готов к трудовой пятнице.
– Спасибо, кошмары не мучили. Но впредь я не буду привозить документы к вам домой.
Сощуривает глаза и поправляет галстук, не отводя от меня взгляда.
– Возьму пиджак, и поедем. Завезу тебя в клинику.
Меня бросает в жар. Смотрю ему вслед и чувствую, как земля уходит из-под ног. Слышу звук включенного телевизора. Безусловно, где-то там должна находиться Роза Альбертовна. Пусть выручает, если не хочет, чтобы сын взял ее за жабры.
– Вы должны мне помочь! – заявляю, влетев на кухню.
Эта женщина с тюрбаном на голове отвлекается от блендера с зеленой жижей и поднимает свое лицо, впитывающее гель с тканевой маски. Стягивает ее и, протирая шею, со вздохом спрашивает:
– Что еще?
– Ваш сын собирается везти меня в клинику. А ему совсем не обязательно видеть вывеску «Центр репродукции и ЭКО»!
Маска отлетает в чашку с нарезанными огурцами. Глаза Розы Альбертовны наливаются кровью.
– Значит, назови ему адрес другой клиники, – говорит угрожающе. – Не поведет же он тебя за ручку к гинекологу. Как только уедет, вызовешь такси и отправишься к Эльвире. Я с ней уже созвонилась. Она будет тебя ждать.
– Как же у вас все просто, – морщусь от безумства этой женщины. – Что вы вообще за мать такая? Обманом привязываете сына к какой-то аферистке.
– Не тебе меня судить, Ярослава. Или мне напомнить, почему ты во все это ввязалась?
– По крайней мере, я ничего дурного не делаю. Не мне потом всю жизнь наблюдать за несчастным браком родного сына.
– Все, о чем ты должна думать, это наш вчерашний уговор. Учти, Ярослава, если Рава узнает, что ты носишь его ребенка…
Она вдруг замолкает. Бледнеет на глазах, глядя куда-то сквозь меня. Отшатывается и рукой опирается о стол, что-то бессвязно бормоча.
– Так чьего ребенка ты носишь? – раздается трескучий как мороз голос Девлегарова у меня за спиной.
У меня начинает печь в затылке. Инстинктивно смотрю на запасной выход. Дверь приоткрыта. Москитная сетка на магнитах. Выскочу пулей. Но разве бежать должна я? Я всего лишь выполняла условия договора. Ответственность за ложь целиком и полностью лежит на плечах Розы Альбертовны.
