– Подождите, что? Живет по соседству?
Она смотрит на меня как на дурочку.
– Ты не слышала? Он купил дом рядом с тобой.
– Я не знала, что этот дом продается.
– А он и не продавался. Салливаны мне рассказывали, что этот Кейдж недавно постучал в их дверь и сделал предложение, от которого невозможно отказаться. Чемодан денег – буквально.
Я с удивлением смотрю на Слоан.
– Кто расплачивается за дом чемоданом денег?
Диана щелкает пальцами.
– Понимаете? Это до крайности странно.
– Когда они переехали? Я даже не знала, что их нет!
Диана поджимает губы, взглянув на меня.
– Не пойми меня неправильно, милая, но ты как будто немножко в своем пузыре. Конечно, никто не может обвинить тебя в некоторой рассеянности после всего, через что ты прошла…
Жалость. Худшая вещь на свете.
Я смотрю на Диану исподлобья, уже готовясь отбрить ее каким-нибудь хлестким замечанием по поводу того, через что сейчас может пройти ее уродская химзавивка, но тут вмешивается Слоан.
– Значит, горячий богатый незнакомец будет жить по соседству с Натали? Везучая сучка!
Диана цокает языком.
– О нет, я бы не сказала, что везучая. Совсем не сказала бы! У него внешность преступника, вы не можете этого отрицать, а если кто-то и умеет хорошо разбираться в людях, так это я. Уверена, вы с этим согласитесь. Вы, конечно, помните, что именно я…
– Прошу прощения, леди, – прерывает ее официант, благослови его бог. Он ставит на стол миску с гуакамоле и корзинку с кукурузными чипсами и улыбается. – Вы сегодня ограничитесь напитками и закусками или принести вам меню с горячими блюдами?
– Спасибо, вместо горячих блюд предпочитаю горячительную выпивку..
Слоан бросает на меня кислый взгляд и говорит:
– Принесите посмотреть меню, пожалуйста.
– И повторите напитки, – влезаю я.
– Конечно. Сейчас подойду.
Не успевает он исчезнуть, как Диана снова открывает рот и с жаром обращается ко мне:
– Хочешь, я позвоню шефу полиции и попрошу присылать к твоему дому патрульные машины часам к девяти, чтобы проведывать тебя? Меня ужасает мысль, что ты будешь совсем одна в этом доме, такая беззащитная. Бедняжка, то, что случилось с тобой, ужасная трагедия.
Она хлопает меня по руке. Как же хочется сломать ей гортань!
– А теперь, когда этот сомнительный элемент переехал в наш район, за тобой и правда стоит присмотреть. Это меньшее, что я могу сделать. Твои родители были для меня дорогими, дорогими друзьями, прежде чем переехали на пенсию в Аризону из-за здоровья твоего папы. Наш маленький уголок рая находится на такой высоте, что с возрастом это становится проблемой. Шесть тысяч футов над уровнем моря – испытание не для слабого сердца, и, помимо всего прочего, тут сухо, как в пустыне…
– Нет, Диана, я не хочу, чтобы ты просила полицию меня нянчить.
Она выглядит оскорбленной.
– Не надо раздражаться, милая, я просто пытаюсь…
– Сунуть нос в мои дела, я знаю. Спасибо, категорически нет.
Диана оборачивается к Слоан в поисках поддержки, которой не обнаруживает.
– У Нат есть большая собака и огромное ружье. С ней все будет в порядке.
Окончательно выпавшая в осадок Диана смотрит на меня.
– Ты держишь дома ружье? Господи, а что, если ты случайно выстрелишь?
Я с каменным лицом отвечаю:
– Вот это будет везение.
Тут в разговор вступает Слоан:
– Кстати, раз уж на то пошло, не могла бы ты поделиться своим невеорятно авторитетным мнением по теме, которую мы с Нат обсуждали только что? Хочется узнать твою точку зрения.
Диана вновь расцветает, поправляя прическу.
– О, ну конечно! Как вы знаете, я обладаю широкими познаниями по самым разным вопросам. Спрашивайте!
Сейчас что-то будет. Я делаю глоток вина, пытаясь не улыбаться.
С совершенно невозмутимым лицом Слоан спрашивает:
– Анал. Да или нет?
Повисает звенящая тишина, и тут Диана взвизгивает:
– Смотрите, это же Марджи Холанд! Сто лет ее не видела. Пойду поздороваюсь!
Она вскакивает и убегает, еле выдавив из себя «пока!».
Провожая ее взглядом, я сухо комментирую:
– Ты же понимаешь, что через двадцать четыре часа весь город будет думать, что мы сидим здесь и обсуждаем все за и против анального секса.
– Никто не слушает эту старую драную ворону.
– Она лучшая подруга заведующей нашей школы.
– Что, думаешь, тебя уволят за аморальное поведение? Ты практически монашка.
– Не преувеличивай.
– Не преувеличиваю. За последние пять лет ты встречалась с тремя парнями и ни с одним из них не спала. Если бы ты действительно была монашкой, у тебя хотя бы был секс с Иисусом.
– Не уверена, что это так работает. К тому же у меня полно секса. С самой собой. И моими друзьями на батарейках. Отношения – это слишком сложно.
– Не думаю, что твои кратковременные, асексуальные, безэмоциональные гуляния под ручку можно назвать отношениями. Чтобы так их классифицировать, с парнем нужно переспать. Ну и еще, наверное, что-то к нему чувствовать.
Я пожимаю плечами.
– Если бы встретила подходящего, почувствовала бы.
Она внимательно на меня смотрит, понимая, что моя проблема заключается скорее не в том, что я не могу встретить человека, с которым у меня установилась бы связь, а в том, что я вообще ни с кем не способна установить связь. Но Слоан решает не мучить меня и продолжает старую тему:
– К слову о сексе, там твой новый сосед смотрит на тебя так, будто ты – его обед.
– Буквально. И в этом нет ничего хорошего. По сравнению с ним большая белая акула покажется дружелюбной.
– Откуда столько негатива? Черт, он до одурения горяч. Тебе не кажется?
Я подавляю в себе неожиданно сильное желание повернуться и посмотреть в ту же сторону, что и она, и вместо этого делаю еще глоток вина.
– Не в моем вкусе.
– Детка, он во вкусе любой женщины. Не пытайся мне врать и утверждать, что не слышишь стонов своих яичников.
– Дай мне минутку выдохнуть. Меня полчаса назад бросили.
Она хмыкает.
– Да, и я вижу, насколько ты из-за этого подавлена. Еще оправдания?
– Напомни-ка, почему ты моя лучшая подруга?
– Потому что я великолепна, очевидно.
– Хм-м-м. Судьи всё еще совещаются.
– Слушай, почему бы тебе просто не побыть хорошей соседкой и не представиться? А потом пригласишь его на экскурсию по своему дому. Особенно по спальне. А там уже мы втроем сможем исследовать мир своих сексуальных фантазий, облившись смазкой и слушая «Пусть правит любовь» Ленни Кравица.
– О, ты ради меня готова на ЖМЖ?
– Не ради тебя, глупышка. Ради него.
– Мне понадобится гораздо больше вина, чтобы обдумать эту идею.
– Но ты подумай.
Я в ступоре смотрю на нее.
– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.
Слоан улыбается и зачерпывает гуакамоле чипсами.
– Шучу, но выражение твоего лица было почти так же бесценно, как и Дианы.
Официант возвращается с меню и еще двумя шардоне. Через час мы изничтожаем две тарелки энчилад с креветками и столько же бутылок вина.
Слоан стыдливо рыгает в кулачок.
– Думаю, домой на такси, детка. Я слишком надралась, чтобы садиться за руль.
– Согласна.
– Кстати, я остаюсь у тебя.
– Тебя никто не приглашал.
– Я не дам тебе проснуться завтра в одиночестве.
– Я буду не одна. Со мной будет Моджо.
Она делает жест официанту, чтобы принес счет.
– Если только не укатишь со своим горячим новым соседом, ты застряла со мной, сестренка.
Неуместная ремарка, ведь Слоан прекрасно понимает, что у меня нет никаких намерений уезжать отсюда с загадочным и необъяснимо враждебным Кейджем. Но если так пойдет, то она завтра весь день будет заботливо хлопотать вокруг меня из страха, как бы я на годовщину своей несостоявшейся свадьбы не вскрыла себе вены. Эта удручающая мысль пронимает как ведро ледяной воды на голову.
Я кидаю взгляд на его стол.
Кейдж беседует по телефону. Вернее, только слушает, время от времени кивая. А потом поднимает глаза и смотрит на меня.
Наши взгляды встречаются. Сердце подскакивает в груди. Странная и незнакомая комбинации возбуждения, напряжения и страха горячей волной прокатывается по шее.
Слоан права. Надо быть приветливой. Вы теперь соседи. Из-за чего бы он ни делал такое лицо, его проблемы не связаны с тобой. Не надо сразу все принимать на свой счет. Наверное, у бедного парня просто плохой день.
Все еще глядя на меня, он что-то бормочет в телефон и вешает трубку.
– Сейчас вернусь.
Сказав так Слоан, я встаю, пересекаю зал и подхожу прямо к столику Кейджа.
– Привет. Я Натали. Могу к вам присоединиться?
Не дожидаясь ответа, я усаживаюсь. Он молча и неподвижно смотрит на меня своими темными непроницаемыми глазами.
