Подруга любит принарядиться, и чего-то кроме вычурного полу-прозрачного комплекта у нее не нашлось.
Закрываю грудь руками. Наивно полагая, что это защитит.
– Вот, – голос окончательно срывается, и уже абсолютно непохож на мой.
Следующие секунды молчания кажутся мне вечностью. Давид внимательно, но будто лениво, рассматривает меня, особенно долго задерживаясь на тех местах, где мне совсем не хотелось бы ощущать чужого взгляда.
– Выйдете все, – хрипло командует он.
Девушка подле него начинает недовольно шевелиться. Зыркает на меня недовольно. А вот охранник исчезает сразу.
Коган так и не сводит с меня взгляда, потому понимаю, его приказ меня не касается.
Давид поднимается со своего места и подходит ближе. Каждый его шаг будто отдается в груди. Там становится все тяжелее, но я продолжаю стоять, хотя нутро вопит подобрать с пола платье и больше никогда не возвращаться сюда.
От Давида веет опасностью. Каждая секунда приближения этого мужчины будоражит что-то у меня внутри. И от осознания своей беспомощности и жалкости кровь закипает в венах.
– Ты же понимаешь, какую плату за свою помощь я попрошу, Рада? – мужчина останавливается позади меня, и я чувствую обнаженной кожей его горячее дыхание.
Оно вызывает мурашки, страх и что-то еще. Тягучее. Запретное. И слишком горячее.
Не вижу его самого, лишь чувствую голос. Ощущаю его прикосновение на своем остром плече.
– Какую? – едва размыкаю губы, чтобы спросить.
Он ждет от меня этого вопроса. Понимаю.
А еще Давид назвал меня по имени. Узнал. Вспомнил.
Застываю, точно каменная статуя, пока его крупные пальцы ложатся мне на плечи и медленно сползают по ним вниз, буквально воспламеняя мою чувствительную тонкую кожу.
Теперь у меня нет сомнений в плате, которую мне назовут. Но готова ли я пойти на такую цену?
– Тебя, – выдыхает Давид практически рядом с моим ухом.
Закрываю глаза и тоже с шумом выпускаю воздух из приоткрытого рта.
Одно единственное слово, пронзает насквозь.
Кажется, такая сделка будет равнозначна смерти. Тогда какая разница, как умирать?
– И если ты согласишься… Мне будет позволено все.
От осознания ситуации хочется заплакать. Алиса была права – я глупая. Глупая и наивная. Решившая, что хоть кому-то в этом городе до меня есть дело.
Согласиться на такие условия – с двойной силой наступить себе на горло. Разорвать в клочья все принципы. Потерять достоинство навсегда.
Потому я в последний раз зажмуриваюсь, чтобы найти в себе силы произнести:
– Никогда, – тихо отвечаю. Забываю вдохнуть хоть немного воздуха, и мой голос уходит в хриплый шепот. – Мой ответ: нет.
Глава 6
Рада
Нужно ли говорить, как сильно бьется в этот момент мое сердце? Я слышу его оглушительный звон в ушах, и от этого даже тошнота подступает.
Когда Давид попросил меня снять платье, стоило сразу догадаться, как повернется история дальше. Нужно было прислушаться к себе.
– Тогда больше не задерживаю, – Коган тут же отстраняется. Моментально.
Его теплые ладони больше не согревают своими касаниями мою холодную кожу, а дыхание не греет шею.
– Я не занимаюсь благотворительностью.
Мужчина отходит от меня на приличное расстояние, возвращается на диванчик. А я так и продолжаю стоять, обнимая себя рукам.
Я просто не понимаю, что мне делать.
– Ты все еще здесь? – Давид не проявляет во мне никакой заинтересованности.
Правильно сказала Алиса: у этого человека полно женщин. Рассчитывать на что-то рядом с ним – дурацкая ошибка.
Не мешкаю больше. Подхватываю с пола свое-чужое платье и выбегаю в коридор, прижимая его к груди. Только там соображаю, что вышла на люди практически голой, потому спешу поскорее натянуть на себя одежду, чтобы закрыться, наконец.
– Может, я тебе помогу? – слышу голос позади. Это охранник Когана. Смотрит на меня, не сводя глаз.
Я ничего не отвечаю. Какое глупое предложение. Этот Максим, или как его там, просто не знает, кто такой мой муж. Поэтому я в последний раз поправляю на себе платье и выбегаю сначала в душный зал со сверкающим разными цветами танцполом, а затем на улицу, вдыхая, точно одержимая, прохладный ночной воздух.
Будто не дышала целую вечность. И мне бы надышаться, да не выходит. Все сильнее и сильнее надуваю грудь.
– Далеко тебя занесло, – голос мужа становится полной неожиданностью. Я даже не вижу Кирилла, но ощущаю его тяжелое присутствие.
Оно давит на меня, как и всегда. Может, зря я отказала Когану?
– Не думал, что моя жена окажется такой проблядью. Отпустил тебя всего раз, и куда ты направилась?
– Отпусти меня, Кирилл… – поворачиваюсь к нему, с трудом отпуская перила, за которые держалась. – Дай развод. Я больше не могу так. Если нужно, я перепишу на тебя все! Забирай все! Мне ничего не нужно. Ничего…
По взгляду мужа, все еще захмелевшему, понимаю – мои мольбы бесполезны. Он не отпустит, пока не завершит все свои грязные делишки. Пока окончательно не раздавит то, что строил с молодости мой отец.
– В машину ее, – командует Кирилл, и меня тут же подхватывают под обе руки его парни, взявшиеся буквально из неоткуда. – Видно, я недостаточно хорош в твоем воспитании.
Меня с ног до головы захватывает отчаяние. Даже не сопротивляюсь, в этом нет смысла. Я слабая. Слабая и беспомощная.
Пока меня ведут к машине, припаркованной неподалеку, замечаю краем глаза Давида. Он выходит из клуба с той самой девушкой. Только теперь она одета в серебристое блестящее платье. Короткое очень.
Не знаю, как получается разглядеть это все за доли секунды, а еще, как Коган, устраивает свою крупную ладонь на нее поджарой заднице прежде, чем пригласить в салон авто.
Меня тоже в этот момент запихивают в машину. Именно запихивают, безо всяких почестей. А после туда же, на привычное для себя место, усаживается и мой муж.
– Ты же понимаешь, как опозорила меня, явившись сюда? Весь город знает, что ты моя жена. Это неподобающее поведение.
– Прости.
Это все, что получается выдавить из себя.
Может быть, зря я отказала Когану? У меня ведь был шанс, и был он так близко, что мне осталось только протянуть руку. Сказать пресловутое «да», и выдохнуть уже. Но я побоялась, желая отстоять свою честь, на которую всем плевать с высокой горы.
Замечаю, как перед нами трогается машина Давида. Она удаляется от нас быстро. Так же быстро, как тает моя надежда на призрачный шанс рядом с ним.
Но я не плачу и даже не дрожу. Все идет своим чередом, и я привыкла к такому порядку.
Знаю, как все будет. Кирилл затащит меня в дом сам. Больно сожмет плечо, а затем отшвырнет в сторону с такой силой, что я не удержусь на ногах и свалюсь на пол. А потом муж ударит меня. Много раз. Пока, по его мнению, не будет достигнут ожидаемый эффект.
Но сегодня мы останавливаемся на первом этапе: когда я падаю на прохладный кафель гостиной. А после Кирилла отвлекает телефонный звонок.
– Слушаю, Давид Владиславович, – выплюнув поначалу матерное слово, мой муж отвечает в трубку довольно дружелюбно.
А у меня от имени Давида сжимается в груди.
– Прямо сейчас? – недоверчиво уточняет Кирилл. Его брови ползут вверх от удивления. – Хорошо, я приеду. Благодарю, что пошли навстречу.
Мой муж нажимает на «отбой» и смотрит на меня, поджимая губы:
– Повезло тебе сегодня, сучка, – хмыкает недовольно. – Вопрос важный порешать надо. А ты пока к себе иди. Завтра поговорим.
Мне не нужно повторять дважды. Быстро сгребаю себя с пола и несусь на второй этаж, в свою спальню. А в голове все крутится одна мысль: почему он позвонил? Почему позвонил именно сейчас?
Глава 7
Рада
Всю оставшуюся ночь я не могу уснуть.
Несколько раз принимаю душ, прислушиваюсь к каждому шороху.
В последний раз, когда вытираюсь полотенцем, замечаю на своем теле синяки.
Синяки… Давно их не появлялось. А тут есть несколько крупных на руках и талии. Кирилл был не слишком осторожен, когда пытался меня взять силой. Я вырывалась, как могла, и вот результат.
Да и вообще выгляжу я неважно. Самой на себя не хочется лишний раз смотреть в зеркало.
Кирилл домой так и не появляется. Даже утром. Но мне от этого не легче. Я начинаю даже думать, что это Давид сделал что-то с моим мужем.
С другой стороны, он четко дал понять, что не занимается благотворительностью и помогать просто так не станет.
Тогда к чему это все?
Или я лишь слишком много раздумываю, наивно полагая, что мир вращается вокруг меня?
Ни в обед, ни вечером мой муж так и не объявляется. А я понимаю, что со страхом жду его возвращения.
– Так больше продолжаться не может, – уверяю сама себя.
Сначала Кирилл едва не проигрывает меня, обнажает при всех, после пытается изнасиловать. А что дальше?
Уже ближе к концу всеобщего рабочего для собираюсь духом и обращаюсь к охране. Прошу отвезти меня в прокуратуру. Вру, о письме, которое получила на почту. Такое иногда бывает.
Мужчины соглашаются отвезти меня.
Надеваю закрытое платье и туфли. Макияжа не наношу, чтобы не вызывать подозрения. Хотя, думаю, При полном параде я понравлюсь Когану гораздо больше.
В прокуратуре меня легко пропускают. На проходной говорю, что мне нужно подать заявление. Мужчина записывает мои паспортные данные и позволяет пройти через турникет.
Но в канцелярию я не иду, естественно. Сразу поднимаюсь на второй этаж в поисках кабинета Давида. За моими передвижениями никто не следит, потому у меня легко получается это сделать.
Девчонка в приемной не успевает меня удержать. Я мчу напрямик и распахиваю дверь в кабинет прокурора, боясь передумать.
Сердце бешено трясется прямо в горле.
Секретарша за моей спиной кричит, чтобы я остановилась, но ей меня не удержать.
Сейчас или никогда.
Сейчас или никогда.
– Я согласна на твои условия.
Мои тихие слова отражаются от стен в полумраке его дорогого кабинета.
Выпаливаю их на одном дыхании сразу же, как только вхожу.
Боюсь передумать.
Но Давид – единственный, кому под силу остановить моего мужа.
Поэтому я пришла. Ради защиты.
Сердце вот-вот выпрыгнет.
