Правда, неизвестно, кого будут испытывать: меня, нервы Фаулера-старшего или твердость убеждений Фаулера-младшего.
–
Я спустилась на кухню в некоторой растерянности. С одной стороны, мой непосредственный работодатель за меня заступился. Это хорошо. С другой стороны, меня считают не то шпионкой, не то охотницей за мужьями. А это плохо. Я даже не знаю, какой вариант оскорбительнее!
– Все хорошо, мисс Ривс? – неожиданно поинтересовалась миссис Доул, пока я ставила на поднос второе блюдо.
– Скажите, а экономок всегда подбирал мистер Альберт Фаулер?
– Да, всегда, – подтвердила кухарка.
– И что будет, если он решит, что я не подхожу сэру Кристоферу?
Миссис Доул прищурилась, разглядывая меня, и я смущенно пояснила:
– У меня создалось впечатление, что я ему не понравилась.
– Главное, дорогая мисс Ривс, чтобы сэр Кристофер решил, что вы ему подходите, – хмыкнула она. – Мистер Фаулер может сколько угодно считать, что все решения принимает он, но это только до тех пор, пока сэр Кристофер не считает необходимым что-то решать. А если ему что-то будет нужно, этот паровоз с рельсов не спихнешь.
Что ж, это хорошая новость. Значит, для сохранения рабочего места достаточно стать действительно полезной, вернее даже, незаменимой для младшего, и тогда старшему придется отступиться. Задача, конечно, не из легких, но я постараюсь!
Я подняла поднос и направилась в столовую, готовая выглядеть строго, невозмутимо и безупречно.
Однако от моей невозмутимой безупречности не осталось и следа, когда ковровая дорожка под моими ногами вдруг рывком собралась складками.
Я только чудом удержала равновесие, но чудо не спасло поднос.
Он с грохотом рухнул на пол – брызги еды, осколки тарелок, соус по стенам…
Под моим изумленным взглядом коварная дорожка распрямилась, игнорируя мой вес, будто так всегда и лежала и все случившееся мне померещилось. У меня глаза на лоб полезли от этакой самостоятельности предмета интерьера.
Распахнулась дверь, и на шум из столовой выглянули мужчины.
По лицу сэра Кристофера ничего нельзя было сказать, а вот Альберт Фаулер не преминул скорчить недовольную физиономию.
– Прошу прощения, сэр, я не понимаю, как это вышло… – пробормотала я, торопливо присаживаясь, чтобы собрать осколки. – Я немедленно все уберу…
И ведь действительно не понимаю! Как дорожка могла такое сотворить без применения сторонней магии?!
Вместо того чтобы высказать неловкой девице все, что он думает о ее неловкости (Альберту хотелось, я видела!), сэр Кристофер только недовольно кашлянул, поднял руку и внезапно постучал по косяку. Негромко, но, как мне показалось, очень выразительно.
И в тот же момент начали происходить настоящие чудеса.
Перепачканные стены, дорожка и мебель заискрились, резко, ядрено запахло не очень удачно выполненными очищающими чарами. Я против воли зажала нос, но грязь истаяла, будто ее и не было. Дорожка поддернула оба края, сбивая осколки в середину, затем причудливо изогнулась и забросила их на поднос, а потом подпихнула его ко мне, отчаянно громыхая. И все прекратилось.
Я подумала о том, что хорошо, что у меня зажат нос: не видно зато, что открыт рот.
“Характер у дома оставляет желать лучшего…”
Характер. У дома.
Оставляет желать…
Фраза, которую я приняла за чудачество мастера, обрела смысл и краски.
И запах, да.
Миллион вопросов крутился на языке, и будь мы наедине, вполне возможно, я их и задала бы: в конце концов, мне разрешили!
Но в присутствии Фаулера-старшего высказывать досужее любопытство было неловко.
– Еще раз приношу вам свои извинения, господа. – Я подняла поднос с осколками. – Я немедленно вернусь с новой порцией. Уверена, у миссис Доул еще осталось.
Братья вернулись в столовую, я собралась поспешить на кухню и замерла. Из глубины коридора на меня сверкала глазами и чешуей ящерица. Прекрасно! Еще и рептилия стала свидетелем моего позора!
Опрыскать!
Но в руках поднос, опрыскиватель на кухне…
– Так, – строго сказала я ей и себе. – Я отнесу этот мусор и вернусь, а ты… вы! Мистер Ящерица! Будьте любезны дождаться меня здесь, ясно вам? Ваша ящеричная жизнь никуда от вас не убежит, а моя работа от меня – вполне может!
Ящерица смотрела на меня как будто бы с пониманием.
Но когда я вернулась с опрыскивателем, на месте ее, естественно, не было.
Ни на кого нельзя положиться!
–
Я поднималась к себе ближе к ночи.
День вышел долгим и крайне насыщенным. И несмотря на то, что физически я сегодня точно не перетрудилась, в голове гудело от переизбытка эмоций и впечатлений.
Я шагала по лестнице и крутила их в голове, обдумывала, разбирала на составные и собирала обратно. Я давно привыкла это делать. Когда тебе приходится скрывать множество серьезных вещей, это требует сосредоточенности, внимательности и вдумчивого анализа происходящего вокруг, чтобы не забыться и не упустить то, что может выдать.
Я еще не совсем понимала, чего мне ждать от моей новой работы, хотя самодвижущиеся ковровые дорожки и самозажигающийся, чтобы указать дорогу, свет намекали, что куда больше, чем я могу себе вообразить.
Сэр Кристофер и его брат.
Их странные отношения.
Хотя, конечно, не мне судить отношения между братьями, ой, не мне…
Если подумать, странно, что артефактор, которому за заслуги перед короной был пожалован рыцарский титул, живет в таком маленьком доме.
Маленьком, странном, живом доме…
Поднимаясь по лестнице, я как-то машинально погладила выпуклый цветочный узор на обоях.
Живой дом. Надо же.
Как такое возможно?..
Глава 2
Жук громыхал и пыхал паром, но благополучно довез нас до рынка на улице Белых крестов.
Нас – это меня и горничную Пенни Каптен, миловидную особу в веснушках, самую малость помладше меня.
Пенни не впервой было вводить в курс дела новую экономку сэра Фаулера, и оттого она чувствовала себя ужасно бывалой особой и невыносимо важничала.
Я честно старалась не улыбаться, но выглядело это действительно забавно.
Предупрежденная через посыльного запиской, девушка честно явилась к дому Фаулера спозаранку, с продовольственной корзинкой наперевес, и с тех пор делилась со мной знаниями, не смолкая, и даже грохот её не смущал.
Жуков в столице запустили относительно недавно – года три как. В “Магическом вестнике”, который я тайком почитывала по старой памяти, уже будучи прислугой в доме миссис Фитцджеральд, писали, что сейчас их по городу бегает несколько видов, которые отличались между собой в деталях.
И за то время, что я колесила по городу в поисках работы, у меня вошло в привычку определять, к которому виду относится тот шустрый “жучок”, который меня везет. Пенни, заметив, что я оглядываюсь, изучая наш транспорт, даже вздернула носик:
– Никогда не видали такого у вас в провинции, мэм? У нас-то они уж не в диковинку!
– Да, – согласилась я, снова сдержав улыбку. – Когда я училась в королевской академии, нам говорили, что совместное использование паровых двигателей и управляющих модулей Блюгермаера считается принципиально невозможным из-за высокой чувствительности последних к тряске… Нашли, выходит, способ обойти ограничение…
Больше тему моего провинциального происхождения Пенни не поднимала.
Сегодня мне предстояло знакомство с поставщиками.
Как я уже выяснила, большинство необходимой продукции доставляли в дом напрямую, под расписку о получении, и достаточно было приезжать раз в месяц, чтобы расплатиться с владельцем. Но, во-первых, хорошо бы все же представиться и познакомиться, а во вторых, знать, где что искать в случае, если поставка иссякнет раньше срока или случится иной форс-мажор.
По понедельникам миссис Доул составляла меню на следующую неделю и сама отправляла заказы по поставщикам, а те в свою очередь в пятницу-субботу доставляли все необходимое (слава холодильным чарам!), однако бывало и так, что сэр Кристофер требовал перемен в меню или же объявлялись гости, и тогда уже экономке следовало заняться добычей недостающего.
Первым делом мы отправлялись на рынок, чтобы Пенни показала мне, у кого именно Фаулер берет свежие овощи и фрукты. Следом по плану мясник, молочник, сырная лавка, бакалейщик… и завершал эту череду прекрасных профессий булочник, который находился прямо рядом с домом, и Пенни заверила меня, что там пекут просто умопомрачительные булочки с изюмом и мы никак не можем отказать себе в удовольствии ими насладиться после всех трудов.
Но мне было что обсудить с Пенни и помимо редиски да чистящих средств, и в перерывах между визитами я потихоньку расспрашивала ее о жизни и порядках в доме Фаулера, поскольку то, как выглядит оный порядок в понимании моего работодателя, мне уже объяснили, вот только внутренняя кухня от этого понимания может сильно отличаться.
И основной вопрос заключался в одном: почему все же на месте такая текучка экономок? Как правило, это дамы бывалые, хозяйскими причудами их не удивишь, а хорошо оплачиваемое место вполне примиряет с определенными неудобствами…
На мое счастье, в отличие от миссис Доул, Пенни к разговорам была открыта больше.
– Вы знаете, мисс, вот я иной раз уберу комнату, все как полагается, ни пылинки, ни соринки, а потом доска половая как подпрыгнет, как опрокинет ведро с грязной водой, и все заново, да еще и ковер спасать. Или из камина, который убираешь, дунет так, что все в пепле, или… да всякое бывало. Уж не знаю, смогла бы я остаться работать в доме, где мое бельишко по кустам на обозрение всему Треону висело и даже в газеты попало…
Она помолчала немного, и непонятно было, сколько в ее задумчивости сочувствия, а сколько смакования впечатлений от происшествия.
– Вот только я же не у одного сэра Кристофера работаю и сравнить есть с чем. И если подумать да повспоминать… вот, например, когда миссис Доул слегла, так хозяин к ней настоящего доктора вызвал! И не шарлатана-лекаришку какого-нибудь, который только и умеет пыль в глаза пускать да деньги из честных граждан вытрясать за примочки на ромашке, а самого что ни на есть целителя, которого к благородным господам приглашают! И что вы, мисс, думаете? Пришел, хоть и вряд ли оттого счастлив был! Но пришел и лечил нашу Дороти как миленький! А потому что все знают, что к хозяину сам король благоволит, даже рыцарское звание ему пожаловал! Вот какой он, наш хозяин! И пока наша Дороти болела, доктор к ней каждые три дня приходил, а хозяин ей велел целителя слушать и, коли он вставать запретил, так и не вставать. А сам за это время похудел, бедолага, потому что, пока Дороти вставать не разрешили, так Марта готовила, а хозяин ее стряпню есть и не ел толком – так, поковыряет чуть в тарелке, а потом всё, считай, нетронутое и отставляет…
Так, кажется, я нашла еще как минимум одну причину для ухода бывшей экономки: какая женщина в силах вынести, что ее едой столь откровенно брезгуют?
А поскольку в конце этой недели у миссис Доул ее законный выходной…
Что ж, нам предстоит выяснить, способна ли вынести это я.
– Я вам, мисс, еще вот что скажу. – Пенни слегка наклонилась ко мне с крайне заговорщическим видом. – Вашим предшественницам-то оно, может, и ни к чему было, это знание. Но нам, молодым девицам, часто приходится от иных хозяев крайне неприятные предложения получать, а то и за девичью честь всерьез опасаться. Так вот, сэр Кристофер – он не такой, нет-нет. Вы с ним можете быть спокойны.
Она вдруг состроила задумчивую рожицу и пробормотала себе под нос:
– …хотя, конечно, может, он постарше любит, вот экономки и бегут!
Я аж поперхнулась от этакого заявления, а Пенни продолжила как ни в чем ни бывало:
– Хотя, конечно, вокруг сэра Кристофера такие дамы вьются, что надо быть слепцом, чтобы их не замечать, но кто ж этих мужчин разберет, верно?
Мужчин я разбирать не собиралась, как, впрочем, и женщин, мое дело маленькое, с собой бы разобраться.
Я остановилась, разглядывая товар цветочницы, мимо которой мы проходили. Розы выглядели великолепно, а над вазами парили тонкие ниточки чар. Это означало, что цветы будут долго хранить свежесть и прекрасный внешний вид.
Вазы в гостиной пустовали, а цветы всегда придают комнате свежести, но в требованиях и списках ничего про них не было сказано.
Добавить цветы в вазу – это считается “ничего не переставлять” или считается?..
Пенни на мой вопрос пожала плечами, про цветы она ничего не знала.
Если и брать, то не розы, хоть они и выглядят потрясающе. Но розы пахнут, и я подозревала, что требование не носить парфюма и пользоваться только строгим списком ароматических средств не с потолка взялось. Чувствительность к запахам?
Можно взять каллы… они не пахнут, выглядят одновременно строго и нарядно и прекрасно подойдут к обстановке…
Я всерьез призадумалась над тем, уволят меня за цветы или нет, когда почувствовала чей-то пристальный взгляд.
Сначала решила, что мне показалось, но взгляд был весомым, как будто прожигал дыру в виске, и я не выдержала, повернула голову, чтобы посмотреть в лицо мужчине, стоящему в паре футов.
Он не отвел глаз, не сделал вид, что его интересует что-то совершенно другое, а продолжал ощупывать меня взглядом . От этого было странно и немного неприятно.
Я не могла поклясться – за время поисков работы передо мной промелькало такое количество лиц, – но, кажется, он был мне незнаком. Впрочем, он не был чем-то особенно примечателен. Средний возраст, хороший костюм, намечающаяся седина…
Странно, словом, но мало ли странных людей на улицах столицы. Я уже решила, что отвернусь и не буду обращать на него внимание больше, как мужчина шагнул вперед.
– Добрый день, мэм. Простите, если я напугал вас своим вниманием.
Он слегка улыбнулся.
– Мне просто показалось очень знакомым ваше лицо, но я никак не мог понять, где я мог вас видеть. Как правило, я не жалуюсь на память, поэтому отчаянно пытался вспомнить.
– Не припоминаю, чтобы мы встречались, сэр, – ответила я, покосившись на Пенни, которая выглядела крайне заинтересованной.
– Но я точно вас где-то видел! И не мельком, я уверен. Простите, но ужасно не люблю оставлять неразгаданными подобные загадки. Мне кажется, я даже знаю ваше имя… – Он вскинул руку и потер лоб. – Сейчас-сейчас… дайте подумать. Миссис… мисс…
