От них она также узнала, что прошло три недели.
За это время случилось много чего. Хирурги спасли ей жизнь, устранив маточное кровотечение. И вместо частной клиники она попала в крупную больницу, где никто не знал, что она хочет отдать будущего ребенка на усыновление.
Ей показали маленького уродца, который, по их словам, был девочкой; врачи не знали, как называть ребенка, и Серену спросили, какое имя она выбрала. Не в силах ни возражать, ни объяснять, она решила сказать первое, что пришло в голову.
Имя «Аромат Авроры» звучало бы немного диковато.
– Аврора, – только и произнесла она.
4
Из-за невероятных обстоятельств, при которых Аврора появилась на свет, знакомым и коллегам Серены одновременно стало известно и о том, что ее жизнь в опасности, и о ее беременности. Она отдавала себе отчет, что будет непросто рассказать им, почему она скрывала беременность, и тем более – что она хотела отдать дочь. Простейший способ отвлечь всех от многомесячной лжи и избежать лишних вопросов – принять тот факт, что она мать.
Существование Авроры исключало любые сплетни, любые домыслы. И любую критику.
Правды никто бы не понял. Серену просто заклеймили бы как женщину, которая неспособна умерять свои сексуальные аппетиты и кончила тем, что залетела от первого встречного на Бали.
И если уж говорить об отце, Аврора не походила ни на одного из трех претендентов на эту роль. У нее не было ни голубых глаз серфера, ни скандинавской внешности норвежского программиста, ни восточных черт джентльмена.
Увидев ее впервые, Серена поняла, что дочь – ее копия, будто она зачала ее единолично.
«Я дождевой червь», – сказала себе Серена: ей пришел на ум партеногенез, которым размножаются некоторые черви.
Единственное, что отличало их друг от друга, – светлые волосы. У дочери они были не просто волнистыми, а кудрявыми. Копна золотых кудрей, которые, когда Аврора вырастет, станет ее самой уникальной чертой, особой приметой, позволяющей узнать ее среди миллиона других девочек.
Все вокруг Серены задавались вопросом, какая из нее выйдет мать. Тем же вопросом задавалась и она. В последующие годы она очень старалась, чтобы дочь получала лучшее образование и ни в чем не знала нужды. Няни с блестящими рекомендациями, превосходные детские сады, уроки фехтования, верховой езды и плавания.
Серена старалась, чтобы Аврора всегда была опрятна и вела себя безупречно. Заботилась о том, чтобы девочка была добра ко всем и все были добры к ней. К своей родительской роли Серена относилась очень серьезно.
Но эта картина была не совсем правдивой.
Думать, будто, родив, ты вдруг обнаруживаешь, как чудесно быть матерью, – довольно распространенная ошибка, особенно среди мужчин. Материнство не приносит никакого озарения. Серена поняла это сразу.
И поэтому с самого рождения Авроры она создала вокруг нее нечто вроде защитной сети, состоявшей из людей, которые могли удовлетворить все потребности ребенка и которым она могла делегировать большинство задач. Няня Мэри. Уборщица Адмета. Кухарка Порция. Водитель Уолтер. Периодически к ним присоединялись также швейцар Армандо и Фабрицио, личный помощник Серены.
Потому что она была продуктивной мамой, пусть и совершенно неспособной на порывы нежности.
Аврора никогда не жаловалась. Она рано научилась обходиться без поцелуев, объятий и ласки. Возможно, отчасти поэтому на свой шестой день рождения она попросила в подарок кота.
Пожалуй, роль Гаспара, который для простоты сразу стал Гасом, заключалась в том, чтобы восполнять отсутствие физического контакта между матерью и дочерью. Они выбрали его вместе в приюте для брошенных животных, и после хорошего мытья и необходимых прививок он стал третьим членом семьи и получил в полное распоряжение квартиру на девятнадцатом этаже небоскреба.
Гас мгновенно почуял, что, если ластиться к Авроре по-умному, та мигом начнет его баловать. А вот у Серены, которой в детстве пришлось расстаться со своим ангорским кроликом из-за аллергии у сводного брата, развилась неприязнь к животным. Кот сразу понял и это, но из любви к Авроре оба держали презрение при себе и игнорировали друг друга. После нескольких месяцев совместной жизни Серена смирилась с тем, что об эмоциональных потребностях ее дочери заботится животное.
К тому же Аврору это вполне устраивало.
Она была тихой и послушной, но от нее ничего не ускользало. Во многих отношениях она была более развитой, чем сверстники. Смышленая девочка, которая, казалось, уже поняла, как устроен мир и чего он, а главное, ее мать ожидают от нее.
– Тебе уже шесть, пора научиться кататься на лыжах, – объявила Серена однажды утром за завтраком. Сама она терпеть не могла горы и, прежде всего, снег. Но это еще не значило, что ту же неприязнь должна перенять и Аврора.
Многие родители передают детям свои антипатии, а иногда и фобии. Серена считала это крайне неправильным и несправедливым. Ей хотелось, чтобы Аврора располагала всеми возможностями, независимо от того, что нравилось или не нравилось ее матери.
– А Гаса мы с собой возьмем? – спросила девочка, решив, что они проведут каникулы все вместе.
– Гас останется со мной, – тотчас ответила Серена, чтобы избежать любых недопониманий. – Я записала тебя в лагерь, – сообщила она.
Было погожее февральское утро, и они сидели за большим кухонным столом.
– В лагерь? – спокойно переспросила Аврора, откусывая гренок.
– Двенадцать маленьких счастливиц, – подтвердила мать, подчеркивая, как повезло Авроре попасть в эту небольшую группу. – У вас будет целое шале в Вионе, в Швейцарии. Вот увидишь, там замечательно. Тебе выделят собственную комнату, и каждый день вы будете заниматься с лыжным инструктором. Еще ты сможешь кататься на санках и коньках. Недельная программа, в том числе чудесная прогулка на санях, запряженных лошадьми, с перекусом в лесу. Днем и вечером ты будешь играть и веселиться с подружками.
– Я кого-нибудь из них знаю?
– Нет, но это не важно, – отрезала Серена, пресекая в зародыше возможное нытье. – Вряд ли кто-то из девочек между собой знаком, вы подружитесь уже на месте.
Они ведь ровесницы, все должно сложиться идеально.
Аврора не возразила, вообще ничего не ответила, как будто тщательно обдумывала то, что ей предлагали. Как всегда, Серена не понимала, что творится в голове у дочери, рада она или разочарована. Безусловно, девочка умела ценить преимущества их безбедной жизни, но частенько не проявляла должного восторга. Вернее, откликалась не так, как ожидала Серена. У нее самой в детстве не было подобных привилегий. Не то чтобы она чем-то попрекала дочь. Однако ей хотелось, чтобы Аврора была хоть немного благодарна судьбе, которая подарила ей такой дом и такую мать.
Аврора была отрешенна и невозмутима до фатализма. Она никогда не ревела, не истерила и потому казалась мудрее своих шести лет. Серену это раздражало. Иногда она с трудом сохраняла спокойствие – Аврора умела простым молчанием дать Серене понять, что та неадекватна. На миг Серене почудилось, будто она заново переживает отношения с матерью, поменявшись с ней ролями, – в детстве она постоянно вела себя невыносимо только матери назло. Из-за этого, хотя до сих пор дочь лишь задавала невинные вопросы, у Серены создалось впечатление, будто они яростно спорят.
Она глотнула еще кофе, изумляясь тому, что вообще ведет с Авророй эти препирательства.
– Тебе будет весело, – заявила она, положив конец спору, который даже и не начинался.
5
– Maman?[6 - Мама? (фр.)] – произнес по-французски звонкий детский голос в трубке.
– Hello, – отозвалась Серена по-английски. – Who’s speaking?[7 - Здравствуйте. Кто говорит? (англ.)] – спросила она, потому что говорила явно не Аврора.
– Орели, – неуверенно ответил голос. – Mom, is that you?[8 - Мам, это ты? (англ.)]
«Нет, я не твоя мама», – подумала Серена. Имена Аврора и Орели звучат похоже – вероятно, поэтому воспитательница, ответившая на звонок, перепутала их и передала трубку не той девочке.
– Could you please tell Aurora to come to the phone?
– Of course. Goodbye![9 - – Ты не могла бы попросить к телефону Аврору?– Конечно. До свидания! (англ.)] – вежливо попрощалась собеседница.
Дожидаясь, пока маленькая француженка найдет Аврору и позовет к телефону, Серена посмотрелась в зеркало в спальне и разгладила складочку на подоле черного платья от «Армани». На вечер она запланировала аперитив, а затем ужин с друзьями и не хотела опаздывать.
При зачислении в лагерь родителям разъяснили, что всю эту неделю общение маленьких гостий с семьями будет происходить ежедневно после ужина, в шесть вечера, по стационарному телефону.
Серена понимала, что это разумное решение: иначе родственники, наплевав на все, звонили бы, когда заблагорассудится. Однако из-за ограничительного правила ей пришлось почти тридцать пять минут ждать, пока линия освободится. Она звонила и звонила, но телефон все время был занят, потому что другие родители, конечно, тоже пытались связаться с шале в Вионе.
Серена подумала, что ее звонок почти бесполезен: каникулы закончились и завтра водитель Уолтер заберет Аврору домой. Какие бы новости ни появились у девочки после их недавнего телефонного разговора, завтра вечером Серена услышит их от дочери лично. Она уже запланировала, что они вместе поужинают вкусной пиццей. Аврора наверняка обрадуется: в лагере ежедневное меню от шеф-повара состояло из слишком изысканных для шестилеток блюд.
Серена надумала позвонить, потому что ее беспокоило легкое чувство вины. За всю неделю она звонила всего дважды. И во время их последнего разговора, накануне вечером, Аврора, кажется, явно хотела на это указать. Как и всегда, дочь не высказалась прямо, но по ее тону это чувствовалось. В тот момент Серена подумала, что остальным девочкам, вероятно, родственники звонят ежедневно. И представила, как Аврора, сидя в уголке, печально наблюдает за процессией подружек, сменяющих друг друга у телефона, и тщетно ждет, когда же настанет ее очередь. Серена знала, что это глупая мысль. Возможно, ничего подобного вовсе и не было. Но нечистая совесть уже проснулась, и Серена решилась на экспромт.
В шале кто-то схватил трубку.
– Мама? – спросила Аврора, несомненно удивившись, что Серена звонит ей два вечера подряд.
– Привет, – весело поздоровалась та. Тон был примерно таким: та-да-а-а, сюрприз!
Но девочка не обратила внимания.
– Что-то случилось с Гасом? – встревожилась она.
– У него все прекрасно, – заверила Серена.
Почему что-то должно случиться с этим чертовым котом? Разве она не может позвонить просто потому, что захотелось? Недоверие дочери было унизительно, но Серена решила не принимать его близко к сердцу.
– Наверняка теперь, когда каникулы подходят к концу, ты хочешь остаться еще на несколько дней.
– Завтра, когда мы уедем, приедут другие девочки, – рассудительно возразила Аврора. Возможно, она опасалась, что мать позвонила ей, потому что хотела оставить ее в пансионе подольше. – И потом, в понедельник мне в школу.
– Да я так, к слову, – пояснила Серена. – Естественно, тебе пора в Милан. И потом, в понедельник тебе в школу, – повторила она, чтобы подчеркнуть, что беспокоиться об этом следует прежде всего матери.
– Тогда увидимся завтра вечером, – сказала девочка, как бы давая понять, что в звонке не было необходимости.
Серену это задело за живое. Она уже опоздала на вечер с друзьями и, вместо того чтобы потягивать второй бокал шампанского, заботливо позвонила Авроре. Неблагодарная девчонка не заслуживает такого внимания.
– Завтра ужинаем пиццей, – объявила Серена, надеясь добиться хоть капли признательности.
– Отлично, – без всякого воодушевления отозвалась Аврора. – Но сейчас мне пора к остальным. Мы готовимся – вечером у нас праздник фей-бабочек.
Серена поняла, что ей не стоило ожидать большего. За эти годы она сама отучила дочь от подобных сюрпризов. И что только взбрело ей в голову? Ведь было очевидно, что ее звонок не вызовет ничего, кроме подозрений.
– Конечно, беги к подружкам, – ответила она. – Я поглажу за тебя Гаса.
Вероятно, даже ее последняя фраза показалась Авроре странной – та сразу дала понять, что это лишнее.
– Просто не забывай его кормить, – попросила она, прежде чем повесить трубку.
Дав отбой, Серена на несколько мгновений застыла с мобильником в руке. «Просто не забывай его кормить», – нараспев повторила она про себя.
Может, стоило поинтересоваться, как проходили телефонные разговоры между другими девочками и их матерями. Сюсюканья вроде «милая», «солнышко» и «я тебя люблю» не в ее стиле. Серена не сомневалась, что от таких слов неловко стало бы не только ей, но и Авроре. Но затем она вспомнила радостный голосок Орели, когда та взяла трубку, полагая, что звонит ее мама.
«Maman?»
Казалось бы, восторгу девочки следовало позавидовать. Но Серена лишь укрепилась во мнении, что телячьи нежности вредны для характера.
«Я делаю ее сильнее, – сказала она себе. – Когда Аврора вырастет, она поймет и будет мне благодарна». Хотя она была бы не прочь узнать, что это за «праздник фей-бабочек». Судя по названию, наверняка там весело.
Тут на пороге спальни появился кот – он вырвал ее из раздумий, и Серена еле подавила испуганный крик. Проклятая тварь. Она перевела дух, а Гас бросил на нее мимолетный взгляд и как ни в чем не бывало зашагал дальше.
Ласки он не ждал – все равно без толку.
6
Мобильник зазвонил в три часа ночи. Серена резко проснулась. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы очухаться. Она заметила, что сбросила одеяло и вспотела, но не помнила, какой сон ей снился.
Все еще заторможенная, она потянулась к прикроватной тумбочке. На телефоне отразился незнакомый номер. Она села, откашлялась и ответила:
– Кто говорит?
– Это Берта из вионского пансиона, – с напускным спокойствием представилась воспитательница.
Однако Серена мгновенно уловила в ее голосе дрожь. Какое-то жуткое та-да-а-а, сюрприз!
– Что случилось? – спросила она. Сердце застучало быстрее.
Но сейчас мне пора к остальным. Мы готовимся – вечером у нас праздник фей-бабочек.
– С Авророй все в порядке, – тут же заверила Берта.
– Но?.. – поторопила ее Серена, предположив, что это еще не вся правда.
– Но сегодня ночью в пансионе произошел пожар.
«Пожар», – повторила Серена про себя, пытаясь уложить в голове возникшую проблему. Однако на ум настойчиво возвращался «праздник фей-бабочек».
– Нам удалось вывести девочек, они отделались легким испугом.
Серена представила себе, как чудесное шале, которое она видела только в брошюре, охватывает пламенем.
– Никто не пострадал?
– Они немного надышались дымом, у некоторых есть признаки переохлаждения или обморожения, потому что сегодня ночью температура опустилась до минус восемнадцати. Но врачи их уже осмотрели и говорят, что беспокоиться не о чем.
Снова легкий надлом…
На сей раз он был гораздо отчетливее. Что-то смутно болезненное, грустный призрак, играющий в прятки среди слов. По сути, воспитательница не ответила на ее вопрос. Ей следовало бы сказать, что все девочки в порядке, но она лишь обрисовала расплывчатую общую картину.
Праздник фей-бабочек. Праздник фей-бабочек. Праздник фей-бабочек.
