Иисус смотрел прямо на Эбель и ждал, когда же она догадается. Когда же заметит мешок серебреников в руках Иуды. Реджис не торопил, смиренно скрываясь во тьме. Знал, что она придет к ответу сама. В канделябре догорали свечи. Сквозняк раскачивал их под потолком, бросая на апостолов тени. Как бы Иуда, сидящий рядом с Магдалиной, ни пытался спрятать свое лицо, Эбель нашла его. Поняла, о чем говорил убийца в очередном шифре.
– «Убьешь его? Иль он тебя?» – дрожащими губами произнесла Эбель, наконец-то догадавшись, что в новой тайне скрывался Иуда.
Время пришло. Реджис шагнул в трапезную и, подставив лицо свету, предстал перед испуганным взором Эбель.
– Реджис? – выдохнула она.
Он не подходил. Держался на расстоянии.
– Это ты? – Эбель громко сглотнула. – Ты убийца?
– Я ждал тебя, Барнс, – ответил он просто.
И, достав из кармана серебряную монету, бросил ее под ноги Эбель.
ЭБЕЛЬ
Серебряная монета звонко ударилась об пол и, прокатившись по нему, врезалась в вансы Эбель.
– Отвечай на мой вопрос. – Эбель так и не посмотрела себе под ноги.
Ее интересовал лишь Реджис. А его интересовала она. Он ухмылялся и покачивал головой. Мерцающий огонек свечей то освещал его медово-зеленые глаза, то скрывал в тени вместе с тайной, которой он не собирался выдавать. Но Эбель раскусила Реджиса. Как чертов грецкий орех, достала из скорлупы. И как бы Реджис ни сопротивлялся, Эбель была готова идти до конца.
– Ты убийца? – Она сжала кулаки.
В трапезной пахло ладаном, медленно тающим в лампадке на одном из столов. И страхом, что источал Реджис. Кажется, он начал понимать, что сам загнал себя в ловушку.
– Твое молчание… – голос Эбель дрожал.
– Ты правда так считаешь? – перебил ее Реджис, и в его словах звучала обида. – Серьезно думаешь, что учеников убиваю я?
Или же… Или же страх источал вовсе не он. Эбель выдала себя, и теперь роль охотника принадлежала не ей. А тому, кто наставил дуло ружья прямо ей в голову и уже взвел курок.
– Да. – Эбель была уверена в ответе, но отчего-то она замешкалась. Стоило Реджису шагнуть ей навстречу, как она отвела взгляд.
Нет. Идти до конца Эбель оказалась не готова. Сердце отбивало дробь в ушах, а ладони вспотели, как только она поняла, что в трапезной, кроме нее и Реджиса, никого нет. И если этот придурок действительно окажется чертовым убийцей, то лишь Богу известно, что он сделает с той, кто его рассекретила.
– Или… – Реджис сделал еще один шаг, и запах его духов ударил в нос Эбель, – ты хочешь, чтобы я был убийцей?
Он остановился. Его тень уселась на ближайший стул, и теперь Эбель казалось, что в трапезной любопытных глаз стало больше, а воздуха меньше.
– Зачем ты пришел сюда? – Эбель отшатнулась и вжалась спиной в каменную стену.
Раз Реджис не отвечал ей, то и она не обязана.
– За тем же, за чем и ты, бунтарка.
– Не называй меня так. – Эбель расстегнула молнию на кофте, надеясь, что хоть так ей станет легче дышать.
Реджис жадно проследил за ее руками и с тем же голодом уставился на вздымающуюся грудь.
– Не смей думать об этом! – Эбель застегнула кофту.
– Об этом подумала ты. – Реджис, казалось, увидел страх в ее глазах и наконец отступил.
Он опустился на охраняемый тенью стул, закинул ногу на ногу. Реджис не собирался нападать на Эбель? Но легче от этого ей не стало.
– Я смотрел на твой кулон. – Реджис скользнул взглядом по шее Эбель. – Откуда он у тебя? Помнишь?
– Подумываешь продать на черном рынке после того, как прикончишь меня? Чтобы не оставлять улик?
– Так помнишь? – Реджис наклонился вперед.
В его голосе была надежда. Но на что?
– Мне его Бенни отдал. Сказал, что вытащил из гроба вместе со мной.
Реджис кивнул и вновь откинулся на спинку стула. Поднял голову и шумно сглотнул – кадык прокатился по шее. Эбель замерла, наблюдая за тем, как зверь готовился напасть на новую жертву.
Двери в трапезную были закрыты. За окнами глубокая ночь накрыла черным одеялом улицу. В Академии стояла тишина. И никто… никто не смог бы помочь Эбель. Как бы громко она ни кричала, Реджис успеет убить ее прежде, чем сюда ворвутся напуганные профессора.
– Перед тем как ты убьешь меня, – Эбель вздернула подбородок, – ответь мне…
Она должна быть хитрее. Хитрее того, кто через минуты вырежет на ее мертвом теле очередной сигил.
– А ты смешная, Барнс, – ухмыльнулся Реджис.
– Почему ты убил их? Зачем?
Эбель медленно двинулась вдоль стены. Она успела наметить путь отступления и уже представляла, как перевернет стол, чтобы создать преграду Реджису. Она не умрет этой ночью. Только не сейчас.
– Я никого не убивал.
– Что тебе сделал Датч Пирсон? А тот парень в Санди?
Эбель внимательно смотрела на Реджиса, а он наблюдал за ней. Теперь он совсем не улыбался.
Реджис резко встал, опрокинув стул. Эбель развернулась, готовая бежать, но врезалась в стол и ударилась об ножку. Внутренности обожгло – страх диким пламенем охватил все тело.
– Зачем ты это говоришь, Эбель?
Эбель ринулась вперед, прочь от голоса Реджиса, но он схватил ее за руку. Его пальцы впились в кожу Эбель и так крепко сжали вспотевшую ладонь, что та мгновенно занемела.
– Ты думаешь, что я убью тебя? – оскалился он.
У Эбель закружилась голова. То ли от его горячего дыхания, то ли от паники, которая накрыла с головой.
Она пыталась вывернуться и, шипя как змея, отталкивала Реджиса. Он оказался сильнее – прижал ее к стене, перегородив выход.
– Ты уже… – на выдохе произнесла она, – ты уже убил меня.
Хватка ослабла. Реджис опешил.
– Я знаю, что это был ты. – Эбель схватилась за грудь.
Будто так она могла остановить дико бьющееся сердце. Будто оно бы не выпрыгнуло прямо ей в руки.
Реджис снова громко сглотнул и спрятал дрожащие ладони в карманы косухи.
– Ты хочешь, чтобы я ответил тебе, – еле слышно сказал он. – Тогда ответь и ты.
Эбель выпрямилась и глубоко вздохнула.
– Ты хочешь, чтобы убийцей был я? – повторил он.
Такой тупой вопрос. Такой примитивный. Но сколько в голосе Реджиса было боли, злобы и… сожаления.
– Нет. – Эбель ответила честно. – Я бы… я бы не хотела, чтобы им был ты.
Она набралась смелости и взглянула ему прямо в глаза.
– Я не убивал их, Эбель. Никого из них.
Он тоже посмотрел ей в глаза. И страх отступил.
– Почему я должна тебе верить?
– Не должна, – горячее дыхание Реджиса обожгло лицо.
От него пахло мятной жвачкой, сладким медом и лесом. Наконец-то Эбель почувствовала что-то, кроме ладана.
– Тогда зачем ты пришел сюда?
Эбель заметила, как дернулся его кадык. Как заходили желваки на скулах. Как все его тело напряглось и заскрипела натянувшаяся на спине кожанка.
– Потому что я хочу поймать убийцу. – Реджис наклонился к ее уху, и по спине Эбель пробежали мурашки. – Найти того, кто убил тебя. Кто убил нас… – Последнее слово он почти проглотил, и Эбель засомневалась в услышанном.
– О чем ты? – она вздернула подбородок. – Откуда ты вообще зна…
– Мне есть чем тебя удивить, бунтарка.
Реджис прищурился и улыбнулся краешком губ. Как хитрый лис. Красивый хитрый лис, который знает чужие секреты… Который уже давно заманил жертву в ловушку и овладел ею. Как овладел сейчас Эбель.
– Тогда удиви и нас, Реджис Фобс, – раздался голос Соль у двери.
– Только без шуток! Имей в виду, чувак, я вооружен! – добавил Ноа.
– Ни черта ты не вооружен, – цокнула Соль.
– А что? Перьевая ручка больше не считается оружием?
Глава 2. Дьяволу монета, а живой без ответа
НОА
Ноа плохо спал всю ночь. Ворочался, зарывался в одеяло от холода и косился на Реджиса, развалившегося на соседней кровати. Ноа надеялся, что ему снятся розовые единороги, а не новые жертвы, которых тот расчленяет. Иначе, закрыв глаза, Ноа, вероятно, попрощается с жизнью. «Если останусь жив, – поклялся Ноа, – то выкину все свои леопардовые трусы, которые так раздражали Фобса». Нижнее белье точно не должно стать поводом для убийства соседа по комнате, но кто знает этого чертового маньяка.
Стоило солнечным лучам пробиться сквозь дырявые шторы и осветить синяки под покрасневшими глазами Ноа, как тот вскочил. Под руку попались черные кожаные брюки и бордовый свитер, похожий на тот, что носил Фредди Крюгер: сегодня Ноа некогда было модничать, но даже наспех он смог собрать достойный наряд. Что поделать, если стиль у него в крови? Как говорится, царапни – и потечет «Диор».
Немного покрасовавшись перед зеркалом в общей душевой и отрепетировав подкаты, которые сегодня могли ему пригодиться, Ноа направился на завтрак. Он надеялся, что не пересечется с Реджисом, но столкнется с какой-нибудь красоткой с факультета помощников первых лиц. Например, с Эвит. Ну, или с Жаклин. Или вообще с кем угодно, лишь бы уже плюнуть в первую же девчонку созревший в голове комплимент. Как назло, столкнулся Ноа только с отцом Робинсом.
В трапезной тот о чем-то разговаривал с Нейтаном, рыжим дебилом, разбившим сердце Соль. Ноа надеялся, что именно этот грех он и замаливал сейчас перед священником и что отец Робинс пошлет Нейтана прямиком в Тартар. Так же называется ад, да?.. Или это все-таки соус?.. Плевать. Нейтану Куперу было место и там, и там. Где угодно, лишь бы подальше отсюда.
Трапезная постепенно заполнялась сонными студентами. Они лениво накладывали себе в тарелки кашу и яичницу. Косились друг на друга и на отца Робинса, который, конечно же, не преминул сопроводить завтрак очередной молитвой. Ноа, набив желудок безвкусными сэндвичами, поспешил в общий зал, где в лампадах уже дымился ладан. Красивой студентки, которая ответила бы Ноа на засевший в мозгу комплимент интригующим взглядом, так и не нашлось, так что подкат про крошку и родителей-пекарей пришлось бросить в Уилла Тейлора с факультета гражданской поддержки. Тот поморщился, перекрестился и отсел от Ноа.
Ноа не мог не беспокоиться: после вчерашнего разговора о том, что маньяк не случайно выбирает себе жертв, было особенно тревожно не видеть здесь упрямицу Соль. Теперь все подозрения упали на особо опасного – того, кто прогулял и завтрак, и молитву, и вообще пропадал неизвестно где, как и Соль.
Ноа нервно тряс ногой и ждал, когда отец Робинс закончит проповедь. Стоило ему закрыть свой рот, как Ноа рванул прямиком в комнату Соль Чи. Он ворвался без стука, распахнув дверь, и огляделся. Сквозняк хлопнул дверцей шкафа, заставив Ноа подпрыгнуть от неожиданности. Он поежился от осознания, что в комнате он явно не один.
– Эм… – Ноа почесал затылок. – Привет?
Никто не ответил.
– Ты… То есть, ну… Я в курсе, что ты здесь. Эбель рассказала о тебе. Тимо? Так же тебя зовут, да?
По спине пробежали мурашки, когда холодное дыхание коснулось шеи Ноа.
– Черт. – Ноа передернуло. – Мать моя женщина! – почти взвизгнул он, когда обернулся и никого не увидел. – Не пугай так, бро!
Ноа прижался спиной к стене. Так он чувствовал себя в безопасности хотя бы с одной из сторон.
– Дай знак, что ли… Тут ты или не тут… – Ноа не был уверен, что хотел бы получить знак от мертвеца, но напряженная тишина была куда тревожнее.
Блокнот на тумбочке Эбель вдруг раскрылся и зашелестел страницами.
– Я сейчас обделаюсь от страха… – прошептал Ноа. – Но как же это круто, черт возьми!
В воздух взмыла шариковая ручка, кончик стержня уперся в бумагу и завозил по ней, оставляя чернильный след. Ноа приблизился к тумбочке и осторожно, будто в любую секунду на него мог выпрыгнуть огромный паук, заглянул в блокнот.
«Тут», – прочитал он и сразу оглянулся.
