Нева Алтай "Разрушенные секреты"

– Изабелла, это мой брат, – говорю я и внимательно наблюдаю за ее реакцией.

Мой брат моложе меня на двенадцать лет и, как женщины любят говорить о нем, сногсшибательно красив. Обычно люди обращают внимание на его голубые глаза, уложенные волосы и безупречный вкус в одежде, из-за чего недооценивают его, думая, что он какой-то плейбой. И он делает все возможное, чтобы своим поведением поддержать этот образ. Немногие знают, какой гений скрывается за этой дорогой прической. У Дамиана настоящий дар, когда речь идет о числах и рынке недвижимости. Именно поэтому он и занимается финансовой стороной моих деловых сделок. Он также ежемесячно отмывает миллионы долларов.

– Пожалуйста, просто Иза, – говорит моя жена.

– Должен признаться, я бы не смог придумать имя, которое бы подошло тебе лучше, Иза, – улыбается он ей. – Белла.

Я качаю головой. Он уже включил свой шарм.

– Никакого флирта, Дамиан. Где Роза?

– Она сказала, что поест в своей комнате.

Я поворачиваюсь к горничной, стоящей рядом: – Приведи мою дочь сюда. Сейчас же.

Пока мы сидим в ожидании Розы, я отклоняюсь на спинку стула, наблюдая за беседой Изабеллы и Дамиана о том, как ей дом. Они явно с самого начала нашли общий язык, чего я и ожидал, поскольку они ровесники. Интересно, попытается ли она его соблазнить, как это делала Симона.

– Ты не был на свадьбе, – подмечает Изабелла.

Дамиан улыбается: – Да, я стараюсь избегать семейных торжеств.

– Он имеет в виду, что не хочет сталкиваться со своими бывшими, – бросаю я. – В особенности потому, что половина из них уже были замужем, когда он спал с ними.

– Логично, – ухмыляется Изабелла, смотря на моего брата. – Ты все еще спишь с дочкой Франко?

Дамиан вертит бокал с вином, уставившись на нее.

– И откуда ты знаешь об этом?

Изабелла только улыбается и тянется к графину с соком.

– Я не сяду за стол с этой женщиной! – раздается голос моей дочери.

Я разворачиваю стул и пристально смотрю на Розу, чтобы убедиться, что она видит по моим глазам, что я думаю о ее крике.

– Подойди сюда.

– Нет. Я сказала тебе…

– Сию же секунду, piccola.

Она топает ножкой по полу, вздергивает подбородок и подходит к столу, занимая место по другую сторону от Дамиана.

– А теперь извинись перед Изабеллой, – говорю я.

– Нет.

Господи. Разве пубертатный период не начинается в двенадцать или около того? Розе всего лишь семь, но мне начинает казаться, что у нее он наступил досрочно. Когда я рассказал ей о разводе с Симоной, она лишь сказала «скатертью дорожка». У них никогда не было нормальных отношений, и Роза проводила больше времени с нашим поваром, чем со своей собственной матерью. Я разговаривал с Розой на прошлой неделе и объяснял ситуацию с Изабеллой, мне казалось, что она все поняла, но, видимо, нам придется обсудить это еще раз. Не важно, как или почему Изабелла оказалась здесь, я не позволю никому проявлять к ней неуважение, включая собственную дочь. И конечно, я не потерплю криков в своем доме.

– Уверена? – спрашиваю я.

– Да.

– Хорошо. Можешь возвращаться в свою комнату.

– Что? – Она глядит на меня с выпученными глазами. – А как же ужин?

– Нет извинений – нет ужина.

– Пап!

– Ты свободна. – Я киваю в сторону двери и жестом показываю горничной, чтобы та накрывала на стол.

– Ладно, – язвит Роза, спрыгивая со стула, и уходит.

Я провожаю Розу взглядом, когда она удаляется, и замечаю, что Изабелла наблюдает за мной, сжав губы в тонкую линию. Я жду, скажет ли она что-нибудь, но она не говорит ничего, просто отворачивается и смотрит в свою тарелку. Она, наверное, думает, что я отпущу свою дочь спать без ужина, и я не собираюсь переубеждать ее.

Изабелла

Я думала, что найти кухню станет проблемой, но, спустившись на первый этаж, обнаружила одну из горничных, с которыми познакомилась по прибытии сюда. Она протирала лампу в углу.

– Анна, не покажешь мне, где кухня? – спрашиваю я, подходя к ней.

Она смотрит на меня с небольшим замешательством, а затем быстро кивает:

– Конечно, миссис Росси. Сюда.

Я следую за Анной по коридору направо, пока мы не доходим до задней части дома, где она останавливается перед белой дверью.

– Она здесь.

– Спасибо, – благодарю я и вхожу внутрь.

Просторная кухня. Кухонный стол и островок расположены слева. А справа – длинный деревянный стол, за которым могут разместиться по меньшей мере десять человек. Вероятно, именно за ним обедает персонал. Я направляюсь к шкафчикам, где стройная женщина лет пятидесяти протирает стаканы у раковины.

– Чем я могу вам помочь, миссис Росси?

– Ты не могла бы сделать мне сэндвич? Я бы и сама справилась, но без понятия, где вы храните продукты.

– Сию минуту. – Она кивает и суетится, вытаскивая тарелку и хлеб, а затем уточняет: – Вы хотите что-то определенное?

– Это для Розы. Просто сделайте так, как ей обычно нравится. Спасибо.

Горничная занимается приготовлением еды, но я замечаю, как она чуть ли не постоянно бросает взгляды в мою сторону. Закончив, она подносит мне тарелку с двумя сэндвичами и салфеткой.

– С ветчиной. Побольше сыра.

– Спасибо тебе, Грейс. Спокойной ночи.

Ее глаза расширяются, когда я называю ее имя, но она быстро приходит в себя.

– Спокойной ночи, миссис Росси.

Я несу сэндвичи на третий этаж, иду по коридору и стучу в комнату Розы.

– Меня здесь нет! – доносится изнутри.

Я закатываю глаза. Словно говорю со своей сестрой. Андреа становится очень капризной, когда что-то идет не так, как ей хочется. Свободной рукой я хватаюсь за ручку и открываю дверь. Роза лежит на кровати на животе, полностью погруженная в то, что происходит на экране ее телефона.

Увидев меня в дверном проеме, она подскакивает, пристально смотря мне в лицо.

– Что ты делаешь в моей комнате? Убирайся или… – Ее глаза останавливаются на тарелке в моих руках. – Без майонеза?

– Без майонеза. – Я подхожу к кровати, ставлю тарелку напротив нее и собираюсь уходить.

– Как ты познакомилась с папой?

Я остановилась.

– Он прыгнул в бассейн и спас мне жизнь.

– Ты врешь.

– Не-а, – бросаю я через плечо. – Если хочешь, спроси сама.

– Он правда спас твою жизнь?

Сдерживая улыбку, я поворачиваюсь.

– Хочешь послушать об этом?

– Да! – восклицает она с широко раскрытыми глазами. – Расскажи мне.

Плюхнувшись на маленький диванчик в углу комнаты, я откидываюсь назад.

– Я была чуть младше тебя. В честь моего шестого дня рождения устраивали вечеринку. Дети бегали по саду, играя. У меня был развязан шнурок, и, когда я наклонилась рядом с бассейном, чтобы завязать его, кузен моего друга подбежал ко мне и столкнул прямо в воду.

– Ты упала в бассейн?

– Ага.

– И папа спас тебя?

– Прыгнул прямо туда, в одежде и всем остальном. Было неглубоко, но я была маленькой и могла утонуть.

– Вау, – произносит она, а потом наклоняет голову, рассматривая меня. – Так ты из-за этого вышла за него? Потому что он спас твою жизнь?

Я смеюсь.

– Нет. Я вышла за него замуж, потому что мой дедушка и твой папа согласились, что это к лучшему. Иногда так устроены вещи.

– Так ты его не любишь?

Разве? Чтобы по-настоящему любить кого-то, нужно полюбить этого человека таким, какой он есть, со всеми его лучшими и худшими чертами. Сколько я себя помню, я была влюблена в образ Луки, и я была помешана на нем последние пару лет словно сумасшедшая. Но любовь ли это? Или просто влюбленность? Но я точно не чувствовала ничего подобного ни к кому другому.

– Он мне нравится, – кивнула я.

– Я слышала, то сестра Тияны сказала, что мой папа горячий. Что это значит?

Я моргаю, слегка в замешательстве, как объяснить подобное. Даже если по поведению Розы иногда кажется, что ей двенадцать, ей всего лишь семь.

– Это значит, что он хорошо выглядит.

– Ага. Ну хорошо. – Она откусывает сэндвич, не сводя с меня глаз. Жуя, она прищуривается, как будто осуждает меня. – Ты будешь на меня кричать?

– Нет. Зачем мне это делать?

– Симона всегда кричит на меня, – пожимает она плечами. – Когда папы нет рядом. Он не позволяет кричать.

Она называет собственную мать по имени? Я все еще пытаюсь осмыслить этот факт и что за этим стоит, когда дверь открывается. Лука входит внутрь, неся поднос с сэндвичем на тарелке и стаканом молока. Он останавливается в дверях, уставившись на сэндвич в руке Розы.

– Изабелла опередила тебя, – говорит Роза с набитым ртом, указывая на меня пальцем.

– Ладно, я пойду. – Я встаю, направляясь к двери. – Спокойной ночи, Роза.

Смотря на меня как ястреб, Лука не отходит от дверного проема. Я поднимаю глаза, и наши взгляды приковываются друг к другу; сердце отбивает несколько долгих ударов, прежде чем он, наконец, отходит в сторону. Стараясь двигаться нарочито медленно, я иду по коридору, пока не добираюсь до своей комнаты. Что-то – назовем это интуицией – подсказывает мне, что он все еще наблюдает за мной, когда я, не оглядываясь, проскальзываю в комнату.

Как только дверь закрывается за мной, я выдыхаю и прислоняюсь к ней спиной. Я думала, что мне будет просто притворяться, что мне все равно, но такое чувство, будто малейшее действие с моей стороны оттолкнет его еще больше. Я не могу рисковать. Не сейчас.

Быть так близко к Луке после всех этих лет и знать, что он не хочет иметь со мной ничего общего… больно. В каком-то смысле было легче, когда я знала, что у меня нет и шанса. Я ничего не ждала. А сейчас, когда он наконец-то так близко, такое чувство, что он еще дальше, чем был раньше.

Я закрываю глаза и вспоминаю тот день, когда мне исполнилось восемнадцать и он назвал меня tesoro. Очевидно, в этом слове на самом деле не было той нежности, которую я себе вообразила. Это было просто слово, сказанное мимоходом. Тем не менее я думала об этом моменте и его легком прикосновении к моим волосам в течение нескольких дней после того, как это произошло.

Что ж, я не сдаюсь. Ему лучше приготовиться к войне, потому что именно ее я ему и устрою. Я буду неустанно бороться с ним и его безразличием.

– Тебе лучше быть готовым, Лука Росси, – шепчу я пустой комнате. – Потому что в любви, как на войне, все средства хороши.

Глава 5

Лука

Бросив куртку на одно из кресел в своей комнате, я сажусь на край кровати, выслушивая бубнеж Донато по телефону. Возникли какие-то проблемы с купленной собственностью, и я провел всю ночь и весь сегодняшний день в офисе в центре города, пытаясь разобраться с этим дерьмом. Очередной косяк сегодня мне не нужен.

– Ради всего святого, Донато. Ты можешь хоть с какой-то частью этого дерьма разобраться сам? – говорю я в телефон, сжимая переносицу. – Сколько контейнеров?