Любезность Совье простиралась так далеко, что он не только поднялся, когда я вошла, но и собственноручно придвинул мне стул. Мало того, особист не вернулся в кресло за столом, а взял себе другой стул из вереницы стоящих у стены, намереваясь устроиться рядом. Я оценила галантный жест.
– Добрый день, господин Совье. О чём вы хотели поговорить?
– Прямо к делу, да? – он добродушно усмехнулся. – А как же общепринятые вступления о погоде? Мне положено заметить, что сегодня необычайно тепло, вы поддакнете, и слово за слово мы перейдём к важному.
– Экономлю ваше время, – я вернула ему усмешку.
– Хорошо, – Совье достал из кармана чек и протянул мне. – Прежде всего я должен рассчитаться с вами. Пять минут – и вы получили бесценную информацию, на которую мои люди тратят недели и даже месяцы. В связи с этим я тоже сэкономлю ваше время и спрошу: почему невероятные способности не спасли Прях от тотального уничтожения?
От растерянности я моргнула.
– Вы позвали меня, чтобы задать этот вопрос?
– Да, госпожа Мур-Мур, – тон Совье неуловимо изменился. – На первый взгляд мы имеем уникальных ведьм с безграничным могуществом. При этом за каких-то три года король Шерры без всякого вреда для себя выловил, пытал и в результате казнил всех одарённых. Почему вы, видя будущее, ему не помешали? Не предупредили бойню?
– Вы умный человек, раз вычленили главное, – я заглянула в кошачьи глаза. – Возможно, вы и разгадку нашли?
– Думаю, да. Собственное будущее от Прях закрыто. Причём я употребляю «собственное» в общем смысле. Не госпоже Мур-Мур неизвестно, чем она займётся через день-неделю-месяц, а одна Пряха не видит других Прях.
– На энергетическом фоне мы – пустоты, – я выпрямилась и скрестила руки на груди. – Нельзя вытянуть нить из пустоты. Это называется парадоксом Гуэ?рро: какого бы человека я ни посмотрела, всё, касающееся меня лично или близких мне людей, исключено из узора.
– Значит, нужно приставить к вам охрану, – деловито кивнул Совье. – Не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.
– Вы шутите?
– Никоим образом, госпожа Мур-Мур. Даже если вы откажетесь работать на Её Величество, вы представляете слишком большую ценность.
– Это вы так завуалированно предлагаете мне работу?
Совье скопировал мой жест – теперь я могла любоваться его ухоженными руками с длинными пальцами.
– Мне непонятен скепсис в вашем голосе, госпожа Мур-Мур. Что отвращает вас от госслужбы? Только, чур, честно.
– Честно? Я терпеть не могу вставать по будильнику и высиживать энное количество рабочих часов на одном месте, ненавижу исполнять идиотские распоряжения и помалкивать в ответ на бесцеремонность. Также меня угнетает необходимость отчитываться в своих действиях и разъяснять каждый свой шаг.
– Это всё решаемо, – пожал плечами Совье. – Что-то ещё?
– Даже у самой сильной Пряхи есть предел. Ничего не даётся даром. Две-три нити я потяну безболезненно, четыре-пять будут стоить мне головокружения, шесть-семь, как вчера, оставят без сил, восемь-девять буквально убьют.
– Пара ваших предвидений стоят недели работы всего отдела, – Совье поднялся и взял со стола пачку листов. – Я подготовил договор о найме вас внештатным сотрудником. Все пункты, которые вас беспокоят, вы можете собственноручно вписать в графу «особые условия». Прочитайте, пожалуйста.
После первого листа я спросила со смешком:
– Вы учились на законоведа, господин Совье?
– В том числе, – ухмыльнулся он. – Вы читайте, читайте.
Дойдя до пункта «Оплата», я опять подняла голову:
– Пятьсот злотых в месяц? Вы описались или рехнулись?
– На самом деле я готов удвоить сумму, – невозмутимо откликнулся Совье. – Её Величество не ограничивает меня в средствах. В ближайшее время я надеюсь похвастаться ей, какое сокровище добыл. Я, госпожа Мур-Мур, чертовски честолюбив. Когда вчера наблюдал за вами, то и без всякого дара увидел себя в кресле министра. Как вы думаете, мне пойдёт?
– Если не пойдёт, всегда можно поменять кресло.
Он рассмеялся – намного теплее, чем раньше.
– Кажется, мы сработаемся, госпожа Мур-Мур. Мне совершенно безразлично, во сколько начнётся ваш рабочий день, я не собираюсь давить или заставлять вас выполнять идиотские приказания. Единственное, на чём я настаиваю: когда возникнет необходимость и вы будете в состоянии помочь, вы поможете независимо от времени суток. В пять утра, в восемь вечера, в полночь… Клиенты ведь тоже приходят в неурочные часы.
Это казалось справедливым, только я всё равно смотрела на строчку для подписи с сомнением. Конечно, условия сотрудничества с Особой службой были несравнимо привлекательнее, чем с Розыскным управлением, и Совье – это не Рен, но… но… Может быть, именно в этом и заключались мои опасения: Совье – не Рен, которого я знаю двадцать с лишним лет.
– Что будет, если я откажусь?
– Вашу охрану придётся проводить по какой-нибудь хитрой статье расходов, – Совье начал загибать пальцы. – Её Величество выскажет мне своё фи, начальник Службы станет каждый день пилить меня за негибкий подход, жители соседних с вашим домов начнут сплетничать о том, что к вам постоянно ездит шикарный экипаж. Ах да, в ближайшее время вас посетят представители как минимум трёх основных служб Съера с аналогичными предложениями. И самое главное – я искренне расстроюсь.
– И никаких последствий? Преследования, притеснения, запугивания?
– Госпожа Мур-Мур, я похож на идиота? – обиделся Совье. – Или на безумца, подобного Стефану Второму?
Имя оглушило и обожгло болью. Смешно: я спокойно воспринимала слова «король», «государь», «узурпатор». Но имя, которое коронованный палач собственноручно выжег на моём плече, до сих пор не могла ни произносить, ни слышать. Только, вопреки расхожему мнению, приёмный сын Его Величества Филиппа Третьего не был безумцем. Он получил прекрасное образование, обладал холодным и ясным умом, питал слабость к естественным наукам и лично препарировал мышей и лягушек. К несчастью, его любознательность потребовала более крупных подопытных, нежели лягушки.
«Смотрите, госпожа Веррен, сердце ещё бьётся. Неужели вы не хотите лёгкой смерти этой ведьме?..»
– Светлые Боги! – резкий скрип стула вернул меня в реальность. – Госпожа Мур-Мур, вам плохо?! Выпейте воды!
Зубы клацали о край стакана, отпила я с третьей попытки.
– Пожалуйста, – чтобы унять дрожь, пришлось сделать глубокий вдох. – Если вас не затруднит, по возможности не упоминайте при мне имя нынешнего короля Шерры. На моих глазах он лично до смерти запытал женщину. Ведьму. Вскрыл ей грудь и смотрел, как она умирает.
Совье наполнил другой стакан и осушил залпом.
– Каюсь, раньше я не верил этим слухам. При дворе много болтают… Простите, госпожа Мур-Мур.
Я перевела взгляд на договор, который всё ещё держала в руках. Всё-таки ужасно жаль, что Пряхи не видят своего будущего! Как бы невзначай Совье положил на край стола вечное перо. Намёк я поняла правильно.
– Что ж, господин Совье, никто вас за язык не тянул. Вы оставили для особых условий всего половину страницы, но я постараюсь уместиться.
Он изящно повёл рукой, приглашая меня в кресло за столом:
– Прошу вас, располагайтесь.
Глава 6
– Вы серьёзно? – Совье оторвал недовольный взгляд от вписанного мной текста. – Возможность оказывать услуги помимо служебных обязанностей? Вам мало жалования, госпожа Мур-Мур?
– Не всё в мире измеряется деньгами, – повторила я слова учителя. – Иногда только помощь Пряхи спасает людей от трагедии. Пропавшие дети, лживые обвинения, самоубийства от отчаяния. На позапрошлой неделе оклеветали механика с суконной фабрики, и лишь вмешательство ведьмы спасло его от тюрьмы.
– Какая из вас ведьма, – хмыкнул Совье. – Кстати, давно хотел узнать: почему именно Пряхи? Не Пророчицы, Предсказательницы или, к примеру, Вещуньи?
– Наша вселенная состоит из энергии, свёрнутой в нити. Мы вытаскиваем эту нить и тянем на себя, – я изобразила пальцами движение, словно скручивала нечто невидимое. – Очень похоже на то, как прядут пряжу. Отсюда и Пряхи.
– Но вы не прибегаете к жестам, я вчера внимательно следил.
– Мне они не нужны, – нехотя призналась я.
– Высший уровень? – понимающе протянул Совье.
– Что-то вроде.
«Ты отклонение, – посмеивался учитель. – Большая сила и грубые пальцы. Грубые для Пряхи, девочка моя, не обижайся. Дар нашёл выход – взаимодействовать с энергией напрямую. Изъян стал преимуществом. Были бы у тебя такие гибкие пальчики, как у Рена, ты не стала бы уникальной».
Будь у Рена мои грубые пальцы, он сохранил бы дар.
– Невероятно интересно, – Совье сложил листы договора и припечатал их рукой. – Госпожа Мур-Мур, поздравляю с поступлением на государственную службу.
Я поморщилась и тут же постаралась улыбнуться:
– Какие будут распоряжения?
– Пока никаких. Отдыхайте, вчера вы выложились полностью. Единственное, что бы я посоветовал – не приказал, госпожа Мур-Мур, а именно посоветовал из соображений целесообразности! – поищите квартиру поближе к центру. Каждый раз добираться сюда с окраины затруднительно.
И в этом он был прав, поэтому по пути домой я завернула в ближайшую контору по найму жилья. Комната в доме госпожи Ловен имела лишь одно достоинство – низкую цену. Об отсутствии нормального отопления и ледяной воды я точно плакать не стану. Предприимчивый клерк разостлал передо мной карту Тангера, внятно обрисовал преимущества и недостатки отдельных кварталов и выдал карточки с адресами тех домов, что мне приглянулись.
Обедала я опять у госпожи Ливью. По случаю субботы в зале было не протолкнуться, стоял невообразимый шум, то и дело разносился громкий хохот.
– Иду я туточки со смены, – раскрасневшийся рабочий с широченными плечами и огромными кулаками, молотобоец или камнетёс, жестикулировал так, что его соседи по столу опасливо отодвигались, – иду себе, значица, иду, и вдруг – бабёнка! Нагишом! Вылетает из двери як пробка из бутылки! Ей-ей, не вру!
– Прям вся голая? – ахнул кто-то.
– Ну! А за ней ейный супружник выскакивает с выбивалкой. Кричит: «Чтоб ноги твоей в доме не было, поганая потаскушка!» И выбивалкой – хлясть, хлясть её по заду!
– А она?!
– Помчалась с визгом, аж пятки сверкали. До дома Барье доскакала, дальше я не видел.
– Тю! – фигуристая подавальщица в цветастом переднике принесла поднос с дымящимися тарелками. – Так то господин Ферье шелудивую жёнку с полюбовником поймал!
Девушка нагнулась так низко, что молотобоец уткнулся носом в её пышную грудь и одобрительно крякнул.
– Вчерась госпожа Мур-Мур в булочной этой фифе нагадала: муж тебя застукает, будешь, мол, бегать в чём мать родила! Другая бы после этого сидела тише воды ниже травы, а Ферье всё нипочём! Муж на службу, полюбовник в дом, а муж возьми да и вернись!
Я спрятала горькую улыбку. Самое распространённое заблуждение – то, что увиденного Пряхой можно избежать. Допустим, я предскажу клиенту, что он утонет в реке. Казалось бы, сиди в этот день дома, запрись на все запоры и никуда не выходи, но нет. Бедолагу позовёт «на минуточку» посмотреть новую лодку сосед, предложит порыбачить лучший друг или подвернётся ещё какая-нибудь оказия. Предупреждение в этот момент словно стирается из памяти, и человек совершает именно то, что увидела Пряха.
«Будущее нельзя изменить» – было высечено на фронтоне главного корпуса школы. К счастью, таких, кто вытаскивает нити из верхней части узора вселенной, в разы меньше тех, кто тянет их из нижнего слоя. Где-то одна Пряха на двадцать-тридцать одарённых. А то, что мы не видим своего будущего или будущего самых близких нам людей, – благо, дарованное Богами. Страшно жить, с точностью до секунды зная, когда потеряешь родителей, мужа, ребёнка…
– Наша Мур-Мур всем ведьмам ведьма! – молотобоец стукнул пустой кружкой по столу. – Принеси-ка ещё медовухи, милая.
Меня пока не замечали. Госпожа Ливью в кокетливо повязанной косынке сама принесла мне обед, я сразу же отдала ей осьмушку. Густая мясная похлёбка с пирожками и тыквенная запеканка подняли настроение, а когда удалось выскользнуть из ресторанчика неузнанной, оно вообще вознеслось на недосягаемую высоту. Переменчивая погода Тангера напомнила о себе накрапывающим дождиком, переходящим в ливень, благо пройти оставалось всего две улицы.
Тёмное пятно на фоне светлой стены насторожило. Госпожа Ловен каждую весну красила дом в бледно-салатовый цвет – не сама, понятное дело, нанимала маляров. За лето краска ещё и выгорала, и съёжившаяся фигурка бросалась в глаза издали. Я ускорила шаг. Не от хорошей жизни кто-то мокнет под дождём. Внутри заворочалось дурное предчувствие, которое усилилось, когда фигура зашевелилась. Закутанная в шерронский плащ девушка обожгла меня взглядом блестящих чёрных глаз.
– Вы же не прогоните меня, госпожа Андея?
Честно – именно это мне и захотелось сделать: велеть ей немедленно убираться куда подальше. Но губы незваной гостьи посинели и дрожали, с плаща стекала вода, а тонкие замшевые сапожки промокли насквозь.
– Проходи. По лестнице наверх и направо, вторая дверь.
– Вы всё так же великодушны, – прошептала она и скользнула внутрь.
Было в ней что-то змеиное, недаром среди слуг она держалась особняком. Только я, наивная и счастливая, десять лет ничего не замечала. Теперь я не рискнула бы повернуться к ней спиной даже на секунду и жестом велела идти вперёд. Сердце заныло. Мало мне кошмаров?!
Войдя, гостья остановилась и огляделась. Я попыталась взглянуть на свою комнату её глазами: тесная, холодная, обставленная обшарпанной разномастной мебелью. Облезлый буфет совмещал функции кухни и столовой, единственное окно стыдливо прикрывали простенькие кисейные занавески, покрывало на кровати я раньше постеснялась бы постелить собаке. Ко?ра Эльрен, которую я помнила, не преминула бы съязвить. Но плачевный вид моей бывшей горничной свидетельствовал о том, что для неё тоже настали трудные времена.
– Что тебе надо? – в лоб спросила я.
Она откинула капюшон, волна густых смоляных волос рассыпалась по плечам.
– Я сбежала из Шерры.
– Мне плевать. Я спросила: что тебе надо от меня?
За год, что мы не виделись, Кора изменилась не в лучшую сторону: не то чтобы похудела или осунулась, но как-то посерела и утратила прежний лоск. Она потянулась к завязкам плаща, я остановила её жёстким взглядом:
– Тебе не предлагали раздеваться. Отвечай на вопрос и можешь уходить.
– Мне… некуда идти, – Кора опустила голову. – Господин прогнал меня.
– А ты рассчитывала стать второй госпожой Веррен? – я усмехнулась. – Крайне опасное занятие, можешь мне поверить.
– Госпожа Андея, конечно, вы вправе меня упрекать, – в её голосе прорезались слёзы. – Однако, кроме вас, я никого здесь не знаю, мои сбережения закончились, мне не на что жить…
Без предупреждения я схватила её за руку. После вчерашнего резерв восстановился дай Боги на треть, нить быстро выскользнула, но кое-что я увидела. Как ни странно, Кору действительно выставили чуть ли не пинком. Надоела, поблёкла. В остальном она, разумеется, лгала, только я и так в жизни не поверила бы, чтобы Кора бежала в чужую страну без денег, без вещей, без связей, надеясь исключительно на моё великодушие.
– Откуда ты вообще узнала, что я жива?
– Карел проговорился. Вы приходили тайком, он вас видел.
– И не сказал господину?
– Нет, – Кора помотала головой. – Слуги любили вас, госпожа.
– Не все, – я порылась в кармане и вытащила злотый. – Возьми и убирайся. Этого с лихвой хватит на еду и ночлег.
– Но я думала… я надеялась… Госпожа, я могла бы прислуживать вам!
