– Да, да, тут здорово!
– А чего голос такой? Точно нормально? Может, мне приехать? Сашунь, еще не поздно отмотать обратно! В любой момент!
– Мам! Все хорошо! – Саша старательно сделала бодрый голос. – Я устала просто с дороги, и столько информации! Хочешь, я свою комнату покажу?
Саша перевелась в видеозвонок. Медленно повела камерой по комнате.
– Как соседки? – спросила мама.
– Еще на уроках.
– Как школа вообще?
– Ну… необычная, – уклончиво ответила Саша. Помахала в камеру шарфиком. – Вот форму выдали.
– Там тепло?
– В школе? Да. Все босиком ходят…
Дверь распахнулась, в комнату ворвалась девочка, с головы до ног испачканная землей с прилипшими травинками, птичьими перьями, колючками…
– Привет, – буркнула она и метнулась в ванную.
Саша сказала быстро:
– Ладно, мам, я потом еще перезвоню, хорошо? Соседки пришли, надо познакомиться.
– Давай, котенок, люблю тебя!
– И я тебя!
Не успела Саша нажать отбой, как в комнату влетела еще одна девочка, и тоже грязная. Она замерла на пороге, прислушалась, потом в один прыжок пересекла комнату и стукнула кулаком в закрытую дверь ванной.
– Петра! Как ты меня опередила? Там и луж-то не было!
– Не слышу-у-у! – раздалось из-за двери.
Вторая девочка устало сползла на пол и посмотрела на Сашу.
– Ни разу мне не удалось ее опередить. Ни ра-зу. Жизнь – боль.
Она уткнулась в колени, и Саше показалось, что она плачет. Саша даже хотела подойти, но девочка уже подняла голову, вздохнула, спросила:
– Первоклашка? Только приехала? Алехин обещал нам новую соседку. Меня Варя зовут. А тебя?
– Саша.
– Окей. Сама сюда захотела?
– Ну… да, наверное. Сергей Иванович предложил, я согласилась. А ты?
– Я в интернете школу нашла, подала заявку. Сначала не хотели брать, но я их убедила.
– Да? А как? А почему не хотели?
– Ну… они любят сами искать учеников. Но раз на сайте висит заявка на поступление, значит, такая возможность есть, логично?
– Логично, – кивнула Саша. – А как ты их убедила?
– Я была очень настойчива, – улыбнулась Варя. – А потом… я строю идеальные мосты, – и она кивнула в сторону стола с оглушительным порядком.
Саша не успела спросить, как это связано и неужели они и правда будут учиться строить мосты, как замок щелкнул и Петра попыталась приоткрыть дверь ванной.
– Вот и сиди теперь там, – буркнула Варя.
– Пусти! Я же не виновата, что успела раньше! Что мне, грязной на кровать валиться? Я еле стою!
Варя с трудом поднялась, выпуская соседку.
– Не понимаю, как ты успеваешь. Ну правда. Какой у тебя алгоритм?
– Да тот же самый, клянусь!
Варя вздохнула, стянула с себя грязную куртку, сказала устало:
– Как-нибудь я сварю сыворотку правды и подолью тебе в чай.
– Здесь есть зельеварение? – встрепенулась Саша.
Обе соседки посмотрели на нее. Петра была невысокой, рыженькой, с россыпью мелких веснушек по лицу и рукам. Варя – чуть выше, темноволосая и темноглазая, худая и гибкая. Но вздохнули они одинаково.
– Это не Хогвартс, – сказала Варя. – Чем скорее расстанешься с иллюзиями, тем проще тебе будет жить. Поверь.
Утром второго дня в школе Сашу разбудил Варин будильник и стон Петры:
– Да выключи ты своего петуха!
Про петуха Саша не очень поняла: мелодия на телефоне была приятная и резкое кукареканье, которое им давали послушать в музее живой природы, даже отдаленно не напоминала. Она мысленно поблагодарила Варю: сама будильник поставить не догадалась. А ведь, наверное, скоро уроки!
– Во сколько начинаются уроки? – спросила Саша. – Я пока даже расписания не знаю. Алехин сказал выбрать, но я не разобралась, все эти сокращения…
– Аббревиатуры.
– Что?
– Это называется аббревиатурами. – И, вскинув голову, Варя прошествовала в ванную.
– Ну и подумаешь, – еле слышно буркнула Саша.
– А, не обращай внимания, – сказала Петра. – Варька не ту мастерскую выбрала. Ей надо было в смотрители идти.
– Она следопыт?
– Не, проводник.
– А ты?
– И я проводник. Найду дорогу куда угодно и где угодно, а если не найду, то проложу. Любишь пешком ходить?
– Не очень.
– Зря! Следопыты с проводниками часто в связке работают, и нам приходится много ходить.
Саша вздохнула. Еще и это.
Она нервничала оттого, что ничего не знала: куда идти, что надевать, где поесть?
Но вот вышла из ванной Варя, оделась: белая блузка, юбка в складочку, значок с изображением выгнутого дугой моста посреди звезд. Сама строгость и организованность. Наверное, ходить по построенным Варей мостам удобно и безопасно.
– Ой, – сказала Саша и улыбнулась.
На ногах у Вари были ярко-оранжевые носки в голубую полоску. Вязаные, теплые.
Варя хмыкнула:
– Надеюсь, у тебя в чемодане есть хоть одна пара интересных носков. У нас тут, знаешь ли, мода на дурацкие носки. У кого самые уродские – тот круче всех.
Саша посмотрела на Петру. Та натягивала на левую ногу длинный полосатый гольф. На кровати лежал второй – кислотно-зеленый в малиновый горошек. Саша обреченно вздохнула.
– Не переживай, – утешила ее Петра. – Найдутся где-нибудь.
– Просто научись вязать, – посоветовала Варя.
Саша надеялась, что соседки ее подождут, но, когда вышла из ванной, в комнате никого не было. Стало грустно и немного обидно.
– Ну и ладно.
Она быстренько оделась, намотала на шею вчерашний шарф, со вздохом натянула обычные серые носки, бросила в рюкзачок пару тетрадок, ручку и карандаш, вышла из комнаты.
Сразу от двери разбегалось три коридора. «Направо пойдешь… ничего не найдешь», – чуть не расплакалась Саша. А потом задумалась. Ведь когда они вчера шли в комнату с Алехиным, этих коридоров не было, она точно помнит. Был один длинный, чуть-чуть извивающийся влево, и двери с номерами комнат с двух сторон, как в гостинице… «Неужели так трудно было меня подождать? Им бы самим такое вот…» – рассердилась она на соседок.
И вдруг что-то скользнуло по левой ступне. Саша глянула вниз – на ноге сидела вчерашняя ящерица, Маат, только сейчас она была серо-голубой, в тон Сашиным носкам.
– Привет, – тихо сказала Саша, стараясь аккуратно стряхнуть ящерицу с ноги.
Та подняла голову и посмотрела на Сашу умными черными глазками. Тогда Саша подумала, что в коридоре же никого нет, никто не станет смеяться, что она болтает с ящерицей, и спросила:
– Ты не знаешь, куда мне идти сейчас? На завтрак или сразу на уроки? Может, надо отыскать Алехина?
Маат мигнула, сползла с ноги на пол и быстро-быстро посеменила к левой двери. Которая была закрыта. Но Маат как-то просочилась через нее. «Там внизу, наверное, узкая щель… которую даже не видно человеческим глазом. Откуда я вообще знаю, на что способны бородатые агамы, может, проходить сквозь стены», – успокоила себя Саша и открыла дверь.
* * *
Она оказалась во внутреннем дворике, закрытом прозрачным куполом. Кажется, это называется «атриум». Но Саша не была уверена. Вдоль стен стояли мольберты, в центре – стол, а на нем – разные краски (Саша опознала акварель и гуашь, а еще – пастель, цветные карандаши и палочки угля), бумага, стопка дощечек (видимо, палитры), букет кисточек в банке из-под мацони… Это было красиво и как-то вдохновляюще, хотя Саша никогда не умела рисовать. Вдруг дверь в атриум открылась, и забежали шумной стайкой человек десять: все они были в разной одежде (от классических брюк и блузок до свитеров оверсайз и легинсов), в ярких веселых носках. Среди них шла молодая женщина в темном трикотажном платье: строгое каре, пронзительные глаза, точеный нос. Она что-то быстро и эмоционально говорила.
– О, – увидела она Сашу. – Ты новенькая? Первоклашка? Заблудилась? – Она глянула на часы. – Ну, сейчас уже поздно отсюда выбираться, куда бы ты ни шла. Оставайся с нами до перемены, потом кто-нибудь из ребят проводит. Любишь рисовать? Меня зовут Юнона Эдгаровна, можешь занять вон тот мольберт, Митя на полевой практике.
У Саши от ее напора слегка закружилась голова. Она послушно кивнула и встала у мольберта, на который указала учительница с таким экзотическим именем. Старшеклассники смотрели на Сашу с любопытством, но беззлобно, скорее снисходительно.
– Так, ищем свои работы, мои дорогие, – с этими словами Юнона Эдгаровна открыла шкаф, который Саша не заметила сразу, и достала целую стопку листов формата А3. Саша привстала на цыпочки, чтобы разглядеть из-за спин старшеклассников, что там, но не помогло, конечно, слишком она была маленькая. Стопку быстро разобрали, стали прикреплять бумагу с эскизами к мольбертам малярным скотчем. Саша только через какое-то мгновение поняла, что на всех нарисованы разные города.
– Держи, можешь нарисовать свой город, – Юнона Эдгаровна протянула ей лист.
– Я не очень-то рисую, – смутилась Саша.
– Это тебе так кажется, – улыбнулась Юнона Эдгаровна и положила на край мольберта простой карандаш и ластик.
Вышла на середину атриума, хлопнула в ладоши. Видимо, это означало «хватит болтать – рисуйте», потому что все старшеклассники тут же замолчали, взяли в руки кто карандаши, кто мелки, кто кисти и принялись рисовать – точнее, доделывать свои эскизы. Саша же застыла перед белым, очень белым и очень пустым листом. Покрутила головой, стараясь разглядеть, что рисуют старшеклассники. Все их рисунки были очень здоровскими – Саше так никогда не нарисовать. «А с другой стороны, почему я должна что-то сейчас рисовать? Я вообще тут по ошибке оказалась! Спросите у моего желудка, который умирает с голоду!» – подумала Саша и… взялась за карандаш. Почему-то стыдно было спорить, что-то доказывать… А еще хотелось понравиться улыбчивой Юноне Эдгаровне, которая ходила между старшеклассниками (и перед ними позориться не хотелось, чего уж там). Подошла наконец и к Саше.
– Ну, что же ты? Не знаешь, с чего начать? Сначала попробуй свой город просто представить. Мысленно, в голове.
«Почему «представить»? Наверное, правильнее было бы «вспомнить», – подумала Саша, но ничего не сказала, прикрыла глаза.
– Да, это всегда помогает, – кивнула Юнона Эдгаровна и отошла к столу в центре атриума.
Саша вспомнила свой дом – обычную пятиэтажку, каких уже совсем мало осталось в их мегаполисе. Вспомнила квадрат двора, засаженный липами и кустами сирени по периметру. Песочницу, пластмассовый городок, два сломанных тренажера. Она вздохнула и начала рисовать.
Рисунок получился маленький, в самом центре огромного белого листа. И, наверное, линии на нем были кривоватые, и, может быть, никто, кроме Саши, не узнал бы в нем дом номер пять по Первомайской улице, квадрат двора с липами и сиренью, песочницу и городок… Но Саша знала, что это они – ее дом и ее двор. И ей было этого достаточно.
– Какое большое паспарту. Что ж, в этом даже что-то есть… Очень выразительный рисунок получился, поэтому… – Она достала из кармана монетку и протянула ее Саше. – Вот, держи. Это, наверное, первая? Не потеряй. – И тут же отвернулась, глянула на запястье, на котором зажегся экран умных часов. – До конца урока пять минут. Раскрасить сегодня уже не успеешь, но…
– Я не хочу, – сказала Саша. – Можно оставить так?
– Конечно, – улыбнулась Юнона Эдгаровна. – У тебя же сегодня нулевой урок, так что можно.
Саша боялась испортить рисунок. Вдруг не подберет цвета и станет непохоже?
Она отклеила малярный скотч, прижала лист к груди. Умные часы на запястье Юноны Эдгаровны бодро пискнули.
– Все, дорогие мои, заканчивайте работу. Давайте я посмотрю, что у вас получилось.
