– Римир? Ты к нам зачастил в последнее время. Что упало?
– Ничего, – грозно ответил ей брат. – Где мой ужин?
– На плите. Привет, пап!
– Здравствуйте, дядя Саша! – вышла я поприветствовать отца лучшей подруги.
– Привет, девчонки, – отсалютовал нам дядя Саша.
Я покосилась на Римира и напряглась.
– Привет, – пискнула я. – Римир, что с тобой? Защемление межбровки? Тебе нужен врач?
– Дети Сатаны. Сань, тебе дочку подкинули в роддоме, ты в курсе?
– Да? Кому вернуть эту и где забрать мою? – засмеялся дядя Саша, пока Серафима пыталась испепелить брата взглядом.
Дядя Саша, как и Сима, имел рыжие волосы и зеленые глаза, так что сомневаться в родстве не пришло бы в голову даже самому лютому скептику.
– Сатане возвращай, не ошибешься. Где моя еда, Серафима?
– На плите, сказала же! – психанула подруга.
– Вот этот тазик на пять литров? – обалдел Римир.
– Это на всех, – легко махнул рукой дядя Саша, – как раз на рыбалку возьму с собой в термосе, на два дня еду. Спасибо, дочь.
– Все для тебя, папочка! – ехидно ответила Сима, победно косясь на Римира.
Тот, впрочем, выглядел скорее слегка шокированным, чем злым. И как-то странно косился на меня.
А я что? Я ничего, я примус починяю и приказываю своему сердцу биться чуть помедленнее в его присутствии.
– Мир, пойдем, машину посмотрим, что-то под капотом стучит, – позвал дядя Саша, – а потом поедим борщ Серафимушки. Девчонки, вы уроки сделали?
– Конечно! – протянули мы, делая самые честные глаза.
– Врушки. Делайте. Может, по мороженке? – хитро уточнил дядя Саша.
– Нет, пап, не надо, нам уже давно не десять лет. Мы заниматься!
Она впихнула меня в комнату, заперла дверь и выдала:
– Не влюбляться! Ясно?
– Предельно! Ладно, доставай учебники…
Глава 6
Римир
Что-то в моей жизни явно пошло не так. Где-то я свернул не туда, вошел не в ту дверь и прошляпил нужный поворот.
Я помнил наши последние встречи пару лет назад: тогда она была угловатым подростком, со смешно торчащими в стороны кудряшками. Для меня она всегда была лучшей подругой младшей сестренки, вторым полуросликом.
Я знал, что тогда она была в меня влюблена, собственно, Юлька своих эмоций и не прятала, но для меня она была забавной малышкой, и только.
А что сейчас? Сейчас ей девятнадцать, она обалденная красавица с такими глазами, в которых хотелось долго тонуть.
И если пару дней назад свое нездоровое возбуждение и азарт я мог списать на коктейль из коньяка и самогона, то сегодня не получится, ибо не пил. И вчера не пил, только голова болела.
Что-то в ней изменилось. Словно из гадкого утенка Юлька превратилась в прекрасного лебедя. Очень язвительного лебедя, но это могло быть даже пикантно… В определенных обстоятельствах.
Которые появились как по заказу. Будто кто-то сверху решил надо мной поржать и третий день подряд подкидывает мне встречи с той, о которой лучше не думать.
Вид моей самопровозглашенной зубной феи вчера на дереве снизил градус зубной боли, но добавил градус возбуждения и снова азарта. Внутреннего зуда немедленно снять подкидыша из ада с дерева и утащить в пещеру, дабы отучить поганку язвить взрослому дяде. Объяснить на пальцах, что поить и похищать сотрудника правоохранительных органов чревато последствиями в виде того, что сотрудник будет слегка заведен и крайне опасен.
Когда она успела так вырасти? Была же мелкая шкодина, а сейчас такая, что хоть патентуй как забористое средство, которое мгновенно выводит из себя. Сто свиданий они собрались посетить? Принца ищут?
Два часа прошло, мы с отчимом успели починить его тачку и вернуться в квартиру, дабы начать увлекательный квест «съешь пять литров борща и не подавись». И меня должно было уже отпустить, но не отпускало.
Беженцы из преисподней до сих пор сидели в комнате Фимы, а меня, кажется, как перекосило тогда, так и не отпускало.
И что меня взбесило? Сто свиданий? Сто гипотетических мужиков рядом с ней и моей сестрой?
Я чувствовал, что сем дольше об этом думаю, тем сильнее зверею. Настолько, что пошатнулся и уронил мамину статуэтку с полки.
Принца она решила искать и в места скопления мужиков ходить, и малую мою подбивает, засранка!
Мерзкое, почти незнакомое чувство, похожее на ревность, резануло изнутри.
Серафима всегда была нашей любимицей. И моей в том числе. «За сестру и двор стреляю в упор», – как говорится. Батя у меня был обычный мудак, с детства я помнил только ругань родителей и бухого отца. И нисколько не расстроился, когда мама собрала вещи и увезла меня жить к бабушке.
А потом в ее жизни появился Саня – мой отчим. Настоящий мужик с понятиями, строгий, но добрый и справедливый. Он меня воспитал, стал практически отцом. Когда у них с мамой родилась Серафима, ревности у меня не было. Я любил эту зеленоглазую рыжую мартышку, защищал от соседских пацанов и воспитывал в духе отчима.
А теперь эти две козы решили принцев искать в местах скопления мужиков. Мне что теперь, каждому морду бить? Всем двум сотням, с которыми собрались на свиданки две шкодины?
Может, я мало Серафиму наказал одной готовкой за их выходку?.. Раз время свободное для поиска принцев осталось. Надо было еще на уборку отрядить, и вторую шкодину за компанию туда же.
Воспаленный мозг почему-то сразу же, как по заказу выдал картинку, где Юлька в коротком платье и чулках с ярким пипидастром в руках томно смахивала пыль с дубового стола в моей кухне…
Как-то не здраво меня накрыло. Может, у меня кризис среднего возраста начался? Или это от обезбола? Может, я еще не протрезвел?
Определенно, другого объяснения своего нездорового влечения к Юльке я найти не смог. Флюиды у нее какие-то появились с возрастом, что ли?
Просто, блин, перестать о ней думать. Желательно переключить мысли на кого-то другого. На любую другую, потому что нездоровый азарт в отношении Юльки знатно напрягал.
Она младше, она подруга моей малой, наивная, чистая и вообще не для тебя она, Соколов.
– Проблемы? – Саня поставил на стол возле меня тарелку с борщом.
В центре стола уже стояла разделочная доска с тонкими ломтиками сала, зеленым луком и хлебом, а Саня полез в холодильник за сметаной.
– Нет, – я взял ложку и ждал.
– Ты какой-то загруженный сегодня. На работе напряги?
– У нас каждый день напряг, – отмахнулся я, – привычно. Куда на рыбалку собрался?
– Да я местечко одно нашел. Людей нет, зато рыбы полно. С мужиками завтра с утра выезжаем, в понедельник вернусь. За мамой и сестрой пригляди, – традиционно попросил отчим.
Он всегда так делал, даже когда уходил на пару часов.
– Когда мама с работы придет? Она просила посылку прихватить с почты, коробка в гостиной лежит.
– Через час поеду встречать, – отчитался отчим.
Сел за стол, бухнул в тарелку ложку сметаны и принялся уплетать борщ.
Мой аппетит меня никогда не подводил, поэтому я тоже с удовольствием попробовал варево сестры. Было вкусно, особенно с салом и луком.
Нужно сделать себе пометку сегодня никуда не ходить: мало кто оценит мой новый парфюм с луковыми нотками.
Я доел, собрал посуду, отнес в мойку, а Саня полез в свой шкафчик с НЗ.
– Не понял.
– Что?
– Серафима! Где мой самогон на рыбалку? Ты не переставляла?
Я хмыкнул, а рыжее недоразумение скромно появилось в кухне.
Второй полурослик оказался за спиной первого, а меня немного заклинило.
Должно же меня когда-то отпустить? Что ж так клинит на ней?
– Я… Папа… – пыталась оправдаться Фима.
Я вздохнул, покачал головой и «признался»:
– Я взял. Зуб болел, а самогон – лучшая анестезия.
Серафима расслабилась, а Юлька напряглась.
– Да? Ну и как зуб?
– Нормально. Зубная фея помогла, – хмыкнул я.
Обе девчонки насупились, но молчали. Надеюсь, им хотя бы стыдно!
– Ладно, у меня в гараже еще есть, – легко решил отчим.
– Дядь Саш, до свидания. Я домой пойду, работы много, – подала голос кудрявая наследница нечистого.
– Какой? – насмешливо уточнил я. – В аду черти распоясались? Воспитывать пойдешь?
Я мгновенно забыл, что около десяти минут назад запретил себе о ней думать.
– Подготовлю для тебя самый глубокий котел, – важно согласилась Юлька.
– С пеной и красотками? – Я послал ей улыбку, а кудрявая язва покраснела.
– Римир, – укоризненно позвал отчим, который яро исповедовал джентльменство.
Посмотрел на меня и добавил:
– Проводи Юленьку до дома, темнеет уже.
– Сама дойдет! – встряла Серафима. – Тут близко.
– Провожу, провожу, – хищно согласился я, – собирайся, птичка, парк нынче место опасное.
– Ничего опасного, из опасного там только Каскадер, но ты ведь сказал, что он добрый, а я тебе верю, – так улыбнулась Юлька, что меня словно под дых ударили.
Вспомнил Леху и снова завелся.
– Я соврал. Каскадер – самая опасная собака, он ворует носки и красивых девушек и тащит к Лехе. А Леха вообще маньяк-рецидивист.
– Я кольцо «спаси и сохрани» надела, – парировала Юлька, – так что обещаю дойти в целости и сохранности. В крайнем случае потом потребуете у Лехи большой выкуп за то, чтобы забрать меня обратно. Я ушла!
Последние слова она кричала уже из прихожей.
– Римир, помоги мне там с окном, оно не открывается, – остановила меня Серафима, когда я собрался догнать беглянку.
– Что с твоим окном? – вздохнул я и пошел в ее комнату.
Спокойно провернул ручку, открыл створку и со значением посмотрел на сестру.
– Ой, починилось, – воскликнула она неубедительно.
Я же смотрел в окно вслед кудрявой макушке, которая убегала быстрым шагом.
Покосился на рыжую и мысленно хмыкнул.
