– Благодарю господина за обед.
Вытерев платком губы, Бай И поспешила покинуть закуток, поправляя сбившуюся в волосах шпильку. Теперь ее путь лежал во дворец.
Глава 8
ПИР
Несмотря на то что женился второй нелюбимый сын императора, во дворце Праздной Радости все равно был праздник. Столы ломились от разнообразной еды, а служанки то и дело убегали за новыми кувшинами вина. Казалось, и император, и чиновники празднуют неудачный брак Тай Фансиня.
Когда Ян Юмэй и Тай Фансинь прибыли во дворец Праздной Радости, резко стало тихо. Приглашенные гости старались получше разглядеть нелюбимого второго принца, чью правую часть лица скрывала маска, а также его глупую жену.
– Разве не говорили, что вторая дочь семьи Ся уродлива?
– И правда, а оказывается, она вполне недурна собой…
– Хоть с внешностью жены второму принцу повезло!
На возвышении стоял трон дракона[31 - Трон дракона – место, на котором восседает император], сделанный из отломавшейся во время битвы Хуанъянь и Ляньцина ветви Цышань, в которой был вырезан дракон. Днем он разгорался мягким золотым светом, а ближе к ночи становился серебряным, словно напитавшимся светом звезд. Чуть ниже от него стояли еще два трона, на которых сидели императрицы. Было и еще одно кресло, однако оно пустовало и предназначалось для великого советника, которого император почитал выше, чем наследного принца.
Из записей Ся Гана Ян Юмэй узнала, что в третьей эпохе император Великой Ци издал указ – отныне было две императрицы, одна из которых должна принадлежать народу Южной Хэ, а вторая – Северной Сюэ. Таким образом Великая Ци контролировала две соседние страны, не давая им повода для нападения.
Сам император Тайшэн был весьма молод, однако Ян Юмэй не исключала, что в его руки могли попасть ягоды древа Цышань, которые замедляли старение. Прошлый император и вторая императрица умерли от нападения демонов, когда находились в поездке, и великая вдовствующая императрица Лун, став консортом, некоторое время правила Великой Ци. Сейчас ее не оказалось в зале, что лишь подтверждало, насколько Тай Фансинь нелюбимый внук.
Первой женой императора, а также матерью наследника являлась императрица И из Северной Сюэ. Хоть она и сидела ниже императора, казалось, что именно она заведует Тайгуном, а заодно и всей Великой Ци. Как и остальные люди из Северной Сюэ, императрица И была высока, с белой, как кость, кожей и черными волосами, заколотыми в сложную прическу. Ее одежды украшала сложная вышивка с бисером и жемчугом, а на пальцы нанизаны золотые хучжи[32 - Хучжи – футляры для ногтей] с орнаментом в виде цветов и облаков.
По сравнению с ней императрица Ху казалась невзрачной женщиной, невысокой и слегка полноватой; происходила из Южной Хэ, племени Ху, заключившего контракт с духом водного тигра. Ее кожа отливала медью, часть волос заплетена в мелкие косички и украшена лентами и монетами. У императрицы Ху нет детей, так что во дворце ее ни во что не ставили.
Дойдя до ступеней, Тай Фансинь и Ян Юмэй одновременно встали на колени, поклонившись и произнеся:
– Приветствуем отца-императора и матерей-императриц.
Пока Ян Юмэй шла к трону, она не заметила среди гостей хоть кого-то из Дома Ся, впрочем, это было ожидаемо.
– Мы[33 - Как правило, китайские императоры называли себя специальным местоимением «чжэнь», которое означало «мы»] выбрали тебе жену, принадлежащую к одному из четырех великих Домов, так доволен ли ты, Тай Фансинь? – спросил император.
– Этот сын благодарит отца-императора за заботу.
– Будешь ли ты оберегать и чтить свою жену?
– Этот Фансинь сделает все, чтобы та жила в достатке и ни в чем не нуждалась.
Даже Ян Юмэй показались эти слова смешными, но она не улыбнулась. Пятьдесят ямбов хватало для жизни Тай Фансиня и Дун Ляо, а сейчас к ним прибавилась Ян Юмэй со своей служанкой.
– Мы рады, что ты доволен своей женой, – одобрительно произнес император Тайшэн, – и потому даруем тебе поместье Таобай в Хэчжоу.
– Этот сын благодарит отца-императора за такой щедрый подарок, – низко поклонился Тай Фансинь, а вместе с ним и Ян Юмэй.
Стоило Хуанъянь услышать о поместье Таобай, как ее чуть не стошнило кровью. А Тай Фансиня действительно не любили во дворце, раз даровали ему проклятое поместье, которое пустовало уже двадцать лет. Ей довелось вместе с Чунь Цин пройти мимо этого места, и от количества темной ци за воротами поместья Таобай ей стало так дурно, что она чуть не упала в обморок посреди улицы. Раньше Ян Юмэй спокойно могла бы там обустроиться, но сейчас от темной ци ее мутило.
– Чтобы заключить брак перед Нами, поклянитесь в верности друг другу перед священным мечом Ляньцина, – приказал Тайшэн, громко хлопнув в ладони.
Ян Юмэй удивленно моргнула. В прошлом клялись в верности Цышань, чтобы оно связало души, а сейчас оружию?
Сразу несколько евнухов поспешили вынести в зал стойку, на которой покоился изящный меч без ножен и с белой кисточкой. При виде него сердце Ян Юмэй заболело, а ноги подкосились. Стоявший рядом Тай Фансинь успел подхватить ее, опустившись на колени вместе с ней. Сжав пальцы с такой силой, что ногти до крови вонзились в ладони, Ян Юмэй с крайней неохотой совершила три поклона[34 - Три поклона: первым почитаются боги, второй делается в знак уважения родителей, а третий означает взаимное уважение будущих супругов].
Она кланялась мечу, который пронзил ее сердце и избавил все три Мира от Хуанъянь, при этом выходя замуж за своего убийцу. Разве может быть большее наказание для Ян Юмэй?
– Мы тоже не остались в стороне, – произнесла императрица И, жестом веля принести несколько тяжелых мешков. – Это высший сорт риса с жемчужных полей. Всего в год производят не больше пятидесяти цзиней.
Услышав это, гости восторженно зашептались:
– Щедрость императрицы И поражает!
– Благодарим мать-императрицу за столь щедрый подарок, – ответила на этот раз Ян Юмэй, вновь поклонившись.
Если это и правда столь редкий рис, то они могли продать его и получить неплохие деньги.
– Мои подарки скромнее, и предназначаются для юной девы Ся, – произнесла императрица Ху, с улыбкой смотря на Ян Юмэй. Ее взгляд показался странным, словно она увидела старого друга, но боялась спугнуть его своим вниманием.
Служанка принесла шкатулку, внутри которой лежала подвеска из белого нефрита. Весьма простая и в то же время довольно изящная.
– Эта Юань благодарит вторую мать-императрицу, – поклонилась ей Хуанъянь.
– Отец-император, если позволите, то у меня тоже есть подарок для брата и его невесты, – раздался голос сбоку.
От Ян Юмэй не укрылось, как слегка дернулся Тай Фансинь, бросив быстрый взгляд в сторону. Юноша, который сидел ближе всех к возвышению, поднялся. У него было приятное лицо с искрящимися глазами, а также улыбка, внушающая доверие. Если вокруг Тай Фансиня множество теней, то вокруг этого юноши – свет, от которого у Хуанъянь заслезились глаза. И как этот человек еще не стал небожителем?
Несомненно, это первый принц Тай Шэньху, который лишь на пару месяцев старше Тай Фансиня. Ся Ган описывал его как приятного молодого человека, не лишенного обаяния и ума, который будет прекрасным императором в будущем и достойно примет небесный мандат[35 - Небесный мандат (??) – источник легитимации правящей династии]. Однако Ян Юмэй он казался слишком мягким, неспособным принимать сложные решения и идти на необходимые жертвы.
– Я знаю, что мой брат интересуется письменностью, особенно той, что имеет историческую ценность, и не мог не подарить ему этот свиток.
Вышли две служанки, сжимающие в руках тяжелый свиток, который развернули перед всеми собравшимися. От удивления гости повставали с мест, восхищаясь великолепной работой и словно ожившими рисунками, вот-вот готовыми сойти с полотна. Даже император не сдержал удивленного возгласа, бросив неоднозначный взгляд на первого сына.
На свитке были изображены двое возлюбленных, которые сидели под сенью дерева, плыли в лодке, играли за столом в вэйци[36 - Вэйци (??) – настольная стратегическая игра, похожая на шашки] и читали друг другу стихи.
– Это полотно написал когда-то сам божественный Ляньцин, посвятив его своей возлюбленной, чье имя не сохранилось. Брат и дева Ся, пускай же это полотно подарит вам такое же счастье, как у этих возлюбленных.
Служанки свернули свиток, и Ян Юмэй очнулась. К горлу подступил неприятный ком, который она с трудом проглотила, вместе с Тай Фансинем поблагодарив первого принца.
Это полотно рисовал Мин Хань втайне от нее, а возлюбленные на нем – не кто иные, как сама Хуанъянь и Ляньцин. Но разве люди могли допустить, чтобы в истории осталось хоть что-то про любовь демоницы и небожителя? Они извечные враги, которые в конечном итоге вынуждены убить друг друга.
Новобрачные сели за стол, и служанки тут же налили им вино, но Ян Юмэй так и не притронулась к нему. Перед глазами все еще стояло это полотно, от которого становилось тошно. Почему она не может просто ненавидеть Мин Ханя? Почему ее сердце так отчаянно болит, стоит спустя три тысячи лет после его смерти показаться вещам, которые он делал для своей жены?
Слишком больно. Слишком сложно.
Мало кто поздравлял молодоженов, словно и не замечая их. Лишь Тай Шэньху подошел, выпив за брата и его невесту. Он кого-то напоминал Ян Юмэй, но вспомнить не получалось. Слишком много новых лиц за последние пару дней.
То, что от Хуанъянь не скрылось, так это пренебрежение к Тай Фансиню от остальных гостей. Тот и сам напоминал не более чем статую, которой не было ни до кого дела. Так похоже на Мин Ханя…
В прошлом, едва не сойдя с ума от любви, Ян Юмэй дала ему все и даже больше. Без Хуанъянь великий и непобедимый Ляньцин не возвысился бы над остальными, его имя не помнили бы по прошествии трех тысяч лет. В итоге он бы не избавился от нее, как от бесполезного мусора.
Судьбы Тай Фансиня и Мин Ханя были в чем-то схожи – оба младшие и нелюбимые сыновья известных семейств, на которых никто не обращал внимания. И вот уже второй раз рядом оказывается Хуанъянь.
В голове вспыхнула мысль, взбудоражившая Ян Юмэй. Она вдруг поняла, что ей нужно делать.
Нелюбимый сын императора, которого насильно поженили с глупой дочерью семьи Ся. За его спиной нет никакой поддержки, он лишь ненужная фигура на доске, от которой нет выгоды. Так почему бы Ян Юмэй не сделать эту фигуру центральной? Она даст Тай Фансиню все – верных людей, хороший дом, деньги, власть и любящую жену. А потом, когда он возвысится над всеми, когда познает все чувства, лишит его всего и скинет в пропасть. Так же, как он поступил с ней, доведя до отчаяния и безумия.
И когда Тай Фансинь будет на грани, Ян Юмэй придет к нему и убьет, пронзит ему сердце и свершит свою месть. Только тогда ее душа наконец обретет покой среди остальных душ на древе Цышань.
– Мало того что великая вдовствующая императрица не пришла, так и советника Юнь нигде не видно, – услышала Ян Юмэй голос.
– И правда… обычно он всегда посещал подобные мероприятия. Видимо, второй принц недостоин его присутствия.
– Наверное, не захотел напрасно тратить свое время.
Не стесняясь быть услышанными, гости вовсю обсуждали Тай Фансиня и Ян Юмэй. Сжав ладонь, Хуанъянь почувствовала, как внутри трепыхается кровавый мотылек. Смог бы он убить всех здесь? По крайней мере, она бы успела унести несколько жизней прежде, чем умереть.
Нет, еще рано. Пускай эти люди пока живут, она найдет для мотыльков других.
Пир закончился только к третьей страже[37 - Третья стража – с 23:00 до 1:00, час Крысы]. Ян Юмэй не пила слишком много, однако в еде не отказывала. Ся Юань из-за плохого питания была слишком худой и слабой, и вряд ли смогла бы выдержать долгие нагрузки. Чем лучше она будет питаться, тем быстрее вернется в форму. Конечно, было бы неплохо заполучить демоническое ядро, однако сможет ли это тело его выдержать? Все же в нем заключена лишь небольшая капля от крови Юнь, и не хотелось бы умереть в муках.
Всю дорогу обратно Ян Юмэй и Тай Фансинь не разговаривали. Холодный зимний воздух приятно щипал лицо, а с губ срывались облачка пара, рассеиваясь над головой. Древо Цышань скрылось за облаками, являя лишь несколько ветвей, наполненных белым светом.
– Отец-император оказался весьма щедр, даже одарил нас поместьем, – заговорила Ян Юмэй, следя за вторым принцем.
– Да, – ответил Тай Фансинь. Его голос был тихим и спокойным, как вода в колодце, ни один брошенный в нее камень не мог вызвать волн. – В поместье Таобай раньше жил генерал Е со своей семьей. Однажды ему подарили меч из кости старого демона, который приносил ему одни победы на полях сражений, но одной ночью генерал Е вырезал всю свою семью этим мечом, а после обезглавил себя.
Глупо думать, что второму принцу подарят дом без жуткой истории. Было бы неудивительно, если бы там еще водились гуи[38 - Гуй (?) – темный дух, отпечаток души умершего в муках человека].
– Какое жуткое место! – притворно удивилась Ян Юмэй, прикрыв рукавом рот. – Наверное, потребуется много времени, чтобы привести его в порядок.
Тай Фансинь с легким удивлением взглянул на нее:
– Неужели дева Ся не боится темных духов, которые могут там обитать? Это место пустовало двадцать лет.
– Сколько же там пыли! – ответила Хуанъянь, видя, как с каждым ее словом все больше удивляется Тай Фансинь.
– Кровь въелась в стены и ткань, – продолжил тот.
– Значит, потребуется больше времени, чтобы оттереть ее.
– Дева Ся…
– Да? – с улыбкой взглянула на него Ян Юмэй.
Некоторое время Тай Фансинь молча смотрел на нее, словно пытаясь разглядеть то, что скрывалось за маской глупой жены. Наконец, покачав головой, он ответил:
– Нет, ничего. Не думал, что ты так обрадуешься поместью Таобай. Если хочешь, мы можем посетить его завтра.
Глаза Ян Юмэй вспыхнули подобно драгоценным камням, и она поспешила ответить:
– Юань будет рада покинуть дворец вместе со вторым принцем. Можете не волноваться, я буду рядом и не доставлю вам проблем.
– Раз так, то хорошо.
Они в молчании дошли до дворца Старого Холода. Подобно тени идущий за ними Дун Ляо проводил своего господина в комнату, Ян Юмэй же, не дожидаясь Чунь Цин, вернулась к себе.
Подарки императриц и первого принца уже доставили во дворец – на кухне лежали мешки с рисом, а дверь комнаты Хуанъянь оказалась приоткрыта. Услышав тихие шаги, она замерла. Будь это Чунь Цин, она уже вышла бы ее встретить, да и на Тай Фансиня не похоже, только если тот не решил исполнить супружеский долг.
Открыв дверь, Ян Юмэй вошла в комнату. Все вещи были на своих местах, словно шаги лишь привиделись усталому разуму.
– Здесь нечего красть, так что лучше уходи.
Хуанъянь обернулась, и ее шеи коснулись острые алые коготки. Напротив стояла девушка в наряде служанки, с мягкой улыбкой на губах, но холодным взглядом. Даже в простом наряде девушка была прекрасна, с длинными ресницами и подведенными алой сурьмой глазами.
– У тебя хороший слух, – заметила незнакомка. Ее голос, глубокий и тягучий, напоминал мед, обволакивая и лишая желания сопротивляться. – Я уйду, когда заполучу одну вещицу. Отдашь мне ее, и я исчезну, словно меня тут и не было.
– А если нет?
– Тогда заберу силой, – улыбнулась девушка, проведя острыми коготками по щеке Ян Юмэй. – Ты же не хочешь, чтобы я содрала столь прекрасное личико? Или раздробила тебе ребра?
На стене за ее спиной возникли тени, напоминая девять хвостов, покачивающихся из стороны в сторону.
Ян Юмэй раньше встречала хулицзин – в Нижнем Мире жил целый клан лисиц – однако она знала лишь одного девятихвостого – Бай Юя. Он же и возглавлял клан Белого Хвоста, равного клану Черной Крови по силе. Они не являлись врагами, однако и общего у них мало. Бай Юй не допускал, чтобы у его лисиц отрастало девять хвостов, так как же эта смогла оставить их при себе?
– Что за вещь ты хочешь?
– Так бы сразу, – тут же мило улыбнулась лисица. – Это кусочек белого нефрита, он может выглядеть как подвеска или украшение. Припоминаешь?
– Да.
Императрица Ху подарила Ян Юмэй подвеску из белого камня. Хоть она и была красивой, но не казалась чем-то примечательной. Сняв с пояса, Ян Юмэй протянула ее хулицзин, чьи глаза вспыхнули алыми огоньками. Облизнувшись, она выхватила подвеску, испуганно вскрикнув и отбросив ее обратно. Пальцы лисицы почернели, а вдоль ладони шла широкая рана, являя мелкие белые косточки.
– Ах ты, дрянь! – зарычала она, оскалив клыки. – Убью!
Она бросилась на Ян Юмэй, которая тут же выставила перед собой белый нефрит. Яркий свет заполнил комнату, и в голове пронеслась череда картинок, утаскивая в чьи-то воспоминания.
Глава 9
Лисица на службе у человека
