– Твои родители тоже приглашены?
– Да, но их не будет.
– Почему?
Я сдержанно вздыхаю. Его постоянное недоумевание по поводу отношений Юли и моих родителей иногда раздражает.
Потому что так сложилось. Вернее, совсем не сложилось. Несмотря на кровное родство мои отец и тетка совершенно разные люди. Различные интересы, взгляды на жизнь и уровень притязаний. На данный момент из общего у них только я и мои дети.
– У папы сегодня дежурство, а мама без него не хочет идти.
– Ясно.
Дав Марине подробные инструкции и потребовав, чтобы она звонила по любому, даже самому ничтожному поводу, мы со Станисом на такси отправляемся в тот самый загородный отель, в котором отмечалась наша свадьба.
Он такой же, как два с половиной года назад – роскошный и сияющий великолепием. Лучший в области, поэтому все значимые события Юля теперь отмечает здесь.
В тот летний день небо было голубым, газоны ярко-зелеными, мое платье белоснежным. А я была холодной, словно умерла вчера.
Отворачиваюсь к окну, чтобы незаметно сглотнуть ком и, почувствовав приближающийся приступ, глубоко вздыхаю и расправляю плечи.
– Волнуешься, Варя? – сразу замечает Станис.
– Нет, все в порядке. Думаю, как бы мальчишки чего не натворили.
– С ними няня. Она отвечает за них головой.
Я киваю.
– Все будет хорошо, – добавляет негромко, накрывая мою руку своей ладонью.
– Все нормально.
Мы действительно прибываем в числе последних. Юля, едва заметно поджав губы, приближается к нам стремительным шагом. На ней нарядное синее платье в пол, на лице профессиональный макияж.
– С днем рождения, – поздравляю, протягивая пакет с подарком, который Станис привез из Москвы.
– Спасибо, – целует сначала его, потом меня, – Я думала, вы передумали!
Она нервничает и злится, поэтому по привычке ее реплику мы пропускаем мимо ушей. Здороваемся с гостями и занимаем свои места рядом с Мари Бжезинской, моей свекровью.
– Здравствуйте.
– Здравствуй, Варя. Как ты?
Ее взгляд всегда мягкий и доброжелательный, но я знакома с ней достаточно долго, чтобы знать, что нет за ним ни мягкости, ни добра.
Это маска интеллигенции и благородства, не более. Когда-то я купилась на нее, наивно полагая, что мы с ней подружимся. Сейчас я боюсь дружбы с ней как огня.
– Все хорошо, – отвечаю похожей улыбкой.
– Как дети? Станис показывал мне их фото. Они подросли.
Укол в сердце и последовавший за ним спазм в животе ненадолго выбивают меня из колеи. Я поправляю салфетку и берусь за ножку пустого бокала.
– Отлично. Большое спасибо за подарки. Мальчики в восторге.
– Я заеду навестить их завтра перед тем, как ехать в аэропорт, – сообщает она и обращается к сыну, – Заберешь меня от Юли?
– Разумеется.
Начинается торжество, которое избавляет меня от необходимости отвечать на вопросы свекрови.
Наверняка она разочарована. Мари ожидала, что я закончу университет в Лондоне, а потом, после окончания срока дипмиссии, в составе которой работал Станис, мы с ним вернемся и осядем в Питере, где я стану помогать ей с ее картинной галереей.
Все пошло, мягко говоря, не по плану – я сразу забеременела, родила и превратилась в домашнюю клушу. Более того, настояла, чтобы муж перевез нас с детьми в мой родной город. Провинциальную глубинку, как называет его моя свекровь.
Больше всех расстроилась и ругалась Юля, но ее мнение же давно перестало быть для меня основополагающим.
– Я устала, Стань, – шепчу мужу, когда стрелки на моих часах показывают десять вечера.
Марина не звонит, значит дома все в порядке – дети умыты, накормлены и уложены в кровати.
– Няня с мальчиками до полуночи. Отдыхай.
Вывозят белый торт со свечами, в зале тухнет свет и включается торжественная музыка.
– Может, уедем пораньше?
– Варюш, – говорит он, поднимаясь со стула, чтобы поаплодировать виновнице торжества, – Ты слишком зациклена на детях. Так нельзя.
Я тоже встаю и хлопаю в ладоши.
– Нельзя скучать по своим малышам? Я хочу домой, Станис.
– Хорошо. Сейчас поедем.
Вспыхнувшая в груди обида тухнет под тяжестью чувства вины. Я не имею права на него обижаться, потому что мне и жизни не хватит, чтобы рассчитаться по кредитам доверия, что я набрала у окружающих меня людей.
Глава 4
Варя
– У мамы с Юлей выставка в Москве через три недели, – говорит муж, держа в руках мою ладонь и перебирая пальцы.
– Я знаю, Юля все уши прожужжала. Говорит, с Кипра привезут картину «Клео».
– Да. Ты прилетишь?
Встречая и провожая глазами огни фар встречных машин, я какое-то время молчу, потому что знаю, что мой ответ Станиса не устроит.
– Вряд ли.
– Почему, Варя? Это важное событие для наших родных. И потом…
– Что?..
– Ты искусствовед, тебе не может быть это не интересно.
– Мне интересно, – подтверждаю я.
Моя любовь к живописи и искусству в целом никуда не делась, но на даном этапе жизни приоритеты совсем иные. И я все еще умею мечтать, только теперь точно знаю, чего хочу.
– Но?..
– Но мне придется оставить детей на два дня с няней, которую они знают всего ничего…
– Мы попросим остаться твою маму, – предлагает вдруг.
– Ее они знают еще меньше, Стань. К тому же она работает.
Он замолкает и, отпустив мою, руку, тоже отворачивается к окну.
Я знаю, что Станис тоже разочарован – его семейная жизнь началась не так, как он хотел.
Протянув руку, я касаюсь его плеча. Он тяжело вздыхает и, положив затылок на подголовник, скашивает на меня взгляд.
– Может, найдем тебе психотерапевта здесь?
– Со мной все в порядке.
– Не в порядке, Варюш. Сначала депрессия, потом панические атаки и необоснованная тревожность, – говорит он, глядя в глаза, – Специалист поможет тебе наладить контроль за твоими эмоциями.
Не поможет. Ни один специалист не исправит ситуацию, пока я не сделаю это сама. Ни одному живому человеку не известны причины моих расстройств.
Я справлюсь с ними. Я уже сделала первый шаг.
– Хотя, думаю, вряд ли в вашем городе найдется тот, кто сможет тебе помочь. Зря ты не захотела остаться в Питере.
– Не начинай, пожалуйста… – прошу мягко.
Это еще один камень преткновения в наших отношениях. Со стороны может казаться, что мое желание вернуться в город, из которого я когда-то так мечтала вырваться, как минимум не логично. Кто в здравом уме откажется жить в Санкт-Петербурге или Москве? Променяет яркую насыщенную жизнь на тихий быт и заставит мужа разрываться между городами, которые разделяют тысячи километров?
– Я не понимаю тебя, Варя, – качает головой.
– Юля с Сергеем Николаевичем так же живут. Он приезжает сюда два раза в месяц.
– Ты знаешь, почему Юля с Сергеем Николаевичем так живут, – подавшись ко мне, понижает голос до шепота, – У нас с тобой все иначе.
У мужа Юли в Москве женщина. Уже давно, как выяснилось. Не молодая свежая девочка, а его коллега одного с моей теткой возраста, разведенная и с детьми от первого брака.
Я понятия не имею, знает ли об этом сама Юля, потому что мы никогда не говорили на эту тему.
Если знает, значит ее все устраивает. Если нет – то я не та, кто ей об этом расскажет.
– Стань, мне здесь лучше, правда… – говорю правду, – Здесь я чувствую почву под ногами.
– Когда дети подрастут, я хочу, чтобы они учились в столице.
Замолкаю, цепляясь взглядом за узор на чехле переднего сидения. Может очень многое измениться к тому времени, когда дети подрастут.
– Оу, вы приехали раньше, – восклицает няня приглушенно, когда мы со Станисом заходим в прихожую.
– Да, немного. Мальчики спят?
– Как сурки.
– Хорошо поели? Арс еще не просыпался?
– Да, все съели, – отчитывается Марина.
Станя молча раздевается и скрывается в ванной. Я проводив няню, иду снять платье, а потом занимаю второй санузел, чтобы смыть макияж и принять душ. Когда выхожу, Станис уже лежит в нашей кровати, залипая в телефоне.
– Я в детсткую загляну, – предупреждаю, тихо выскользывая из комнаты.
Там тихо, горит ночник, и пахнет малышами. Склонившись над Ромой, я прислушиваюсь к его ровному дыханию. Потом поворачиваюсь к Арсению и поправляю на нем одеяло. Он скоро проснется, чтобы попросить молока.
Устроившись с ногами в кресле, достаю телефон из кармана пижамы и открываю галерею с фотографиями сынишек с самого рождения. Их тысячи, но на каждой я точно вижу, где Арсенька, а где Рома. Листаю галерею, снова проходя с ними все этапы взросления и вспоминая особо яркие моменты. Тихонько смеюсь, разглядывая снимки с их первого дня рождения. Было два торта со свечой в каждом из них. Нам с няней пришлось зажигать свечки по пять раз, потому что до этого я никогда не видела в их глазах такого восторга.
Потом каруселью идут наши прогулки, купания и игры. А после этого палец жмет на неприметную серую папку и быстро вводит пароль.
Этот сундук с сокровенным я открываю очень редко – в нем фото Леши Денежко с кубком чемпионата России, в котором он занял первое место в сентябре через год после моей свадьбы. Я стащила их из одного из новостных каналов. На снимках он заметно мускулистее, чем я его помнила. Волосы короче, ссадина на лице и взгляд победителя.
Сердце в груди быстро разгоняется и начинает причинять боль. Спазм в горле перекрывает дыхание. Схвативший затылок мороз осыпает ознобом плечи и руки. В голове шумит, когда думаю о том, что мы с ним в одном городе.
Я подошла к краю слишком близко и слишком быстро.
– Ма-а-а… – зовет Арсений тоненьким голоском, – Пить…
– Сейчас, – отзываюсь сразу и, подхватив его на руки, сонного выношу из комнаты.
По отработанному сценарию подогреваю молоко и даю бутылку в руки. Пока сын пьет, я медленно его покачиваю. Потом, снова уложив его в кровать, я усаживаюсь в кресло, желая побыть с детьми еще немного и сама не замечаю, как засыпаю.
Меня будят осторожное касание и тихий голос Станиса:
