Как он мог жить без этого? Без этих слов, без этих губ – припухших от слез, влажных, жаждущих его. Она была единственным, в чем он нуждался. Когда-либо.
– Так возьми, – прошептал Дамиан и дразняще потерся губами об ее губы.
Это стало последней каплей.
Эви встала на цыпочки в тот же момент, когда он наклонился и подхватил ее на руки.
На секунду посмотрела в его глаза. Находя там одну нежность и уязвимость. Сквозящую через ледяную стену. Почти павшую.
А потом поцеловала.
По-настоящему, запутываясь пальцами в его темных волосах и обнимая ногами за поясницу, пока их губы выпивали друг друга.
Так, что между их телами исчезло расстояние.
Так, что стерлись все «но».
Осталось ощущение.
Его руки на ее щеке, нежно вытирающей слезы, которые никак не заканчивались.
Его тяжелого дыхания.
Его рта, который отвечал – Боже – отвечал, с такой жаждой, что у нее закружилась голова.
Дамиан обвел языком пухлые, соленые губы и требовательно погрузился внутрь, овладевая ее ртом.
Этот поцелуй…
С каждым их вздохом, с каждым выдохом, что-то неуловимо менялось. Ей хотелось вылечить его душу своими губами. Забрать всю его боль себе. До дна. Чтобы она вся – черная, липкая, грязная перетекла в ее тело и освободила Дамиана.
Эви потерла мягкие пряди, наматывая их на пальцы.
Сколько… сколько у них было времени?
Ей казалось, что оно неуловимо убегает, убегает, убегает… Как песок сквозь пальцы.
Что она теряет его.
И чтобы ни сделала – этого не изменить.
Судьбу не переписать.
Итог будет один.
Внутри все сжалось. Очередной всхлип вырвался из ее горла.
А он молча гладил ее по лицу. И, кажется, у самого глаза были влажные.
Эви снова коснулась губами его губ, и они раскрылись, поддаваясь ее напору. Ее язык скользнул в его рот, сплетаясь с его языком.
И от этого почему-то только сильнее разрывалось сердце.
Глаза болели. Не видя перед собой ничего. Только проклятый мерный стук невидимых часов.
Эви не возразила, когда он уложил ее прямо на землю. Она не сопротивлялась, когда Дамиан навис над ней, продолжая целовать. Не отрываясь от ее губ ни на секунду. Безжалостно кусая, словно наказывая за заботу, и тут же ласково зализывая языком, извиняясь за проявленную грубость.
Причинять боль, чтобы самому же потом успокоить.
Все как раньше.
Чередуя короткие целомудренные поцелуи с тягучими и глубокими, такими, что ее пальцы впивались в его широкую спину, а бедра требовательно сжимали за талию.
Очередной укус. Эви вздрогнула, зажмуриваясь. Но не отстранила его от себя. Конечно, нет. Все, что имело значения, это Дамиан, который прижимался к ней всем своим телом, мощный, сильный, теплый, окружая запахом хвои, сигарет и леса.
Ее губы дрожали от беззвучных рыданий. Его – утешали. Сквозь собственные слезы, которых она не видела, сквозь заботу, о которой давно было забыто…
С закрытыми глазами – потому что так легче – с распахнутой грудной клеткой. Истекая невидимой кровью.
Они лежали и целовались, прижимаясь друг к другу. Будто хотели спаяться кожа к коже.
А боль не проходила. От нее сводило зубы, сжимались легкие. Но никто из них не останавливался.
Его язык облизнул теплый шарик пирсинга по кругу, прежде чем втянуть ее язык в свой рот и нетерпеливо пососать. Тихий стон вырвался из горла Эви.
Он с влажным звуком оторвался от ее губ, вгляделся в лицо.
Маленькая, заплаканная, с покрасневшим кончиком носа и припухшими губами – она все еще оставалась самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел. Дамиан нежно поцеловал ее в уголок рта, щеку, подбородок, спустился влажной дорожкой вниз, к шее.
Руки Эви пробрались под его рубашку, впились в широкую спину, царапая кожу ногтями, ее ноги слегка раздвинулись, чтобы вжаться туда, где он был твердым и горячим.
И она услышала.
Стон. Тихий, сдавленный, будто Дамиан больше не мог сдерживаться.
Тот, который Эви хотела, безумно ждала. Тот, от которого ее саму бросало в жаркую дрожь. Тот, который снился ей по ночам, в сумасшедших фантазиях.
Дрожь прошлась по телу девушки, когда мужские руки бессовестно и настойчиво приподняли красную ткань платья.
По колену.
Выше.
Обнажая дюйм за дюймом.
Ночной воздух ударил по коже холодом.
Дамиан лизнул ямочку между ее ключицами, прежде чем втянуть бледную кожу в рот, посасывая до боли. Оставляя кровоподтеки, которые он сразу зацеловывал. С такой нежностью, что сводило низ живота бабочками.
Мужская ладонь легла на внутреннюю поверхность бедра, властно сжимая.
Дыхание Эви сбилось.
– Дамиан… – прошептала она.
– Хочешь остановиться, малыш? – хрипло спросил он, обжигая горячим дыханием ее горло.
– Нет.
– Хорошо.
Губы Дамиана потерлись о то место, где бешено колотился пульс. Ненасытно лизнули, а потом поцеловали. Влажно, горячо, больно.
Она тихо постанывала, выгибаясь навстречу его прикосновениям, губам, рукам, пока собственные ладони вожделенно трогали его всего.
Лопатки, твердый пресс, грудь. Цепляя пальцами пирсинг на соске.
Татуировки, покрывающие тело сплошь.
Проклятье.
Каждый участок, до которого Эви касалась, вспыхивал. Горел. Плавился под ее руками.
Дамиан вдыхал запах ее волос – кокосы и ваниль, слушал тихое, прерывистое дыхание и медленно терял рассудок.
Она поерзала под ним, неосознанно вжимаясь бедрами, чтобы унять жажду, и парень застонал снова.
Блядь.
Ему до сумасшествия сильно хотелось овладеть ей.
Расстегнуть ширинку и врезаться. Вот так. Без защиты. Прямо в нее.
Дамиан вернулся к губам девушки, набросился на них с таким отчаянным голодом, что ощутил острые ногти на своем затылке.
Царапается. Как раньше. Дикая.
Он вытрахивал этот лживый, наглый рот языком, жестко и грубо.
Так, как ему эгоистично хотелось. Отбрасывая весь контроль, действуя так, как подсказывали чувства. Облизывая ее язык, а потом беспощадно отстраняясь, не позволяя себя целовать.
Эви тихо захныкала, хватая его за волосы и притягивая к себе, упрашивая поцелуй.
Хрупкое тело содрогнулось, когда мужская рука покинула ее бедро и бесстыдно опустилась между ног. Там, где все ныло.
С нажимом поглаживая кончиками пальцев. Снизу вверх. Один раз. Второй. Третий. Прямо через промокшее нижнее белье.
Она запрокинула голову, резко выдохнув. Дамиан продолжал легонько целовать ее, оставляя на приоткрытых губах едва ощутимые, нежные поцелуи.
– Дамиан… Дам… – бездумно звала его, жмурясь и отзываясь на каждое прикосновение.
Она мне нужна.
Прямо здесь и прямо сейчас.
Вся нужна.
– Блядь, самая горячая, вкусная, – промурлыкал он, опускаясь свободной рукой по телу Эви вниз.
Стиснул ее горло, провел по ключицам, плечам, ребрам, животу, груди… Слегка погладил ее через красное платье и тут же жадно накрыл ртом. Сжимая зубами твердеющий под тонкой тканью сосок. Язык, оставляющий мокрые следы… Обжигающий до мурашек. Ощущающийся так, словно был прямо там, на голой коже…
Девушка дернулась, как от удара током, и он бережно придержал ее затылок, чтобы она не разбила голову.
– Осторожнее, малыш, – прошептал ласково, целуя в лоб.
И отодвинул белье в сторону, касаясь ее, обнаженной. Погладил. Выводя большим пальцем круги на том самом месте, которое изнывало.
Эви распахнула глаза, сталкиваясь с его взглядом.
Жаждущим. Нуждающимся. Грязным.
И только от одного того, как на нее смотрел Дамиан…
Только этого было бы достаточно, чтобы довести ее до края.
Он шумно втянул воздух сквозь зубы.
– Гребаный дьявол.
Она ощущалась восхитительно. Для него. Только для него.
Эви ощутила, как парень напрягся всем телом. Выпуклость в его брюках настойчиво уперлась в ее бедро.
Несмотря на разницу в размерах и то, каким Дамиан был теперь мощным… Она не чувствовала себя в западне. Все было наоборот.
Голова девушки резко мотнулась из стороны в сторону, рыжие волосы рассыпались по земле, когда Дамиан начал ласкать ее. Проникая туда, где за все это время был только он.
– Еще… – попросила едва дыша, ему в губы.
И он сорвался. Беря ее пальцами снизу в беспощадном ритме. Полностью вытаскивая и насаживая до упора. Заставляя маленькое тело извиваться под ним, срывая с губ стоны, выпивая их своим ртом. Поглощая каждый вздох, звук, каждое крошечное хныканье.
