Это вот в той, первой жизни, уже под конец, можно было заниматься бизнесом через интернет, регистрировать своё дело онлайн, продавать и покупать тоже онлайн, особо ни с кем не взаимодействуя. Но я в своих делах оставлял старый подход, поэтому личные встречи и звонки были всегда, когда можно. И сейчас такой подход никуда не денется, даже наоборот – только поощряется.
Вскоре нужно будет обзаводиться мобильником и пейджером, ещё напечатать визитки, без них сейчас никуда. Затем – тачка, какой-нибудь джип, чтобы по здешним дорогам можно было ездить, ну и выглядеть представительно. А представительно выглядишь – проще будет договариваться с другими.
Но пока же только костюм – широкий пиджак, галстук и брюки. Затем пальто на осень и шарф, после парикмахерская, где фигуристая брюнетка с ярким макияжем сделала мне причёску, как полагается.
Вышел, глянул в стеклянную дверь на своё отражение, и заметил, что уже привлекаю взгляды окружающих. Уже не тощий парень в потёртой дерматиновой куртке и вязаной шапке с надписью «Mike», а не «Nike», и логотипом от «Пумы», а кто-то серьёзный.
Встреча назначена в центре в двенадцать часов дня, в ресторане «Аврора», самом модном кабаке города. Так что куча дорогих иномарок у входа никого не смущала даже днём. Заезжают перекусить или обсудить дела. Музыка днём не играла, но вечером, судя по сцене: стойки с микрофонами и барабанная установка, но без тарелок, здесь бывает живое исполнение.
Славик, принарядившийся в костюм, но в вечных тёмных очках, уже был внутри, листал меню в чёрной кожаной обложке. Стол, где он сидел, и велюровые диванчики вокруг него был отделён от общего зала плотным тёмно-синим пологом. Но сейчас он был приподнят.
– Не похмелялся же? – строго спросил я.
– Терплю вот, сок пью, – он показал на бокал с чем-то густым и красным. – Томатный не люблю, но бодрит, как выпьешь. Сразу думается – «лайф из гуд».
В зале раздавался смех, разговоры. Кто-то с кем-то ссорился на повышенных тонах, но обошлось без драки. Мимо входа в наш закуток прошла официантка в белой рубашке и чёрной жилетке. Симпатичная, но очень уж усталая. И пудра не скрывала тени под глазами.
И очень уж внимательно она на нас посмотрела, только потом ушла. А где я её видел?
– Знаешь, кто такая? – спросил Славик, приглушив голос.
– Вроде где-то видел. Но не помню. Лично её точно не знал.
– Это вот ей Самовар постоянно писал! Ну и когда того козла со спутниковой трубой взяли, ей он звонил. И фотку нам её показывал, помнишь? Говорил, что ждёт она его из армии. И Шустрого чуть не прибил, когда тот что-то про неё сказанул.
– Понятно, – сказал я. – Вспомнил фотку. Она, значит?
– Угу. И дождалась, – Халява потёр подбородок. – Всё-то ходит к ним, матери Пахиной помогает. И парня никакого себе другого так и не нашла.
– А Самовар что?
– Так ты же знаешь его характер сейчас – будто кругом одни враги. Это на нас он хоть перестал огрызаться, а на остальных всё-то срывается. Вот и на неё тогда наорал при всех. Кто-то говорил в кабаке вот этом, – он поёжился, – я слышал краем уха. Нервный же он стал… – Славик задумался. – Ещё хлеще меня. Но понятно, из-за чего. Тут у каждого характер испортится.
– Я с ним поговорю обязательно. Раз уж дождалась и не забыла, то всё может быть серьёзно.
– О, пришёл, – Халява посмотрел на вход и отвёл глаза.
Волнуется, хоть и старается не показывать.
Славкиного отца я никогда не знал, хотя до армии мы и со Славиком-то никогда не пересекались. Слишком разные круги общения: я сын железнодорожника, а он – олигарха местного розлива.
Пётр Бакунин – лысый мужик с громким голосом и наглым взглядом. Толстый, но не жирдяй, а вполне себе крепкий. Раньше явно занимался спортом, но сейчас забросил. Чем-то похож на мента, но это не мент. Это крупный коммерсант из 90-х: жёсткий и жестокий. Но другие в это время на таком пути и не задерживались. Ведь в таком деле дашь слабину – сожрут.
– Здравствуйте, – навстречу ему вышел официант.
– Отдыхай пока, – небрежно бросил Бакунин, даже не посмотрев на него, и стремительно пошёл к нам.
Через стеклянную дверь видно «Мерседес» и пару охранников, стоящих рядом. Ещё один зашёл в зал и сел у выхода, оглядывая окрестности.
Охрана серьёзная и вооружённая. Химкомбинат – самое крупное предприятие города, да и по области одно из крупнейших, и братва явно была бы не против его заполучить себе. Да вот не выходит.
– Бухал опять? – строго спросил Бакунин у Славки, но ответа дожидаться не стал. – У тебя две минуты, – он рухнул на стул, положил перед собой мобилу в кожаном чехле и посмотрел на меня. – Что за дело?
Голос у него такой, будто кто-то случайно выкрутил ему громкость на два тона выше, чем положено. Он аж гремел, когда говорил.
– За две минуты хорошего разговора о деньгах быть не может, – сказал я. – Это серьёзное дело, которое требует планирования и обсуждения, а не дешёвые понты. Пусть тебе студенты-маркетологи за две минуты товар продают, а я работаю обстоятельно.
Взгляд стал заинтересованнее.
– Ну ладно. Поставь сюда чё-нибудь, – бросил он официанту. – Только водку не неси, а то гаврик мой злоупотребляет, – Бакунин засмеялся. – Тачку даже разбил мне недавно.
Официант кинулся выполнять. А у Халявы задёргалось веко. Он сидел ко мне боком, и это было видно, тёмные очки не мешали. Сильно злится.
– После того, что там было – злоупотребляют многие, – сказал я, вступаясь за него, – кто-то сильно, кто-то нет. Слава может хватить лишнего, но не такой уж это алкаш, чтобы так о нём говорить.
– А ты кто вообще? – Бакунин сощурил глаза. – А то мой говорит – какой-то бизнес у сослуживца, а чё к чему – ни слова не понял.
– Я был со Славой там, в Чечне, – я говорил ровным и спокойным голосом. – В одном взводе, и знаю о нём многое, больше, чем остальные. Он меня даже на себе как-то раз вытащил, когда мне ногу прострелили. Тащил в одиночку, мимо «духов», и не бросил. Дотащил.
Халява посмотрел в другую сторону, а вот его отец уставился на меня, раскрыв глаза шире.
Да, понятно, Славик не очень много говорит с отцом, как и я раньше со своим, а про войну, судя по всему, не рассказывал вообще.
В итоге, он молча спивался, а батя так и думал о нём, как о несерьёзном пацане, которому ничего нельзя доверить. Зато под рукой, в одном городе, а не в клубах Москвы.
И чтобы Слава сделал такое – вынес сослуживца? Вот он и удивился. И всё же поверил, хотел ведь верить, что сын-то у него храбрый вырос, со стержнем. Просто сам пока ещё это не разглядел.
– Ну а машина – разбита не по пьяни, – добавил я. – Были обстоятельства, и он рискнул.
– Да хрен с ней, с тачилой, починим, – Бакунин отмахнулся. – Об этом случае, что он тебя раненого тащил, я не знал. Короче, что за дело? Он говорил, что сослуживец открывает бизнес, но не говорил, кто и почему. Короче, баксы вам для чего? На баб не хватает? Так и скажи. Могу в охрану взять, в службу безопасности химкомбината. Парней с горячих точек беру охотно. Заработаешь, я хорошо плачу.
– Нет, – я помотал головой. – У нас будет небольшое дело, с которого мы начнём, но раскрутимся и пойдём дальше. И это – не охрана.
– Типа партнёрство? – он нахмурил лоб. – Собрались пацаны после армии, решили дело замутить? Похвально, конечно, но тут смотри… как тебя? Андрей же? – отец Славика глянул на сына, и тот кивнул. – Смотри, Андрюха, какая тут есть лажа. Просто ты ещё по возрасту не понимаешь…
– Ты мне собираешься сказать что-то вроде: «хочешь потерять друга – открой с ним совместное дело?» – спросил я с усмешкой. – Слышал такое и не раз. В разных вариациях.
– В бизнесе друзей нет, есть партнёры, есть договорённости, – Бакунин наклонился к столу и стал говорить доверительным тоном: – Но это всё нарушают. Там кидают, там предают, там подставляют, и друзья там порой хуже врагов. В бизнесе людей сжирают. Лучше бизнес отдельно, а друзей отдельно. Вот представь, пришли у вас первые деньги. Один говорит – давай компы купим, расширяться надо. Второй – давай «мерс» возьмём. Третий любовницу завёл и хочет всех кинуть, чтобы с ней и бабками свалить в Грецию. Вот чё делать будешь в таком случае? Бизнес – это тебе не армия. Там – действительно жёстко.
Прям акула капитализма, циничный бизнесмен. И всё же он тратит здесь своё дорогое время. Сумма-то нам нужна небольшая, он её даже не заметит, но пришёл ради неё поговорить с нами.
Это из-за сына, конечно, на которого постоянно ворчит, но который когда-то из-за их ссоры попал в армию и на войну. И Бакунину это неприятно, что ничего не смог сделать с этим, как и неприятно то, что Славка после возвращения всё ещё не занят никаким делом. И не знает, как это решить, вот и решил выслушать.
Но просто так помогать не собирается, если это не даст никакой пользы.
Зато как привлечь внимание человека и сбить с мысли – я знал. Кого-то можно сбить доводами и обещанием денег, кого-то разговорами о конкретике, но с Бакуниным нужен другой подход. Сбить с него броню, и дальше нам будет, что обсудить.
– Жёстко, говоришь, – сказал я, всё ещё спокойно. – А ты хоть раз был в ситуации, когда перед тобой валяется раненый и орёт, а ты ничего не можешь сделать – всех, кто идёт ему на помощь, щёлкает снайпер? Или видел, как грузовик с ранеными подрывается на фугасе? Или что делают в плену с теми, кого не вышло обменять или выкупить? Так вот, что такое жёстко – я знаю. Мы все знаем.
Спесь ему сбил, это точно, он задумался. Но это только первый раунд, легко уступать не собирается.
– Ладно, понял, переборщил я малость, – Бакунин бросил тревожный взгляд на Славика. – Конечно, вам повидать всякого пришлось, и похуже какие-то вещи видели. Но тут подход другой, Андрюха. И ты не думай, что я послушаю байки с войны и поделюсь баблом просто так.
– А не надо делиться просто так. Что было раньше – это одно, а мы собрались все, потому что хотим двигаться дальше. И это – один из путей. Вот, давай теперь обсудим, Пётр Иваныч, как будет устроено наше дело, как оно будет организовано, кто главный, а кто нет, и как это всё будет работать. Ну и какие гарантии мы даём тебе, если что-то пойдёт не так.
Ну, сейчас он явно заинтересован. И даже надежда в его глазах есть – вдруг всё получится, и его сын возьмётся за ум? Может, это то самое, что сдвинет всё с мёртвой точки.
Но просто так он ничего делать не будет и даже начнёт спорить. Потому что иначе этот коммерсант не умеет. Но и не с такими говорил.
Глава 3
В ресторане наступало затишье – обед заканчивался, богатеи расходились по своим делам, и до вечера клиентов будет не особо много. Хотя слышно, как кто-то играл в бильярд – доносился звук сталкивающихся шаров.
Ну а у нас всё только начиналось. Прыщавый официант принёс тарелки, вилки и ножи, но Бакунины, отец и сын, не обращали на него внимания.
– Ну, у нас не тот случай, – сказал я, взяв нож за холодную металлическую рукоять. – Я бы согласился, если бы речь шла о том, что собрались друзья со школьной скамьи или знакомые по комсомолу. Или просто человек, с которым ты ходишь в сауну или играть в бильярд. Всё чин-чинарём, как полагается, хорошее времяпрепровождение. Да, это может быть приятный человек, но который в бизнесе ни бум-бум. И которому там веры не будет.
– Ну, – протянул Бакунин. – Это я тебе и хочу сказать. Вот Владик, – он показал на Халяву, – тусовки свои любит, а вот к делу душа не лежит. Думаешь, я не пробовал его чем-нибудь занять?
Славик тем временем молча поменял нож и вилку местами – официант разложил не так.
– Суть-то не в этом, – продолжил я. – Наша группа появилась не так, мы друг друга раньше совсем не знали и знать не могли. Нас свели обстоятельства. Когда распределяли, то направили в один взвод семерых пацанов с Тихоборска. И Славик тоже был там. Повезло.
– Угу, – промычал Халява.
– И вот там всё было не так, как здесь. Там на кону был не процент, не договор и не сделки. Там на кону была жизнь. Ошибёшься – умрёшь, сразу или болезненно, но умрёшь. Кто-то боялся, кто-то вообще убегал, кто-то подставлял других, чтобы самому выжить. Зато рядом остались те, кому свою жизнь можно доверить. Не деньги – жизнь. Меня бы вынес любой из нас, как и я любого. Вот это совсем про другое. Там ты видишь человека в ситуации, сложнее которой не бывает. И вот в ней-то ты человека узнаёшь на все сто.
– Ну допустим, – согласился Бакунин. – Но как это будет у вас устроено? Командовать ровесниками не так-то просто, у них у каждого что-то своё на уме.
– И снова мы про разные вещи.
Я взял нож поудобнее и вилку в левую. Принесли обед: тарелки с шашлыком, лежащим на листьях салата. Помимо мяса на тарелках лежали порезанные помидорки и маринованный лук. В отдельной корзинке принесли хлеб, но каждый кусок приготовлен в виде отдельной мини-буханки: белый и чёрный.
Водку, как и просил Бакунин, подавать не стали, но притащили вино в чёрной бутылке с пыльной этикеткой, официант тут же вынул пробку штопором и разлил его. Запах вина почувствовался отчётливо.
– Там я был сержантом, – сказал я, когда официант отошёл. – Хоть и такой же срочник, но за людей отвечал, иначе было никак. У нас там у каждого была своя роль: снайпер, пулемётчик, радист, даже снабженец, – я хмыкнул, а Славик закивал. – Здесь будет так же. Я представляю, как всё работает, мне и брать ответственность, чтобы всё вышло. У остальных будут свои роли.
– У вас же командир приехал, – заметил Бакунин. Явно интересуется сыном, хоть и не показывает.
– Он ещё не ответил на предложение, но и ему найдём роль, если согласится. Там командовал он, но здесь собираю всех я, и я понимаю, как всё должно работать. Поэтому и останусь старшим. Но вкладываемся мы все. Мы привыкли к такой системе. Даже братва, – я усмехнулся, – так работает. Только у них важен авторитет силы или какой срок ты мотал и по какой статье, а у нас – личный авторитет и насколько ты сам готов вложиться в то, что предлагаешь, а не подставляешь других, чтобы они сами сделали всё.
Я отрезал кусок мяса и закинул в рот. Баранина, но приготовлена правильно, мягкая и сочная.
Вспомнилось, как Шопен откуда-то притащил барана, подорвавшегося на растяжке, которую «духи» ставили на нас.
Тогда часть мяса пожарили на углях, часть сварили похлёбкой. Получилось слишком жёстко, но мы не жаловались. Только потом спичками ковырялись в зубах всю ночь и потом всё вспоминали этот ужин.
– Помнишь, как Шопен барана принёс? – спросил Халява, легко улыбаясь. Тоже вспомнил.
– Вот как раз думал. Нам тогда много не надо было – кусок мяса и крыша над головой.
Поели молча, только Бакунин не ел, сверлил меня взглядом.
– Ну, предположим, – сказал он. – Хотя, конечно, не верится, что Владик будет подчиняться – меня-то он сроду не слушается, даже в детстве упрямился. Но у вас там свои порядки. Ладно, считаем, что всё понятно, всё серьёзно. А чё по сути? Чё вообще делать будете? Чем именно заниматься?
Я вытер руки мягкой салфеткой и положил на стол кожаную папку со сметой. Там были расписаны расходы на десять и на пятнадцать компьютеров, в зависимости от выделенных средств. Посчитаны комплектующие, корпуса, мониторы, ИБП, периферия. Кроме того, аренда в центре города, электричество и зарплата администратору, расходы на охрану, усреднённые, но близкие к реальным ценам. Не забыли и про мебель. Ну и там же был план по окупаемости, расценкам и прочему.
Самовар отнёсся к делу максимально серьёзно.
Бакунин нахмурил лоб и достал из кармана пиджака футляр с очками. Вид в них у него сразу стал не такой зверский. Славик как-то показывал фотку, на ней его отец носил свитер с рубашкой, а голову не брил наголо, из-за чего у него была профессорская лысина. Совсем не походил на этого важного коммерсанта, как сейчас.
Он водил пальцем по строкам, шлёпая губами. Халява при виде этой картины что-то про себя хмыкнул, наверное, вспомнил какой-то случай.
– А почему вообще именно это дело? – спросил Бакунин, глядя на меня поверх очков. – А не другое? Я думал, будет просто продажа компов, а у вас – почасовая аренда.
– Нет конкуренции, не надо лицензий, низкий порог входа – покупай компы, арендуй помещение и работай. Ну, как низкий – когда понимаешь, что делаешь, то низкий.
– Если нет конкуренции, то может быть две причины. Или ещё никто не понял, в чём выгода, или это нахрен никому не нужно, – проговорил отец Славика.
Сам Халява же ел мясо, скрипя зубчиками вилки по зубам. Отец сурово на него посмотрел.
– В Москве и Питере схема опробована, – сказал я, – уже популярная, но даже там её пока что не поставили на поток. А здесь мы вообще будем первыми в Сибири. И что удобно – можно масштабировать и на город, и на область. Это же не химкомбинат, здесь купил ещё десять машин – и уже новая точка.
– Хм…
– Ещё и интернет можно будет подключить, – добавил я. – Именно для кафе, с платой за время. Клиенты – студенты и школьники, их оттуда за уши не оттащишь. И это не просто про игры – интернет опять же будет, можно будет запускать курсы компьютерной грамотности – тогда и фирмы к нам подтянутся обучать персонал. Плюс будет продавать компы на заказ, делать ремонт, торговать комплектующими, а это вообще никто в области не делает, только готовые ввозят. Ну и на закуску ещё поставить туда кассеты, диски, всякую технику. Но это потом. Первый этап – компьютерный клуб под Новый год.
– Когда каникулы будут, – тут же ухватил суть Бакунин. – Пацаны же играть будут ходить, они любят такое.
– Именно. Ну и все наши при деле, а у нас все – молодые парни, для которых работы нет. Кто грузчиком идёт, кто в бандиты. Ну или бухает. Надо дело находить, и это не хуже любых других.
– Угу, – он шумно выдохнул. – А если пролетим?
– Продадим компы с хорошей маржей, потому что берём комплектующие почти по закупочной цене и собираем сами. Процентов тридцать навара точно будет. Так что в накладе не останешься.
– Если братва не сожжёт, – Бакунин хмыкнул. – Хотя вы парни серьёзные, не подлезет.
– Ну и компы будем сами собирать, – сказал я и кивнул Халяве – Будешь учиться джамперы ставить, Славик. Это примерно так же, как разминировать – очень кропотливая работа. Только здесь в худшем случае всего лишь комп сожжёшь, а не взорвёшься сам.
Халява засмеялся.
– Но будем учиться все, – закончил я.
Его отец закрыл папку и отложил к себе, после полез за мобилой.
