Фред мяукнул и уткнулся лбом ей в плечо.
«Пушистая терапия на этот раз не справится, дружок, – сказала она, поднимая его на руки. – И мне жаль, но сейчас я должна заняться взрослыми человеческими делами, и тебя рядом быть не должно».
Я наблюдал, как она поднимает с кровати Фреда, относит его в ванную, сажает на кафельный пол и снова извиняется, прежде чем запереть. Я, затаив дыхание, жду, пока она снова сядет на кровать и возьмет телефон.
«Как я могу быть уверена, что ты не навредишь мне?» – спросила она.
«Никак. Я просто незнакомец из интернета».
Она громко выдохнула и затрясла телефоном в воздухе.
«Ты думаешь, я этого не знаю? Я просто хочу какого-то подтверждения, что не стану героиней новостных заголовков!»
Мне стоило ей посочувствовать, но, как и страх, ее возмущение только меня распалило. Уже очень давно я не приводил женщин в такое исступление. Обычно я предпочитаю, чтобы это исступление было сексуальным, – люблю постепенно доводить их до предела, пока они, наконец, не срываются. Но с Эли меня будоражил даже такой безобидный антагонизм. Само зрелище того, как такая красивая женщина становится в боевую стойку, меня заводило. Может, дело было в сопротивлении. Мне всегда нравились женщины, которые умели бороться. Им не заговоришь зубы, они способны высказываться прямо и стоять за себя.
Не то чтобы я был против более робких женщин; они просто были не для меня. На самом деле они прямо-таки приводили меня в ужас, потому что именно на таких предпочитал охотиться отец. Я никогда с такими не встречался, не говоря уже о том, чтобы спать, – на тот случай, если я все-таки унаследовал склонности отца. Я выбирал сильных женщин, на грани с агрессивностью. Тех, у кого было больше шансов дать мне отпор, если я… Ну, не стоило думать об этом, когда Эли заполняла весь мой экран.
Когда я увидел, насколько она взвинчена, мне захотелось поощрить ее, хоть мои инстинкты и кричали о том, что надо быть осторожнее. Я открыл вторую часть видео из ее комнаты – ту, за которую бы меня забанили в соцсетях, если бы я ее выложил, – и, даже не успев задуматься, загрузил на страницу с нашей перепиской и нажал «отправить». Я действовал на чистом инстинкте.
Открыв его, Эли зажала рот руками и приглушенным голосом простонала:
«Ох, твою мать».
Я откинулся в кресле и стал ждать, что же она будет делать с этим видео. Это была еще одна проверка. Скорее всего, она вызовет копов, но если бы по какой-то невероятной причине она этого не сделала, то это был бы первый шаг к тому, чтобы стать моей.
«Это?..» – прошептала она.
Моя рука, проскальзывающая в брюки? Да, это была она, и я совершенно точно отправлюсь в ад за то, что снял в ее комнате видео, как ласкаю свой полностью вставший член.
Она наклонилась вперед, и с ее губ слетел тихий стон. Когда она подняла глаза, они снова были полуприкрыты, щеки раскраснелись, и внезапно я понял, что это было за выражение: похоть.
Эли тоже была долбанутая. Аллилуйя.
Свободной рукой она дотянулась до моей маски и положила к себе на подушку. Пристроив ее, она поднялась, как следует проверила стул у двери на надежность, а потом пошла к своему комоду, открыла верхний ящик и достала вибратор.
Ох, черт.
Нужно было срочно вырубать запись.
Не далее чем десять минут назад я сказал себе, что смотреть, как Эли спит или переодевается, – уже за гранью. А шпионить за тем, как она мастурбирует, выходило далеко за эти пределы. Это было неправильно со стольких позиций, что… Черт возьми, она сняла трусы. Я краем глаза успел увидеть аккуратно подстриженный треугольник волос, прежде чем она обернулась и…
Посмотрите. На. Ее. Задницу.
Мне захотелось ее шлепнуть. Так сильно, чтобы остался след. А потом мне захотелось ее укусить. Посадить к себе на колени и смотреть, как она подпрыгивает, пока я ее трахаю сзади. Благослови бог все упражнения на ягодицы, которые она делала в спортзале, потому что они принесли плоды.
Нет. Это было неправильно. Я не собирался смотреть, как Эли удовлетворяет себя под видео, которое я ей прислал. И я определенно не собирался запускать руку себе в шорты и браться за основание члена.
Прекрати. Плохая рука. Мы не будем этого делать.
Эли на экране снова легла на кровать с раздвинутыми ногами, лицом к маске, держа телефон немного приподнятым. Она щелкнула вибратором и, без всяких прелюдий или чего-то такого, направила его себе между бедер и вставила прямо туда. Она выгнула спину, и наполовину страдальческий, наполовину сладостный крик вырвался из моих колонок.
Я нажал кнопку, чтобы выключить запись, и экран почернел. На всякий случай я отъехал на кресле от компьютерного стола и остановился напротив окон моей комнаты. У меня дрожали руки, так что я сцепил их за головой, глядя на восходящее солнце. Черт побери, это было близко. Вид выгнутой спины Эли сжег мою сетчатую оболочку, а ее мучительный стон звучал слишком сладко для моих ушей. Если бы я посмотрел еще хоть секунду, я бы уже не смог остановиться.
Слегка обнадеживало то, что во мне еще оставалась капля морали. Может быть, Эли и мастурбировала под видео, которое я ей прислал, но она точно не соглашалась на наблюдение. Конечно, она не соглашалась и на то, чтобы я вламывался к ней в дом, снимал секс-ролик в ее спальне, отправлял ей видео непристойного содержания и наблюдал за ней на работе целыми днями, но граница должна где-то проходить, и сексуальное преследование было вполне неплохой отметкой, чтобы ее провести. Неважно, насколько бунтовала мрачная половина моего сознания, нашептывая, что ей не навредит то, о чем она не знает.
Я уже становился нездорово одержим Эли. Это не могло хорошо закончиться для нас обоих, если не держать себя в руках. Но теперь, когда я рассмотрел ее, я, казалось, уже не мог остановиться, и все мои тщательно составленные планы по медленному погружению и введению ее в курс дела полетели в тартарары.
Она была мне нужна, и вне зависимости от того, была она готова или нет, я собирался подвергнуть ее финальному испытанию.
Я просто надеялся, что оно не закончится для нас травмами или смертью.
5
Эли
Безликий был здесь. Здесь, в моей спальне, на моей кровати, и снимал себя с рукой в штанах. Я должна была сходить с ума от чертова страха из-за того, что незнакомец из интернета вломился в мой дом. И я сходила. Правда. Но еще я была заведена сильнее, чем когда-либо в жизни, и в таком состоянии мне хватило всего нескольких грубых рывков вибратора, прежде чем я с криками кончила.
Я включила вибратор и одной рукой засаживала себе секс-игрушкой, а в другой держала на весу телефон, наблюдая, как мужчина, которого я вожделела месяцами, удовлетворяет себя на этом самом одеяле. Только посмотрите на эти сумасшедшие мускулы! А нож, который он держит свободной рукой! А как его предплечье напрягается и играет, когда он ласкает себя! Он был самой горячей штучкой, что я когда-либо видела, и каким-то образом заметил мои влажные комментарии среди тысяч других, которые ему оставляют ежедневно.
От этого я почувствовала себе особенной. Отмеченной. Избранной.
До сегодняшнего вечера я искренне верила, что моя одержимость – это просто фаза. Что я просто фантазировала, и мое новоприобретенное увлечение было связано исключительно с огромным обилием мужчин в маске в моей ленте. Я была уверена, что скоро в соцсетях появится новый тренд, и вместо масок я к концу месяца перейду на бондаж.
Глупенькая.
Теперь-то я знаю. Для меня это была не просто мимолетная блажь. Это была моя мечта всей жизни, и от потенциальной возможности воплотить ее в реальность я чувствовала себя более живой, чем в последние долгие месяцы.
Но я не была идиоткой. Годы работы медсестрой в травматологии научили меня, что подобное чаще заканчивается трагедией, нежели как-то иначе. Я прошерстила весь свой дом, от пола до потолка, и знала, что его тут нет. Еще я прислонила стулья к входной и задней двери, так же как и к двери в спальню. Я обезопасила себя настолько, насколько возможно, и, избавившись от этого всепоглощающего желания в своем теле, я готова была вернуться к испугу и злости.
Видео началось, и я опустила телефон пониже, чтобы лучше видеть, как Безликий кладет ладонь на свои кубики, а потом невыносимо медленно опускает ее к поясу расстегнутых джинсов. Сначала он двигался сверху вниз, поглаживая свой член от основания до кончика. Я застонала и представила его у себя в руке – настолько толстый, что я едва могла обхватить его пальцами, крепкий как сталь, мягкий как шелк и настолько теплый, что мог бы разжечь все мое тело.
Я не врала в своих комментариях, мне правда хотелось приползти к этому мужчине. И подарить ему самый ступне-сводящий, ного-дрожащий, члено-пульсирующий, простыне-хватательный, душе-высасывающий, яйце-опустошающий оргазм в его жизни. От одной мысли об этом я сама к нему приближалась, так что продолжала представлять эти картинки у себя в голове, пока вставляла себе, смотря видео: как я присоединяюсь к нему в постели, заменяю его руку своим ртом и давлюсь этим членом, пока у меня не слезятся глаза и не сводит киску. Я хотела, чтобы он держал меня за волосы до боли, пока трахает в рот.
Я выгнула шею, чтобы взглянуть на маску – его маску, которую он оставил для меня как некий мрачный сувенир. Было совсем легко представить, как он глядит из-за нее, наблюдая, как я вставляю вибратор глубоко внутрь и удерживаю его.
Мне надоело играть – оргазм был необходим мне как воздух. Небольшое утолщение у основания прибора вибрировало у моего клитора так, что я выгнула спину на кровати. Телефон выпал из онемевших рук, и я зажмурила глаза, пока все мое существо постепенно сосредотачивалось в чувствительном комочке нервов между ног.
О господи, я сейчас…
– Черт! – то ли закричала, то ли застонала я, когда за моими опущенными веками вспыхнул свет и оргазм пронзил меня с одинаковой мощью и удовольствием.
Я продолжала лежать, тяжело дыша, немного оглушенная и все еще возбужденная. Твою мать. Это было нехорошо. Ко мне в дом вломился мужчина, и вместо того, чтобы вызвать копов, я помастурбировала на единственной улике, которая могла от него остаться. А теперь я уже никак не могла им позвонить. Как бы я объяснилась?
– Почему вы не вызвали нас сразу? – спросили бы они.
– Извините, офицер. Я отвлеклась на то, чтобы немного подрочить.
Фу. А еще? Я сама напрашивалась. Это не виктим-блейминг; я действительно умоляла, чтобы это случилось. В какой-то момент я даже оставила комментарий, предлагая ему денег за то, чтобы он вломился ко мне и ждал в темноте. Как это выглядело бы в суде? Его защита наверняка бы заметила, что их клиент всего-навсего поймал меня на слове. Нужно спросить об этом наших юристов в больнице. Технически, как сотрудник, я была их клиентом. Это значит, что они не могут рассказать всем коллегам, какое дикое дерьмо я исполняю вне работы, да? Конфиденциальность клиента и все такое?
Я встала и вытерлась. Я буквально сочилась. Такой мокрой я не была уже очень давно. Обычный секс мне нравился, иногда даже доводил до катарсиса, но сейчас он стал менее волнующим, чем раньше, превратившись скорее в способ снять стресс и удовлетворить потребность в физическом контакте с другим человеком – своеобразное напоминание, что люди могут доставлять друг другу удовольствие, а не только боль.
Моя работа начала серьезно влиять на жизнь. Я знала о такой вероятности. В школе медсестер меня пытались подготовить. Когда я только начинала карьеру, мои кураторы на работе и другие коллеги предупреждали, какой ущерб работа в травматологии может нанести: упоминали и заоблачный уровень разводов в больницах, и риск ПТСР, и проблемы с зависимостями, но я не слушала. Я была слишком наивной и упертой. Никого не было рядом, когда моя мама больше всего в этом нуждалась, и я не могла допустить, чтобы подобное случилось с кем-то еще, если это было в моих силах.
А теперь я стала бесчувственной. Я видела столько дерьма, что моя вера в человечество уже пробила дно, и я утратила все внешние контакты, кроме коллег-медсестер и других друзей по несчастью, потому что никто больше не понимал, с чем мне приходится сталкиваться день за днем. Даже секс потерял свое очарование. Во всяком случае, ванильный секс. Мой нынешний поступок лишь доказывал, что нужно нечто более пикантное, чтобы меня завести. Нечто более мрачное, с острым привкусом опасности.
Из моей задумчивости меня вырвало громкое «мяу». Точно. Я заперла Фреда в ванной. Я почувствовала себя паршивой хозяйкой, особенно после того, что он пережил этой ночью. Наверное, он спрятался под кроватью и не вылезал, пока я не вернулась. Он не симпатизировал и не доверял большинству людей, особенно мужчинам (кто мог его за это винить!). Он шипел и убегал от каждого парня, которого я приводила. А когда в его пространстве оказался незнакомец, а меня даже не было рядом, он, наверное, просто обосрался от страха.
Я переоделась в пижаму и выпустила Фреда. Он вылетел в комнату и сразу побежал к двери. Бедняге, видимо, надо было пописать.
Ко мне потихоньку вернулись силы, так что я взяла пистолет с тумбочки и аккуратно убрала стул из-под дверной ручки, все еще опасаясь, что кто-то поджидает снаружи, чтобы наброситься на меня. Я отперла замок и медленно приоткрыла дверь, выставив вперед пистолет. Слава богу, в коротком коридорчике, разделявшем спальни, никого не было. Я включила почти весь свет, поэтому, заглянув за угол, сразу поняла, что в гостиной с открытой планировкой тоже пусто.
И все же моя паранойя по-прежнему доходила до предела, и пока Фред устремился к своему лотку, я перепроверила весь дом еще раз. Когда я закончила, из спальни до меня донесся звонок телефона. Я оставила его там. И совершенно забыла ответить на видео, которое мне послал Безликий.
По моим щекам разлился румянец. Если бы он только знал почему. Наверное, он бы еще больше убедился, что я такое одобряю, и понадеялся бы повторить, желательно в моем присутствии.
Я взяла телефон с комода и застыла. Я что, надеялась на сообщение? Я замотала головой. Нет. Конечно же нет. Это было бы безумие, верно? Но нельзя было игнорировать тепло, растекшееся глубоко внутри, или замирание моего сердца при этой мысли.
Мой телефон снова тренькнул, и я посмотрела на него. Я увидела два новых уведомления от приложения. Безликий прислал мне два сообщения.
У меня тряслись пальцы, когда я разблокировала экран. Что он написал? Может, прислал еще одно видео? И почему мне так не терпелось выяснить, хотя на самом деле мне стоило его заблокировать и пожаловаться на этого черта в поддержку?
Это было не новое видео. А просто два простых, захватывающих дух сообщения.
«Спи крепко».
«Алисса».
Я сморгнула. Не Эли. Алисса. Мое полное имя. Которое я не использовала ни в профиле, ни в комментариях, ни где-нибудь еще в этом чертовом приложении. Я даже не удивилась. Он влез в мой дом, так что наверняка разузнал перед приходом мое настоящее имя и бог знает что еще обо мне. Но то, что он его напечатал, казалось еще большим вторжением, и не в самом неприятном смысле, надо признать.
И что вообще я могла написать ему в ответ? Спасибо? Иди на хрен, урод? Попробуй что-то подобное снова, и я застрелю тебя? Неси свою задницу обратно сюда, монстр, ты не можешь бросить меня такой возбужденной?
У меня было такое чувство, будто мой мозг раскалывается надвое. С одной стороны, это было самое сексуальное, что когда-либо случалось в моей жизни. С другой – самое дикое.
Это правда был фильм ужасов, в котором я умру, да?
? ? ?
Каким-то образом, несмотря на свой страх и возбуждение, мне удалось уснуть. Я забаррикадировалась в комнате с Фредом, перетащив его лоток в ванную, а миски с едой и водой – к комоду. А еще я заснула, сжимая в руках бейсбольную биту и положив неподалеку пистолет.
Я была уверена, что мне приснятся кошмары или, что еще хуже, эротические сны, но я проспала как убитая десять полных часов, просыпаясь, только когда Фред уставал от своего заточения и начинал наматывать круги вокруг кровати.
А теперь я сидела за своим маленьким обеденным столом, сжимая в руках кружку кофе, и мой мозг работал на полную мощь. В глубине души я не могла поверить в произошедшее. Прошлой ночью Безликий вломился в мой дом. Одна мысль об этом казалась ирреальной. Как будто я выпала из действительности и оказалась внутри мрачного сбоя матрицы своего собственного производства.
Он мог спрятаться и убить меня в ту же секунду, что я вошла в дом, но не сделал этого. Я все еще была живая и здоровая, только немного ошарашенная. Должно же это было что-то значить? Например, что он не хотел меня убивать?
Не будь тупицей, сказала я себе.
Точно. Можно было предположить, что для него это такая прелюдия. Так кошка играет со своей добычей, наслаждаясь преследованием. Он просто безжалостно наблюдал, как я мечусь из стороны в сторону, дожидаясь подходящего момента, чтобы нанести удар. Он и правда мог быть убийцей и поступать так со всеми жертвами. Заманивать с помощью интернета, флиртовать, вламываться в их дома, может быть, даже периодически трахать без всякого насилия. Теперь я видела, как легко попасть в такую ловушку – потерять бдительность, чтобы потом тебя убили каким-то исключительно кровавым способом.
Ну, я стану его следующей жертвой только через мой труп – ой, неудачный выбор слов. Я не стану его следующей жертвой. Позже я добавлю оружейный магазин в свой обширный список дел. Они продавали не только оружие. Помимо индивидуальных средств защиты, они предлагали целые системы безопасности для дома. Надо взять камеры. И сигнализацию. Этот мудак не попадет сюда снова без боя.
Я заерзала в кресле, стараясь не обращать внимания на то, что до сих пор возбуждена. Это длилось всю ночь: между ног я была вся мокрая, а когда мои затвердевшие соски терлись о ткань пижамы, по всему телу прокатывалась дрожь удовольствия.
Дурацкий кинк заставляет меня хотеть мужчину, который, скорее всего, хочет содрать с меня кожу и сделать себе перчатки.
Я поморщилась от этого образа и отпила еще кофе. Вся эта ситуация была более чем некомфортная. Хотел он навредить мне или нет? И почему из всех пользователей в его разделе комментариев он выбрал именно меня? Он живет где-то неподалеку? Может, я встречала его лично? Натыкалась на него в любимой кофейне или тягала веса рядом с ним в спортзале?
Даже если так, как он нашел меня в интернете? Он должен был знать мое имя и как я выгляжу, чтобы найти меня в комментариях. Ведь я никому, абсолютно никому в реале не говорила про свой кинк с масками, не добавляла в друзья и не подписывалась ни на кого, кого бы знала лично.
Что случилось после того, как он нашел меня? Как он перешел от идентификации моей личности к выяснению моего места жительства?
А что самое важное, как он проник сюда прошлой ночью? Ни одно окно не было разбито или взломано, и камина у меня тоже не было, чтобы по нему спуститься. А на задней двери был засов, который я всегда запирала изнутри. Насколько я понимала, ему нужно было именно вломиться, чтобы проникнуть внутрь. Но я все проверила прошлой ночью, и никаких следов взлома не нашла. Так что оставалась только передняя дверь.
В какой-то момент ночью отключилось электричество. Он мог каким-то образом это спровоцировать, чтобы проникнуть внутрь под покровом темноты? Нет. Это наверняка совпадение. Он должен быть первоклассным хакером, чтобы провернуть нечто подобное.
И чтобы выяснить обо мне все, что он знал, если подумать.
Мой телефон лежал на столе рядом со мной. Я подозрительно на него посмотрела. Мог он наблюдать за мной через него прямо сейчас? Я пихнула его за подставку для салфеток, с глаз долой, просто на всякий пожарный. Это все было выше моего понимания. Я как-то проходила несколько курсов по программированию в старшей школе и колледже. Мне хватило, чтобы понять, что работа в области компьютерных технологий была не для меня. Я не представляла, какими умениями надо обладать, чтобы взломать мой телефон, и возможно ли это?
Минуточку. А сосед Тайлера случайно не был компьютерным гением? Смог бы он ответить на мои вопросы? Конечно, между нами с Тайлером было все кончено, но это с самого начала было не особо серьезно, и расстались мы неплохо. На днях я видела его в спортзале, и он был очень мил: помахал мне и показал два пальца вверх, когда я взяла рекордный для себя вес. Не будет слишком странно, если я попрошу его поговорить за меня с соседом? Но как я вообще объясню, что мне нужно?
Привет, Тайлер. Это Эли. Не волнуйся, я в тебя не влюблена, ничего такого. Мне просто нужно, чтобы твой сосед отследил мужика из секс-видео, которое я тебе посылала.
Я закатила глаза. Да уж. Это отлично прокатит.
Может, все получится, если я буду выражаться обтекаемо и предложу парню денег? Я встречала Джоша всего раз, так что вряд ли он сделает это по дружбе или по доброте душевной.
Я мысленно вернулась к той встрече. Единственное, что мне рассказал о своем соседе Тайлер, это что он затворник с какой-то крутой работой в области кибербезопасности. Я ожидала, что он окажется тощим как жердь пацаном в очках (да, я знаю, что поддалась голливудскому стереотипу о том, как должен выглядеть «гик»).
Но Джош открыл мне глаза. Потому что он был огромный, почти под два метра, и хотя на нем были мешковатые спортивные штаны и толстовка, когда мы столкнулись с ним тем утром, это не могло скрыть его накачанности. Я успела взглянуть на него только в профиль: волевая челюсть, орлиный нос и густые, длинные ресницы, за которые любая женщина готова убить. Но даже этого короткого ознакомления оказалось достаточно, чтобы понять: этот мужчина душераздирающе красив. Наверное, в нем была средиземноморская кровь, потому что его кожа имела оливковый оттенок, а волосы были почти такими же темными, как мои. Мама при взгляде на него наверняка сказала бы что-то неуместное типа того, что от него родились бы прекрасные итальянские внуки.
При нем я сразу подобралась, прекрасно осознавая, что одета в футболку его соседа, и еще он наверняка слышал, как мы несколько часов назад трахались, ведь из-за бутылки вина за ужином вели себя громче, чем полагается.
Но все это было неважно, потому что к Джошу я обращалась не из-за внешности; я обращалась к нему из-за мозгов. Не знаю, будет ли оплата достаточным стимулом, чтобы он взялся мне помочь? И сколько мне нужно будет рассказать, чтобы получить желаемое? Могу я просто попросить его найти для меня кого-то, особо не вдаваясь в детали?
Мне нужен был Гугл, чтобы ответить на все эти вопросы.
Я уже потянулась за телефоном, но остановилась, не доверяя самой себе. Не полезу ли я снова в свои личные сообщения в приложении, чтобы весь день пускать слюни на видео Безликого, которое он сам мне прислал? Так что вместо этого я поставила кофе на стол и пошла за ноутбуком.
6
