Конечно, я пялилась. Вы бы только видели, как потрясно он смотрится в белом поло и шортах. Какие крепкие у него бёдра и мощные икры, как мышцы на руках перекатываются при подаче – визуальный оргазм, честное слово.
Мы даже не поздоровались при встрече. Он снова игнорировал меня: говорил со всеми, кроме меня, играл со всеми, кроме меня. Делал вид, будто я – невидимка.
Только вот взгляд его выдавал. Слишком часто я чувствовала его на себе, когда отворачивалась – слишком часто, чтобы поверить в равнодушие.
Я была в белом топе, коротких спандекс-шортах и юбке-плиссе. Судя по тому, как на меня засматривались другие мужчины, выглядела я эффектно. Белый цвет красиво подчёркивал загар, а короткая юбка – мои длинные стройные ноги.
Эти липкие взгляды быстро утомили меня, поэтому я укрылась в тени в компании коктейлей и сигарет. И наслаждалась зрелищем: два идеально сложенных мужика отбивают мячи на корте. Ну разве не идиллия?
– Может, расскажешь уже, что между вами?
– Ничего. – Я сделала очередной глоток коктейля. – Взаимное равнодушие и не более.
– Когда люди равнодушны, они не прожигают друг друга взглядами а-ля: «Я хочу тебя трахнуть, а потом убить». Или наоборот.
– Боже, Никки, что за маниакально-романтические фантазии! – Я картинно приложила руку к сердцу, и она больно стукнула меня в плечо.
– Ау! Ладно, расскажу, чтобы ты наконец от меня отстала, – взвыла я, потирая плечо. – Только пообещай, что не отгрызёшь ему голову.
Она иронично вскинула бровь:
– А будет повод?
– Я бы отгрызла.
– Ну, тогда ты не оставляешь мне выбора.
Я рассмеялась и рассказала ей о том, что произошло на дне рождения Рассела.
– Господи, если бы я только знала, что он такой придурок, я бы ни за что не согласилась с выбором Димы. – Никки злобно уставилась на Джеймса и сквозь зубы прошипела: – Вот же… гондон.
– Чего?
– Дима часто говорит это слово после звонка кому-то из партнёров, – пояснила Никки и пожала плечами. – Мне нравится. Сразу ясно, что кто-то крупно облажался.
– Гондон, – тихо повторила я, смакуя на языке незнакомое слово.
– Именно, – подмигнула Никки. – И не бойся, я не отгрызу ему голову… если он больше не даст повода.
– Надеюсь, не даст, – пробормотала я и отпила коктейль.
Некоторое время мы молчали, наблюдая, как официант собирает со столиков пустые бокалы.
– Слушай, а он вообще… был изначально приглашён? – спросила я, бросив взгляд на подающего Джеймса. – Ну, на свадьбу.
– Да. Дима звал его просто как гостя. Ещё в начале, когда только список составляли.
– И он согласился?
– Нет, сослался на завал на работе, мол, «всё лето в операционной, времени ноль».
– Это так по Кроуфорду.
– В смысле?
– Его характерный почерк, – пробормотала я, вертя в руках полупустой бокал. – Постоянно отмазывается. То он «весь в делах», то «не высыпается». Он вообще мастер в искусстве избегать: людей, эмоций, разговоров. Он даже собственный день рождения не отмечает.
– Серьёзно?
– Ага. В прошлом году ему исполнилось тридцать, и он провёл весь день на работе. Как и в позапрошлом году. По словам Тео.
На моё тридцатилетие два месяца назад он так же не соизволил прийти. Но любезно отправил подарок курьером: огромный букет алых роз, бутылку красного вина «Шатонёф-дю-Пап» и заколку в красивой шкатулке из матового стекла.
Не просто заколку – настоящее ювелирное чудо из жёлтого золота в виде созвездия Близнецов с крошечными бриллиантами в местах звёзд. Настолько тонкая, изящная работа, что казалось, её создали на небесах, а не в ювелирной мастерской.
Такую вещь не выбирают наспех. Её выбирают долго. С мыслями о той, кому она предназначена. С намерением напомнить о себе, когда не можешь быть рядом. Коснуться, не касаясь.
Он знал, что я часто собираю волосы, особенно в жару. Он знал, что я люблю золото, хотя я редко носила украшения. Он знал, что я люблю символичные вещи. Он вообще, судя по всему, много обо мне знал. И почему-то это больше пугало, чем радовало.
– И как так вышло, что самый нелюдимый человек в мире согласился на роль главного шафера?
– По чистой случайности, – пожала плечами Никки. – Позавчера на обеде Дима заскочил в ресторан недалеко от клиники Джеймса и наткнулся там на него самого. Они разговорились. Джеймс спросил, как идёт подготовка к свадьбе, и Дима ему рассказал про брата. И – о чудо – мистер «У меня завал» вдруг говорит: «А давай я».
Я медленно поставила бокал на стол.
– Подожди… Он сам вызвался?
– Угу.
– После того, как сказал, что не может прийти?
– Именно.
– Поразительно.
– Думаю, он из-за тебя согласился.
– Он даже не знал, что я там буду, Никки.
– Ну, как минимум, он знал, что там будет одинокая и о-очень горячая главная подружка невесты.
Я округлила глаза:
– Это Дмитрий так про меня сказал?
– Нет, это я крикнула по громкой связи, когда Дима позвонил мне и рассказал, что Джеймс готов стать шафером. Чтобы он точно не передумал.
Я расхохоталась.
– Тебе крупно, просто КРУПНО повезло. Обычно после таких заявлений он сбегает, как вампир от солнечного света. – Я бросила взгляд в сторону Джеймса и прищурилась. – Подозрительно это всё. Джеймс Кроуфорд добровольно появляется на подобных мероприятиях либо по очень веской причине, либо… даже не знаю, что ещё может его туда затащить, если честно.
– Не пугай меня, ладно? У нас уже нет времени искать нового шафера!
– Ладно-ладно. Возможно, ему просто захотелось… повеселиться?
Ну конечно. Скорее Земля с орбиты сойдёт.
– Мне всё равно, почему он согласился. Главное – что этот красавчик теперь с нами.
Я усмехнулась, допила остатки коктейля, а затем поднялась на ноги и двинулась к корту.
– Ты куда?
– Попробую реанимировать твой вечер и вернуть тебе жениха. Эй, парни!
Оба обернулись. Дмитрий чуть улыбнулся, а Джеймс взглянул на меня так, будто я только что вторглась в какое-то мужское святилище. Ну простите.
– Дмитрий, ты невесту давно видел? У неё сейчас нервный срыв случится. Пора бы тебе вернуться к ней, а то скоро вместо мячей в ход пойдут головы твоих родственников.
Он рассмеялся, оставил ракетку и пошёл в сторону засиявшей Никки. Джеймс остался на корте, глядя на уходящего друга, как на предателя.
– Кажется, ты остался без партнёра, Джей-Джей, – улыбнулась я, беря в руки ракетку. – Сыграешь со мной до пяти побед? Без геймов и сетов, просто: не отбил – проиграл. Проигравший выполняет любое желание победителя.
– Хочешь унизиться на глазах у всей тусовки?
– С чего ты взял, что я унижусь?
– Ты весь вечер не держала в руках ничего тяжелее маргариты и сигарет, точнее – четырёх маргарит.
– А ты откуда знаешь? Следил за мной?
Он усмехнулся:
– Трудно было не заметить одинокую пьющую сталкершу. Не надоело следить за мной?
– Я не следила за тобой, только за твоей упругой задницей.
– Уверена, что сможешь тягаться со мной? Дмитрий проиграл мне все партии – и он к тому же был абсолютно трезвый.
– Не переживай, я не пьянею от коктейлей. К тому же овчинка стоит выделки.
– Ладно. И что будет, если выиграешь ты?
– Ничего криминального. Ты отведёшь меня на ужин в какой-нибудь хороший ресторан, где честно ответишь на один мой вопрос. Любой вопрос.
Джеймс скривился. Очевидно, моё желание ему не понравилось.
Он подошёл ближе и, чуть склонив голову, спросил, глядя мне прямо в глаза:
– В чём твой план? Надеяться, что я отвлекусь на твои ноги и промахнусь? Чтобы потом выяснить, как я женился втайне ото всех? Это тебя интересует?
Я улыбнулась:
– Расслабься, милый, меня не интересует твой неудавшийся «тайный брак».
– Тогда что ты хочешь узнать?
– А ты проиграй – и узнаешь.
– И зачем мне соглашаться на это?
– Потому что ты можешь выиграть. И тогда я выполню любое твоё желание.
– Ты правда хочешь ответов? Какой бы горькой ни была правда? Это твоё желание?
– Да, Джеймс.
– Окей, это будет быстро. Но если выиграю я – а я выиграю, Кейтлин – то ты никогда ничего не узнаешь. Ты прекращаешь играть в Шерлока и оставляешь меня в покое, больше не задавая глупых вопросов. Согласна?
А дело приняло крутой оборот.
Я натянуто улыбнулась и протянула ему руку:
– Согласна.
Он кивнул и пожал мою ладонь.
– Тогда идём.
– Кто подаёт?
– Дамы вперёд.
Я взяла мяч, затем повернулась, чтобы занять свою сторону корта, и поняла, что атмосфера вокруг изменилась. Гости начали стекаться к ограде, занимая места получше, будто началось главное шоу вечера. В воздухе витал азарт. Похоже, наше пари всех заинтересовало больше, чем диджей, коктейли и тарталетки.
Дмитрий и Никки сидели за моим столиком. Он что-то шепнул ей на ухо, и она рассмеялась. А потом хлопнула в ладоши и закричала:
– Вперёд, Кейт! Покажи ему, на что способна! И бей по яйцам, если проигрываешь! – добавила подруга с самым милым лицом.
Я усмехнулась. Кто-то из гостей рассмеялся, кто-то даже начал делать ставки. Прекрасно. Как будто мне и так не хватало давления.
Я сжала ракетку крепче и посмотрела на Джеймса. Он стоял по другую сторону сетки, не сводя с меня глаз, как хищник, выжидающий, когда добыча оступится, чтобы наброситься на неё и растерзать.
Я не была профессиональным игроком в теннис, но на корте держалась уверенно. Один из моих бывших был чемпионом Большого шлема. Не суперзвезда вроде Фе?дерера[11 - Ро?джер Фе?дерер – швейцарский профессиональный теннисист, бывшая первая ракетка мира в одиночном разряде.] – никто не бросался ему под ноги и не называл богом ракетки – но два из четырёх турниров он выиграл. Этого хватило, чтобы его имя знали в теннисном мире, а эго выросло до размеров центрального корта Уимблдона. Собственно, именно поэтому мы и расстались. Но зато он научил меня играть так, будто я родилась с ракеткой в руке. И пусть он ушёл из моей жизни уже достаточно давно, его уроки остались со мной.
Моя подача была быстрой, резкой, как пощёчина. Мяч ударился о корт противника и рванул вперёд, с тихим свистом рассекая воздух. Джеймс молниеносно отбил его, даже не двинувшись с места. Да, этот чёрт не зря хвастался, что выиграл у Дмитрия всухую. Но, судя по выражению лица, я его слегка удивила. Отлично. Именно этого я и добивалась.
На фоне заиграла «Oblivion» группы Royal Blood, и её гулкий ритм добавил искр в наэлектризованный воздух.
