Милена Янг "Бессердечный рыцарь. Книга 2"

Какие бы изменения ни произошли в жизни – нельзя больше никогда допускать свою зависимость от кого-то. Ни в эмоциональном, ни в физическом, ни в материальном плане. Нельзя полагаться на чью-то помощь, посвятить себя кому-то полностью.

«Я – Эвелин Йохансен. И будь я проклята, если позволю какому-то дерьму сбить себя с ног. Отныне все тяготы я приму с высоко поднятой головой».

Кажется, врачам удалось стабилизировать ее состояние. Сквозь туман, Эви заметила, как ей ввели что-то в капельницу, операция не прерывалась.

– Девочка. Поздравляем вас, Эвелин.

Дочка.

У нее дочка.

У Кая родилась сестренка.

– Нильде. Ты вернулась…

Она знала, что теперь ни за что ее не потеряет снова.

***

Прежде, чем двигаться дальше, следовало сделать еще кое-что.

Эви пришла на его могилу один-единственный раз.

Вместе с дочерью.

Она сидела на сырой земле, провела пальцами по холодной плите, собираясь с мыслями. Моросил дождь.

Нильде мирно лежала в коляске, ее щеки порозовели от прогулки.

– Я больше не приду сюда, Дамиан, – произнесла Эви пустым голосом. – Чтобы жить, мне нужно оставить тебя позади. Потому что иначе… Я сломаюсь. Дышать не могу. Только так мне удастся дать нашим детям то, что они заслуживают. Мою любовь, искреннюю заботу. Только так я смогу работать, добиваться своих целей. Хотя у меня всегда была лишь одна мечта… – она улыбнулась, подняв голову к серому, пасмурному небу. – Провести с тобой всю жизнь. Дом, полный детского смеха. Мы, завтракающие вместе. Мы, разделяющие самые важные моменты друг с другом. Мы, гуляющие за руки по берегу океана. Теперь же вода напоминает мне о худшем. Она напоминает о том, как любовь к тебе меня убивала. Напоминает о том, что наш брак был полной ложью. Напоминает о том, что я не знала тебя никогда по-настоящему. Напоминает о том, что все было между нами фальшивым. Напоминает о том, что я тебя потеряла. И никогда не верну. Я приняла это, видишь? – девушка издала глухой смешок. – Ты умер. Тебя нет. В моем сердце тоже. Никогда не позволю больше чувствам завладеть мной настолько, чтобы потерять себя, свою личность, – Эви наклонилась к камню с высеченной на ней датой.

Рождения и гибели. Внутри нее больше ничего не раздавалось. Ни боли, ни злости, ни скорби.

– У нас родилась дочь. Я назвала ее Нильде. Как твою маму. Как нашу первую девочку, – прошептала Эви. – Хотела, чтобы ты знал это.

Дождь усилился. Капли упали ей на лицо, и девушка выпрямилась, стремительно направляясь к коляске, в которой спала дочь.

– Прощай, Дамиан.

Кай так и не вышел наружу, все это время мальчик терпеливо ждал сестренку и маму в машине.

«Папы там все равно нет. Он скоро придет домой. Он вернется ко мне. Мой папа жив, но если маме так легче, то пусть говорит с ним на чужом кладбище».

– Едем домой, Кай? – спросила Эви после того, как сложила коляску в багажник и уложила дочь на заднем сиденье в автолюльке.

Ее голос прозвучал тихо, вопросительно, словно девушка давала ему последний шанс, чтобы все-таки проститься с отцом.

Но мальчик не выглядел грустным. Он ободряюще улыбнулся ей, сверкнув ямочками на щеках.

– Да, домой, мам.

***

Из ее жизни пропало все, что напомнило о нем.

Зеленый цвет. Запах хвои. Горький кофе. Фильмы ужасов. Рассветы. Мотоциклы. Блистеры его таблеток. Все, что ассоциировалось с человеком, сделавшим ее самой счастливой. И самой несчастной. Все, что связывало с Дамианом Йохансеном.

Его больше не существовало ни в ее жизни, ни памяти.

Она избавилась от всего, что напоминало о нем.

Эви удалила все фотографии и видео с Дамианом.

Она сменила мебель в доме.

Сначала хотела и вовсе переехать – но это был слишком сильный удар по Каю, который привязался к этому месту, который ждал – каждый день упрямо ждал возвращения папы.

Эви не могла так поступить с сыном.

Не могла лишить последнего, что у него осталось – надежды. Даже если похоронила все воспоминания о Дамиане сама.

Она устроилась работать в престижный университет, ее карьера юриста стремительно развивалась, клиенты боролись за то, чтобы именно миссис Йохансен взялась за их дела. Эви успешно удавалось совмещать работу и уход за ребенком.

Крис и Эль ее поддерживали, помогали с младенцем в самое трудное время.

Тереза и Рафаэль заботились о Кайдене, как о своем ребенке, мальчик часто проводил время у них дома и очень тепло отзывался о родителях Ви. Дружба Кая и Вильяма становилась крепче с каждым днем.

Друзья Дамиана навещали ее с детьми, дарили подарки Нильде, связь между ними всеми не оборвалась, но Эви никогда не разговаривали ни с кем на тему мужа.

Окружающие знали, что это слишком болезненно для девушки, поэтому тактично обходили этот вопрос.

Эви была им очень благодарна.

Она тепло улыбнулась, проведя пальцами по перекладинам розовой детской кроватки, в которой сейчас дремала дочь.

Ее подарил Рэт.

Марк и вовсе купил малышке мотоцикл «на будущее».

Эти люди… Они никогда не позволяли Эви остаться одной. Почувствовать себя брошенной или потерянной.

И дыра в груди медленно заполнялась.

Любовью к Нильде, Каю и всеми, кто не бросил ее.

Заставляя заново поверить в искренность, добро и связь.

Жизнь заполнялась новыми воспоминаниями.

Тем, как Кай в первый раз взял на руки свою сестренку.

Тем, как он гладил ее по голове и целовал в щеку.

Тем, как они гуляли втроем каждый день.

Тем, как Эви посещала все его баскетбольные матчи и радовалась победам сына.

Тем, как Эви выиграла очень сложное дело, и ее имя звучало отовсюду.

Тем, как будущее менялось – они строили его сами, по кирпичику.

Сотни счастливых дней.

На Карибских островах. Нильде смешно жмурилась, загорая под теплым солнцем. Кайден напялил на нее панамку, пока она расплывалась в беззубой улыбке, показывая очаровательные ямочки на щеках. Эви пила кокосовый коктейль, лежа на белоснежном берегу и слушая умиротворяющий звук океанского прибоя и детский лепет под боком. Самый ценный.

Рождество, которое они провели в Нью-Йорке, отправившись в отпуск, с настоящей праздничной атмосферой.

Нильде ловила языком снежинки и смеялась. Кайден воодушевленно бегал вокруг, дергая маму за руку, упрашивая побывать на очередной ярмарке и фестивале, его глаза счастливо сверкали. И тепло заполняло сердце Эви. Медленно, но надежно его исцеляя. Кусочек за кусочком.

Витрины магазинов, площади и дома были украшены гирляндами, елками, звездочками и снежинками.

На улицах города весело звенели колокольчики, по вечерам включалась праздничная иллюминация, с уличных лотков призывно пахло горячими бубликами и шоколадом.

Как в волшебной сказке.

Улыбка не сходила с лица Кая, пока он смотрел величественную украшенную елку в Рокфеллер-центре.

Они кружились, схватившись крепко за руки, под елью на катке. Мальчик смеялся, и Эви никогда не забыла бы этот свет в его глазах. Навсегда отпечаталось в памяти.

Когда они гуляли в торговом центре, в главном магазине Macy's на Манхэттене, то поднялись на восьмой этаж, который был декорирован в настоящую рождественскую деревню на Северном полюсе, там были эльфы, волшебный лес с аниматронными игрушками и праздничная огромная железная дорога. Но внимание Кая тогда привлек только Санта.

– Я хочу, чтобы папа был жив… – загадал мальчик ему желание.

Это было единственное чудо, которого он отчаянно жаждал. Единственная мечта. Единственное, в чем нуждался Кайден по-настоящему.

Эви выдохнула.

Нильде зашевелилась в своей колыбели, проснувшись после долгого сна.

Да.

Теперь все было в порядке.

Прошлое не омрачало их дни.

Девушка бросила мимолетный взгляд на свое тело, пока переодевалась для прогулки с дочерью. На ее правом предплечье появился иероглиф с ее именем. На внутренней стороне запястья – новая крошечная дата – день рождения дочери, как раз под теми же обозначениями о Кайдене.

Она не свела старую татуировку на другой руке.

«Уже темно, но ты все равно отгоняешь мрак», – чернильная каллиграфическая подпись все так же украшала ее кисть.

Только под ней появилась новая. Из романа Рэя Брэдбери.

«Сжигать в пепел, а затем сжечь даже пепел».

На ее груди, спине, бедрах появились десятки рисунков, большинство были скрыты от посторонних глаз.

Она никогда не призналась бы себе, что сделала так много только потому, что жаждала боли.

Не первые пять.

Но последующие…

– Сколько у тебя татуировок? – спросила Эви.

– Около пятидесяти, сплошь по всему телу.

– Почему ты сделал так много?..

Она ожидала, что парень начнет рассказывать о потайном смысле каждого рисунка; о том, что видел в этом определенную эстетичность или что ему просто так нравилось…

Но ответ Дамиана выбил воздух из легких:

– Чтобы было больно.

Девушка рассеянно провела шариком пирсинга по зубам.

Прогулка.

Нужно было сосредоточиться на ней.

Напевая что-то себе под нос, Эви собрала свои волосы цвета топленого шоколада в пучок, распустив по бокам длинные пряди.

Выглядело просто, но элегантно.

Несмотря на то, что уже наступила осень, погода в Лос-Анджелесе была не слишком холодной.

Поэтому наряд она выбрала соответствующий. Белый твидовый пиджак с крупными золотистыми пуговицами и короткую черную юбку в сочетании с шелковым топом такого же цвета. Обула свои бутсы в стиле Bratz от Naked Wolfe. Любимые.

Черная сумочка с золотистым ремешком гармонично дополняла образ. На девушке не было лишних украшений, кроме изящных ролексов на запястье.

Она покрутилась у зеркала.

– Охренеть я горяча, – ухмыльнулась Эви своему отражению. – Готова покорять мир дальше. До тех пор, пока не получу все, чего только не пожелаю.

Нильде увлеченно игралась с игрушками, висящими на подвеске над колыбелью. Котята, звездочки и облачка порхали между ее смуглыми пальчиками. Она что-то лепетала, беседуя со своими безделушками.

Эви на скорую руку приготовила смесь, накормила дочь и поменяла одежду малышке, наряжая в теплый, пушистый комбинезон с капюшоном и аппликациями в виде ушек цвета пыльной розы.