Сергей Тамбовский "Почему нет, Лёня?"

Рядом со входной дверью там был прикноплен плакатик с портетом Юры Шпагина в траурной рамке и с надписью чуть ниже «Шпагин Юрий Павлович, трагически погиб 18.07.1993, похороны состоятся 20.07.1993 в 10 часов утра по адресу…»… такие дела…

У меня в голове одновременно пронеслись две мысли, первая «ну как же так, Юра», а вторая «а ведь это скорее всего твоя вина, Лёня, наверняка же умер он на той самой стрелке, которую тебе забили… так и живи теперь с этой мыслью в голове». Пошел в свою лабораторию, чего… а там уже сидел начальник, который Кащей Бессмертнов и Виталик, паяли чего-то на больших платах с дырочками.

– Видел? – с порога спросил меня Виталик.

– Про Юру что ли? Видел конечно, а что случилось-то, расскажешь? Меня весь вчерашний день не было (я вчера с утра отзвонился Бессмертнову, так что он полностью в курсе моей отлучки был).

– Да никто тут толком ничего не знает, слухи только ходят, что бандиты его застрелили… да ты спроси у Гены, они же компаньоны по этой вашей Монтане, он наверно лучше знает…

Позвонил по внутреннему Гене Коломейцеву по прозвищу «Крокодил» – никто не ответил. Ну делать нечего, работу надо работать, со вздохом подумал я, взял спаянный еще на прошлой неделе блок управления рентгеновской установкой и пошел на пятый этаж, там у нас твердотельщики сидели. Это не совсем наша поляна, но неделю назад Бессмертнова очень сильно попросили, а он согласился и повесил на меня это направление. В отделении физики твердого тела случился весьма значительный прорыв по ВТСП (высокотемпературная сверхпроводимость), нет, саму эту сверхпроводимость при комнатной температуре они не одолели, но неожиданно вылез побочный приятный эффект – их хитронапыленные пленки начали отражать радиацию… не вот-то прямо всю и не вот-то прямо перпендикулярно на них направленную, но под острыми углами порядка 5-8 градусов почти 100% гамма-лучей проникнуть через эту пленку не могли. Какие это перспективы открывало, надеюсь сами догадаетесь. Но случился внезапный затык – забарахлила установка, измеряющая процент отражения, вот на этот прорыв меня и кинули.

Я там практически все сделал, последние штрихи оставались, подобрать нужные коэффициенты вращения для стола с образцами и подчистить программульку на Паскале, чтоб выводила на экран то, что нужно. Сижу, значит, на пятом этаже, поочередно паяю и правлю программульку рядом со страшной рентгеновской установкой (когда она работает, я стараюсь слинять подальше, невзирая на уверения физиков, что там все под абсолютным контролем и под надежной защитой), открывается дверь, входит Гена-Крокодил и говорит «пойдем поговорим». Ну пошли конечно, только паяло вот выключу и программу заторможу.

Гена привел меня на соседний этаж, у него там целый свой кабинетик, он начальник сектора в физике высоких энергий.

– Рассказывай давай, что там у тебя с Юрой позавчера случилось, – сказал он, опускаясь на свой стул. Гена имеет, насколько я знаю, половину доли в ООО «Монтана», совладелец значит с Юрой… был, теперь непонятно, что там с этими долями.

– Нечего особенно рассказывать-то, – буркнул я, садясь напротив него, – Юре не понравилась моя работа, он предложил написать заяву по собственному, я и написал.

– А куда он тебя перед этим посылал?

– На Ворошиловский, АО «Гарант» какой-то, я там все сделал как полагается, правда по ходу дела в этот Гарант бандиты какие-то пришли…

– Ну и что дальше?

– Они крышу походу гарантовцам предлагали, а мне сказали подождать в коридоре, ну я и подождал…

– И дальше что? Из тебя клещами надо все детали тянуть?

– Когда бандиты вышли из Гаранта, спросили, кто я такой, что за контора, кто старший, я сказал, тогда они позвали старшего, то есть Юру на стрелку назавтра…

– Убили его как раз на Ворошиловском… пять пулевых ранений.

– Не может быть, – довольно натурально изумился я, – и что теперь делать?

– Не знаю, разбираться надо…

– Слушай, а у нас… в смысле у Монтаны крыша-то какая-нибудь есть? В смысле отстегиваем мы кому-нибудь за защиту, так сказать?

– А с чем связан этот твой вопрос?

– Так может крышу и подключить к этому делу, зря мы ей что ли платим…

– Есть у нас крыша, только это пока не твоего ума дело… ладно, будем разбираться… а я чего тебя позвал-то – у нас двести с лишком абонентов, надо их как-то обслуживать, а делать это только Юрик умел… и ты еще немного… так что…

– Мне надо заступать на место Юрика, правильно я политику партии понимаю? – помог я Гене.

– Эбсолутли, – подтвердил он зачем-то на английском.

– Я ведь, если честно, в Юниксе не очень разбираюсь… – осторожно начал я, – но ладно, согласен. Денег-то мне сколько положишь? Бесплатно работать не буду, – сразу предупредил я.

– 10 тыщ… но денег пока нет, надо их заработать.

– Может и акций немного подкинешь? – нагло продолжил я, – как-никак я очень плотно в дела фирмы теперь должен влезть, а наличие своей доли будет меня серьезно стимулировать.

– Во-первых в ООО не акции, а доли в капитале, а во-вторых посмотрим… – рассеянно ответил Гена, глядя в окно на запыленный двор института, – там с родственниками надо еще вопросы порешать. А пока принимай дела… да, про ворошиловских и их крышевание никому не болтай, здоровее будешь.

И он выдал мне ключи от провайдерской, стопочку папок с делами абонентов и толстый гроссбух по Юниксу.

– Да, – вспомнил я один тонкий момент, – по клиентам-то с модемами теперь кто будет бегать, снова я? Так ведь провайдерские дела бросать придется, а это не есть здорово, да и не по чину вроде…

– Можешь подобрать кого-нибудь из знакомых, платить ему будем столько же, сколько и тебе, – ответил Гена и окончательно ушел в себя.

Видя его такое состояние, решил не мешать ему и подался в провайдерскую на седьмом этаже. Даааа, запустил же подшефное хозяйство Юрик, подумал я, осмотрев помещение – в разных углах валялось не меньше десяти бутылок из-под различных напитков, больше всего было литровых Ройялей с красивыми красненькими этикетками. Сгреб все это в одну кучу, открыл сейф (ну как же провайдер, да без сейфа), там лежали инструкции по эксплуатации программного провайдерского обеспечения и еще бутылки, но уже полные… некоторые наполовину… ладно, пригодится в работе. Еще нашел в углу пачку презервативов, немецких, фирмы Sico, с грудастой девахой на этикетке. А чего, вещь нужная в хозяйстве, тоже пристроим куда-нибудь со временем, подумал я, приподнял завалы инструкций на нижней полке и под ними обнаружил… ну угадайте что? Пистолет Макарова, ага… интересные же вещи Юрик коллекционировал… ну да ладно, а мы пока займемся узлом связи…

Да в принципе ничего страшного тут нет, и не в таком разбирались… так, Юникс у них в варианте SCO, Санта-Круз Оперейшн значит, как же, как же, знаю такого зверя… конечно пока оно всё работает и не сбоит, ну а когда засбоит, тогда и будем плакать, а пока вызовем-ка мы сюда Виталика.

– Виталик, – сказал я в трубку внутреннего телефона, – ты не можешь подняться на седьмой этаж? Да, в Монтану… дело есть… не по телефону.

Через пять минут явился Виталик – хотел было ему продекламировать сакраментальное «Как у нашего Виталия красивы гениталии», но сдержался.

– Короче тема такая – меня передвинули на место Юры, буду главным по связи, моё соответственно место наладчика освободилось – согласен на него?

– Сколько положишь? – сразу взял быка за рога Виталик.

– Сколько и мне платили, пять тыщ…

– Согласен, чего уж там, – без раздумий ответил он, – в курс дела сейчас вводить будешь или как?

– Или как, сейчас некогда… обедать в Кремль пойдешь? Вот тогда и расскажу.

Дело в том, что в нашем НИИРТе своей столовой не было, ну по проекту была конечно, но почему-то этот корпус, где она значилась, никак не сдавался в эксплуатацию, всё что-то мешало. Поэтому сотрудники решали обеденные вопросы в других местах, при этом наибольшей популярностью пользовались кремлевские столовые, там их штук пять в разных зданиях было. Вот в одну из них, с поэтическим названием «Боковуха», мы и пойдем обедать с Виталиком через пару часов. А пока надо закончить с рентгеновской установкой, люди же ждут.

Возни с этой установкой, если честно, оказалось не на два часа, а на все пять, так что к часу дня, когда кремлевские столовые открываются для всех (а до часу там только местные работники обслуживаются), я и половины не сделал, ну да ладно, потом докуем, подумал я и вызвонил Виталика по внутреннему. И вот мы уже идем по старинной улице имени папаши Ильича мимо психушки и уютных дореволюционных домиков, а я по пути объясняю Виталию все тонкости работы с клиентами.

– Тут ведь раз на раз не приходится, иногда всё с полпинка заводится, а в другой раз и пару часов будешь биться, подбирая нужные параметры в профайл, их я тебе отдельно напишу, самые ходовые… опять же клиенты самые разные бывают и в самых разных местах, пару раз в Дзержинск даже ездить приходилось… ну и язык хорошо бы подвешенный иметь, чтобы уболтать народ, если что-то не получается – ну да с языком у тебя кажется проблем нет… так, смотри-ка кто идет…

По пересекающей нашу улицу Пискунова нам наперерез шла Леночка Бурнакова (жила она в микрорайоне Бурнаковка и эта перекличка имен была поводом для неисчислимого количества шуток), мы с ней в одной комнате сидели весь 92-й год, а потом она неожиданно уволилась, по слухам в очень крутое место. Девица красивая, спору нет, но был у нее один маленький недостаток – все время от нее потом пахло, и дезодоранты с духами от этого не спасали почему-то. Но все остальное у нее на самом высоком уровне было – от самых от волос и до самых лодыжек.

– Привет, Ленусик, – громко поприветствовал ее я, – куда спешим?

– Ага, приветик, – ответила она, – куда вы спешите, не знаю, а я по делам в Инкомбанк.

– И что же у тебя за дела там в этом Инкомбанке, если не секрет?

– Не секрет, проверять отчетность по вкладам буду – я же в Центробанке теперь работаю, в отделе контроля комбанков, ага…

Сказать, что я был убит, это ничего не сказать – уничтожен я был, растоптан в грязь и растерт в пыль. Мозгов, если честно, у Леночки немного было, всё видимо в красоту ушло – и вот таких людей в Центральные Центробанки берут, а меня, такого умного и сообразительного нет.

– Давай я тебя провожу до этого… до Инкома… Виталик, займи там пока очередь, я ненадолго, – и я взял Лену под локоть и повел дальше по Пискунова. Все-таки удивительно красивая деваха, ей… ну то есть теперь уже нам… вслед оборачивался каждый второй половозрелый мужчина.

– Слушай, – тараторил я тем временем, – а вам там в ЦБ не нужен специалист на все руки, и компьютерщик, и программист, и с интернетом на ты? Я знаю одного такого.

– Мне очень жаль, Лёнчик, но эти места у нас давно все заняты, – спокойно отвечала она, – хотя стой… недавно я была с проверкой в одном банчке, на Калининском поселке, ты вроде там где-то живешь, так мне в этом банчке обмолвились, что им нужен компьютерщик, причем срочно… причем хороший…

– Ленусик, – прижал я к груди обе руки, – если дашь мне контактный телефончик этого банчка, буду благодарен тебе по гроб своей жизни.

– Окей, – ответила она, – я подумаю.

Побежал догонять Виталика, а то очередь пройдет, стой там второй раз-то. По дороге на площади Сусанина прицепились ребятишки из Белого Братства, да, в белых балахончиках, переделанных из обычных простыней.

– Ты знаешь, брат, – сказали они, – что грядет ужос, мрак и апокалипсис?

– Я в курсах, ребята, – ответил я, чтобы отвязаться.

Но отвязаться не удалось… ну не могу я вот так взять и послать людей, если у них ко мне дело есть. Постоял и послушал про ужос с мраком, скоро это совсем будет по их мнению, в ноябре, и спасется только тот, кто встанет под их знамена… балахоны в смысле… рядом с реинкарнацией Спасителя, кою зовут Мария-Дэви-Христос, да. Ну пообещал подумать, взял брошюрку с основными бело-братскими тезисами, да и почесал далее в Кремль.

А там наша очередь уже подходит, удачно это я попал – взял салатик Цезарь, солянку и картошку с отбивной, в 150 р уложился и ладно. Пока ели, продолжал инструктаж Виталика.

– Провод этот телефонный режешь пополам, зачищаешь концы и в параллель с телефонной лапшой зажимаешь… осторожнее, там все рвется и ломается на счет раз-два… ключи с паролями обязательно под роспись надо отдать и еще подписать акт выполненных работ, это обязательное условие, без него выход тебе не засчитаем. И с установкой нашей программули тоже есть некоторые нюансы…

Ну и так далее… когда вернулись в наш НИИ, я продолжил свои мучения с рентгеновским аппаратом, ничего там не получалось – стол с образцом вертелся как угодно, но только не в нужном темпе и не в нужную сторону. Добил я эту заразу уже в шестом часу вечера, а тут звоночек, значит, по внутреннему. Профорг наш звонит, Толяном его звать, а по фамилии его сроду никто не называл.

– Привет, Лёня, как жизнь?

– Жизнь, – отвечаю, – легка, как мечты моряка. Чо хотел-то?

– Тут нам, понимаешь, из городских профсоюзов два билета скинули на спектакль, никто не берет, может ты возьмешь? Сегодня вечером спектакль.

– А что за театр, куда идти?

– Московский академический… да, тот самый, с Ефимовым который, а идти в ваш Калининский ДК… они на пароходе по Волге плавают и по дороге в каждом, значит, городе концерты дают, вот до нас очередь дошла, значит…

– Сам-то чего не сходишь?

– Да не до спектаклей мне сейчас, жена с тещей болеют, да и денег-то лишних нет…

– Подожди, я сейчас к тебе подойду.

Подошел – профком у нас был в старом двухэтажном корпусе во дворе, дореволюционной постройки, который остался неснесенным по неустановленной причине. Толян сидел за столом в углу и ковырялся в куче бумажек.

– Программка-то какая есть с этого спектакля?

– Вот все, что дали, – и он протянул мне мутную распечатку с матричного принтера.

Из нее следовало, что спектакль называется «Борис Годунов», автор текста Александр Пушкин, режиссер Олег Ефимов, а в главных ролях Иннокентий, друзья мои, Костюковский, Елена Прошкина, Георгий Буркалов, Олег Табачников и Андрей Горьков. Созвездие блин какое-то. И все это в пяти минутах ходьбы от моего дома. И стоит всего по тыще за штуку. Взял не глядя.

Посмотрел на часы – однако ж начало-то спектакля через полтора часа, а мне надо еще до дому доехать и кого-нибудь себе в пару подобрать. Подумал полминуты, потом махнул рукой и начал набирать рабочий телефон соседки Оксаночки, она мне его дала, когда мы в ментуре сидели. Оксана вот на удивление оказалась на месте, выслушала мое предложение и на удивление быстро сказала «Ага». Договорились встретиться перед входом в ДК за полчаса до начала.

Оксана как ни странно не опоздала… ну почти не опоздала, всего на десять минут, а это, как известно, не считается. Раздеваться не надо было, июль же на дворе, прошли сразу в зал, места у нас королевские были, восьмой ряд по центру. Народ собрался разный, были и расфуфыренные дамы в меховых манто (в июле-то!), были и простые работяги с Машзавода. До начала накоротке переговорил с Оксаной на предмет ее текущей жизни, ничего, впрочем, нового для себя не узнал. А потом началось оно самое… к нам ведь в провинцию как столичные коллективы едут? Либо чтоб денег по-быстрому насшибать, либо чтобы галочку в отчете поставить. В обоих этих вариантах приезжает обычно второй-третий состав и играют они не напрягаясь, халтурят, если прямо сказать. Но тут все было не так…

Борис, значит, Годунов это и был сам Олег Николаевич Ефимов, Гришкой-самозванцем оказался его сынуля, малоизвестный еще в начале 90-х Миша Ефимов, Марина Мнишек – Прошкина, Шуйский – Костюковский, старец Пимен – Табачников, ну а Горьков с Буркаловым сыграли двух монахов в трактире на литовской границе. Супер… и даже чуть выше, 6 звезд по гостиничному каталогу. Оксана тоже сидела слегка придавленная количеством вип-личностей прямо у нее перед глазами.

В антракте вышли на улицу, в буфет Оксана не захотела – глядь, а на ступеньках стоят два друга Горьков и Буркалов и курят, значит, слегка покачиваясь в начинающем синеть вечере.

– У тебя ручка есть? – быстро спросил я у Оксаны, – давай скорее.

Подошел к ним, протянул программку с ручкой и попросил автограф – Буркалов ничего не сказал, но и подписываться не стал, а Горьков взял ручку и вывел нетвердой рукой что-то вроде детской загогулины. Понимаю, нагрузились в буфете – во втором же акте им играть не надо, монахи же весь свой текст уже высказали на литовской границе…

А когда спектакль закончился, и мы с Оксаной пошли домой, обогнув ДК по дуге, то я чуть не споткнулся о валяющегося на дорожке мужика.

– Вот ведь пьянь какая, – с возмущением сказала Оксана, она тоже чуть не споткнулась о него.

– Ты подожди ярлыки-то вешать, может человеку просто плохо стало, – ответил я и перевернул его лицом вверх. Это оказался в жопу пьяный артист академического театра и звезда советского и российского кино Андрей Горьков, вот такие пироги…

– Ты подумал то же самое, что и я? – удивленно спросила Оксана.

– Ну да, скорее всего, – ответил я, – разглядывая грязную физиономию артиста, – я подумал, что это Горьков, раз, и что же нам теперь с ним делать, два…

– Надо его в ДК отвести… оттащить точнее, идти он походу не сможет…

– У меня другое предложение – отсюда до нашего дома ближе, чем до ДК, давай его туда оттащим, а когда он проспится, сдадим с рук на руки в театр. Будет такое приключение, почти новогоднее…

Оксана подумала немного, потом согласилась, и мы с грехом пополам поставили Горькова на ноги, обхватили с обеих сторон и так вот потащились через трамвайную линию к нашему подъезду. Андрей по дороге запинался за каждую кочку и вдобавок постоянно мычал что-то невразумительное, но до квартиры как-то сумел дойти. Там я стащил с него ботинки и штаны, рубашку с джемпером оставил, ладно, и уложил на диван в дальней комнате. Он немедленно захрапел.

– Ну и дальше чего? – спросила Оксана.

– Слушай, ну если уж у нас такая ночь приключений случилась, давай все по сценарию прокатим – ты будешь Надей, я Ипполитом, а это вот Женя из Москвы прилетел, пьяный вдрабадан.

– А у нас тут 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12, – подхватила Оксана. – Выходи на лестницу и звони в дверь. – И она выпроводила меня из квартиры.

Позвонил, чо.

– Здравствуй, дорогая Наденька, вот тебе подарок, – и я сунул ей в руку пакет презервативов Sico, больше у меня в карманах ничего не было.

Оксана на секунду смешалась, но быстро въехала в ситуацию.

– Приветик, Ипполит, какой у тебя необычный подарок, я прямо вся в недоумении, как такие подарки дарить можно. Но у меня тоже для тебя кое-что есть, но оно там, в комнате.

– Да что ты говоришь? Показывай скорее, я так волнуюсь!