Она бы не выдержала еще одного предательства.
Рашид заметил выражение ее лица, и в его глазах промелькнуло что-то необъяснимое. Этот странный взгляд быстро сменился чем-то теплым и доверительным.
– Нет, нет, не волнуйся, я неверно подобрал слова. Я… – он замолчал, рассматривая свои руки и разминая пальцы. – Меня взяли в Траваш Сирооси после того, как я проявил признаки силы. В моей семье магия передается по наследству, но мы никогда не придавали этому особого значения.
– Что это за магия?
– Ну, в этом-то и дело, правда? Вы, северяне, так здорово разложили все по полочкам. Магия, дарованная богами, или магия, исходящая от крови. В каком-то смысле, так и есть: даже аколийские маги извлекают силу из своей крови, но в Калязине об этом никто не знает, потому что вы никогда не бывали в наших пустынях. Все работает совсем иначе, чем вы думаете, но мы все равно предпочли сохранять молчание, когда Калязин пошел войной на Транавию. Вы бы не стали разбираться в тонкостях магии крови и объявили бы нас врагами.
Надя поморщилась.
– Магию легко игнорировать, когда это всего лишь искра, которая затухнет и исчезнет сама собой. Именно так поступала моя семья. Но мой дедушка совершил ошибку, из-за которой я и мой дядя оказались в Траваше, годами отравлявшем нашу страну. Потому что этот Траваш хотел заполучить как можно больше магов, прежде чем спрятать их в пустыне, как велит традиция.
– Но магия постоянно меняется, – прошептала Надя, догадавшись, к чему он клонит.
Рашид кивнул:
– Дороги разбиты. Катя обладает какой-то странной магией. Ты обладаешь какой-то странной магией. Столько всего произошло за последние…
– Странная магия, – тихо повторила она, пытаясь примириться с действительностью.
Ее мир был построен на лжи, но она не ожидала, что магия – сила, основанная на непреложной правде, вечная и неизменная, – окажется такой дикой и непредсказуемой.
– Думаешь, во всем виноваты те, кого мы освободили?
Рашид пожал плечами:
– Раньше я ничего не чувствовал. Моя сила дремала где-то в глубине, потому что я старательно ее подавлял, но тот лес… – он вздрогнул. – У меня нет почти никакой подготовки, и я не знал, что случится, если использовать свою магию. Париджахан всегда знала о моих способностях. Она убедила свою бабушку, что ей нужен охранник, а кто может быть более подходящей кандидатурой, чем юный маг из Янзин Задара? Я никогда не хотел развивать свои силы, но теперь мне кажется это ужасной ошибкой.
Надя подумала о том, как сильно изменилась Париджахан. В последнее время она стала закрытой и тревожной. Аколийка постоянно отводила Малахию в сторону, словно задумала что-то секретное.
– Они нуждались в магах, но при этом позволили тебе не тренироваться?
– Дело не в магии, – ответил Рашид. – Сирооси хотели запугать другие Траваши, убедив всех, что у них есть целая армия магов. Если бы им понадобились доказательства, обязательно нашелся бы кто-то, способный продемонстрировать впечатляющий трюк. Я был им не нужен.
– Мне не следовало тащить вас в этот лес, – пробормотала Надя.
– Пожалуй, – согласился Рашид. – Но Малахия все равно пошел бы за тобой.
– Только если бы не знал всей правды.
Рашид окинул ее долгим взглядом:
– И даже тогда.
– Перестань. Не надо делать вид, что между нами было что-то большее, чем постоянное вранье и предательства. Особенно теперь, когда он мертв. Нам всем стоит раз и навсегда забыть про него. Лучше скажи мне, что происходит с Париджахан?
Юноша тяжело вздохнул, и в этом звуке заключался весь ответ на ее вопрос.
– Семья Пардж никак не оставит ее в покое.
– Это я уже поняла.
– Не знаю, как долго она сможет скрываться.
– Ага.
– В общем, это самая незначительная из всех твоих забот, – сухо закончил Рашид.
– Не говори так. Просто это еще одна проблема, которую я не могу решить.
– Надя, тебе никогда не приходило в голову, что ты и не должна решать все проблемы на свете?
Она застонала.
– Сколько тебе? Восемнадцать? Почему ты должна нести ответственность за весь мир?
– Потому что я все испортила.
– Нет, это не так. Все было испорчено до тебя, а скоро станет еще хуже, потому что люди – безумные создания, которые совершают ужасные поступки.
– Все не так просто.
– Ты права, ведь, помимо всего прочего, люди невероятно сложно устроены, и некоторые из них даже способны совершить что-то прекрасное.
Надины глаза наполнились слезами.
– Я не знаю, что мне делать, – прошептала она. – Я потеряла свою богиню, потеряла Малахию, и вдруг оказалось, что есть вещи похуже, чем постоянное сомнение. Раньше меня раздирали две противоборствующие стороны, а теперь их нет. Ничего не осталось. – Надя принялась отчаянно тереть свои глаза. Нет, она не собиралась плакать.
Рашид обхватил ее запястья.
– Позволь себе горевать, Надя. Как это делаю я.
– Он этого не заслуживает.
Марженя тоже не заслуживала скорби, но ей не хотелось говорить об этом с Рашидом.
– Может быть. Но я очень сильно любил этого парня, чего он тоже не заслуживал. Думаю, дело вообще не в этом. Нельзя заслужить чью-то любовь.
– Перестань делать вид, что все еще может наладиться. Ничего не наладится. Никогда.
– Это неправда, Надя.
Она смерила Рашида недоверчивым взглядом, но его упорный оптимизм вселял надежду на лучшее будущее.
Воздух разрезал еще один крик, и Рашид вздрогнул от неожиданности.
– Ты привыкнешь, – сказала Надя.
– Не уверен, что хочу к этому привыкать.
– Малахия обо всем знал?
Рашид нахмурился, и его лицо исказилось от ярости.
– Париджахан говорит, что она не раскрыла ему всех подробностей, но я думаю, она лжет, – он печально улыбнулся. – Я все еще не знаю, что мне делать, и никто не может мне с этим помочь.
– А что насчет Остии?
– Разве она согласится?
Надя задумалась. Остия никогда не была враждебна к ней или Париджахан, и, насколько она могла вспомнить, транавийка особо не возражала против компании Рашида.
– Сложно сказать, но я думаю, что согласится. Только она наверняка расскажет обо всем Кате.
– Я что-то пропустил?
– Пока нет, но, если вы с Пардж захотите сделать ставки, я готова поспорить, что Катя вот-вот закрутит скандальный роман с транавийской генеральшей.
– Послушай…
– Думаешь, я забыла, как вы делали ставки на меня и Малахию? – Между ними повисла долгая пауза. – Я помогу, если смогу. Но сомневаюсь, что наши силы хоть чем-то похожи.
– Девушка, которую я встретил в горах, убила бы меня за использование отличной от ее магии.
– Та девушка во многом ошибалась, – сказала Надя, безуспешно пытаясь скрыть меланхолию, которая звучала в ее голосе. – Она давно мертва.
Надя не могла уснуть. Она продолжала сидеть в дозоре, даже когда ее очередь подошла к концу. Лес казался спокойным, если не считать криков, к которым она уже успела привыкнуть.
Внезапно в воздухе повеяло магией, и, прежде чем она успела вскочить на ноги, ее швырнуло на землю.
– Вот и ты, – на ее шее сомкнулись железные когти, а в ушах зазвучал шипящий, искаженный голос. – Что ты наделала, маленькая клиричка?
Темные пряди падали на бледное лицо, и Надино сердце невольно сжалось, хотя она прекрасно понимала, что это не он.
– Живия.
– Где он? – Живия прижала Надю к земле. Ее глаза почернели, а зубы превратились в железные иглы.
Надя захрипела.
– Слезь с меня, – яростно прошипела она. – И закрой рот, пока всех не перебудила. – Катя без раздумий убила бы Стервятницу на месте.
Пока Живия, замерев, вглядывалась в ее лицо, Надя старалась не думать о том, как сильно эта Стервятница напоминала Малахию. Они могли бы быть родственниками. Хотя эта честь, по-видимому, принадлежала Серефину.
И Надя ничего не рассказала. А ведь она сложила кусочки головоломки еще до того, как лес окончательно исказил Малахию, превратив его в чудовище. Ей следовало ему рассказать. Надя знала, что его гложет одиночество. Он хотел знать, кто его семья. Но ему не нравился Серефин, и она боялась, что Малахия плохо отреагирует на ее подозрения. Поэтому она оставила свои догадки при себе, а потом было уже слишком поздно.
На лице Живии отразился страх.
– Где он? – повторила она, растеряв былую уверенность. Теперь Стервятница казалась потерянной и напуганной.
Надя откинула голову, опустив затылок на холодную землю. Живия слезла с ее груди и села рядом.
– Здесь его нет, – сказала Надя, поднимаясь на ноги.
Она протянула руку, и Стервятница посмотрела на нее с сомнением в глазах. Надя больше не понимала, что делает, но она и без того нанесла Транавии достаточно вреда, поэтому все остальное было бы бессмысленной жестокостью. Малахия был другом Живии, и она имела право знать о его смерти.
Спрятав железные когти, Стервятница приняла протянутую руку, и Надя помогла ей подняться, после чего повернула ее в сторону леса.
– Иди, – прошептала она. – Поговорим там.
После того как Живия скрылась за деревьями, Надя разбудила Рашида, чтобы он встал в дозор вместо нее, и ускользнула, когда он отвернулся. Она не сомневалась, что он слышал, как хрустели сухие листья у нее под ногами.
Лес превратился в сплошное черное пятно, которое давило ей на грудь. Надя не знала, как далеко ушла Живия, но вскоре что-то зашуршало прямо у нее над головой.
– Необязательно было забираться на дерево, – сказала она. – Я не причиню тебе вреда.
Живия соскользнула с ветки и повисла вниз головой, оказавшись лицом к лицу с Надей.
– Я тебе не доверяю.
– Это правильно.
Капля крови появилась в уголке губ Стервятницы и стекла вниз по ее лицу, оставляя за собой бледно-розовый след. Могла ли Живия пользоваться своими заклинаниями? Надя лишила Транавию магии крови, но что это значило для Стервятников, которые были созданы при помощи магии?
– Воздух ощущается иначе, – сказала Живия искаженным голосом, который проявлялся каждый раз, когда Стервятник становился скорее чудовищем, чем человеком. – Все изменилось, и наш Черный Стервятник исчез. Говори быстрее, маленькая клиричка, потому что мое терпение на исходе и мне уже не терпится тебя убить.
Надя подняла подбородок. Она не могла расклеиваться при каждом упоминании Малахии.
– Ваш король убил своего брата.
Живия нахмурилась и склонила голову, но затем в ее глазах вспыхнуло понимание.
– Ну конечно. Мне следовало бы догадаться, что они братья.
– У них одинаковые глаза, – протянула Надя с дрожью в голосе. Она боялась того, как Стервятница отреагирует на это известие.
Живия зажмурилась и прижала руки к вискам, продолжая висеть вниз головой.
– Как это произошло?
– Его ударили в грудь древней реликвией.
Стервятница нахмурилась. Открыв глаза, она уставилась на Надю, а затем выпустила железный коготь и сделала длинный надрез на своей руке. Наде с трудом удалось скрыть свое отвращение.
– Это невозможно, – сказала Живия.
