– Мне очень жаль, чувак, но, черт… Добро пожаловать в реальный мир, Мак. Как ты теперь себя чувствуешь?
– Как дерьмо. Спасибо, что спросил.
– А как это вышло?
– Не знаю. Все шло прекрасно, а потом Лив вдруг роняет на нее чертов кекс, и Гретхен сбегает от меня с какими-то невнятными оправданиями.
– П-п-подожди, – прервал его Гевин. Он внезапно напрягся. – Что ты сейчас сказал о Лив? При чем здесь она?
Черт. Так вот почему Тея ничего не сказала, когда он приехал. Они с Гевином еще не знают. Дерьмо. Мак сглотнул ком в горле и оглядел лица ребят.
– Она… она вам ничего не говорила?
– Нет, – ответил Гевин. – Не говорила. А у тебя около тридцати секунд, чтобы начать с самого начала, или то, что тебя бросили, станет наименьшей из твоих забот.
Мак замялся.
– Ну… э-э… ее вчера уволили.
Маку не раз доводилось сталкивался с грозными людьми, но Тея Скотт была одним из самых устрашающих. Ростом едва ли метр шестьдесят, а весом, наверное, легче одной его ноги, – но сейчас он дрожал перед ней.
Гевин затащил его в дом, чтобы тот повторил свой рассказ.
– Клянусь богом, Тея, это все, что я знаю, – пробормотал Мак.
Откуда ему было знать, что Лив до сих пор не сказала сестре о вчерашнем увольнении? Уже почти час дня. Он посмотрел на остальных парней – те внезапно углядели что-то очень интересное на ковре, на стенах или за окном. Помощи от них не дождешься.
– Она сказала, что едет сюда? – осторожно спросил Гевин жену.
Тея кивнула, скрестив руки на груди и стиснув челюсти.
– Дядя Мак, поиграй с нами!
Ава и Амелия, а за ними Баттер вбежали в гостиную. Ава обняла ногу Мака. Он поднял ее вверх тормашками и перекинул через плечо. Ава взвизгнула от восторга. Амелия прыгала, крича:
– Теперь меня! Теперь меня!
Хвала богу за детей.
– Попрыгаем на батуте?
– Да! Да! – закричали девочки.
– Дядя Мак арестован, – сказала Тея. – Попросите остальных ребят пойти вместе с вами.
Парни с готовностью вскочили и толпой бросились к задней двери. Возникла потасовка. Малколм отпихнул Дерека, чтобы выйти первым. Дерек упал на колени. Дэл схватился за дверную ручку. Русский отбил его руку и сумел открыть дверь. Сразу за порогом все четверо трусов повалились на кирпичный пол. Кто-то крикнул, что у него идет кровь, а кто-то ему ответил: «Просто беги».
– Начни с самого начала, – сказала Тея, как только девочки выбежали на улицу.
– Я увидел ее в «Савой» и как бы стал причиной ее проблем с боссом, а потом…
Гевин поднял руку.
– Стал причиной проблем с ее боссом? Что это значит?
– Я заказал тот кекс за тысячу баксов…
Тея ахнула.
– Хотел произвести впечатление на Гретхен, – пожал плечами Мак.
– А впечатление оказалось не таким, как ты планировал, – сказал Гевин.
Мак показал ему средний палец.
– Дальше! – нетерпеливо вскричала Тея.
– В общем, как понимаю, ее обязанностью было доставить этот чертов кекс к столу. Я, конечно, узнал Лив и сказал: «Эй, я тебя знаю», а она говорит: «Нет, не знаешь», а я такой: «Знаю, ты свояченица Гевина», и я назвал ее Лив, а Ройс зовет ее Оливией.
– Ради бога! – прорычал Гевин. – Есть у этой истории конец?
– Она его уронила, – выпалил Мак.
Тея снова ахнула.
– Она уронила кекс?
– На колени Гретхен.
– Боже мой! – выдохнула Тея и даже немного покачнулась.
– Она же была на работе, Мак, – сказал Гевин. – Не мог ты к ней не приставать?
– Я должен был ее проигнорировать? Это невежливо.
– Может, она до сих пор бы еще работала, если бы ты молчал!
В дверь постучали, и Баттер тут же залаял. Тея подняла руку, давая им знак умолкнуть. Мак попытался унять волнение. Черт. Лив приехала и теперь разозлится на него пуще, чем прошлым вечером. А он был почти уверен, что единственный человек, кто страшнее Теи в гневе, это Лив. Причем у него имелось подозрение, что вчера он лишь частично почувствовал это на себе.
Тея вышла из гостиной в коридор. Баттер лаял и прыгал рядом с ней в счастливом неведении того факта, что на крыльце стоит тикающая бомба.
Гевин посмотрел на Мака, провел пальцем по горлу и одними губами сказал: «Ты мертвец».
Пару минут спустя Мак услышал до боли знакомый ему теперь голос.
– Ну что за дебил? Не терпелось поделиться хорошими новостями?
Лив выскочила из коридора и почти сразу же наткнулась на Мака. Она все утро корпела над своим резюме и пыталась придумать, как рассказать Тее о том, что произошло. Вдруг зазвонил телефон, и сестра закричала в трубку: «Тебя уволили?!»
Мак вскинул руки вверх.
– А почему ты сама им не сказала?
Лив ткнула пальцем ему в грудь.
– Потому что моя сестра по любому поводу психует, и я пыталась придумать, как все преподнести. А из-за тебя…
Тея вошла в гостиную.
– Эй, ничего я не психую…
Гевин и Лив обменялись знающими взглядами.
– К тому же как мне не психовать, если о том, что тебя уволили, приходится узнавать от Мака?
Лив обернулась.
– Я собиралась тебе все рассказать.
Тея скрестила руки на груди.
– Когда же?
Лив скопировала позу сестры.
– После того, как доделаю свои обязанности.
За ее спиной Мак прошептал Гевину:
– Что за обязанности?
– Она живет на ферме, – прошептал в ответ Гевин.
– Не могу поверить, что ты сразу мне не сказала, вчера же вечером, – упрекнула Тея. – Почему ты мне не позвонила?
– Потому что вчера я все еще была в шоке.
– Так ты просто поехала домой? – вопросила Тея с таким видом, словно Лив сказала ей, что гуляла голой по Бродвею.
– Именно. Поехала домой, изучила свой банковский счет и покидала дротики в фотографию Ройса. Что еще люди делают, когда их увольняют?
Мак сделал шаг вперед.
– Ты пропускаешь ту часть, где ты отказалась от предложенной тебе работы.
Лив резко обернулась.
– Да чтоб тебя, сколько можно лезть не в свое дело?
– О чем это он? – завопила Тея. – Может кто-нибудь, пожалуйста, объяснить мне, что, черт возьми, случилось вчера вечером?
Ее крик заставил умолкнуть весь дом. Даже Баттер, тявкнув, рухнул на пол. Лив шумно вздохнула, еще раз глянула на Мака и понизила голос.
– Могу я поговорить с тобой наедине, пожалуйста? – спросила она Тею.
– Мы будем на улице, – сказал Гевин.
Звук их торопливых шагов в сторону задней двери производил комичный эффект.
Лив прошла за Теей на кухню и села на один из высоких стульев, стоящих вдоль гранитного острова. Она молча смотрела, как сестра открыла холодильник и достала продукты, судя по всему, для омлета.
– Что ты делаешь? – спросила Лив, следуя за сестрой к плите, поскольку яйца, молоко и сыр угрожали вывалиться у той из рук.
– Готовлю тебе что-нибудь поесть.
– Я не голодна.
– Ну, мне нужно чем-то заняться, чтобы не кричать.
– Тогда, может, лучше приготовишь мне блинчики?
Тея сгрузила ингредиенты на стол и посмотрела на сестру через плечо. Печь блины она явно не собиралась.
Тея вытащила из буфета сковородку, поставила ее на плиту и включила конфорку. Она с чувством разбила яйцо о край стола и вылила его в сковородку.
– Поверить не могу, что ты не сказала мне об этом вчера вечером, – проворчала она, вымещая зло на следующем яйце.
– Не хотела тебя волновать.
– Волноваться о тебе – моя обязанность.
Ну, началось. Лив сдержала усталый вздох. Тея была только на год старше Лив, но казалось, что на все двадцать. Их родители развелись, когда Лив было девять, и им пришлось какое-то время жить у бабушки. Тея взяла на себя роль старшей сестры и матери, и даже сейчас ей было трудно отказаться от этой роли. Но Лив не собиралась жаловаться. Если бы не поддержка Теи, она, наверное, по-прежнему была неудачницей без целей, без будущего и без кулинарного образования. Поэтому – нет, она не собиралась жаловаться на чрезмерную опеку Теи.
Тея яростно мешала яйца в сковороде.
