– Или ничего не делать и сказать им, чтобы оставили тебя в покое.
Она подскочила на стуле.
– Я не могу их просто игнорировать!
– Ты не обязана что-либо делать.
– Ноа, он же умирает!
– О чем ты узнала только вчера! Да ты о нем самом узнала только вчера.
– Но теперь-то я знаю.
Ноа откинулся на спинку стула и убрал с лица кудрявую прядь. На его виске пульсировала жилка, будто недосказанное буквально билось изнутри, пытаясь вырваться наружу.
– Что? – требовательно спросила Алексис.
Он покачал головой и, схватив кружку, встал.
– Ничего.
– Мы же договорились не ничегокать, забыл? Выкладывай.
Он подошел к кухонному островку, повернулся, открыл рот и вновь закрыл. Наконец с тяжелым вздохом сказал:
– Ты не обязана спасать весь мир, Алекса.
– Я и не пытаюсь.
– И как тогда называется то, что ты делаешь? – Ноа поставил кружку в раковину и вернулся на прежнее место, их колени под столом соприкасались. – Я правда восхищаюсь твоей работой в кафе – ты помогаешь женщинам, пострадавшим от насилия, и, черт, даже котов спасаешь!
– Но?
– Но ты и так крутишься как белка в колесе. А теперь хочешь взвалить на свои плечи и эти проблемы? Когда ты уже остановишься на минуточку и передохнешь?
В горле образовался тугой комок. Алексис вскочила, пытаясь скрыть свою реакцию.
– Мне надо собираться на работу.
– Эй, Алексис, – мягко позвал Ноа, беря ее за руку и погладив большим пальцем; от тепла его кожи и ласки в груди заныло. – Просто не забывай порой заботиться и о себе.
Тупая боль усилилась, перерастая в острую. Не только из-за самих слов, но и из-за того, как он это сказал. Или у нее разыгралось воображение? Выдает желаемое за действительное?
Алексис прочистила горло и убрала руку.
– Еще раз спасибо, что остался со мной. И за все это. – Она указала на компьютер.
Ноа откинулся на спинку стула.
– Я всегда готов помочь, ты ведь знаешь?
Она кивнула так коротко, что он вполне мог не заметить.
– Оставлю здесь все распечатки, – сказал он, поднимаясь и отодвигаясь, чтобы ненароком не коснуться. – Ты как?
«Нет. Я пытаюсь увернуться одновременно от десятка пуль».
– Да все нормально.
Ноа скептически изогнул бровь.
– Ну, может, не совсем, но… – она вдохнула сквозь стиснутые зубы и резко выдохнула. – Даже не знаю…
Выражение его лица стало серьезным.
– Иди ко мне.
Одним шагом преодолев разделяющее их расстояние, Ноа заключил ее в крепкие объятия. Алексис щекой чувствовала биение его сердца – сильное, уверенное, успокаивающее. Он поцеловал ее в макушку, прямо как вчера вечером, когда она положила голову ему на плечо. Его руки поглаживали ее спину.
– Мы со всем разберемся, – пробормотал он ей в волосы. – Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас.
– Но скоро. Кэнди сказала, у него мало времени.
Сжав ее напоследок, Ноа отстранился.
– Звони, если что-то понадобится.
Алексис вновь обхватила себя руками, словно защищаясь от холода.
– Ага.
– Я серьезно.
– Знаю.
Несколько долгих мгновений он внимательно вглядывался ей в лицо, будто пытаясь на нем что-то прочесть, и наконец сказал:
– Заберу тебя в шесть.
Застыв на месте, она наблюдала за тем, как он убрал ноутбук в рюкзак, взял ключи от машины со столешницы. Когда он потянулся к ручке двери, она наконец обрела голос:
– Правда, спасибо тебе.
Ноа с улыбкой повернулся.
– Зачем еще нужны друзья?
Алексис дождалась, пока его машина не отъедет, и только тогда поднялась наверх, чтобы принять душ и собраться на работу.
Она припарковалась на аллее за «Кошачьими лапками» в семь. Обычно Алексис приезжала раньше, даже когда не ей надо было открывать кафе. Тем не менее, войдя внутрь, она обнаружила, что у Джессики и Бет все под контролем. От кассы тянулась длинная очередь. Алексис спешно натянула на себя фартук и присоединилась к Джессике у прилавка.
Та бросила на нее быстрый взгляд, затем посмотрела внимательнее, удивленно вскинув брови.
– Ну и ну, все в порядке?
– Ага, – солгала Алексис и повернулась к покупательнице. – Доброе утро, миссис Башар, как поживает малышка Макси?
Макси – трехцветный котенок, которого миссис Башар взяла себе во время одного из благотворительных вечеров в кафе пару недель назад. Женщина широко улыбнулась и достала телефон.
– Ох, прекрасно! Просто ангелочек.
Она показала фотографию на экране, где котенок спит на груди ее мужа. Алексис рассмеялась.
– А мистер Башар говорил, что не хочет больше заводить кошек.
– У самых суровых мужчин обычно самое мягкое сердце, – отозвалась миссис Башар, возвращая телефон в сумочку.
Алексис приняла заказ постоянной посетительницы и пообещала заглянуть в ее швейный магазин, располагающийся по соседству. Затем она с головой окунулась в чудесную утреннюю суету, которая продлилась около часа.
Обслужив последнего в очереди, Алексис направилась на кухню, чтобы пополнить запасы сконов и кексов перед новой волной покупателей.
Едва двери кухни захлопнулись за спиной, по помещению разнесся суровый голос Джессики:
– Выкладывай, в чем дело?
Алексис вытащила поднос с кексами из многоярусной тележки у стены.
– Ничего, а что?
– Сперва ты убегаешь из кафе с таким лицом, будто увидела привидение. А потом заявляешься на работу в таком виде.
– В каком?
– Хреновом.
– Ну спасибо. – Алексис поставила поднос на стол.
– В чем дело? И даже не пытайся притворяться, будто все нормально. Я вижу тебя насквозь.
Алексис замерла, склонившись над кексами. Джессика действительно слишком хорошо ее знает, они вместе прошли через настоящий ад.
– Даже не знаю, с чего начать.
– Начни сначала.
Алексис оперлась о край стола, глубоко вдохнула, набираясь сил, и на выдохе выпалила:
– Ноа ночевал у меня, и я вроде нашла своего отца.
Джессика уронила челюсть. Лицо выражало такое потрясение, что Алексис бы посмеялась, если бы сердце не выпрыгивало из груди. Наконец подруга захлопнула рот и часто заморгала, приходя в себя.
– Ого, – выдохнула она. – Так, к Ноа вернемся позже, сперва о главном – в каком смысле «нашла отца»? Как?
Чтобы успокоиться, Алексис принялась перекладывать кексы на тарелку.
– Та девушка, с которой я вчера разговаривала, утверждает, что мы сестры, а мой давно потерянный отец смертельно болен и нуждается в пересадке почки.
– И ты ей поверила?
– Ну, на то есть основания. У нас одинаковые глаза, а кто-то с именем ее отца отправил цветы на мамины похороны. Пока все складывается.
Гневный прищур Джессики предвещал бурю.
– И где его носило все эти годы?
– Не знаю. – Алексис почувствовала на языке горьковатый привкус предательства. – Не знаю даже, было ли ему обо мне известно.
Внутри болезненно заныло. Возможно ли, что мама утаила беременность от Эллиотта и таким образом осознанно лишила дочь отца? Была ли она способна на подобное?
Алексис встряхнула головой, прогоняя неприятную мысль прочь. Нет, мама не могла так поступить. Единственный возможный вариант – Эллиотт отказался признавать дочь и жениться на маме из-за своей невесты.
– Все же какая-то мутная история складывается, – протянула Джессика, подходя ближе. – Эта девушка нашла тебя именно сейчас, когда ее отцу нужна почка… Довольно странно, не находишь?
У Алексис все сжалось в груди.
– И что?
– Ну, в прошлом году ты постоянно мелькала в новостях… – Джессика пожала плечами. – Не знаю, может, это какой-то ужасный розыгрыш или вроде того.
– Слишком жестоко для розыгрыша.
– Алексис, уж ты-то должна понимать, насколько жестокими порой бывают люди.
Та пожала плечами.
– Я пытаюсь видеть в людях лучшее, пока они не докажут обратное.
– Именно поэтому ты такой хороший человек, которым мне никогда не стать.
Встряхнув головой, Алексис отодвинула тарелку с кексами и взяла новую.
– Кэнди говорит, она сделала ДНК-тест на выявление родословной три года назад и таким образом узнала про меня.
В глазах Джессики засверкали молнии.
– Серьезно? И она пришла только сейчас, когда ему понадобилась почка? Ведь ты не дойная корова!
Алексис вздрогнула.
