Слезы катились по ее лицу, когда она смотрела, как муж бежит по базам, подняв руки вверх. Кричащей, ликующей толпой встречали его на домашней базе товарищи по команде. Трибуны скандировали его имя. Дэл облил его «Гаторейдом»[7 - Серия изотонических напитков, производимых компанией PepsiCo.]. Дикторы назвали удар финалом, достойным Голливуда. О таком моменте мечтает каждый игрок всю жизнь, но случается он редко. Тея ликовала наравне с остальными. Пила шампанское в клубе. Позволила мужу поднять себя и поцеловать.
Вернувшись домой, они вдруг стали такими же, как раньше. Сумасшедшими. Безумно влюбленными. Они были так возбуждены, что буквально срывали одежду друг с друга. Кое-как добрались до спальни. И Гевин, о Гевин… он набросился на нее, будто голодный, как и раньше. В его прикосновениях была звериная страсть, которой она не чувствовала так давно. Настойчивость, так волновавшая ее, приводила в восторг. К ней тоже вернулись былые пыл, безумие. Она была пьяна от него, от шампанского, от желания…
Оргазм застал ее врасплох, ослепил, заставил содрогнуться и вскрикнуть. Внезапно Гевин замер.
– Ч-ч-то это было?
Тея засмеялась, радость переполняла ее и вылилась наружу.
– Давненько у нас так не получалось, но разве ты забыл, как это называется?
Гевин схватил ее за плечи и приподнял.
– Что, черт возьми, это было, Тея?!
Голос был холодный и строгий, от него по ее телу пробежала дрожь.
– Ты о чем?
Он бесцеремонно вышел из нее. Наслаждение постепенно гасло. Страсть на его лице сменилась застывшей маской, под которой невозможно было разобрать его чувства. Но Тее и так все стало ясно. От страха у нее заболел живот. Он понял. Вот дерьмо. Он теперь знает.
– У-у… – Он осекся, поморгал, сглотнул и спросил: – У-у тебя был оргазм?
Тея попыталась улыбнуться, но не смогла.
– Боже мой, – выдохнул он, отстраняясь. – Так ты все время притворялась… – Это было утверждение. Не вопрос.
Тея нервно ответила:
– Что? Нет, не притворялась.
Гримаса боли застыла у него на лице. Тея потянулась к нему. Он отшатнулся.
– Не лги, Тея! И давно ты притворяешься?
– Гевин…
– Давно?! – выкрикнул он чужим голосом так, что она подскочила.
Тея подняла с пола майку и натянула на себя. Иллюзия двух последних часов быстро угасала, мираж исчез.
Не услышав ее ответа, Гевин схватился за голову.
– Ты все время только изображала оргазм?
Врать не имело смысла. И, черт возьми, ей давно уже надоело врать. Надоело фальшиво улыбаться. Делать вид, что все хорошо. Притворяться.
– Все время? – огрызнулась она. – Нет, не все. С тех пор как родились девочки.
– Так это же почти весь наш брак!
– Вот именно! И как ты умудрился не заметить?
Он уставился на нее и, не говоря ни слова, умчался в гостевую комнату. В их постель он больше не вернулся.
Как там говорила бабушка? «Если мужчина от тебя уходит, помаши ему на прощание ручкой и запри за ним дверь. Не трать на него силы. У тебя есть дела поважнее».
У Теи действительно были дела поважнее. Закончить учебу. Сделать карьеру, которую она забросила ради Гевина. Вырастить сильных, уверенных в себе дочерей. И никогда, никогда больше не быть дурой, которая доверит свое сердце мужчине.
Глава пятая
К утру понедельника Гевин погрузился в пучину отчаяния. Но потом в восемь утра в дверь его гостиничного номера постучали, и он понял, что беды еще не иссякли. Потому что по ту сторону двери стоял Мак Брейден-Книжный-Стояк.
– Какого хрена ты пришел?
– Ну-у, разве так разговаривают с другом, который принес тебе кофе?
– Какой ты мне друг?! Ты заноза в моей заднице. – Однако кофе ему хотелось, поэтому он впустил Мака. – И ты не ответил на мой вопрос.
– Жду Дэла.
– Почему у меня?
– Потому что нам нужно кое-чем заняться. – Мак вытащил бумажный стаканчик из картонного пакета для напитков. – Я взял тебе латте со вкусом тыквы. С корицей. Как раз для твоего случая.
Гевин ответил ему непристойным жестом, скорчил рожу и отвернулся. Но желание взбодриться свежим кофейком пересилило, и он поступился гордостью. Открыл язычок на пластиковой крышке и сделал глоток. От головокружительного аромата он застыл на месте и застонал. О кофейные боги! Бурда в стаканчике была восхитительна! Просто жидкий тыквенный пирог! И почему раньше он никогда не заказывал такой кофе? Вот дурак! Теперь понятно, почему женщины так любят это дерьмо.
Мак ухмыльнулся.
– Я угадал? Обожаю такие штуки.
Дверь задрожала от очередного настойчивого стука. В номер стремительно ворвался Дэл. По его лицу было видно, что он здесь по важному делу и не намерен заниматься ерундой.
– Где мой кофе? – рявкнул он.
Мак указал на контейнер.
– Тыквенный латте со специями, как ты и заказывал.
У Гевина отвисла челюсть.
– Ты тоже это пьешь?
Дэл бесцеремонно плюхнулся в кресло у окна.
– Вообще-то люблю, но мне как-то стыдно заказывать его для себя.
Мак плюхнулся на кушетку и вскинул ноги.
– Ну и зря. Чего стесняться, раз нравится. Яркий пример токсичной маскулинности! С ней сталкиваешься на каждом шагу. Если что-то нравится женщинам, мужики сразу начинают над этим издеваться. Вот так и с тыквенным латте, и любовными романами. Если женщины их любят, значит, это глупо, несерьезно, так ведь?
Гевин хлопал глазами.
– Ты говоришь, как Малколм.
– Я не только красивый, но и умный, приятель. – Мак поставил стакан с кофе и поднялся. – Покажи-ка нам свой гардероб.
Гевин поперхнулся своим кофе.
– Это еще зачем?
– Мы должны выбрать, что тебе надеть сегодня на школьный спектакль.
– Вы что, пришли выбирать мне наряд?!
– И это тоже, – ответил Дэл.
Мак подошел к единственному шкафу напротив ванной и распахнул дверь.
– Грустное зрелище, чувак, – сказал он, перебрав несколько вешалок. – Это все?
– Нет, говнюк. Почти все осталось дома.
– Ну-у, так я работать не могу! Придется пройтись по магазинам.
– Еще не хватало! К черту магазины!
– Вот она, токсичная маскулинность, – хмыкнул Мак.
Дэл вздохнул, как измученный водитель автобуса, которому предстоит еще одна трехчасовая экскурсия.
– А ведь я мог бы остаться дома, в постели с женой…
Мак и Гевин резко развернулись, издав возгласы удивления.
Дэл пожал плечами.
– Она была готова. Пыталась заманить меня обратно в постель…
Мак зажал уши.
– Тс-с, здесь дети!
– Хватит кривляться! – рявкнул Дэл на Мака. – Чем критиковать его гардероб, придумай что-нибудь. И ты. – Он повернулся к Гевину: – Рассказывай.
Гевин оглянулся, будто Дэл обращался к кому-то другому.
– Что рассказывать?
– Что нового ты узнал.
– Узнал?
– Из книги, – сказал Дэл, скрестив руки на груди. – Надеюсь, ты уже начал читать?
Гевин поморщился.
Дэл требовательно смотрел на него. И даже как будто стал выше на несколько дюймов.
– Ты вообще серьезно к этому относишься?
– Ну…
– Мы тебе поверили, приняли в клуб…
– Да вы только в субботу дали мне эту чертову книжку!
– Ну извини, – сказал Дэл. – Мы же не знали, что у тебя есть дела поважнее. Я-то думал, что главное для тебя – спасти брак. – Он провел рукой по волосам и с минуту задумчиво смотрел вдаль. Затем снова взглянул на Гевина. – Сколько ты прочитал?
– Первую главу.
– Боже, – пробормотал Дэл.
– Послушай, Дэл. Честно говоря, я не очень-то понимаю, что в этой книге полезного.
– Потому что не пытаешься понять.
Гевин поплелся к прикроватной тумбочке, чувствуя себя ребенком, которого директор школы только что отчитал за несделанные уроки. Он вытащил из ящика «Разъяренную графиню», или как там ее.
Дэл взял «Графиню» и поднял вверх, как священник, поднимающий Библию, собираясь произнести проповедь.
– Мы неспроста выбрали для тебя именно эту книгу…
– …потому что она про мужика, который запорол свой брак. Это я уже понял.
– Не только из-за этого.
Дэл открыл книгу и пролистал пару страниц, пока не нашел то, что искал. Он прочистил горло и прочитал:
– «Любовь моя, мы все начнем сначала».
– И что? – сказал Гевин.
– И с Теей нужно так же.
