– Нет.
Я убрал руку с Ритиного живота. Грудь распирало изнутри и я не знал, что с этим делать. Надо было что-то сказать.
– Тебе нужно отдохнуть, – это все, что в тот момент пришло мне в голову.
Рита как-то странно на меня посмотрела, но так ничего и не сказала. Я поднялся следом за моей девочкой. Она была в ванной. Я слышал шум воды. Комбинезон и медведь все также лежали в кресле. А на туалетном столике журналы с интерьерами детской комнаты. И я вдруг понял, что этот ребенок совсем скоро станет реальностью. Он будет живым, со своими желаниями, капризами. Как его будут звать? И какие у него будут глаза?
Рита вошла в спальню, заставив меня вздрогнуть. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но в ее отразился страх, который моя девочка тут же спрятала под ресницами.
Рита прошла мимо меня и, бросив мокрое полотенце в изножье кровати, скрылась в гардеробной. А я все никак не мог сдвинуться с места. Внизу хлопнула дверь, выводя из странного оцепенения. Рита все еще собиралась. Я прошел следом за ней и застал ее в одном нижнем белье. Специальном, для беременных. В тот момент я впервые увидел живот, неприкрытый ничем.
– Что тебе? – недовольно спросила моя девочка, отвернувшись.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – произнес я спокойно, наблюдая, как одевается Рита. Она оглянулась через плечо.
– Не вижу смысла оставаться.
– В тот день, когда ты простила меня и согласилась быть со мной, ты спросила «Ради чего?»
– Да, – кивнула Рита, пытаясь застегнуть на спине платье. Я помог ей. Не сопротивлялась. – И ты сказал «Ради любви».
Она повернулась ко мне и посмотрела в глаза.
– Я люблю тебя, – произнес я, выдерживая ее упрекающий взгляд.
– Но не нашу дочь, – в каждом звуке слышалась боль.
– Я люблю вас обоих, – признался я на выдохе. Ее глаза распахнулись. И я повторил уже увереннее:
– Я люблю вас обоих.
– Но ты же говорил…
Я не дал ей закончить, приложив палец к губам.
– Я люблю вас обоих.
Рита опустила глаза и снова посмотрела на меня. В ее взгляде застыла надежда, но она будто сама ее боялась.
Губы моей девочки были такими же мягкими, как раньше. И еще хранили запах мяты. Она не сопротивлялась и даже сама подалась мне навстречу. Ее холодные пальцы неуверенно скользили по моей обнаженной спине.
– Игорь, – она чуть отстранилась.
– Нет, только не отказывай мне сейчас, – мысленно взмолился я.
– Игоря, я… Я не могу.
Как ушат ледяной воды.
– Почему? – не понял я. Рита явно что-то скрывала. – Ты плохо себя чувствуешь?
Опустила голову. Значит, причина в другом.
– Малыш, в чем дело?
Я видел, как трудно ей было признаться.
– Ты меня не хочешь? – спросил я, тщательно скрывая страх.
Только мотнула головой.
– Тогда скажи мне, в чем дело? Я не понимаю.
– У меня… кружится голова.
– Ты в порядке? – забеспокоился я. – Может, тебе прилечь?
– Да, – кивнула Рита, продолжая смотреть куда угодно, но не на меня. Очередная ложь. – Пойду прилягу. Прости.
Она больше меня не хотела. Сомнений не осталось.
Я поспешно оделся, приказал готовить машину и, отказавшись от завтрака, уехал в офис. Что ж, любимая, больше я тебя не побеспокою.
Глава 3
Рита
Утро было безнадежно испорчено. Игорь не понимал меня, а я не могла объяснить ему, почему отталкиваю. Даже завтракать не стала. Ограничилась только чаем. В голове крутились безрадостные мысли, что скоро нашему с Игорем браку придет конец. Единственным светом надежды для меня была его рука на моем животе. В тот момент я даже дышать боялась, спугнуть. Может быть, я просто себя накручиваю?
Дочь снова вела себя сегодня спокойно. Я лениво листала журналы с фотографиями детских, когда позвонила мама и пригласила пообедать. Выходить из дома совсем не хотелось, но на носу был папин день рождения. Надо было обсудить подарки. И главное, ничем не выдать своего настроения, чтобы избежать лишних расспросов и нравоучений.
– Ты какая-то уставшая, – мама разглядывала меня с придирчивостью Шерлока Холмса. Нас устроили за столиком в центре зала и от этого я чувствовала себя еще более неуютно.
– Да нет, тебе кажется, – отмахнулась, скользнув взглядом по соседним столикам. Людей было мало и все они не обращали на нас никакого внимания, хотя мне все время казалось, будто не сводят с меня глаз. Это походило на какую-то паранойю.
– У тебя точно все в порядке? – она даже меню отложила.
– Да, мам. К чему эти вопросы? – я беззаботно рассмеялась. По крайней мене, мне хотелось верить, что смех вышел беззаботным.
– Как Игорь? – мама словно потеряла ко мне интерес и раскрыла меню. Они с отцом до сих пор не до конца приняли наши с Игорем отношения. И если мама почти смирилась, то отец только делал вид.
– Нормально, – дернула плечом.
– Скоро у твоего отца день рождения.
– Я помню.
– Не знаю, что ему подарить. Хотя он и не заслужил.
– Мама, – с укором произнесла я. Надеюсь, у нас с Игорем все закончится не так плачевно, как у моих родителей. Не хочу ненавидеть собственного мужа.
– Говорю, как есть, – пожала она плечами.
Когда заказ был сделан, мама продолжила:
– Вы уже подумали над именем? Я слышала, что сейчас в моде старинные имена. Как тебе Василиса?
– Н-не знаю, я не думала об этом, – выпалила на одном дыхании и вцепилась в стакан с водой, словно меня мучала жажда.
– А Игорь что говорит? Как он хочет назвать дочь?
Ну вот, с разбегу и прям на больной мозоль.
– Мы еще не обсуждали это, – пришлось признаться.
– То есть? – насторожилась мама. – Как это не обсуждали? У тебя роды не за горами, а у ребенка еще нет имени?
– Еще два месяца, мам.
– Они пролетят как один день. Вы что это? Удумали мою внучку оставить без имени? – возмущалась она.
– Мам, ну что ты начинаешь? Мы выберем имя. Скоро.
– А детская? У меня есть знакомая, а ее подруга дизайнер. Я могу достать ее телефон. В каком цвете вы хотите детскую? Уже решили, где она будет? Она должна быть недалеко от вашей спальни.
От маминой болтовни у меня начала болеть голова. Зачем я вообще согласилась на этот обед?
– Я как раз обдумываю это, – вздохнула я.
– Ты? – удивилась мама. – А Игорь? Или ты его не спрашиваешь?
– Не хочу нагружать его ерундой, – отмахнулась я.
– Ерундой? Его собственная дочь – это ерунда?
– Мам…, – попыталась я остановить бесконечный поток слов из ее рта.
– Сдается мне, что все не так у вас радужно, как ты пытаешься показать, – и снова этот прищур.
– С чего ты взяла? – хмыкнула я. – У нас все хорошо.
– Рита, ты моя дочь. И я вижу тебя насквозь. Так что? Рассказывай.
– Мам, мне нечего рассказывать, – мне надоели ее вопросы и необходимость врать и притворяться. – У нас все хорошо, как бы вам с папой ни хотелось обратного.
Я даже сделала вид, что обиделась, и отвернулась.
– Мы с отцом желаем тебе счастья. Хоть в этом наши взгляды совпадают.
– Я счастлива, – произнесла с нажимом.
– Рита, кого ты пытаешься обмануть? – не отставала мама.
– Мам, в каждой семье бывают проблемы, – да сколько можно уже меня пытать?! – Вспомни себя и папу. Вы без конца ругаетесь.
– Я не хочу, чтобы та же участь постигла тебя.
– Мам, у нас с Игорем все хорошо, – я была близка к тому, чтобы уйти.
– Вы поругались?
Нет, конца этому не будет.
– Как и все мужья и жены! – вспылила, не выдержав.
– Что произошло? – мама как будто расслабилась, добившись от меня признания.
– Ничего, обычные дела. Не хочу об этом говорить. К тому же, мы собирались обсудить папин день рождения.
Мама фыркнула и отвернулась. Выражение ее лица мгновенно изменилось с пренебрежительного на удивленное, если не сказать больше. Я проследила за ее взглядом. Грудь сдавило.
– Рита, я уверена, это всего лишь по работе, – поспешила она меня успокоить.
А я не слышала ни слова. В голове шумело. Мне захотелось на воздух.
– Рита, ты так побледнела, – забеспокоилась мама.
Побледнеешь тут, когда твой муж обедает в ресторане с какой-то мадам. Да еще так мило беседует.
– Мне нужно выйти, – торопливо произнесла я, пытаясь встать так, чтобы животом не перевернуть стол или не унести его вместе с собой.
– Я пойду с тобой, – спохватилась она.
– Не надо, мам, все в порядке. Я просто освежусь.
Только мне удалось выкарабкаться, как я услышала совсем близко:
– Добрый день!
Я даже не заметила, как он подошел. Сама учтивость и доброжелательность.
