Мариам снисходительно улыбается.
– Почему ты считаешь, что станешь рабыней? Может, все обернется гораздо лучше.
Я останавливаюсь и рассматриваю служанку Амиры. В ней нет той злобы, что в двух других, швырнувших меня в комнату будто омерзительную тварь.
– Ясмина рассказывала историю о том, что Багир был женат, но жена ушла от него, – произношу задумчиво.
Мариам кивает, и в ее взгляде вдруг появляется грусть.
– Я была личной служанкой Ханны, первой жены Багира. Ханна была замечательной. Сумасбродной, но никогда не позволяла себе лишнего. Не чета Амире. Возможно, потому что она была европейкой. Девушка из США, которая воспитывалась в другой религии, в другой среде.
Завороженно слушаю и удивляюсь. У Багира наложницы все исключительно девушки нашей религии – мусульманки со строгими моральными ценностями. Я однажды видела фильм, который смотрел мой старший брат, где девушки из США вели себя откровенно развязно.
– Тебя никто не будет принуждать. Багир не такой, – тихо добавляет Мариам и закрывает мой шкаф, давая понять, что надевать мне придется то, что она принесла – Пойдем. Сначала в хамам, потом только одежда.
Протест в душе резко пошел на спад. После слов Мариам мне вдруг захотелось верить, что и вправду Господин Альми Арнара не будет силой принуждать меня к близости.
– Мне нужно лишь станцевать для него? И все? – понимаю, что мой вопрос звучит по-детски наивно.
Мариам смеется, но без циничного равнодушия.
– Лейла, ты мне нравишься. Если все-таки ты станешь наложницей, я бы хотела быть твоей служанкой, а не Амиры…
От ее слов в груди становится горячо. Мне дико слышать обращение к себе как к “хозяйке”. Всю жизнь мной только пользовались, а тут…
– Спасибо, Мариам, – краснею от приятного обращения, – но я бы хотела быть свободной, а не чьей-то наложницей…
Она загадочно улыбается, но ни слова не произносит. В ее улыбке словно намек на неоспоримую удачу, расклад на беспроигрышную победу.
– Пойдем, время идет, – говорит она, и я подчиняюсь.
Пройдя по коридору, заходим в небольшой холл. А после я набираю полные легкие воздуха, чуть ли не взвизгнув от потрясающего великолепия хамама. Величественные колонны, стены отделаны бежевыми камнями, которые казались слишком грубыми, если вдруг нечаянно прикоснуться. Но проведя рукой, я поняла, что не чувствую острых граней. Стена под ладонью невероятно гладкая, как тонкая поверхность льда. Бежевые камни чередовались с камнями молочного, белого и светло-серого цвета. Это я увидела, только подойдя ближе. Витиеватые узоры на вершинах колонн были словно финальной изюминкой в хамаме.
– Раздевайся, – командует Мариам.
– Ты, что ли, будешь помогать мне мыться? – чуть ли не прыскаю со смеху.
– Да, – кивает с деловитой серьезностью служанка Амиры, и я не выдерживаю.
Хохочу так, что живот сводит от смеха. Ловлю себя на мысли, что не смеялась уже, наверное, больше года. Постоянные тиранические нападки братьев, упреки мамы, хладнокровие отца – все это не способствовало веселью.
– Нет, спасибо, не надо! – отсмеявшись, говорю Мариам.
Но она настаивает.
– Я не привыкла_ чтобы за мной кто-то ухаживал, – смущенно бормочу, видя, как служанка Амиры подготавливает масла и гель для тела.
– Я могу помочь помыть тебе волосы, нанести питательную маску, – говорит Мариам.
Тут я вынуждена согласиться. Густота черных прядей всегда доставляла мне кучу хлопот. Мыть и расчесывать их приходилось очень долго.
Заботливые руки Мариам убаюкивали с каждым прикосновением. Я блаженно закрыла глаза, сидя в огромной купальне с красными лепестками роз.
Не хотелось думать о том, что будет дальше, но тревога все равно кралась в сознание. И все бы хорошо: уверения Мариам подействовали на меня успокаивающе, но последние слова Амиры горели в сознании красным всполохом предзакатного знамения.
***
– Амира, почему ты не хочешь замуж? – спрашивает Лиара, старшая жена Ахлана, брата Багира.
Но кажется, что ее золовка не слышит вопроса. Она крутится перед зеркалом и примеряет на себя новое колье, что недавно купила в одном из дизайнерских бутиков.
Младшая и средняя жены, Карима и Жанила, улыбаются рассеянности их родственницы.
– А может, ты влюбилась? – неожиданно задает вопрос в пустоту Лиара, смотря, как остальные начинают посмеиваться.
Амира вдруг вспыхивает и резко оборачивается.
– Что за глупости?! – ее лицо приобретает багровый оттенок злости – Я кое-как справилась с потерей мужа, а тут вы со своими шутками!
Амира демонстративно отворачивается к зеркалу, и ее мимика приобретает трагично-надрывный оттенок.
Женщины замолкают, перестают улыбаться, лишь переглядываются. Жанила начинает расспрашивать одну из служанок Амиры про подготовку самого ожидаемого праздника – дня рождения Багира.
Сама хозяйка уходит из общей женской комнаты и уединяется в своей просторной спальне.
Губы Амиры довольно растягиваются в улыбке, когда она достает платье персикового цвета, расшитое по лифу белыми узорами. Чуть приталенное, с рукавами три четверти. Прислоняет к себе, кружится около зеркальной стены в гардеробной и мечтательно закрывает глаза.
– Теперь бы избавиться от этих глупых куриц, и можно вздохнуть спокойно, – говорит она вслух, – никто из вас не знает и никогда не узнает.
Ее тайна останется только с ней. Лишь бы брат не решил выгнать ее.
Это будет провал. Провал всех мечтаний.
Но и распускать девиц из гарема, чтобы они стали хозяйками здесь, во дворце брата, нельзя. Как только одна из них станет законной женой, все тайные страсти выйдут наружу, и тогда…
Амира открыла глаза и посмотрела в зеркало. В глубине карих глаз мелькнул безотчетный страх.
Что сделают братья, если узнают ее страшную тайну?
***
– Ну и как? – придирчиво оглядываю себя в зеркало и чувствую, как сердце колотится в бешеном ритме.
– Лейла, ты замечательно выглядишь! Настоящая принцесса! – восторженно говорит Мариам и улыбается добродушно, с нежной заботой.
Я только сейчас понимаю, что Ясмину видела лишь с утра, а потом…
Потом я вызвалась помочь слугам на кухне, а позже пришла ко мне Мариам.
– Пойдем! Осталось две минутки, а опаздывать нельзя. Господин Альми Арнара не любит этого. – Мариам распахнула дверь в коридор, и я поспешно последовала за ней.
Пульс ускорился до невероятного темпа, когда мы перешли женскую половину дома и оказались в просторных покоях Хозяина особняка.
– Дальше я не пойду. Тебя проводит Джамил, – Мариам, словно тень, исчезает за прозрачной завесой, и появляется евнух.
– Пойдем, – строго произносит он, – долго вы собирались. Господин будет недоволен.
Мне хочется ответить, что плевать на это – доволен-недоволен. Я – обыкновенная прислуга, а не наложница, которой нужно являться по первому приказу. Сдерживаюсь от хамства и проглатываю слова недовольства.
Массивные двустворчатые двери распахиваются, и передо мной открывается невероятных масштабов комната. Современное убранство, которое гармонично сочеталось с колоритным арабским, привело меня в первые секунды в замешательство.
– Проходи! – недовольно шикнул Джамил, и я сделала несколько шагов.
Мои легкие туфли на ногах тут же утонули в мягком длинном ворсе ковра.
Негромкий стук, и сзади створки двери закрылись.
Я с ужасом обернулась и ощутила, как страх с новой силой хлынул беспрерывным потоком прямо по нервным рецепторам.
– Проходи, – грубый окрик заставил вздрогнуть.
Откуда-то из-за широкой ширмы появился Багир.
На нем темно-синяя рубашка с металлическим оттенком, расстегнутая на три пуговицы, обнажая мускулистую грудь. Рукава, закатанные до локтей, открывают татуировку, от которой у меня начинают подкашиваться колени. Жуткий скорпион, держащий в клешнях змею, извивающуюся в предсмертной агонии.
Ранее я не замечала, да и в семье у нас ни у кого не было татуировок. Отец считал это тяжким грехом и даже старшему моему брату запретил делать, хоть тот и был у него любимчиком.
– Ну, и что ты стоишь, – насмешливо летит где-то над ухом, и мне хочется присесть, обнять коленки и сжаться в комочек, как в детстве, когда отец был зол на мои провинности.
Багир вырастает передо мной как громадный утес. Вовремя успеваю отвести взгляд, чтобы не встречаться с вожделенно-яростным рассматриванием моей фигуры в полупрозрачном платье.
– Тебе рассказали, кто ты, – он отступает назад, махнув рукой.
Иду за ним, а сама смотрю, что может помочь мне защититься, если вдруг Мариам ошиблась, решив, что этот громила будет просто смотреть, как танцую.
– Я – служанка Ясмины, вашей наложницы, – говорю, а голос предательски вибрирует от накатывающего беспокойства.
Багир садится на широкий диван, расставляет ноги, кладет руку на спинку. Поза победителя: властного, не любящего противоречий, пустых разговоров.
– А может, хочешь стать наложницей? – уголки губ хищно приподнимаются вверх.
– Не хочу! – решительно поднимаю взгляд и тут же жалею об этом.
Тянущее неприятное чувство в животе порождает желание согнуться от страха, убежать прочь от адского рассматривания черных, как бездонная пропасть, глаз.
Делаю невольно шаг назад, но знаю, что сегодня отсюда точно не сбежать. Если только бежать прочь из дворца…
– Мои приказы не обсуждаются, – откликается Багир.
В пространстве спальни его слова разлетаются угрожающим эхом.
– Если я решу сделать тебя своей наложницей, то не приму отказа.
В моей груди начинает кипеть раскаленная лава ярости. Я не думала, что здесь мне придется подчиняться мужчине. Женские истерики я готова была терпеть, но мужские, и тем более становиться его любовницей…
– Я не буду Вашей наложницей. Лучше убейте меня! – рычу ему в ответ, но не поднимаю взгляда, иначе от ужаса, пробирающего от затылка до пяток, рухну без чувств.
Легкая усмешка касается слуховых рецепторов и исчезает, растворившись в вечерней тишине.
– Договорились. Как только я придумаю казнь для тебя – твое желание исполнится, а пока что посидишь и подумаешь над своими словами. Времени у тебя остается немного, – чеканит Багир, а мне кажется, будто сверху на меня льют расплавленный металл.
Слова отца как плетка огревают раз за разом.
Меня убьют.
За неподчинение.
Сцепляю только сильнее руки в замок, а глаза начинает жечь набегающая влага.
– Джамил, отведи ее вниз. Пусть посидит пару суток, потом придумаем, что сделать.
Рядом со мной появляется как призрак евнух и кивком головы показывает идти за ним.
Мы выходим из комнаты, и мысли несутся ураганным вихрем.
Бежать?
Но куда? Здесь не просто дом, а дворец с кучей охраны, которую хоть и не видно, но она есть!
Идти покорно за Джамилом и ждать расправы за неповиновение?
Я оглядываюсь по сторонам. Но вокруг ни души.
Кто сейчас в состоянии мне помочь? Кто готов нарушить суровый приказ Господина?
Удушье накрывает черной необъятной волной.
Никто.
Глава 4
– Господин Альми Арнара, что вы хотите сделать с Лейлой? – голос Джамила раздается неожиданно с нотками сожаления.
– Тебя это не касается! – яростный взгляд сразу ставит любопытного слугу на место. – Я подумаю, а через пару дней решу. Пусть посидит и оценит свое новое положение. Приведи ко мне Ясмину. Поговорить. Сейчас же.
