– Олег, подгоняй машину, – как-то устало выдохнул он и покосился на Миру с некоторой долей раздражительности.
– Уезжаешь? – полюбопытствовала она, надеясь отделаться, но Рома растянул губы в неприязненной улыбке.
– Ты едешь со мной, – поделился он соображениями, а Мира вспылила.
– Вот ещё! Уж лучше домой!
Как раз в этот момент в зале раздались аплодисменты. Мира сделала попытку отступиться, а Рома протянул руку и весьма неосторожно сжал её шею.
– Ты едешь со мной, – напомнил он, подавшись к её лицу. – Молча, – внушительно добавил и грубо потрепал по щеке.
Рома мельком глянул в сторону зала и повёл Миру вдоль по балкону, который опоясывал добрую половину здания.
– Выход в другой стороне, – на всякий случай предупредила Мира, скептически поглядывая на эти его метания. Рома и не подумал остановиться.
– Сейчас в зале не протолкнуться, – обернувшись, пояснил он. – Торжественная часть подошла к концу. Даже интересно, что они там сказали?.. Успели разве что пожелать нечто вроде: «Плодитесь и размножайтесь», – насмешливо хмыкнул он.
– Ты что-то имеешь против семейных ценностей?
Рома посмотрел на Миру оценивающе и многозначительно подмигнул.
– Что ты… Хоть сейчас готов исполнить свой мужской долг.
Заметив, как её перекосило, Рома рассмеялся в голос.
– А-а… я поняла: к тебе вернулось хорошее настроение, – ядовито процедила Мира и, уже заметив довольно крутую лестницу, ведущую вниз, на несколько шагов опередила своего спутника.
– Настроение? Оно меня не покидало!
Мира с подозрением оглянулась на мужчину.
– Ну вот, ещё и память короткая… – фыркнула она. – И, между прочим, ты так и не пояснил, что за бред нёс там в зале.
– Хотел побыть с тобой наедине. Ты тоже этого хотела.
Рома будто с осуждением ткнул в Миру пальцем, заставляя в удивлении вскинуть брови.
– С чего бы? Я не сказала сразу – растерялась, но видеть тебя, то ещё удовольствие! Своей глупой выходкой с часами ты меня здорово подставил.
Рома выразительно поморщился и притормозил для того, чтобы прикурить сигарету.
– Избавь меня от душещипательных историй, – довольно холодно осадил он и Мира остановилась прямо на лестнице.
– Неинтересны мои истории? Нет? Тогда зачем всё это?
Она весьма условно взмахнула рукой, имея в виду что-то неопределённое. Рома опустился на несколько ступеней и огладил ладонью её спину. Прикосновение показалось Мире лишним и весьма вызывающим, а тепло мужской руки неожиданно всколыхнуло таящееся внутри волнение.
– Не делай так! – процедила она сквозь зубы, извиваясь под его прикосновением, будто змея.
Рома затянулся сигаретным дымом, не скрывая удовольствия от подобной реакции, и ладонь ожидаемо не убрал. Пользуясь физическим превосходством, он ловко ограничил Миру в пространстве, отсекая от свободы кольцом собственных рук. В девичью спину впился металл высоких перил.
– Не делать? Почему? Кто-то недостаточно взрослый для подобных игр? – насмешливо проговорил мужчина, смущая Миру своей близостью.
– Вероятно, недостаточно взрослая, – легко согласилась она, решительно упираясь тонкой ладошкой в мужскую грудь. Это касание встретил мощный удар сердца и властная улыбка. – Но даже мне хватает ума не вестись на подобные уловки.
Рома не уступил и навис сильнее, давая понять, что её попытка оттолкнуть, не особо озадачила, впрочем, как и не распалила азарт. Мира упёрлась в его плечо второй ладошкой и посмотрела прямо в глаза.
– Прости, но мне действительно лучше вернуться домой с отцом.
Рома будто опомнился и тут же отступил.
– Не напрягайся так, не нужно, – улыбнулся он и небрежно поддел пальцами точёный подбородок. – Погуляем с тобой по городу, подышим воздухом, а в девять будешь дома.
Он соскочил со ступени и торопливо спустился. Мира замерла на месте в нерешительности.
– Просто я не понимаю…
– А у меня нет желания объяснять, – резким тоном оборвал Рома любые попытки к диалогу и, точно фарфоровую статуэтку, подхватил Миру за талию и поставил на землю. – Идём, машина ждёт, – сдавленно проговорил он, встретив её встревоженный взгляд.
Глава 8
Понятно, что провожатый из него ещё тот, да и повод остаться наедине весьма сомнительный. Рома даже не мог толком объяснить, что взбрело ему в голову. Знал только, что отпускать её сейчас нельзя, что придётся удержать под любым предлогом. И, казалось бы, ничего сложного: стоит только очаровать юную красавицу. Сложностей, собственно, и не было, а вот исполнение явно хромало. Впрочем, едва ли девчонка нуждалась в первой любви и сомнительных отношениях. По крайней мере, сам Рома считал именно так, но продолжал давить на единственный более или менее реальный вариант своей заинтересованности. Да и кто бы мог подумать, что мимолётное знакомство вывернет ситуацию в подобное русло?..
Явиться на сомнительное торжество требовало недавно приобретённое положение. Он заключил важный контракт, вышел на другой уровень. Ситуация жаждала срочных вливаний, а, значит, пришло время заводить новые полезные знакомства и удачно использовать давно имеющиеся в запасе активы. Ему следовало больше светиться, участвовать в знаковых мероприятиях и источать уверенность и позитив. Лицо! «Держать лицо» нужно было вне зависимости от реального положения дел. Он, собственно, и явился на вечер только с целью несколько раз приветственно махнуть рукой, да «отработать программу» удачливого бизнесмена. Девчонку увидел в последний момент.
Она стояла всего в нескольких метрах и казалась полностью поглощена собственными мыслями. Полумрак и неплохая память на лица сыграли с ним злую шутку. В голове мелькнуло узнавание, и Рома сделал ставку на одну из случайных любовниц. В конце концов, должна же быть какая-то польза и от этого вечера! Стандартный набор слов и улыбок не вытянул ситуацию, пришлось импровизировать.
Дилемма разрешилась довольно быстро, никакой интриги из собственной личности девчонка делать не стала. Она назвала причину их первой встречи, имя Рома вспомнил самостоятельно. Мира. Очаровательная бродяжка с чёрными глазами сейчас стояла напротив него и мало походила на себя прежнюю.
Оказавшись рядом с ней в зале, Рома, разумеется, высмеял игру собственного воображения: теперь-то уж он точно видел, что возрастная категория девчонки была за гранью его интересов. Да и следом он поплёлся из чистого любопытства: ведь что-то привело её на улицу несколько лет назад. И это что-то было не капризом и не принципом. Тогда, в момент первой встречи, он отдавал себе отчёт, что девчонка отлично освоилась в роли бродяжки и даже успела завести друзей. А вот среди высшего общества явно чувствовала себя куда менее уверенной. Он просто вызвался помочь. По крайней мере, себе Рома объяснил это именно так.
Кое-что прояснилось, когда появился её отец. Давид Газаев был из тех мастодонтов, которые всех и всегда гнули под свои интересы. Удачливый в бизнесе, да и по жизни, он отличался завидным трудоголизмом, имел свою точку зрения на любое происходящее событие и многим в городе был как кость в глотке. Он не лебезил, не уступал, не реагировал на шантаж и страдал излишней самоуверенностью. Но самое неприятное, что он не хотел меняться. Все менялись с течением времени, а Газаев пёр как танк и плевал на любого, кто смел указать на ошибки. В семье человек подобного склада характера ожидаемо был тираном и причина, по которой Мира когда-то сбежала из дома, показалась вполне понятной.
Проблема сейчас была в другом. Проблема заключалась в той мелочи, что Газаев своё отыграл, а в городе нашёлся упрямец, который давно сплёл новую паутину власти и сейчас вошёл в ту орбиту, когда наступает пора избавляться от неугодных. По сути, с Газаевым было решено. Он и сам понимал это и все его действия, все порывы больше напоминали агонию. Давид дёргал за не раз проверенные узелки и вынужден был с неудовольствием отмечать, что на их месте оказывалось пусто. Кого-то нагнули более умело, кого-то тупо перекупили, кто-то, как и Газаев сейчас, ждал своей очереди. Не знал Давил только того, что отсчёт уже запущен. А Рома знал. Так уж случилось.
Смотреть на происходящее со стороны было дико, а порой даже жутко. И только равнодушное и неумолимое понятие «система» не позволяло вклиниться и потянуть одеяло на себя. Для этого у Ромы не было ни достаточного опыта, ни оборота.
Ситуация изменилась одномоментно. И у этой «ситуации» было имя, упрямый взгляд и целая жизнь впереди. А у Ромы было желание что-то изменить, влезть в мясорубку и доказать, наконец, самому себе, что он чего-то да стоит. Чего-то настоящего, более ценного, чем деньги, власть, положение. Наверно, был и интерес… но на этот интерес времени катастрофически не хватало. Не было возможности его распознать, распробовать его природу и характер, и уж тем более удовлетворить.
Мира упрямилась, злилась, осторожничала. Она пристально вглядывалась в его лицо, пыталась уловить меняющееся как ветер настроение и, так и норовила улизнуть. Стоит ли отмечать, что на эту глупость Рома не оставил ей и малейшего шанса?
Узкая дорожка вела вокруг здания. Мира шла с видом заключённого, и конвоир ей отчего-то не нравился. То и дело она опасливо вскидывала голову, но не находила ни малейшего повода взбрыкнуть. Рома галантно придерживал её за талию, но всем своим видом демонстрировал холодное безразличие. Едва ли она могла обидеться на такое его невнимание, скорее, причины подобного поведения оставались загадкой. А как девочка с опытом она явно знала, что не все загадки бывают с хорошим концом.
В общей темноте спокойного вечера призывно мерцали габариты авто, и Рома успел облегчённо выдохнуть. Мира, словно уловив это, разочарованно потянула:
– Отъезжаем с заднего двора?
Рома паршиво улыбнулся и развёл руками.
– Что поделать… Ваш первый бал, мадмуазель, не удался.
Малышка явно решила покапризничать и, остановившись на месте, демонстративно топнула ногой.
– Вообще-то, принцессы не отправляются в путь с чёрного входа!
– Так, то настоящие принцессы, Мир, а ты у нас кто?
– А я и есть настоящая! – возмутилась она, каким-то невероятным образом выбрав для этого самое неподходящее время. Отвлекая, Рома щёлкнул её по носу.
– Увы… если только в душе… – со смешком выдал он, как вдруг обернулся в сторону громкого вскрика и изменился в лице.
Мира тоже посмотрела в ту сторону: всего в паре сотен метров от них, у центрального входа, заливисто хохотала Милена. Мира дёрнулась, но Рома требовательно сжал её плечо.
– Там папа, я пойду к нему, – улыбнулась она, а, глядя на Рому, хитро прищурилась. – Ты скрасил мой вечер, спасибо. Я пойду… – повторилась она, понимая, что хватка на плече только усилилась.
– Не пойдёшь, – неприятно улыбнулся Роман и подвёл Миру к своему автомобилю. Она принялась упираться и выкручиваться.
– Прекрати, это уже не смешно! – в голос возмутилась она и нетерпимо тряханула рукой. Рома примирительно отступил, но плечами всё ещё загораживал проход.
От резкого движения миниатюрная сумочка, что всё это время висела за спиной, зазвенела своими малюсенькими колокольчиками и Мира вспомнила о телефоне. Изловчившись, она достала мобильный и успела его разблокировать.
– Я сейчас позвоню ему и…
Рома перехватил её телефон тут же и спрятал в карман брюк.
– Никуда звонить ты не будешь… – предупредил тоном, не предполагающим возражения. Мира нахмурилась.
– Да что с тобой?! – разволновалась она и, бросив беспомощный взгляд в сторону центрального входа, часто задышала.
Отец о чём-то разговаривал с незнакомым мужчиной, но уже держался за дверцу авто, явно торопясь отбыть. Рома, перехватив её за подбородок, настойчиво развернул лицо к себе.
– Просто сядь в машину, – спокойно и будто устало скомандовал он, но Мира и не подумала послушаться. Она лишь раздражённо отмахнулась.
– Рома, хватит!
В одно мгновение на прежде мягком лице не осталось ни благодушия, ни безразличия. Мужчина напряжённо стиснул челюсти, а в его глазах загорелся недобрый азарт.
– Сядь… в машину. Сейчас, – злобно процедил он и весьма неосторожно подтолкнул Миру к авто. Она оступилась и больно ударилась локтем, посмотрела на мужчину с обвинением и упрёком. Из машины тут же выскочил водитель.
– Роман Борисыч, всё в порядке?
– Вернись за руль! – рыкнул Рома и, явно сдерживая эмоции, вытолкнул из себя воздух. – А ты садись в машину.
Его улыбка вышла торопливой и ненастоящей. Мира чувствовала, как внутри неё поднимается волна протеста.
– Не сяду! – вскрикнула она, демонстрируя характер, и только предательские слёзы подступили к глазам.
Рома неодобрительно покачал головой и, тоже в некоторой степени признавая собственную растерянность, провёл ладонью по волосам, взъерошивая их.
– Мира…
– Я не хочу! – выкрикнула она снова, не позволив ему как-то объясниться.
Рома торопливо сглотнул и выдал очередную фальшивую улыбку.
– Не нужно кричать, – предупредил он, на что Мира решительно шагнула вперёд. В то же мгновение на плечах сомкнулась стальная мужская хватка.
– Прекрати, мне больно! – завертелась она, начисто забыв про все приличия и условности.
– Плевать! – рыкнул Рома, и, распахнув дверцу, попытался толкнуть Миру вглубь салона авто.
Она среагировала тут же и не постеснялась ударить исподтишка. Сначала локтем под дых, а затем вполне решительно кулаком в нос. Рома не то чтобы ощутил особый дискомфорт, но на время всё же опешил. И этого Мире хватило, чтобы сорваться с места и побежать. Но разве же на каблуках можно убежать далеко?.. Рома настиг её буквально в несколько шагов и снова дёрнул на себя. На этот раз, не заботясь о том, что она подумает. Хлёсткая пощёчина и ощущение острых коготков на своей щеке разбудили вполне понятный азарт. Скрутить Миру не составило труда. И пусть девчонка по-прежнему брыкалась и извивалась в его руках, определённую степень удовольствия от «охоты» он всё же уловил. Рома как раз собирался шепнуть ей на ухо что-то мерзкое и непристойное, как прогремел взрыв. На мгновение всё вокруг стихло и даже сопротивление Миры ослабело на десяток градусов. В голове наметился неприятный шум, в глазах напротив Рома разглядел растерянность и какую-то детскую обиду. Будто нехотя Мира обернулась. Секунду, может, две она смотрела на пылающее авто, а потом вся заколотилась, завибрировала от нахлынувшего ужаса.
– Папочка! – выкрикнула она и рванула в сторону огня с такой силой, что Рома не смог удержать.
Он догнал Миру практически сразу, но сила, зародившаяся в тщедушном тельце, отказывалась поддаваться.
– Папа! – крикнула она на всю мощь голоса, продолжая сопротивляться хватке, вот только в этот раз Рома оказался сильнее. В этот раз он точно хотел удержать. Мира на какое-то мгновение растерялась, замерла и беспомощно всматривалась в его лицо. – Рома, Рома помоги! – слёзно закричала она, всё ещё находясь на грани истерики, но не погружаясь в неё. – Его надо вытащить, Рома! – с безумием во взгляде доказывала она, искренне недоумевая, почему тот стоит сам и не пускает её.
Мира вцепилась в его предплечья и бессознательно дёргала на себя, в сторону развернувшейся трагедии.
– Рома, пожалуйста!.. – затряслась она, понимая, что её силы не хватит, чтобы сдвинуть мужчину с места.
Сил хватило, чтобы оттолкнуть. Потому что он сомневался. Он струсил! Так Мира посчитала. Оттолкнула и бросилась к полыхающей огнём машине. Преградой стали высокие кусты «живой изгороди» и она замешкалась, пытаясь отодрать от колючих веток запутавшееся в них платье. Свобода показалась практически возможной, как вдруг в волосах Мира почувствовала грубую хватку чужих пальцев. Боль ослепила и оглушила. И даже собственный крик остался где-то за гранью сознания. До машины Рома тащил её волоком, не позволяя встать на ноги, а затем зашвырнул в салон, как бесправную марионетку, и навалился сверху, больно удерживая за шею, сжимая запястья.
– Двери блокируй и поехали! – крикнул он водителю.
Раздался щелчок, Мира взвыла.
– Выпусти меня! – взревела она, царапаясь из последних сил, раздирая его запястья в кровь. – Выпусти, я пойду к нему! – просилась, захлёбываясь слезами и собственными воплями. – Ты не смеешь, не смеешь! – кричала она так, будто кожу сдирают живьём. А, может, именно так и чувствовала. Кожу сдирали с души. С её затравленной, измученной души.
Борьба была абсолютно бессмысленной, но Мира отказывалась это понимать. Она упиралась ногами в дверцу авто, пыталась вывернуться из железной хватки, совершенно не заботясь о том, какие следы оставляют его пальцы, с какой силой в живот упирается острое колено. А Рома давил. И на мгновение не уступал. Он ждал, пока Мира успокоится или просто сдастся. Он наивно надеялся, будто она сможет осознать, что сейчас произошло. Его пощёчина, казалось, могла начисто вынести ей челюсть, но Мира просто стихла, глядя безумными глазами.
– Всё закончилось, Мира. Его больше нет, – проронил он, совершенно растерявшись от такой её реакции.
Истерика ушла, а вот справиться с её слезами он был уже не в силах. Мира больше не кричала и никуда не рвалась. По-прежнему нависая над ней, Рома даже не сразу вспомнил ослабить хватку. Лишь спустя время пальцы разжались сами собой, а тело, будто поддаваясь неслышимому приказу, качнулось назад. Опомнившись, Рома отшатнулся и всего на мгновение позволил себе слабость: разглядел мелкую дрожь в пальцах. Пытаясь отдышаться, он грузно опустился на сидение, попутно выталкивая из-под себя ножки Миры. Уперев локти в колени, Рома устало обтёр ладонями лицо, шумно вытолкнул из себя воздух. В горле стоял непроходимый ком.
Всё осталось позади. И шумный праздник, и страшный взрыв. Там же остались сложные шутки, недомолвки, пылкие взгляды. Мира, затаившись, скрутилась на сидении, подтянув колени к груди. Она вздрогнула, замерла, услышав громкий звук сирены пожарной бригады, но так и не решилась сдвинуться с места. А ведь Рома всерьёз опасался, что её попытка повторится и не единожды. Также реагируя на сирену, он скосил на Миру глаза и напрягся всем корпусом, готовясь погасить очередную истерику, но обошлось. Поймав в зеркале заднего вида взгляд водителя, Рома упрямо вскинул подбородок, тем самым подтверждая абсолютную уверенность в своих действиях.
Нужно было что-то сказать. Мире. Сказать, успокоить, может быть обнять. Что-либо объяснять сейчас было бесполезно, а вот продемонстрировать поддержку… Впрочем, отчего-то Рома промолчал. Возможно, причиной тому была её напряжённая поза, возможно, ногти, впивающиеся в обивку сидения. Миру не отпустило, вот ни разу. Сейчас она чувствует растерянность, но совсем скоро предъявит ему обвинение, уж в этом Рома не сомневался.
Он не хотел, чтобы девчонка видела… Уж лучше бы узнала потом или прочла в новостной сводке. Видеть и при этом чувствовать свою беспомощность всегда страшнее. Рома знал это чувство. Оно ворвалось в душу, когда после недолгой болезни уходила мама. Эта беспомощность иссушала, опустошала, выпивала до капли. Она забирала последние силы, оставляя эгоистичное желание оказаться на месте матери, ведь уйти думалось проще, чем остаться. А теперь он смотрел на Миру и не мог произнести слова, которые позволят ей поверить, будто он всё понимает. А ещё у них впереди целая ночь. Длинная и сложная. В эту ночь Мира будет гореть, погружаясь в собственные страхи, Роме же предстоит непростая задача…
Он даже не успел толком прочувствовать вкус свободы. Почти три года как проклятый. Но тогда боролся за своё, и потому даже бессонные ночи были в радость. Он рос, развивался, он учился расправлять крылья. А сейчас ему снова придётся ухищряться, договариваться, идти на уступки. Только уровень куда круче и ставки на порядок выше. А он даже не может объяснить, в какой момент чужая жизнь стала дороже собственной шкуры. Жизнь посторонней, по сути, девчонки. Рома снова бросил на Миру короткий косой взгляд, вспомнилась их первая встреча. Тогда девчонка тоже зависела от него, но был один существенный момент… в тот день решение проблемы оказалось подвластно его воле. Сейчас же Рома стоял в вынужденной позе, совершенно неожиданно для самого себя он перестал вести в игре, и это было неприятно.
