– Сейчас?
– Нет. На закате. Будут похороны, и нужен почетный караул…
– Как… похороны? Кто? – встрепенулась она.
– Не бойся, не твои. Объясню все потом. Много не надо – девять человек. Ровно девять. Веревки, воинский салют… как положено. Сделай по-тихому.
– Ну… ладно. Возьму своих людей. Только у нас парадной формы нет.
– Не надо. Все будет скромно.
– Еще что-то?
– Да. Вечером привезут гроб к воротам. Нужно без лишнего шума отнести в мою комнату.
– Сделаю, – кивнула она.
– А еще нужно несколько увесистых камней. Примерно вот таких – Хаук показал обхват.
– Тоже в комнату? – удивилась она.
– Да. И чтобы не видел никто. И вообще, должно быть как можно меньше лишних глаз.
– Придумаю что-нибудь…
– Молодец, – Хаук хлопнул ее по плечу и убежал.
– Ну что за человек!? – возмутилась Джул. – Сначала нос девушке разбил, а теперь вот…!
День быстро прошел, солнце клонилось к горизонту. Ближе к назначенному часу в дверь комнаты постучали. Вошли Отис и Вэл. Как и было приказано, они принесли все его добро. Одежду, доспехи, обувь и шлем. Следом в тесную комнатушку солдаты внесли крепкий дубовый гроб, а потом несколько камней. Когда солдаты вышли, он вскрыл крышку.
– Зачем вы это делаете, милорд?! – не выдержал Отис.
Хаук поднял первый камень и положил к изголовью.
– Как меня зовут? – спросил он.
– Если мне не изменяет память, ваше имя Хаук, милорд…
– Не верный ответ!
Он снова поднял камень и уложил его в ноги.
– Так, как мое имя, Вэл?
– Лорд… Ронан? – вспомнила она.
– Именно так и записано в документах.
– Но при чем тут гроб?
– Видите ли, друзья мои, дело в том, что Хаук погиб, – заявил лорд.
– Как… погиб!? – растерялся Отис.
– Смертью храбрых. Как же еще! – возмутился лорд.
Он отобрал у Отиса свои вещи и аккуратно уложил в гроб. Сверху накидал еще камней и прикрыл все это своей же броней.
– Чего-то не хватает…
– Оружия, милорд, – догадалась Вэл.
Хаук повертел в руках свой кривой меч. Подумав минуту – другую, он тряхнул головой.
– Ну нет!
И вместо меча он аккуратно уложил в гроб бутылку вина, кинжал и свой старый пистолет. Последним он водрузил шлем. Вздохнул, и подложил под него подушку. А чтобы камни не гремели, проложил их одеялом. И чуть не забыл про сапоги.
– Вроде бы все?
– Все, милорд, – подтвердила Вэл.
– Ну что ж… Прощай друг. Время твое прошло…. – сделав траурное лицо, Хаук закрыл крышку и взявшись за молоток, вогнал в нее добрый десяток гвоздей. Смахнув пот с бровей, он надел на себя заранее приготовленную гвардейскую броню. Подвесил на ремень гвардейский меч. Отис помог ему нацепить плащ. Валери подала шлем и мушкетон.
Молодой лорд глянул в окно. Солнце вот-вот должно было скрыться за горизонт.
– Пора! – выдохнул он и открыл дверь.
К парадному входу уже подали траурную повозку. Рядом, зевая стояла Джул. Ей приказали привести девять гвардейцев, поэтому, десятый ее насторожил. Впрочем, он держал в руках кривой меч. Так что вопрос сам собой отпал. Четверо гвардейцев вынесли гроб и осторожно уложили его среди траурных лент и полевых цветов. Староста деревни, что ждала поодаль, дождалась пока солдаты встанут по сторонам, и взяла коня под уздцы. Без лишних слов, под цокот копыт о мостовую, траурная процессия пересекла створ ворот.
Солнце уже село, оставив после себя яркое зарево, но было еще светло. Легкий теплый ветерок гулял под шлемом и теребил плащ. Шли молча, стараясь держать шаг. Когда дошли до окрестностей селения, повозку пришлось пару раз подтолкнуть. И еще раз, когда Марта повела коня на холм. Отсюда вся деревня была как на ладони. Открывался красивый вид на озеро и поля. На плоской вершине возле свеже выкопанной могилы, стояли два крепких крестьянина с лопатами в руках. Марта остановила повозку и отошла на несколько шагов.
– Снимай! – скомандовала Джул.
Вместе с остальными солдатами Хаук послушно снял гроб с повозки и поставил на разложенные на земле веревки.
– Опускай! – снова скомандовала она.
Тяжелый дубовый гроб, скользя на веревках глухо ударился о влажное могильное дно. Веревки упали следом.
– Можно засыпать? – спросил один из крестьян.
– Можно, – кивнула Джул.
Молодой лорд с грустью смотрел на то, как под горстями земли исчезает его недавнее прошлое. На миг показалось, что он и в правду присутствует на похоронах лучшего друга, которого у него никогда не было. Он даже проронил скупую мужскую слезу. Когда могилу присыпали, крестьяне вкопали надгробную плиту. Джул встала напротив и прочитала надпись вслух. На камне было выбито грубыми буквами:
«Тот самый Хаук.
Наемник, убийца, головорез.
Погиб защищая деревню»
Покачав головой, Джул, вздохнула и обнажив клинок, подняла его в воздух. Десять гвардейцев достали из-под плащей мушкетоны и взвели курки. Три залпа осветительных зарядов с промежутком на перезарядку взметнулись ввысь. Это был прощальный салют, затухший в темнеющих небесах.
– Жаль, – вздохнул один из крестьян.
– Кого? – устало спросил лорд.
– Хаука этого. Жаль, что гроб закрытый. Хотелось взглянуть на него хоть глазком. Такой человек…. Говорят, он жизнь положил, чтобы владыке отомстить.
– Так и было, – подтвердил лорд. – Он родился где-то здесь.
– А сколько лет то ему было? – спросил второй крестьянин.
– Около тридцати, наверное, – пожала плечами Джул.
– Мальчишка совсем… разве это жизнь? – вздохнул тот крестьянин что постарше.
– О чем ты? – не понял лорд.
– Да так… Что он видел то кроме войны?
– Кто его знает… – пожал лорд плечами.
– Как погиб?
– Скончался от ран. Просил здесь похоронить – вошла в роль Джулия.
– Нас ведь еще никогда не защищали. Владыка последние годы только обирал… – Крестьянин снял шляпу и утер слезу, выступившую от обиды.
– Одно доброе дело на его совести. Глядишь зачтется на том свете, – лорд чуть сам не всплакнул.
Марта, стоя поодаль, закрыла лицо рукой. Она все поняла. То ли от ветра, то ли от этого бреда ее тихо потряхивало. Молодой лорд под личиной гвардейца, протянул крестьянину побитый клинок в потертых ножнах.
– Вот… Он хотел, чтобы это было у вас.
– Надо же… не сказать, чтоб тяжелый, – крестьянин принял оружие как какую-то реликвию из его рук.
Джул сунула крестьянину серебряник за труды, и они попрощались. Солдаты выстроились в две шеренги и двинулись обратно. В замок вернулись, когда стемнело. Ворота закрылись за спиной и Джул отпустила гвардейцев по казармам.
– Пошли, Джул, – позвал лорд.
– Куда еще?
– Помянем усопшего.
– Гм… Что сделаем?!
– У вас тут что, усопших совсем не ценят? Умер человек, надо помянуть. Пошли!
– Бред какой-то, – буркнула она, но пошла следом.
По пути на верх, лорд заглянул в свою коморку и скинул все лишнее. Поправив мундир, он легко поднялся по ступенькам и направился в обеденный зал. За большим столом уже сидели «друзья умершего»: Джеймс, Отис, два офицера гвардии, Вэл, ну, и, конечно, Марен с Августом. Все, кто был приглашен уже собрались. Молодой лорд указал Джул на ее место, и встал во главе мероприятия.
– Ну что, давайте что ли выпьем за упокой ненавистного Хаука? Каждый выскажется о нем в своей манере, а потом я объясню, что и зачем. Начни ты, Отис.
– Я, милорд? – Отис встал и теребя в руках бокал, растеряно оглядел собравшихся.
– Что тут сказать… усопший был мало со мной знаком. Я не успел его толком узнать. Слухи ходили страшные, но как по мне, человеком он был вежливым и скромным. Земля ему пухом…. – Осушив бокал, Отис тихонько сел.
– Жалко его, – не вставая с места проглотила свою выпивку Марен. – Совсем еще мальчик. Судьба почти не дала ему выбора. Из окна моей комнаты было хорошо видно клетку во дворе. Я помню мальчика, что томился в ней, но не помню, чтобы слышала детский плач. Это ж как надо было обозлиться…
– Но о людях заботился, – добавил Август, опрокидывая свой бокал. – Первым делом пришел в лазарет и спросил, что мне нужно. Я чуть не прослезился, ей богу.
– Он был достойным врагом… и грамотным командиром, – кратко дополнили друг друга офицеры.
– Вежливый был, деликатный. Дурного слова не услышишь… – вздохнула Вэл, занюхивая выпивку хлебом.
– Кофе любил очень. И разу отнесся ко мне, как к человеку, – привстав, добавил Джеймс.
– А по мне, так он был козлом, и сволочью, которая едва не лишил меня отца! – Джул быстро выдохнула и опрокинула свою выпивку, не закусывая.
– Твой черед, милорд. – напомнила Марен – Ты знал его лучше всех, может не прав кто из нас?
– О мертвых либо хорошо, либо никак. Спи спокойно, неспокойный друг! – Молодой лорд встал и залпом опрокинул бокал.
– Ты услышал все, что хотел? – спросила Марен.
– Да, спасибо за прямоту…
– Ну не тяни тогда, рассказывай, зачем нужен этот фарс?
– Что ж, извольте! – он посмотрел в лицо каждого человека за траурным столом, и опрокинул еще один бокал.
– Дело в том, что Хаук это не настоящее имя, а прозвище, которое дал мне мой командир. Оно означает «Ястреб». Думаю, не стоит объяснять почему. Мое настоящее имя – Рон, а того и лорда зовут – Ронан. Если кто еще не знает, я родился здесь, недалеко от замка, в деревне гончаров. В шесть лет, у меня на глазах, Альбрехт черный зарубил отца, и выпотрошил мать. Меня он оставил в живых, чтобы позже, бросить в клетку с дикими нефелимами. Забавы ради, чтоб посмотреть, как разорвут… Это та самая клетка, о которой говорила арен. Однако, вопреки ожиданиям нефилимы не разорвали ребенка. Напротив, помогали выжить на протяжении долгих десяти лет. Когда мне исполнилось примерно шестнадцать – удалось бежать. Я высчитал по секундам распорядок и время смены охраны и выбрал подходящий момент. Нефилимы не злобны, но очень сильны. Они смогли разогнуть прутья так, чтобы подросток смог пролезть меж ними.
Побег удался, но радость была не долгой. Стража спохватилась минут через двадцать. Сбитые в кровь ноги оставляли на свежем снегу отличный след и меня быстро нагнали. Наверное, как и все дети, я побежал домой, думая, что найду там укрытие и защиту. Но увы… жизнь оказалась сложнее. Прежде чем появился Седрик – мой будущий командир, я настолько отчаялся, что решил драться насмерть. К тому времени как подоспел отряд наемников, я каким-то чудом смог убить двоих солдат. Потом, за меня вступились. Чтобы остаться в живых, и на законных основаниях покинуть этот ад, израненный, полузамерзший ребенок заключил десятилетний договор. Именем короля меня законно изъяли из собственности владыки и записали в наемники. А в первом же бою, Хаук получил свое громкое имя.
Жажда мести каждый божий день сжигала Хаука изнутри. Она не давала нормально спать, чувствовать вкус пищи и женскую ласку, но неизменно придавала мне сил. И кроме отмщения я ничего не желал. Хаук быстро заслужил уважение бывалых вояк и их командира. Позже пришло и доверие. Страшно вспомнить из каких передряг я выходил живым. Сколько чужой крови пролил, скольких соратников держал на руках, считая последние вздохи. Но я не помню их лиц, ведь они всегда были залиты кровью… Тогда же, я собрал из трофеев отличный доспех и выковал свой кривой меч. Ну а семь дней назад все резко изменилось: я выполнил условия того самого договора. И месть моя, хоть и нелепо, но свершилась. Хотел я того ил нет, но его величество, выполняя условия договора, сделал наемника лордом, повелев править бывшими врагами. А вместе с тем и вернул имя Ронан. Я мечтал о деревне, в какой-нибудь живописной глуши, где мог бы скоротать свои дни, а получил маленькую страну… Но кто я такой, чтобы обсуждать волю короля?
Хаук… он был отличным солдатом, и надежным, смертоносным оружием в руках его величества. К него не было иной жизни, кроме той, что служила интересам короля. Но, все в этом мире приходит к логическому концу. Вот и война, длившаяся годами, тоже кончилась. Месть свершилась, маски были сброшены и все стало с ног на голову в один миг. Я, убивший сотни солдат владыки, стою перед вами облаченный в чёрный гвардейский мундир. Слуги и воины злейшего врага – присягнули мне на верность. Земли его, селения и казна теперь тоже мои… Судьба любит посмеяться над людьми. Но порой ее насмешки слишком злы.
Хаук, поверьте, не был ни добрым, ни злым. В душе его царила лишь звенящая пустота. Он желал смерти как избавления, и убивал лишь тех, кто поднимал на него клинок. Лишь священной мести он посвятил свою жизнь. Хаук не заглядывал далеко, жил одним днем, и целью был лишь один момент… Теперь само существование его потеряло смысл. Ни он, ни его кривой меч более не нужны, а жить среди обычных людей он не обучен. В последний бой он пошел без приказа, и не заплату, но по велению своего сердца. И как это часто бывало – победил. Однако, раны, которые он получил были смертельны. На третий день после боя за деревню, Хаук навсегда уснул в своей постели. Не оставив наследников, имея лишь то, что носил при себе. Следуя последней воле, его погребли на холме возле деревни, за которую он пал. Теперь это правда, подкрепленная реальным надгробьем и памятью людей, что его хоронили. Кроме того, меч Хаука, я уверен, будет бережно храниться в деревне как доказательство его смерти. И будет показан каждому, кто об этом просит…
Рассказ получился коротким и содержательным. Нужно было какое-то время, чтобы уложить сказанное в голове. И еще какое-то время, чтобы осознать, что человек, который оброс слухами и легендами не только реален, но и стоит сейчас во главе стола.
– Хаук умер. Да здравствует Рон! – воскликнул один из офицеров.
