– Достаточно внимательно.
– И, по-твоему, ты не нарушила ни один из пунктов сегодня?
– Даниил Дмитриевич, если у вас есть ко мне или к моей работе претензии, я вас слушаю. К чему загадки?
– Журналистка. Я её отправил.
На несколько секунд я потеряла уверенность с лица, нервно сглотнула и кашлянула, предвещая хрипотцу в своем голосе.
– Проверка?
Мужчина утвердительно кивнул, без каких либо эмоций в глазах. Ни злобы, ни разочарования, только предельная собранность.
– Прежде чем увольнять, – начала я, боясь быть прерванной, но он слушал, – сделайте пару звонков, если найдете время.
– И кому я должен звонить? – его голова перекатилась на шее с наклона влево в наклон вправо.
– Если у вас есть претензии ко мне, значит, вы осведомлены только в общих чертах. Позвоните женщине, которая представилась журналисткой. Пусть прослушает диктофон. Или наберите Наде, вдове водителя.
– Если я потрачу зря время. – Начал он, но я была полна смелости, чтобы его перебить:
– Вы уже потратили его зря. Я не так глупа, как вы считаете. Позвоните.
Пронзив меня взглядом, Даниил потянулся к телефону:
– Надя, прости, что беспокою. – Заговорил он, не отстраняя внимания от моего лица. – К тебе сегодня снова нагрянули журналисты? – мужчина включил громкую связь и беззвучно опустил телефон на краешек стола. Я села на стул и наклонилась вперёд, прислушиваясь к знакомому голосу.
– Нет, журналисты, наконец, убрались от дверей. Приходила ваша сотрудница, как раз по этому поводу.
– Что за сотрудница?
– Маргарита, кажется, администратор или хостес.
– Что она хотела от тебя?
– Она мне рассказала, как всё случилось. Рассказала то, о чём никто из вас не осмелился. Последние минуты жизни моего мужа.
– Это всё? – бессердечно прервал он.
– Далеко не всё. – Шмыгнула носом вдова. – Она попросила об одной услуге. Не думаю, что она хочет, чтобы кто-то узнал.
– Что она хотела? – повторил мужчина, ближе наклоняясь к трубке.
– Сказала, что ей докучает журналистка, из-за того, что она стала свидетельницей. Принесла диктофон, включила и оставила его возле радио, перед этим мы проверили, что слов на записи не разобрать из-за помех. Ещё эта девушка деньги принесла.
Даниил всё больше хмурился, над его бровями обосновались впадинки, лоб пересекла едва заметная складка. Я всеми силами старалась не пускать ликование на своё лицо.
– Деньги? – он поднял трубку со стола.
– Да, те, что сотрудники собрали Оленьке на обучение. Я благодарна. Вы и так помогаете, но ваши ребята…
– Сколько? – выпалил он, без какого-либо этикета.
– Мне даже неловко, такая сумма…
– Сколько, Надя?
– Там примерно миллион.
Мужчина резко закончил разговор, сухо бросив в трубку «до свидания». Спустя секунду он заговорил со следующим адресатом, позволив с помощью громкой связи слушать и мне.
– Ты слушала запись с диктофона?
– Нет ещё. – Екатерина говорила сладким, бархатным голосом, вовсе не тем, что вела беседу со мной.
– Включи его. Сейчас.
– Ну, хорошо. – Послышался шорох, скрип и тихое бурчание. – Нашла, включаю.
В трубке загудели помехи, но спустя пару секунд успокоились. Вместо них раздался мой голос с примесью шипения и расстояния:
– Надя, вы знаете, что случилось возле клуба? – я поморщилась, слушая свой низкий голос в записи.
– Никто не захотел мне рассказать, будто у меня нет права… – Начала отвечать Надя, но спустя секунду, на фоне её голоса зашипело радио.
– Что за ерунда! – выругалась псевдожурналистка, когда голос на записи и вовсе спрятался за помехами. – Не пойму, радио, что ли, фонит…
Даниил нажал на кнопку отбой, резким торопливым движением, положил телефон и откинулся на спинку своего трона. Я, стараясь не обличать превосходства, тоже отодвинулась от стола. Последовал довольно резкий диалог с замершей мимикой наших лиц:
– Зачем согласилась?
– Хотела проверить, в чём подвох.
– Почему не оставила деньги себе, раз не нарушила договор, испортив запись?
– Подстраховалась.
– Ты могла подставить бедную вдову.
– Ей это ничем не грозит. А я могла потерять работу, на которой собираюсь заработать ещё больше.
– Мне не нравятся твои амбиции. – Он сверкнул веками, но недовольства в его глазах я не заметила. – И ты слишком умна, чтобы на меня работать.
Я не нашлась, что ответить на такой острый комплимент. Спустя продолжительное молчание я спросила:
– Уволите?
– Нет, пока что. – Он придвинулся к столу, сократив расстояние между нами. – Ты слишком заметна. Не лезь дальше, чем тебе положено.
Догадывалась ли я, что это была проверка? Это было моей единственной мыслью. Настоящая журналистка дала бы больше критериев, сама бы склонила меня подписать бумаги. Только из-за того, что я была уверена в постановке – согласилась.
Я не собиралась сидеть в холле всю свою жизнь, меня не устраивала эта должность. Потому я и думала о том, как оказаться на виду, как выделиться, как блеснуть в выгодном свете. И вот он сам решил мне помочь.
Весь день был потрачен мною на мысли о том, как пройти этот тест. Только обыграв его, только за счёт своей смекалки я могла засесть в его голове. Но я не имела права настырно порвать эту грань, между безобидной смышленостью и настораживающим превосходством. Моей задачей являлось сыграть по его правилам и по его же правилам победить.
Если такая сумма была для Князя лишь копейкой для игр, то его не способна была разгневать моя жертва скорбящей семье. Оставить деньги у себя я никак не могла – верный провал. Я долго гадала, забрал бы он у меня их перед тем, как вышвырнуть, или оставил бы, как награду за спасённую жизнь.
Рискнула я только в одном. Но Даниил не придал значения Надиной фразе «Примерно миллион». Четыреста тысяч купюрами по пять невероятно грели мне сердце. Причём в прямом смысле утепляли, потому что лежали в моём бюстгальтере.
Часть 2. Защити меня.
30 сентября, сб
Суббота выдалась искромётная. На Москву напали осенние холода и заставили людей прятаться в тепле. Все без исключения сотрудники носились, как тараканы в кухне, в которой внезапно включили свет. Что касалось меня, я с радостью приходила на помощь и брала на себя чужие обязанности. В этот вечер я часто принимала звонки за администраторов зала и невольно стала обладательницей важной, как оказалось, информации.
Я поднялась по лестнице, разглядывая линии синего светодиодного света, и увидела, как Даниил идёт мне навстречу.
– Я к вам.
– Что-то срочное? – он и не думал задерживаться, уточнил на ходу.
– Боюсь, что да. Поставка алкоголя. – Мужчина от моих слов остановился и сделал пару шагов обратно ко мне. Я продолжила: – Павел и Никита уехали, а на рецепшн звонили по поводу партии на понедельник.
Мы оба остановились посреди площадки, чуть отошли к стене и шагнули друг к другу, чтобы разобрать слова сквозь музыку.
– На сколько? – спросил он, и его голова склонилась на бок, чтобы видеть мои губы во время ответа.
– До среды.
Его лицо по-прежнему оставалось спокойным, но плечи выпрямились, хотя держались ровно и до этого.
– Твою мать. – Выдохнул он, и спустя пару секунд я увидела, как его кулак взлетел вверх. Что-то щелкнуло во мне, рефлекс, подпитанный болезненными воспоминаниями. Моя голова не успела успокоить тело, мне не хватило времени, чтобы объяснить ногам, что всё в порядке до того, как они подкосились. Я полетела вниз, словно площадка подо мной внезапно разрушилась, а в полёте увидела, как кулак Даниила обрушился на стену.
Не успев насладиться выпущенным гневом, мужчина нахмурился и спустя мгновение протянул мне руку.
На моё лицо наплыла краска от неловкости, хоть я и не сделала ничего постыдного. Всего лишь испугалась. Проигнорировав его руку и ухватившись за стенку, я плавно покинула холодный стальной пол, поправила юбку и решилась поднять взгляд на мужчину. Его брови настороженно приподнялись, губы напряглись и это всё, что я могла разглядеть в тусклом синем свете на лестнице.
– Я не хотел напугать. – Извинился он, не произнося привычных слов извинения.
– Всё в порядке.
Даниил кивнул и снова нахмурился, прежде чем спросить:
– Кто поднимал на тебя руку?
– С чего вы взяли? – я старалась выглядеть непринужденно, но почувствовала, как он пронзил меня острым взглядом сквозь темноту.
– У тебя привычки жертвы. Так кто, отец?
– Нет, – я отрицательно помотала головой, щекоча себя волосами по шее.
– Значит, любовник?
– С чего такой интерес к моей жизни?
– Хочу знать всё про своих людей.
– Не настолько же. – Я снова поправила юбку, хотя в этом не было необходимости. – Что мне делать с поставками? Может попытаться связаться с поставщиком?
– Тебе – ничего. Я сам этим займусь.
– Помощь нужна?
Я услышала его ухмылку, но не увидела. И это и был ответ.
– Учись уверенно держаться на ногах. – Мужчина окинул меня взглядом, чтобы удостовериться в моей устойчивости и стремительно ушёл прочь.
***
Всё ещё раздумывая о том, как нелепо продемонстрировала свою жалость человеку, в глазах которого должна выглядеть безупречно, я сидела за баром. Документы, которые мне нужно было сдать перед своими выходными, здорово отвлекали меня от мыслей.
– Твоя смена закончилась.
Я оторвала взгляд от бумаг и повернулась на звук его голоса.
– Да, знаю. – Улыбнулась я Даниилу и вернулась к листам перед собой.
Он опустился на стул, стоящий через один от того, на котором сидела я. Мужчина держал в руках стакан с пламенно-янтарной жидкостью.
– Иди домой. – Спустя длительное молчание произнёс он с приказной интонацией.
– Да нечего мне делать дома, – раздражённо буркнула я, потеряв счёт бесконечным строчкам. После событий этой ночи я будто сдалась и уже не хотела произвести на него впечатление. – Я сбиваюсь, не отвлекайте! – я бросила взгляд в сторону мужчины и, уловив его суровое выражение, смущённо, добавила: – Пожалуйста. – Затем опустила глаза к его стакану и поймала в себе чуточку злости. Его смена и вовсе не имела графика, но он буквально жил в этом заведении, а меня гнал прочь. Мысли теперь не стремились вернуться к документам. – Плохая привычка пить алкоголь по утрам.
Мужчина нырнул взглядом в свой напиток и через секунду устремил внимание к пустоте где-то перед собой.
