Валерий Карибьян "Паранормальный дзен. Том 1"

Повисла тишина.

Через несколько секунд раздался звонок телефона – нотариуса передернуло. Поколебавшись, она медленно зашагала к столу, испуганно ступая по валяющимся на полу свидетельствам о смерти. Звуковые сигналы не утихали. Дрожащими руками Ирина сняла трубку и поднесла ее к уху. Из динамика полился «белый шум».

– Алло, – произнесла нотариус.

Сквозь помехи пробивался искаженный мужской голос:

– Ищите в стене подвала… Ищите в стене подвала… Ищите в стене подвала…

– Кто вы? – спросила Ирина. Ее охватил кошмар.

– Коган… Коган… Коган… – эхом прогремел страшный бас.

Нотариус в шоке положила трубку и отскочила.

Внезапно открылась дверь, и на пороге показалась секретарша:

– Ирина Юрьевна… – недоуменно обратилась она, оглядывая кабинет и удивляясь разбросанным бумагам. – С вами все в порядке?

Нотариус посмотрела на нее громадными глазами, помолчала и сказала:

– Проверь по базе, был ли у нас некий Алексей Коган.

– Коган?

– Да. Моисеевич.

Вернувшись через десять минут, секретарша вошла в кабинет с тонкой кипой в руке:

– Коган к нам не приходил, поскольку 12 лет как пропал без вести и до сих пор не объявился. А вот жена его была у нас несколько месяцев назад. Оформляла наследство после мужа…

Спустя две недели.

Вернувшись с работы и приняв душ, Ирина устроилась на мягком диване в обнимку со своим любимым. По телевизору начинался «Человек и закон»:

…Эта невероятная история растянулась на долгие 12 лет. Если бы от одного из нотариусов Москвы в правоохранительные органы не поступила важная информация, всплывшая совсем недавно весьма оригинальным образом, циничное преступление так и осталось бы нераскрытым, а его фигуранты не понесли бы должного наказания, продолжая жить припеваючи. Наталья Коган, супруга Алексея Когана, вступила в наследство его активов, двух квартир и загородного дома в элитном поселке округа Химки после того как истек срок давности пропажи мужа. На деле, она и ее любовник жестоко расправились с супругом прямо в его коттедже и замуровали тело убитого в стене подвала, продолжая как ни в чем не бывало жить вместе в его доме. Несмотря на проволочки с ордером из-за экстраординарного способа получения информации, следствию в итоге удалось обнаружить на месте преступления следы ДНК и другие улики, изобличающие…

– Давай посмотрим какое-нибудь кино, – попросила Ирина.

Картинка переключилась на другой канал.

Ведьма с дочкой на Сямозере

Это случилось в Карелии много лет назад. Я поехала со своими родителями и молодым мужем на Сямозеро, чтобы посмотреть красивые места и сплавиться по воде на каноэ. Это была инициатива папы – он у нас заядлый экстремальщик. Мама, как обычно, его поддержала.

Арендованный домик стоял одиноко в окружении деревьев на небольшом пустыре у воды. Мы вышли к озеру ранним утром, после того как обговорили маршрут и надели экипировку, взяв с собой необходимые для сплава вещи. Каноэ ждало нас у берега. Привязанное к покосившейся деревянной балке, оно едва заметно покачивалось на поверхности. Был штиль.

Погода выдалась сырая, воздух слегка обжигал легкие своей прохладой. Елки красиво тянулись к небу, окутанные медленно расползающимся вширь туманом. В округе стояла непривычная для городского жителя тишина. Картина местных пейзажей завораживала.

Заняв места в лодке, мы принялись грести вдоль берега по намеченному маршруту.

Вскоре туман начал разрастаться от елок к поверхности воды. В считанные минуты над озером нависла непроглядная пелена.

Папа достал компас и стал водить им влево и вправо. Стрелка застыла на юго-востоке и не двигалась с места. Казалось, мы отбились от берега.

– Черт, это опасная ситуация. Я не понимаю, куда нам двигаться дальше, – сказал папа, озираясь по сторонам и пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь густой туман.

– Что с компасом? – спросил его муж.

– Сломался, вроде… – ответил папа, несколько раз тряхнув прибором. – Понять не могу.

– Как же нам теперь быть? – насторожилась я.

– Как это, не работает? – подхватила мама.

Все начали замерзать.

Вдруг, через мгновение туман странным образом рассеялся, и на расстоянии метров десяти от лодки мы увидели деревянный одноэтажный домик. Мы причалили к берегу и вышли на сушу, вытащив из воды каноэ. Навстречу нам вышла женщина средних лет с девочкой-подростком. У них был необычный и неопрятный вид: одежда походила на старинные мешковатые халаты, волосы – длинные и нечесаные, а на лицах виднелись следы копоти.

– Заблудились? – поинтересовалась женщина.

Девочка смотрела на нас горящими глазами.

– Заблудились, – ответил папа.

– Небось замерзли? – Ее черные глаза буравили каждого из нас по очереди, было ощущение, что она заглядывает тебе прямо в душу.

– Замерзли, – ответил муж.

Женщина повернулась и пошла к дому, кинув через плечо:

– Идите за мной. Как раз баню только что затопили.

Девочка последовала за мамой.

За постройкой поднимался дым. Мы переглянулись и зашагали вперед.

Мы согрелись в бане, и нас пригласили за стол. Женщина угостила всех сушеной рыбой и налила горячего чая. Все это время она не проронила ни слова, а вот ее дочка беспрерывно и назойливо расспрашивала меня про личную жизнь, про мужчин, подруг, работу и город… при этом бесцеремонно разглядывая моего мужа кокетливыми глазами.

В какой-то момент женщина ее перебила и спросила моего отца, откуда мы сплавились. Когда она услышала про координаты нашего арендованного домика, то принялась громко смеяться. Мы не знали, как реагировать на ее странное поведение. Наконец женщина успокоилась и спросила:

– Карта есть?

Папа кивнул и достал карту. Водя по ней пальцем, она проговорила:

– Возвращайтесь вот этим путем, иначе застрянете тут навсегда.

Через час мы уже гребли по озеру и вскоре доплыли до нашего домика.

Оставшиеся два дня на каноэ мы уже никуда не выходили – стоял еще более непроглядный чем прежде туман, да и после посещения странной женщины с дочкой далеко соваться в здешние края желания, мягко говоря, не было. Жарили мясо, играли в настольные игры, читали книги и время от времени выходили к озеру подышать свежим воздухом.

Спустя три дня все сидели по своим городским квартирам.

Не прошло и года, как мужа будто подменили, и он без объяснения причин тупо от меня ушел. Дела на работе стали разваливаться, поссорилась с лучшей подругой, а под конец еще и ногу сломала, когда пошла смотреть на папином участке строящуюся баню. Упала на выходе, кубарем скатившись по ступенькам крыльца.

Ума не приложу, зачем я это сделала, но меня в отчаянии потянуло к одной ясновидящей. Стали копаться в прошлом, и я поведала ей ту историю на Сямозере. Она что-то пошептала, поводила руками, подымила какой-то штукой и сказала:

– Теперь у тебя все будет хорошо. На самом деле, это ты только сейчас из той бани вышла. Все это время ты находилась в ней – оттуда и проблемы твои. А травма ноги – плата за освобождение.

– Что все это значит? – ничего не понимая, удивленно спросила я.

– Не знаю, как объяснить тебе словами, но та женщина и ее девчонка были не от мира сего. Да и вообще, дом этот их не на Сямозере был, а за тысячу километров в другом месте.

Думая, что она несет какую-то ерунду и просто выдумывает, я молча достала из кошелька деньги и положила купюры на стол, приготовившись уйти без лишних расспросов.

– Ты мне не веришь, – обидчиво бросила ясновидящая, толкая ко мне купюры. – Деньги пока забери. Принесешь, когда найдешь подтверждение моим словам.

Я не стала спорить, взяла деньги обратно и пошла домой.

На следующий день я пришла после работы разбитая. Несмотря на восстановление отношений в коллективе и примирение с подругой, меня все еще по инерции колбасило. Завалившись на диван, я включила телевизор и стала щелкать каналы. Натыкаюсь на новости, и передо мной стоит картинка того самого дома, а дальше кадр сменяется комнатой, в которой мы согревались за чаем. И в комнате этой рядом с женщиной-полицейским сидит та девочка, а на полу из-за размытого на монтаже круга торчат чьи-то окровавленные ноги. И голос за кадром вещает:

В доме на Цернском озере Московской области произошло страшное преступление. Пятнадцатилетняя девочка-подросток жестоко расправилась со своей…

Мои мысли поплыли словно в том тумане на Сямозере. Я просто выключилась и проснулась уже утром, когда надо было собираться на работу. С того дня все у меня наладилось. Я вышла замуж во второй раз и теперь живу счастливо как никогда.

Письмо с фронта

Здравствуй, брат!

В первую очередь передавай привет отцу. Пускай скорее выздоравливает. Хотя… мы оба с тобой понимаем, что после трех инсультов с парализацией одной стороны никакой серьезной поправки уже не будет. Главное, продолжай о нем заботиться. Больше некому. Тебе скоро девятнадцать, и надо о себе тоже подумать. Училище – это хорошо, но вышка лучше. Если отец умрет, загремишь в армию и можешь попасть сюда. А здесь тебе делать нечего. Ты парень умный, талантливый. На гражданке от тебя больше пользы будет.

Вчера наша разведгруппа в засаду попала. Наткнулись на вражеское ДРГ в лесу. Все погибли, но перед этим еще больше противников положили. Командир группы последним себя подорвал. Лежал раненый, истекая кровью, подпустил несколько врагов поближе и произвел самоподрыв. Еще успел перед этим огонь на себя вызвать. В общем, одно месиво на том месте после боя осталось. Жаль ребят. Такие все классные были – цвет нации. Молодые, симпатичные, простые. Настоящие, одним словом. Герои.

Здесь творится настоящий ад. Они прут, как сумасшедшие прямо на наши танки и пулеметы. Артиллерия с авиацией ровняет их с землей, а они все равно атакуют. Как будто под кайфом каким-то. С десяток пуль выпустишь в дурочка, а он даже не сразу падает. Конца и края этому нет. Но рубежи мы все равно удержим.

У меня от этих бессмысленных наступлений кошмары ночные развились, представляешь? Смешно прям. В окопе не так страшно, как во сне. И снится, главное, одно и то же:

Вражеский солдат идет в одиночку через все поле, разрываемое снарядами, в него пули прилетают, осколки, но он продолжает двигаться на меня как ни в чем не бывало, сжимая в руке окровавленный нож, и скалится гнилыми зубами… Я весь рожок в него расстреливаю, а он как зомби щерится и прет, щерится и прет… Я кричу братьям: «Чего это с ним?!» Озираюсь по сторонам и понимаю, что в траншее я совсем один. Через секунду враг наваливается на меня сверху и пытается заколоть…

На этом месте всегда просыпаюсь.

А иногда он мне на яву мерещится.

Я тебя не пугаю. Наоборот, даже как-то забавно, что ли… если можно так выразиться… Здесь без юмора никуда, иначе рехнешься. Были у нас тут «поехавшие» – печальная картина. Как бы то ни было, победа будет за нами.

Ладно, брат. Еще раз передавай отцу мой привет и подумай, как правильно обустроить свою жизнь.

Иван и пришельцы

Иван закрыл сарай с инструментами и зашагал через двор к дому. Июльская жара не отступала даже с приходом темноты. Сильно вспотев после долгой и безуспешной починки допотопного мотоцикла, он вытер платком мокрое лицо и шею. Поднявшись на крыльцо, он снял алюминиевую кружку с гвоздя, вбитого в деревянную опору, и окунул ее в ведро с колодезной водой, стоящее на дощатом полу. Жадно выглушив все до капли, Иван открыл дверь, вступил за порог и направился к дивану в углу комнаты. Он нашел в себе силы снять лишь ботинки, рухнул в постель и через минуту крепко заснул.

Сквозь сон донесся странный шум. Тело Ивана непроизвольно перевернулось с боку на бок. Шум усилился – это был металлический стук, который теперь его разбудил. Иван приоткрыл глаза и нахмурился. Прозвучало еще несколько стуков. Он неохотно поднялся с постели, подошел к окну и отодвинул штору: в сарае горел свет, причем с такой яркостью, на которую не способна одна единственная лампочка, свисающая там с потолка на хлипком проводе. Более того, свет имел зеленоватый оттенок и лучами пробивался сквозь зазоры деревянной стены, сколоченной из бревенчатых досок.