Поймала! Ноги будто сами собой сомкнулись, а руки поправили кожаный фартук. Обнародования моих анатомических подробностей мне уж точно не хотелось.
Вероника подхватила свои инструменты и села обратно в кресло.
– Если хотите, можете переодеться, – милостиво предложила королева журналистики. – Я подожду.
– Если хотите остаться в моём доме и завершить порученное вам дело, прекратите распоряжаться, – посоветовал я ей с холодной усмешкой.
Она пожала плечами:
– И в мыслях не было. Начнём?
Я сделал приглашающий жест рукой. Вероника включила диктофон и поинтересовалась:
– Так что это было? Испытание? Проверка? Способ отделаться от надоедливых папарацци? Вы всем журналистам демонстрируете подобные… дикарства?
– До вас здесь никого не было, – отрезал я. – Обычно связями с общественностью занимается мой партнёр.
– Юрий Негматов! – подхватила девушка.
– Да.
– Почему вы сами не даёте интервью?
– Слишком щепетильно отношусь к своему прайваси, – я выделил это слово интонацией, а Вероника довольно улыбнулась. Как у неё это получается – я пытаюсь подколоть её, а вместо этого бешусь сам?!
– Возможно, вас терзает некая разновидность мании преследования: вам кажется, что все вокруг только того и желают, что влезть в вашу голову и сердце, но, поверьте, абсолютному, подавляющему большинству людей нет никакого дела ни до вас, ни до вашей компании.
– У нас интервью или сеанс психоанализа?
– Я просто хочу, чтобы вы перестали меня бояться – тогда оно пройдёт намного легче, быстрее и приятнее для нас обоих.
Я с трудом подавил приступ гомерического хохота и выпустил наружу лишь один саркастический смешок:
– Я… бояться – вас? Я вас, Вероника… как там… Львовна, на левый кулак положу, а правым прихлопну – и мокрого места не останется.
– Мы не про физический страх говорим…
– Я вас не боюсь ни в каком смысле.
– Тогда почему вы прячетесь здесь, в глуши? Зачем устраиваете эти дурацкие шоу с переодеваниями? Это же чистой воды ребячество и уход от реальности.
– Просто вы мне не нравитесь. Как и абсолютное, подавляющее большинство людей там, на "большой земле".
– Чем это я вам не угодила? Мы и познакомиться не успели – вы принялись за свои штучки.
– Просто я знаю людей вашего типа.
– Ах, вы уже меня классифицировали! За пять минут? И что я за человек, по-вашему?
– Вы красивая женщина, а среди таких я не встретил ни одного мало-мальски порядочного человека.
– То есть, вы делаете обобщения обо всех на свете людях, исходя из своего личного опыта? Позвольте поинтересоваться, сколько красивых женщин вам удалось исследовать?
– Вас это никоим образом не касается.
– Очень даже касается! Ваши негативные убеждения на пару с полным отсутствием понятий о нормальном поведении в обществе мешают мне выполнить задачу, ради которой я приехала.
– Не считаю нужным оправдываться перед вами, а что касается вашей задачи, лично я не просил вас её выполнять.
– Но вы на неё согласились. Не изволите ли ответить по обязательствам?
Я вскочил с кресла и чуть не заорал:
– Ты ещё будешь обвинять меня в нарушении слова, женщина?! – вышло довольно похоже на рык дикого животного.
Вероника напряглась, слегка сжалась и втянула голову в плечи. Голос её задрожал:
– Я просто прошу вас отбросить на время своё предубеждение против людей с "большой земли" и ответить мне на несколько вопросов. Спокойно. Потом я уеду и больше никогда вас не побеспокою. Обещаю.
Девчонка права, я малость переусердствовал… Пришлось кивнуть, признавая, что в чём-то был не прав, сесть и продолжить диалог в более конструктивном русле.
Глава 7. Интервью
Вероника
Я осторожно, незаметно выдохнула. Так, этот раунд, кажется, за мной. А мне всего-то вечер продержаться да ночь простоять. Папа пообещал, что за это время он решит вопрос с клоунадой кардинальным образом.
Как же этот дикарь напугал меня своим поцелуем! На мгновение я действительно поверила, что он намерен… бред, конечно, фантастический: наши отцы знакомы, ну о каком изнасиловании может идти речь? Однако, честно сказать, меньше всего этот бородатый верзила был похож на сына университетского профессора. Скорее уж на Кинг-Конга…
Мне стоило больших усилий вернуться к нормальному разговору:
– Так, на чём мы остановились?.. Ах да, расскажите, как к вам пришла идея создания "Сиберикс".
– Она лежала на поверхности, буквально у меня под ногами. Всё моё детство и юность. Мне рассказывали и показывали действие разных растений и продуктов животноводства те, кто много поколений лечился и оздоравливался с их помощью. Народная медицина, понимаете? Но не эти мертвые травяные сборы из аптеки, а реально чудодейственные средства. Например, панты маралов. Знаете, что это такое?
Я качнула головой:
– Понятия не имею.
– Это рога оленей, которых разводят на Алтае сотни лет. В прежние времена ради того, чтобы получить продукт, марала убивали. То есть, каждый из них "плодоносил" только раз в жизни. Полагаю, это не было проблемой, так как аборигены съедали мясо животных, а из шкур шили одежду и жилища… однако потом оказалось, что в этом нет никакой необходимости: рога можно спиливать прямо с живого оленя, а на следующий год опять повторять процедуру. Таким образом, добывание пантов было поставлено на поток в промышленных масштабах.
– И зачем они нужны?
– О, это целый кладезь здоровья. Из них добывают пантокрин – мощный биостимулятор. Он снимает усталость, укрепляет иммунитет, в некоторых случаях способен вылечить заболевания крови и сердечнососудистой системы. Но это не самое главное, – Тимур криво ухмыльнулся. – Дело в том, что структура панта – губчатое тело. Понимаете аналогию? – и опять эта дурацкая игра бровями.
Я нахмурилась и покачала головой, но от понимания, что неандерталец сейчас снова сморозит какую-то пошлость, невольно слегка залилась краской.
– Аналогично строению мужского полового члена, – подтвердил он мою догадку. – Плюс, определённые вещества… в общем, пантокрин по праву считается чем-то вроде натуральной виагры. Если хотите, я могу подарить вам упаковку чистого вещества для вашего жениха. Будете подмешивать ему в кофе.
Меня накрыло острой смесью стыда и гнева:
– Спасибо, ему не требуются стимуляторы.
Стыдно мне, разумеется, было не за себя или Витторио, а за этого не ведающего стыда и такта грубияна.
Он пожал плечами:
– Просто я подумал, что у него такая активная невеста: всего день не виделись – и она уже кидается на других мужчин…
Я вспыхнула:
– Как вам не стыдно! Вы прекрасно знаете, что это была лишь уловка!
– А вам не стыдно? Думаете, ваш жених одобрил бы такие уловки?
– Тимур Ильич, давайте, пожалуйста, держаться в рамках обсуждения вашей компании и не трогать мою личную жизнь.
– Согласен! Но только если мою тоже не будем трогать.
– Насколько мне известно, там и трогать-то нечего.
– А вы довольно беспардонная журналистка!
Вам под стать! – этот выпад я сдержала. Сосчитала до десяти, выдохнула:
– Простите. Разумеется. Я не стану задавать вам вопросы про личную жизнь.
– Прекрасно… Хм… что ж, рассказать вам про растительные основы для нашей продукции?
Я кивнула.
– Вот, например, красный корень – эндемик Горного Алтая. Занесён в Красную книгу России.
Я усмехнулась:
– Как же вы делаете препараты из краснокнижных растений?
– Очень просто. Мы их выращиваем.
– И для чего используется этот… корень?
– Также чудодейственное средство: стимулирует иммунитет, укрепляет сосуды, выводит из организма тяжелые металлы и токсины, решает проблемы в интимной сфере у мужчин и женщин…
Разрази меня гром, похоже, этот человек только и думает, что о половой сфере и её проблемах… Я воздержалась от комментариев, но Тимур продолжал испытывать моё терпение:
– Он содержит эстрогены – женские половые гормоны. Применение красного корня помогает нормализовать гормональный фон, сохранить красоту и продлить молодость.
Вот, сейчас спросит, не отсыпать ли мне бочонок. Чтоб я нормализовалась, а то нервная какая-то. Но он промолчал. Точнее, продолжил говорить:
– А содержащиеся в нём флавоноиды устраняют застойные явления в предстательной железе и оказывают противораковое действие.
– Чудесно! – промямлила я. – Но эту информацию, наверное, можно и в интернете найти. Давайте лучше поговорим о вас. Как вы познакомились с Юрием?
– В университете. Учились вместе в академии Плеханова.
– Почему выбрали этот ВУЗ? Почему не пошли по стопам отца в этнологию?
– Потому что не хотел. Вы ведь тоже не антрополог, должны понимать меня… или вы пошли по стопам матери?
Я вздрогнула. Нет, эту тему ему лучше не затрагивать.
– Я пошла своим собственным путём. Так что с вашей специальностью?
– Я её не получил. Бросил на третьем курсе.
– Почему?
– Там было скучно. Белое образование – это потеря времени. Возьмите любую толковую книжку по менеджменту – и получите в разы больше информации, чем за год слушания нудных устаревших лекций.
– Для этого надо знать, какая книга толковая. Иначе можно и всю жизнь потерять.
– Ну, к счастью, я – знал. Родство с Ильёй Петровичем Алексеевым давало мне карт-бланш на общение с умнейшими людьми современности. Я всё детство читал, отец подкидывал мне новые и новые интересные книги, а потом, уже в университете, на меня обрушилась следующая волна.
– Так почему всё-таки финансы и менеджемент? Разве вы не прониклись исследованием культурной жизни различных народов? Как вы вообще выбирали профессию?
– Мне хотелось овладеть чем-то полезным. Тем, что можно применить на практике и получить ощутимые результаты.
– Тогда почему не "Бауманка"?
– У меня нет склонности к технике.
На всё-то у него есть логичный ответ. Так вот и впадаешь в иллюзию, что разговариваешь с homo sapiens – то есть, человеком разумным, а не вот этим неандертальцем, который час назад у меня на глазах рвал зубами сырое мясо.
– Как складывались ваши отношения с однокурсниками?
– Мы ведь договорились не обсуждать личную жизнь.
– А я как раз интересуюсь вашей ПУБличной жизнью.
– Нормально складывались.
– Вы с кем-нибудь дружили, кроме Юрия?
– Какое это имеет значение?
