Где ты была эти дни? Где твоё алиби?
Между нами чёрная дыра. Пропасть. Бездна. Я начинаю подозревать, что причина пропасти между нами не посттравматическая амнезия, а его нежелание помнить. Амнезия как способ начать всё заново. Стереть своё предательство. Я люблю его по-прежнему, так же сильно, как и до той ночи, когда он всадил мне нож в сердце. В машине на следующее утро, когда он приехал ко мне слишком быстро, потому что он ехал не из своего дома, мы совместно договорились этот нож не замечать, но я знала, что он знает, я знала, что он чувствует вину, я упивалась его виноватым выражением лица, его извиняющимся тоном, я купалась в его слабости, а сейчас…
– Ты просто ничего не хочешь помнить, Дима.
Помню смех,
Помню слёзы твои,
Пора принять, что он больше не хочет быть виноватым. Возможно, он не помнит. Возможно, он делает вид, что не помнит. Если первое, то будет очень жестоко напоминать ему об этом. Если второе… Мой гнев и ненависть подступают к горлу, даже когда я просто думаю об этом. Я лелею свою обиду как долгожданного младенца.
– Не хочу. Это обязательно? Можно просто начать всё сначала?
Звёзды таяли, а я тонул в глазах твоих,
И весь мир для нас двоих,
Дышал ожиданием встречи, плёл кокон,
И лишь твои ладони меня не били током*
Я улыбаюсь. Он больше не хочет лелеять моего долгожданного младенца. Я думала, что смогу остановиться, думала, что наполнилась этим пьянящим чувством власти над виновным, но дырявое ведро не наполнишь. Жертве всегда мало. Я вытащила нож из своей груди, и теперь там зияет дыра, через которую выливается всё, чем меня стараются наполнить.
– Я бы очень хотела, правда. Но, видимо, нет.
Просил повторить, но время не остановить,
Прости, обещаю хранить
Остатки нашего с тобою прежнего,
Нежного бережно…*[1 - Цитата из песни «Нежность». Исполнитель и автор текста Krec, Артём Бровков. Текст взят из открытых источников.]
Я смотрю на него и пытаюсь идентифицировать свои чувства.
Я хочу, чтобы он умер.
Я хочу, чтобы он жил вечность.
Мои чувства к Диме – олицетворение аффективной амбивалентности. Влюбиться в него было актом самоповреждающего поведения.
Дима из прошлого заслуживает моей ненависти.
Дима из настоящего – любви.
Есть женщины, виртуозно вворачивающие чувство вины своим мужчинам по самые гланды. Я предпочитаю другой способ излечения. Месть. Или детское «дать сдачи».
Я руководствуюсь принципом неадекватного ответа. Если, например, тебя сильно схватили за руку, оставив синяк, надо взять что потяжелее, например, стеклянный стакан и разбить о голову обидчика, оставив шрам над бровью как вечное напоминание.
Нарушение границ должно иметь жёсткие, порой неадекватные содеянному последствия, иначе это не твои границы, а просто пожелания, не требующие обязательного исполнения.
Я кладу голову на его плечо и закрываю глаза.
Я стою в закрытой кабинке туалета филиала ада. Достаю розовую таблетку из заднего кармана и спускаю её в унитаз. Затем я достаю пачку сигарет из сумки.
Мотаю головой, будто хочу вытряхнуть из неё пару отделов мозга и заказываю ещё одну порцию рома. Дима говорит:
– Ты много пьёшь, поехали домой, – он уводит меня, взяв за запястье.
Я и не хотела выходить из дома в этот день.
***
– Если честно, я не лезла в их отношения, – я громко хмыкнула, на что судья резко отреагировала, стукнув своим молотком и пригрозив мне удалением из зала суда. – Но могу рассказать одну историю.
Я не хочу это слушать. Я не хочу это слушать. Я не хочу это слушать. Подношу своё левое запястье к носу и делаю глубокий вдох. По-моему, мне нужна помощь психотерапевта.
ГЛАВА 8
На следующее утро Дима везёт меня в институт. Я прогуляла уже четыре дня, решила, что нужно показаться. Я молча тыкаю кнопки в поисках какого-то музыкального сопровождения для нашего сериала «Ничто не забыто. Почти» – Т9 на Love Radio. Это идеальный аккомпанемент к нашей драме. Делаю громче. Смотрю на Диму и кричу ему эту песню в лицо, только чтобы не дать ему сказать то, что он хочет сказать.
Вдох-выдох и мы опять играем в любимых…
Дима делает тише:
– На протяжении всего времени, что мы вместе, Лиза, меня не покидает ощущение, что я должен оправдываться и извиняться. Оправдываться и извиняться.
Он легонько бьёт тыльной стороной ладони по рулю каждый раз, когда произносит «оправдываться» и «извиняться». Я согласна с тем, что он именно должен оправдываться и извиняться. Он обязан это делать, да, я так действительно считаю. До конца своих дней.
Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах…
– Ты спрашивал, почему я бросила тебя? Ты просто забыл, каким мудаком ты был! Я хотела, чтобы ты тогда умер. Вот как сильно я ненавидела тебя тогда, Дима. А ты просто ударился головой, сломал пару костей и забыл. Ну просто замечательно!
Пустой покинуть мир, забыть пустые лица
Я сознательно пытаюсь умалить серьёзность аварии. Удар пришёлся на сторону водителя, левый край капота был полностью вдавлен в салон. Когда я открыла глаза в машине после удара, я не смогла увидеть его из-за кусков искорёженного металла и надутых подушек безопасности. Я увидела только часть его неестественно сложенной правой руки.
Я не верю, что произношу эти слова. Я знаю, что было. Я звонила в больницу. Я узнавала у друзей. Они сдавали для него кровь. Я – нет. В его правой руке установлен металлический штифт и сдерживающие винты можно легко нащупать под кожей. На его теле, от груди до пупка, белый тонкий шрам от разреза. Ему удалили разорванную селезёнку.
На его голове, под волосами, чувствуется след от удара о стойку. Тяжёлая закрытая черепно-мозговая травма, повлёкшая за собой генерализованную посттравматическую амнезию. Он две недели был в коме. У него есть степень инвалидности.
Иногда я заслуживаю, чтобы меня захотели убить.
Прости меня, Дима.
Я ненавижу тебя, Лиза.
Я делаю громче и кричу:
Жить без бед нельзя, да я и не хочу!
И если что случится, то ты прижмёшь к плечу,
Залечишь раны…
– Да? Серьёзно хотела, чтобы я умер?! Что ты такое говоришь, Лиза?
Дима кричит, не сбавляя громкости. Думаю, слышать такое – не самое приятное. Но и нестись с оторванным от реальности галлюцинирующим придурком на скорости сто тридцать километров в час тоже так себе удовольствие, знаете ли. Я несу свою жертву как олимпийский огонь. Я лелею свои обиды как долгожданного младенца. Я знаю, что так жить нельзя. Я не знаю, как это прекратить.
Цилиндры его BMW взвывают. Он смотрит на меня дольше, чем кажется безопасным. Он не смотрит на дорогу. Самоповреждающее поведение. Это игра, в которую он снова меня втягивает. Он не помнит, что я не проиграю. Аня завизжала бы, хватаясь за свои чёрные волосы из рекламы Head&Shoulders, завязанные уродской резинкой в конский хвост. Потому что она омега. Я не произнесу и звука. Мне приходится утверждать свои границы заново. Мне приходится рассказывать ему историю о себе заново. Я хотела избавиться от этого, в итоге я попалась в эту ловушку снова. Я ненавижу историю о себе.
Пройдёт боль, и счастье утопит меня.
Счастье быть с тобой, только тебя любя[2 - Цитата из песни «Ода нашей любви». Исполнители и авторы текста Владимир Солдатов и Марина Иванова (группа «Т9»). Текст взят из открытых источников.]
– Давай закончим это прямо сейчас, – я беру его за руку. – Мне с тобой ничего не страшно. Даже если ты меня убьёшь. Однажды ты это почти уже сделал.
Дима сбрасывает скорость. В его глазах больше нет тьмы. Он старается начать всё с чистого листа. Тот придурок погиб в синей BMW на набережной, как я и хотела. Проблема в том, что я любила того придурка. Он был поставщиком моих страдательных коктейлей.
– Не можешь? Вы все одинаковые, не можете закончить начатое! Я ненавижу тебя!
Внутривидовая агрессия. Аутоагрессия. Вторичная выгода жертвы. Любовь.
Дима останавливается, и я выхожу из машины. Он открыл пассажирское окно и едет рядом со мной.
– Лиза, сядь в машину! О чём ты вообще говоришь?!
Дежавю. Это больше не работает.
Я сворачиваю во двор между домами, чтобы избавиться от него. Избавиться от него. Избавиться от него. Я избавилась от него девятнадцать месяцев назад, пока его мозг не смог восстановить цепочку из событий и людей, предшествующую повреждению коры головного мозга. Но он до сих пор не смог выстроить из этих хронологических цепочек причинно-следственную. Любая случайность – это закономерность, если рассматривать её в глобальном масштабе. Любая случайность – это часть статистики. Если на дороги города выехало сто машин, то три из них попадут в аварию. Для трёх конкретных неудачников эти происшествия – случайность. Для управления ГИБДД – это закономерная статистика. Когда астероид покинул свою орбиту, то динозавров уже можно было считать вымершими. Когда Дима послал мне воздушный поцелуй, несколько жизней уже были потеряны.
Вечером того же дня я вернулась в ад. Я снова стою на краю танцпола и жизней в ужасном филиале ада, который забирает души. Я пью виски с колой. На мне чёрный кроп-топ с имитацией лифа из плотной курточной ткани и объёмная юбка из той же ткани, нашитая на обтягивающий трикотажный подъюбник и выглядит будто держится на весу. Как и моё моральное равновесие. Я не выгляжу хорошей девочкой. Я снова курю.
