Теодор Вермеер: «Лавандовый чай. Средний. Без сахара, без сливок. Сделай фото стаканчика на фоне вывески лавки».
Мира: В смысле?
Теодор Вермеер: Ты поняла. Выполняй.
Мира открыла присланную ссылку. Судя по карте, нужная чайная лавка находилась у чёрта на рогах.
Теодор Вермеер: «И ты обязана успеть на занятия».
Мира: «Они начнутся уже через час!
Теодор Вермеер: Тогда поспеши.
Времени возмутиться не оставалось. Сама не зная, зачем, Мира вдавила педаль газа в пол и выехала на проспект.
Она петляла по улицам, срезала дорогу, сверяясь с навигатором. Мира боялась запаниковать от спешки и заблудиться. В районе солнечного сплетения зарождался вихрь сладкого предвкушения, какие она редко испытывала.
Чайная лавка оказалась непримечательной, но Мира сориентировалась. За стойкой бариста её встретила девушка с синими волосами. Энн – так значилось на бейдже – изумилась, увидев перед собой взмыленную посетительницу.
– Средний лавандовый чай, – выпалила Мира, не дав ей вставить дежурные слова приветствия.
– Хм. Посмотрю, должен был остаться.
– Ну что? – поторопила Мира, едва девушка открыла шкаф с запасами.
От такого обращения Энн недовольно покосилась на неё.
– Сейчас приготовлю ваш заказ, – она засыпала во френч-пресс заварку с травами, завозилась с бойлером.
– Пожалуйста, я очень спешу! – занервничала Мира, едва прошла пара минут.
– Этому чаю нужно выстоять…
– Мне всё равно, давайте его сюда.
Энн раздражённо пождала губы, но поторопилась.
– Сахар?
– Без ничего, совсем. Пожалуйста!
– С вас пять пятьдесят.
Мира оставила десятку на прилавке и устремилась со стаканчиком на улицу. Обжигающая жидкость проливалась прямо на её пальцы.
Момент, и фото на фоне вывески было готово и отправлено.
Теодор Вермеер: «Отлично. Ты молодец. А теперь выпей чай. Он и правда очень вкусный. Не забудь, ты должна успеть на занятие».
Мира успела. Ощущение восторга не покидало её всю лекцию.
***
– Пойдём, – Теодор встал, как и обычно протянул Мире руку.
– А когда будут игрушки?
Однажды Теодор поинтересовался, что её привлекло в тех книгах, которые он давал. Игрушки. Это были игрушки. С тех пор, как Мира призналась, она ждала их каждую встречу. Но терпение лопнуло.
– Сегодня, – ответил Теодор. На строгом лице мелькнула улыбка. – Идём.
В комнате сессией Мире всё ещё было неспокойно. В этом месте всегда происходило что-то новое, будоражащее, и это не могло не волновать. Но и привычного страха Мира больше не испытывала. Скорее, оно трансформировалось в любопытство. Предвкушение. И желание – без него теперь вообще не обходилась. Но Мира попытается его утаить. Сексуальная тяга к Теодору – это против правил. А она послушная девочка.
Мира приказала себе не улыбаться. Ей не положено вести себя вызывающе. Но Теодор заметил её эмоции.
Ох, сегодня будет непросто. Слишком уж он проницательный.
– Разденься.
Мира сняла с себя всю одежду. Это теперь давалось легче, чем какую-то неделю назад. Теодор окинул её тело взглядом, задержавшись на груди. На миг показалось, он хочет сделать ей комплимент.
– У меня для тебя подарок. Я собирался вручить его тебе сегодня. Тем более, раз уж ты оказалась такой нетерпеливой…
Он принёс из ящика комода небольшую коробку. Снял с неё крышку и показал содержимое.
– Знаешь, что это?
– Да.
Вагинальные шарики не были похожи на те, что Мире подарила Грейс. Шарики от Грейс были металлические, а не силиконовые, и побольше, чем те, что предложил Теодор.
– Пользовалась раньше?
– Не такими, – соврала Мира.
– Какими?
Мира растерялась.
– Серебристыми, – выдала она первое, что пришло в голову.
Теодор закусил губу. Мира его… умилила?
– Хорошо. Возьми их. Потрогай. Изучи.
Мира рассмотрела шарики, сжала в кулаке. Между пальцами просочилась вибрация от них. Внутри что-то тяжело двигалось, перекатывалось. Мира отдала игрушку обратно Теодору. Этот жест вышел доверительным, словно Мира говорила: «Тебе лучше знать».
Переглянувшись, они синхронно усмехнулись. Теодор достал из кармана брюк небольшой тюбик и выдавил из него прозрачный гель.
– Ты упоминала, что тебя заинтересовали игрушки. И что ты не против сексуальной составляющей на наших встречах.
Но ведь ты против.
– Я подумал, компромиссы укрепят наши отношения, – продолжил Теодор. – Как считаешь?
– Да.
– Да? Согласна?
– Да.
Теодор распределил лубрикант по шарикам, немного заходя на собственные пальцы. Наблюдая за этим, Мира задышала чаще. Если бы она только воспользовалась подарком Грейс хоть раз, то понимала бы, что её ждёт. Хотя, дело было не в самой игрушке, а в том, что Теодор впервые коснётся её в самом интимном и уязвимом месте на теле.
– Теперь они только твои и будут дожидаться в коробке только тебя. Мы будем ими пользоваться время от времени. У тебя уже был проникающий секс?
– Д-да, конечно.
– Ноги шире.
Мира развела в стороны стопы.
– Ещё.
Она снова сделала, как велено.
– Расслабься, – пальцы Теодора осторожно коснулись её внизу, нащупали вход между половыми губами. Миру непроизвольно повело от ощущений.
– Холодный?
– Нет.
– Хорошо. Расслабься.
Одним пальцем Теодор оттянул складку, а двумя другими по очереди направил пару шариков внутрь. Он ввёл их аккуратным ровным движением, будто занимался этим каждый день. Мира едва не задохнулась, схватив его за плечи, чтобы не упасть. Теодор перевёл взгляд на её лицо и извлёк пальцы. Мира тут же отпустила его.
– Смотри на меня.
Она с трудом подняла голову и тут же отвернула её.
– Я сказал, смотри на меня.
Мира заставила себя послушаться. Выстоять получилось лишь пару секунд.
– Мира… Смотри!
Она снова подняла взгляд, но тот упрямо метнулся к влажным от смазки пальцам Теодора. Их призрачное присутствие всё ещё откликалось внутри. Мира сократилась снизу, желая лучше прочувствовать, что пальцы были в ней. Напряжённые мышцы сжались вокруг подрагивающих шариков.
Теодор поднял голову Миры за подбородок.
– Отвратительно себя ведёшь. Куда подевалась послушная девочка? Смотри на меня.
Мире казалось, её сломает на этот раз раньше времени. Пристальное внимание Теодора всегда мучает. Сегодня – особенно. Одновременно с этим она не хотела, чтобы он прекратил.
Придерживая Миру за подбородок, Теодор заставил её смотреть на себя. Но глаза Миры жили своей жизнью и непроизвольно косились куда угодно. Только бы не встречаться со взглядом Теодора.
– Я накажу тебя позже.
Он подошёл к прикреплённой под потолком решётке и выдвинул её. Ещё ни разу они не пользовались ею.
– Иди сюда.
Мира едва сдерживалась, чтобы не пружинить при ходьбе. Шарики становились подвижными с каждым шагом.
– Спиной прижмись к решётке.
Из комода Теодор достал кожаные крепления, похожие на ногавки для лошади. Двумя из них он пристегнул к решётке руки Миры, а двумя другими – ноги. Следить за тем, как он делает все эти вещи – особенное удовольствие. Мерно и умело. Ни суеты, ни единой ошибки. Вот теперь Мира не могла отвести глаз. Чернющие брови. Волосок к волоску. И кожа как атлас. Любая девчонка убила бы за такую. Губы Миры стали зудеть: ей хотелось коснуться этой бледноватой кожи, утолить желание тактильного контакта.
– Какая молчаливая и покорная, – заметил Теодор. – Не пугайся. Сейчас я завяжу тебе глаза.
Из заднего кармана брюк он достал уже знакомую повязку. Прохладный шёлк коснулся век Миры, и комната для неё погрузилась в темноту. Стало тихо. Теодор то ходил вокруг, то останавливался. Неизвестность, что он задумал, была второй временной слепотой.
Вдруг Миры коснулись кончиком чего-то твёрдого. От неожиданности она крупно вздрогнула.
– Это всего лишь стек, – объяснил Теодор.
Короткий удар ущипнул её бедро. А затем по её коже начали водить стеком. Долго, нескончаемо долго. Всё тело, натянутое струной, было готово к большему, но ничего не получало. Казалось, Теодор задумал гладить её до самого утра. Ощущение его близости и возможного наказания сводили с ума. Лишившись зрения, Мира вся превратилась в слух. Где он? Слева? Сзади?
Вскоре невесомые прикосновения стека стали обжигать. Теодор провёл кончиком своего орудия по её груди, шее. Перешёл на плечи. Снова на грудь. Ниже. Остановился на лобке. И наконец – короткий удар. Мира встрепенулась, слегка вскрикнув.
– Больно? – глубоким голосом спросил Теодор.
– Да.
– Это хорошо.
Сделай уже что-нибудь!
Теперь Мире даже хотелось, чтобы её выпороли. Просто касания стека стали невыносимы. Мира начала ёрзать, вставать на носочки, дёргать наглухо пристёгнутыми конечностями. Крепления шумно ударялись о решётку. Мира уходила от прикосновений стека, насколько могла. Всё это время шарики в ней подрагивали. Они не перетягивали все ощущения на себя, но и не давали о них забыть.
И, наконец, удар.
Стек неторопливо погладил от ключицы до рёбер. Затем – вновь удар, на этот раз по груди. И ещё один по соску – болезненный, оставивший после себя жжение, что быстро сменилось теплом. Теодор повёл стеком вниз по животу. Удар. Стек прошёлся по внутренней стороне бедра и остановился у половых губ. Новый удар заставил Миру дёрнуться вверх. Это был небольшой укол боли. Но он пришёлся на чувствительную зону, не привыкшую к такому обращению. Стек потёр место шлепка, точно успокаивая. Мира промокла так, что влага точно осталась на его кожаном кончике. Хорошо, что она этого не видит.
Мира была уверена: ещё чуть-чуть, и она взорвётся. И сила взрыва станет такой, что пошатнутся стены дома. Но пока рушились только стены её выдержки. Она тяжело дышала, в силах только брыкаться в своих ремнях. Во власти, стягивающей не хуже ремней. Но скрыть желание было уже невозможно. Его доказательства в виде смазки отпечатались на внутренних сторонках бёдер.
Спустя целую вечность Теодор сжалился. Теперь он водил стеком по коже и тут же бил по тому же месту. Облегчение заполнило Миру до краёв. То, что надо. Она и не догадывалась, как сильно в этом нуждалась.
Когда её тело стало невыносимо гореть, всё кончилось.
