Глава 2. Страх (часть 3)
Он глубоко вздохнул и, сохранив номер, убрал телефон обратно в карман.
– Что же я тогда её номер не сохранил, она же давал его мне? Вот я бездарь со своими экспериментами окончательно поехал головой. Не о том думаю, – проскочили мысли в его голове. – Так, ладно, – выдохнул доктор, пытаясь вспомнить причину своих последних переживаний. – Что же делать-то?
Лесневский сунул руку в карман и зацепил что-то шелестящее.
– Бог ты мой! Я совсем забыл про это, – пытаясь вытащить содержимое одной рукой.
Наконец, он вытянул бумажный сверток. И вновь завеяло сандаловым маслом с каким-то отрезвляющим послевкусием. Развернув крест Анх, доктор стал внимательно рассматривать его поверхность, усевшись на скамейку. Мимо пробежало несколько студентов.
– Да, – на выдохе.
Мимо него вновь пронеслись студенты, а за ними промелькнула белая собака.
– Бегуны, – отвлекаясь. – Это он, – возвращаясь к объекту внимания. – Папин крест. Невероятно! После стольких лет, а он как новенький.
Крест в его руках переливался в лучах солнечного света, отдавая теплым, золотистым блеском. Он был полностью выполнен из золота. Сжимая его в руке, доктор достал бумажник и положил его внутрь.
Владислав, хотел было уже выкинуть упаковку, как друг заметил что-то на его поверхности. Один из смятых листов бумаги отличался по цвету от остальных. Шелест бумажками, он вытянул его из свертка. Это был какой-то обрывок документа. Его внимание вдруг упало на печатный текст. Он стал аккуратно выправлять его, разглаживая смятые уголки.
Язык был французским:
„Проект программы: „Сфера Дайсона[5 - Гипотетический астроинженерный проект, предложенный Фрименом Дайсоном, представляющий собой относительно тонкую сферическую оболочку большого радиуса, порядка радиуса планетных орбит, со звездой в центре для получения энергии этой звезды.]“.
Итог:
Солнца: Ярило и Мара.
Ресурсов обоих солнц достаточно для получения соответствующего уровня энергии. Рефлекторы работают! Энергия уже поступает на вспомогательные суб-коллекторы. Срок окончания строительство главного коллектора не позже 2050 года. После, все силы следует направить на доработку вспомогательных суб-коллекторов, срок окончания работы не позже 2060 года. Работы над Мэйнфреймом должна быть завершена в срок до 2040 года. Все тесты следует довести до положительных результатов, с эффективностью работы в 100%. Это нужно провести до окончания строительство главного коллектора. Если эффективность покажет результат ниже 99,99%, то следует доработать аппаратную часть Мэйнфрейма, сроки на доработку следует провести не позже 2050 года.
Дальнейший ход работы:
Идут работы по созданию оставшегося количества направляющих рефлекторов в вспомогательные суб-коллекторы. Разрабатывается устойчивые резонаторы и магистрали. Производится модернизация проводников и проводящих материалов. Экранирование на высшем уровне. Несмотря на максимальную нагрузку, происходит потери энергии, которая превышает допустимый порог в 0,01% от предполагаемого максимального потока. Требуется больше ресурсов! Требуются дополнительные рабочие единицы.
Рекомендации и требования:
Осуществить получение всей энергии Солнца для стабильной связи с Хозяевами. Получить подтверждение о передачи требуемого объема энергии для работы портала. Это очень важно!
Дата заметки:
02.06.2002„
– Портал? Хозяева? – после прочтения возникли вопросы в голове Лесневского. – О чем этот текст, что это? Судя по содержимому, здесь описаны технические тонкости касаемо работы, и вероятней всего, они работают на Земле, а после продолжат в космосе. Эх, – вздыхая. – Если б не убийство Андрея, я бы это не воспринял в серьез. Чёрт меня дери. Что это за бред? – тряся бумагой. – Хозяева? Как это понимать? Что за портал? О каком космосе я вообще думаю? Получается, что это некий доклад, – размышлял он. – Двадцать один год назад они уже что-то делали. Что же они планировали тогда? Что? Кто они, эти Хозяева? Чёрт меня дери! Но Андрей рассказывал о том, что они ждали их к 2101 году. Прямо культ какой-то.
И по его спине пробежали мурашки, героя вновь охватил страх.
– Что он имел в виду? Что за образы? Чёрт! – взглянув на часы. – У меня занятие совсем скоро. Засиделся я. Чёрт!
Встав со скамейки, доктор глубоко вдохнул и выдохнул.
– Нужно успокоиться, – прогоняя эту мысль в свое голове, он и направился к своей кафедре. – Чёрт! Все это так странно и бредово. У Андрея, явное состояние пост психосоматического стресса. Мой отец пациент психиатрической лечебницы, это же надо такому произойти. Если не Анх, поверил бы я ему? – остановившись, вновь его рассматривая. – Пошёл бы я за ним следом? – вздыхая. – А ещё это фото? – достав фотографию из кармана. – И вообще не до конца ясно, что, правда, а что нет. Его убили? Чёрт! Ничего не понимаю. Видимо это пленка настолько была важна, что Андрей пожертвовал жизнью. Я должен её досмотреть до конца. Но зачем? Боже! – оскалившись. – А зачем я о пленке стал Анне говорить? По телефону ещё! Ну, что же я за человек такой? Вот дурак! – вновь вздыхая. – Так, нужно успокоиться. Что сделано, то сделано! В конце концов, сейчас нужно не привлекать к себе лишнего внимания. А потом уже следует разбираться со всем этим, – переживал доктор, продолжая свой путь.
Владислав посмотрел на часы.
– О! Пятнадцать минут осталось. На кафедру уже не успеваю, нужно на лекцию лететь. Лететь. Прилететь? Так они прилетели? – продолжая идти. – Пришельцы, как сказал Андрей, не прямым текстом, конечно, они уже здесь. Нет, он сказал это иначе.
Пробегая по коридору, доктор постоянно прокручивал в голове разговор с Андреем. Информации было слишком много в его голове. И вспомнить все, казалось совершенно невозможным.
– Вспомнил! – остановился он. – Кощеи уже здесь! Да. Точно! А вот интересно, а эти Хозяева, не могут ли они, и быть теми самыми Кощеями? – открывая двери аудитории.
Глава 3
Когда на небе звёзды, первое касанье.
Я ощущаю одинокий холод на душе.
И стужу, за спиной тяжелое дыханье,
Найти тепло стремление на моем лице.
Тот город, что при свете дня живой,
Среди людей он мне всегда приятен.
Под вечер одинокий, тёмный и пустой.
И мир мне горек, он опять невнятен.
отрывок из песни
„Скитание души по струнам одиноким“
композитор, поэт, исполнитель и бард
Геннадий Источник
2010 год н.э.
Глава 3. Соседка (часть 1)
– Да. Конечно, будем, обеими руками „ЗА“! До свиданья, Владислав, – говорила Анна в трубку мобильного телефона.
Отключив телефон, она задумчиво и глубоко вздохнула, кладя его на комод в коридоре.
– А может мне не стоит его приглашать? – задумчиво спросила она сама себя.
Женщина развернулась и зацепила книжки, что стояли на комоде, они тут же упали на пол. „Женское здоровье, как эталон успеха“, „Как забеременеть“ и „Беременность“ печатные издания лежали у её ног. Черевко улыбнулась и по её щекам пробежали слезы.
– Ну, что такое, – вытирая лицо.
Она наклонилась и стала собирать их. Слезы продолжали бежать из её глаз. Она хотела иметь детей, но после визита к врачу с уже бывшим мужем, Николаевна будто отгородилась от всех. Ей хватала общения со студентами и некоторыми пациентами в психиатрической больнице. Она часто представляла себя в роли матери и молилась Богу о чуде. А порой рутина повседневной жизни отвлекали её. Но вечерами, ложась спать, она засыпала с мокрыми глазами. А днем она старалась не думать обо всем этом.
Она ещё помнила Илью, и пускай уже бывшего, но единственного мужчину в своей жизни. Теперь ей руководил страх, страх разочаровать кого-то и опять пропустить всё через себя. Она не хотела тех эмоций, которые были лишь следом от тех потрясений, которые испытала женщина в кабинете репродуктолога.
Подняв книги, она запихнула их в ящик, чтоб больше не видеть и взглянула в зеркало. Ненависть к себе на мгновенье овладело ею.
– Здравствуй Аня, – сказала она сама себе в зеркале, улыбаясь. – Чего ты плачешь?
– А? – спросило она у зеркала. – Я?
– Да, ты, – говорило отражение. – Что, тебе грустно?
– Да, – на выдохе.
– Ты бракованная сука! – жестко ответило отражение. – Хлам! Брак!
Анна начала плакать, хватаясь за голову.
– Хватит реветь, тварь! – продолжало зеркало. – Возьми себя в руки. Влезь в петлю и закончи свою жалкую жизнь! Тварь!
– Ты чего? – ударив себя по щеке. – Что я такое несу!
– Найди мужиков и побольше… – продолжало говорить отражение. … а потом трахайся, трахайся и трахайся. И кто знает… – улыбаясь.
– Ты думаешь? – вытирая слезы.
– Да, подхватишь что-нибудь тяжелое и сдохнешь, как сука!
Черевко закрыла глаза и глубоко вздохнула, потом вновь открыла глаза и посмотрела в свое отражение более спокойно и умиротворенно.
– Я так доиграюсь. И до шизофрении докатиться можно. Нужно успокоиться. Все будет прекрасно! – сказала она и отвернулась от зеркала. – Какой-то он напряженный, – сказала женщина, вспоминая голос Владислава. – Нужно было заранее написать перед звонком, наверно он был чем-то занят, – размышляла профессор. – Ой, коммунальщики же звонили, – на выдохе. – СЕЙЧАС! – прокричала она и направилась дальше по коридору.
Беглым взглядом Николаевна провела по шкафам и полу, в поисках каких-либо признаков беспорядка. Убедившись, что ей не придется краснеть, и в доме полный порядок, она подошла к входной двери. Прозвучал дверной звонок, пикая два раза.
– Да иду, иду. Хватит уже звонить, – бурча себе под нос, она проворачивала ручку дверного замка. – Сейчас! – на выдохе. – Может это не они? – спросила себя Черевко и стала смотреть в глазок двери. – О, это не коммунальщики, – удивилась она. – Дина?
Отворяя входную дверь, она увидела женщину с мокрыми глазами. Особа взахлеб рыдала горькими слезами, кусая свои дрожащие губы. На голове был полный бардак, а воротник синей кофты, надорвано, был оттянут в сторону.
– Диночка, что случилось? – встревожено спросила Анна. – Отчим? Опять?
– Все, – вздыхая сквозь слезы. – Я думала, ты вообще не откроешь.
– Прости, – вздохнула хозяйка квартиры.
– А ты что, плакала?
– Дина, нет, пыль в глаза попала, протирала шкаф. Что случилось?
– Он чуть маму не зарезал сегодня. Сука, алкаш хренов, – голос дрожал. – Сейчас его полиция оформляет. Урод! Варфоломей Иванович сразу вызвал полицию. Хорошо иметь такого соседа.
– Вот видишь, а ты мне жаловалась, что он вам постоянно в стену стучит.
– Так это когда отчим с мамой ругались, – всё тем же дрожащим голосом. – Аня, я не смогла там больше находиться. Можно к тебе?
– Боже, – профессор прижала её к себе. – С мамой всё хорошо?
– Да, она прикрылась руками, а он ещё и промазал. Чуть-чуть зацепил плечо её или руку. Но всё хорошо с ней, – она пыталась успокоиться, шмыгая носом.
– Ну, хорошо, что всё кончилось, – Николаевна смотрела ей в глаза.
– Не думаю Аня, я боюсь его, – вытирая слёзы, говорила Дина. – Он хотел меня изнасиловать, – вновь с дрожью в голосе.
– Ты заявила в полицию?
– Нет, Аня. Он только намекал, и пьян был. Сука, – вздыхая. – А ещё при задержании покусал полицейских, прямо за ладонь, одного из ребят. А ещё у одного из них выхватил пистолет, – женщина тяжело дышала. – Блин, так страшно было.
– Боже, – вздохнула профессор. – И что потом было?
– Ты же знаешь, мама у меня боевая, она вазу разбила о его голову. Живой сука, живой остался. Вот сейчас ему накинут несколько лет. Урод, – вновь голос Дины дрожал. – Хорошо, что пистолет был не заряжен. Он пытался стрелять в них, а когда понял, что у него это не выходит, приставил пистолет к виску и снова начал дергать курок. Тогда мама его и огрела вазой, – тяжело, на выдохе.
