– Я не умею с детьми. И мне, правда, плохо, – поморщилась я от новой порции «приятных» ощущений.
– Вот и научишься! И ты же хочешь ребенка? А с малышом придется в любом состоянии возиться – хорошо тебе, плохо, хоть при смерти. Ну Альк, будь другом!
– Ладно, – выдохнула, устав спорить.
– Супер! Люблю, обожаю, поставлю тебе памятник! – Кристина торопливо всучила мне ребенка, и положила на комод пакет. – Сестра молока сцедила, разогреешь через час, и покормишь. Еще здесь подгузники и присыпка. Мелкую зовут Камила, кстати. Спасибо, я убежала.
– Только к семи вернись! – выкрикнула я, но ответа не получила.
Зато получила хорошенькую, глазастую, крошечную девочку. Хрупкую – даже держать на руках страшно. Вдруг я слишком сдавливаю? Вдруг неправильно что-то делаю?
Я, ведь, правда не умею с детьми. На руках в последний раз малыша держала еще когда сама была ребенком, лет восемь мне было. К бабуле приходила подруга с внуком, и мне разрешили пару минут его понянчить.
Положила баночки с молоком в холодильник, и пошла в комнату.
– И как мне в душ сходить? – вздохнула я, и села на кровать.
Девчушку с рук спускать страшно. Душ точно отменяется. Ну да ничего, сейчас мы с Камилой полежим, я покормлю её, потом накрашусь, и как Кристина придет – в душ схожу.
Успею.
Должна успеть.
Легла на кровать, устроив девочку у себя на груди. И, несмотря на боль, улыбнулась – такая сладкая малышка. Проснулась, пока мы с Кристиной болтали, а потом снова заснула.
Так мило посапывает. А пахнет-то как! Чем-то таким нежным, что плакать хочется.
Провела по её голове, и внутри всё от счастья заискрило – волосики мягкие, пушистые. Носик аккуратный, а ручки и вовсе будто бы игрушечные.
– Боже, – прошептала, сравнив свою ладонь, и ладошку Камилы.
Как же я хочу ребеночка! Такую же милую малышку, или сыночка. Это и будет моя семья, только моя, и я счастливой стану.
Я лежала, морщилась от боли, гладила девчушку, и искала в интернете информацию – как кормить таких маленьких, как держать, что вообще нужно делать, и… столько нюансов с детьми! Я вообще справлюсь, когда свой появится?
– Справлюсь, – сказала я уверенно самой себе, чтобы успокоить.
Камила проснулась. Думала – испугается, закричит, но она только захныкала, и завозила ручками по моим ключицам.
– Всё, всё, идем, покормлю, – осторожно поднялась, и пошла на кухню, уже правильно придерживая девочку.
Ну Кристина, конечно, дает! И ведь даже не указала мне на ошибку, когда малышку передала, а я ведь её держала неправильно, девочке, наверное, больно было.
– Ты прости, маленькая, – шепнула, стоя на кухне. – Глупая тетя Кристина отдала тебя не менее глупой Алике. Скоро вернется твоя мамочка, и заберет тебя к себе.
Кормить девочку оказалось просто – она, кажется, действовала на рефлексах. Самым сложным для меня было определить температуру молока. И то я переживала, пока Камила пила его, причмокивая.
«Я в семь пятнадцать приеду. Нашла через интернет, у кого можно книги купить, скоро поеду к продавцу из больницы. Обратно на такси» – получила я сообщение от Кристины.
Хоть бы она не опоздала!
И, вроде бы, я должна обозлиться. На нее обозлиться за то, что в такое положение меня поставила. И на себя за безотказность. Но я… я благодарна, пожалуй. Мне жутко плохо, но я бы хотела растянуть время, чтобы подольше побыть с Камилой.
И продолжить эгоистично представлять, что эта девочка – моя.
– Сейчас мы немного полежим, – снова опустилась с малышкой на кровать, и закрыла глаза.
Буквально на минуточку.
А открыла я их резко, испуганно, не понимая, что происходит. За окном уже темнеет, а под рукой что-то теплое, и… это же ребенок. Да. Камила. Малышка.
В дверь постучали, да так сильно, что это больше на взлом похоже.
Голова тяжелая, болит не только живот, но, кажется, и все остальные мышцы. Поднялась, с трудом взяла малышку на руки, и пошла к двери.
– Ой, – всхлипнула, посмотрев в глазок.
За дверью Марат. И выражение лица у него… я бы назвала это чистой яростью.
Я ведь не могла проспать! И Кристина, она же должна была в семь приехать, я бы услышала ее стук, звонки телефона. Нет, я абсолютно точно не могла проспать.
Мне позорно захотелось затаиться, и не открывать, но Марат снова ударил в дверь.
Не постучал, а именно ударил. Грохнул кулаком.
Камила вздрогнула в моих руках, захныкала. И мне пришлось открыть, пропуская взбешенного мужчину.
– Какого черта? – прорычал Марат, входя в темный коридор. – Я сказал, чтобы ты была в ресторане в восемь. Ты решила поиграть? Зря, Алика, очень…
– Тише, – прошептала, перебивая его, – Марат, ты пугаешь ребенка.
Марат включил свет, и застыл, глядя на меня. А Камила набрала в грудь воздуха, и разревелась навзрыд.
Глава 13
– Шшшш, маленькая, не плачь, – прижала Камилу к себе крепче, и стала укачивать.
Буквально от каждого движения плохо. Я знаю – нужно дождаться завтра, утром я проснусь, и со мной все будет хорошо.
Но эту ночь пережить придется.
– Что происходит? – услышала я голос Марата.
Покачнулась, и чуть не упала. Упала бы, но у меня ведь на руках ребенок – это придает сил. Однако, стоять я больше не могу. Я развернулась, и поплелась в комнату, краем сознания понимая, что выгляжу как угодно, но не как любовница.
Возможно, как призрак любовницы, при жизни не отличавшейся особой красотой.
Вернулась в комнату, и опустилась на кровать. А следом вошел Марат.
– Что за хрень? – спросил он тихо.
– Это не хрень, а ребенок.
Ему даже голос не нужно повышать, чтобы дать понять, насколько он недоволен. А он недоволен, но… почему?
– Ладно, поступим иначе. Откуда этот ребенок? Почему ты не пришла в ресторан? Почему ты в таком виде? – Марат остановился у окна.
Мне только его профиль виден, в комнате света нет. Больше всего я хочу снова лечь на кровать, и снова заснуть, но, кажется, не получится.
– Уже восемь? – слабым голосом спросила я, продолжая укачивать затихающую малышку.
– Уже девять тридцать! – рявкнул Марат.
Девчушка икнула, и снова жалобно захныкала от этого окрика.
– Не кричи, прошу тебя, – взмолилась.
– Я ждал у ресторана, – уже спокойным голосом произнес Марат. – Звонил тебе, телефон был включен, но ты не отвечала. Хотел поехать к тебе, но решил сначала войти в ресторан. Мало ли, ты пришла раньше, решила не дожидаться, и пошла подправлять макияж. Не нашел. Сидел в машине, и продолжал звонить – тишина. Приехал к тебе, и долбил в дверь, выслушивая проклятия твоей соседки и обещания вызвать полицию. Так прошли полтора часа. А у тебя как они прошли? В какие игры ты играешь?
Девять тридцать вечера? А Кристина? Она же к семи пятнадцати максимум должна была приехать. И телефон – ну не было звонков!
Так, а где телефон-то?
Я шарила по постели ладонью, залезла под подушку, и нашла его. Включен. На дисплее жуткое время: двадцать один тридцать семь, и… одиннадцать пропущенных.
А также сообщения. От Кристины.
«Прости, только смогла выехать из больницы. К семи тридцати точно приеду. Может, раньше»
«Книги купила, но пробка – жуть, час-пик. Не переживай, я на такси, попрошу водителя в объезд поехать, там пробок поменьше»
«Блин! Аль, мы в аварию попали, тут жесть. Я просто пассажирка, но меня не отпускают, вот ждем ГАИ и скорую»
«Я в травме. Прости, прости, прости. Камилку только не бросай, меня подлатают, и я приеду сразу же. Проклятый день. У меня плечо выбито. Еще раз прости, я компенсирую»
– Почему молчишь? – холодно процедил Марат.
– Прости, – выдавила я слово из репертуара Кристины. – Я… я не думала, что так получится. Платье приготовила, – кивнула на стул, со спинки которого свисает то самое платье. – Мне плохо сегодня, таблетки не помогают. Еще подруга попросила с ребенком посидеть, у нее беда, Крис обещала к семи Камилу забрать, но так получилось, и вот.
– И вот, – мрачно повторил Марат. – Ты в курсе, что нельзя раздавать обещания всем? Иногда приходится выбирать.
– Прости, что подвела.
Сама от себя не ожидала, но я вдруг всхлипнула – неужели он сейчас от меня откажется? И все зря? Всё? Я ведь… я еще больше сегодня маленького захотела, такой же уютный комочек, как Камила. Чтобы любить, наблюдать, как меняется, как растет.
Я тоже хочу! И даже больше – я готова!
Но Марату не объяснить, что не могла я Кристине отказать, и более того – не жалею об этом.
– Мне, правда, не очень хорошо. Много таблеток выпила, вот и заснула.
– Ты чем-то болеешь? Говорила, что здорова.
– Я здорова, – в панике ответила я.
Не верит.
И сейчас развернется, и уйдет.
Может… может, к лучшему? С этим мужчиной как по канату над пропастью, я боюсь его. Меня в принципе все мужчины пугают, а Марат… я ведь не справляюсь.
Наверное, я бы разревелась, если бы Камила снова не захныкала. И вместо жалости к себе я вспомнила то, что в сети прочитала – таких маленьких деток каждые два-три часа кормить нужно.
Она голодная.
А Марат… уйдет, не уйдет, так что мне – под ноги ему в слезах бросаться, и молить не оставлять меня? Ну уж нет! Хочет – дверь открыта, потом я пожалею, наверное, но сил моих нет чтобы прогибаться.
По крайней мере сегодня.
– Еще раз хочу извиниться, – ровно произнесла я, и тяжело поднялась с кровати. – Я должна была следить за временем. Не уследила. Я бы в любом состоянии, даже при смерти приехала бы в ресторан, если бы не заснула. Моя вина. А теперь прости, мне нужно Камилу покормить.
Я вышла из комнаты, уверенная, что это конец. Шаги Марата за спиной я слышу. Сейчас я пойду на кухню, а он в коридор. Откроет дверь, и выйдет. И не станет помогать мне искать папу. И ребенок… ну, в конце-то концов есть ЭКО.
Однако, обидно.
Включила на кухне свет, и полезла в холодильник. Достала бутылочку, и вздрогнула от вопроса Марата:
– Что с тобой? Тебе, правда, плохо?
– Правда. Так заметно? – обернулась к мужчине.
Он не ушел. Но почему?
– Заметно. Врача почему не вызвала?
– Это ерунда.
– Ты бледная, как смерть. Почему мне не сказала о самочувствии? Я не зверь, чтобы «умирающую» – едко передразнил он меня, – заставлять на банкете веселиться. Думаешь, я такой изверг?
Я поставила молоко разогреваться, и призадумалась.
Мне ведь и в голову не приходило написать Марату, что мне плохо. И не потому, что мы мало знакомы, а… просто. Никому и никогда не было до этого дела. Миша вообще пытался меня убедить, что я притворяюсь.
