Библиофил, к которому Галатрея Марковна направила Киру, проживал в частном секторе и собирал свою библиотеку в течение пятидесяти лет.
– Две с половиной тысячи томов! – не без гордости произнес он, когда Кира поведала ему о цели своего визита.
Пока она снимала плащ и приводила в порядок волосы перед зеркалом, Захаров надел свой парадный пиджак, на котором висели медали и значки победителя социалистических соревнований. Приведя Киру в комнату, которая целиком была отведена под библиотеку, ее владелец торжественно показал на книжные полки:
– У меня имеются полные собрания сочинений Сталина, Ленина, Маркса и Энгельса, а также многих других выдающихся классиков марксизма-ленинизма. Вы знакомы с работами кого-нибудь из них?
– Нет, я только Герцена в университете читала, – призналась Кира. – «Былое и думы», – и уточнила: – Первый том.
– Замечательный автор, – одобрительно произнес Захаров. – Из этой же когорты. И что же вам у Герцена понравилось?
– Мне запомнились его слова о том, что мы, русские, смотрим на европейцев, как провинциалы смотрят на столичных жителей, что мы себя стесняемся, а им подражаем.
– Верно подмечено, – кивнул Илья Андреевич. – Мне эти строчки у него тоже нравятся, а также про либералов. Вроде того, что мы либеральничаем больше не из убеждений, а из желания понравиться там, на Западе. Хоть и в девятнадцатом веке написано, а такое чувство, что про наше время. Ну, на то он и писатель. Что же мне вам еще показать, милая барышня? У меня сохранились подшивки газет «Правда» и «Известия» с тридцать шестого года. Их еще мой отец начинал собирать. А может быть, вам «Вестник Коммунистической Академии» предложить? Он ведь только с двадцать второго по тридцать пятый год выходил. Вот уж редкость так редкость.
– Ну что ты девушку мучаешь своей макулатурой? – В комнату вошла жена Ильи Андреевича, невысокого роста пожилая женщина с приятной внешностью. – Нужны ей эти «Правда» да «Вестник Коммунистической Академии». Ты ей еще «Капитал» почитать предложи. Пойдемте лучше чай пить.
От приглашения выпить чаю Кира не отказалась, потому что у Захаровых было тепло, а возвращаться в холодную редакционную комнату ей не очень хотелось.
– Да, давно такого холода в наших краях не было, – сказала жена Ильи Андреевича, наливая в чайную чашку кипяток из самовара. Кира залюбовалась сверкающим самоварным боком. – Не знаю, как вы там в своих квартирах выдерживаете, а мы и то два раза в день подтапливаем.
– Держимся, – бодро произнесла Кира. – Немного осталось – в начале следующей недели потепление обещают.
– Дай бог, – кивнула жена Ильи Андреевича, пододвигая к гостье блюдо с пирожками. – Вот попробуйте, здесь с творогом, а с другого края с капустой лежат. Сегодня утром испекла.
Кира не заставила себя упрашивать и, выбрав самый румяный пирожок, принялась пить чай.
Уйдя через полчаса от гостеприимных Захаровых и направляясь в сторону остановки, Кира размышляла над будущей статьей. «Нет, классиками марксизма-ленинизма современную молодежь к собирательству книг точно не подстегнешь, – думала она. – Библиотека Ильи Андреевича будет больше интересна людям его поколения, но не молодым, а тем более, совсем юным. Надо как-то по-другому к заданию Галатреи Марковны подойти. Кто сейчас собирает библиотеки? В нашем доме, например, кроме нас, никто, да и то мы уже давно книг не покупали. У Светки домашняя библиотека совсем маленькая, а надо найти такую, чтобы поразила сразу и навсегда. Что же мне делать?»
Кира остановилась. Небо было хмурым, тучи висели настолько низко, что казалось, что они вот-вот приблизятся к земле и раздавят ее. Холодный ветер зло трепал ветви деревьев с крошечными, еще не распустившимися листьями.
Нет лета нынче, плачут облака,
Дождями на природу проливаясь;
От неба веет холодом пока,
Не греет солнце, в облаках теряясь, – неожиданно пришли на память Кире строки из стихотворения Ирины Янсон, с чьей поэзией она познакомилась несколько месяцев назад, набредя в интернете на незнакомый сайт, посвященный поэзии. «Надо же, прямо в точку», – вздохнула Кира. В это время на велосипеде мимо нее проехала женщина; позади, на багажнике, сидел мальчик лет пяти.
Кира огляделась по сторонам, чтобы перейти дорогу, как вдруг из-за поворота на большой скорости вылетела машина. Женщина на велосипеде взяла в сторону, но не смогла удержать руль в нужном направлении, и велосипед с седоками съехал с дороги прямо в кусты. Машина пронеслась, не снижая скорости. Через некоторое время в зарослях послышался женский крик.
Кира перебежала через дорогу и бросилась туда, откуда неслись крики. В небольшой яме лежали мальчик и велосипед, а женщина стояла возле них и, заламывая руки, истошно вопила.
– Пожалуйста, успокойтесь, – обратилась к женщине Кира, но та словно не услышала ее.
Кира присела и увидела, что левая ножка ребенка запуталась в велосипедной цепи, а по маленькой лодыжке ползет тоненькая струйка крови. Чтобы освободить ногу ребенка, надо было поднять велосипед. Мальчик большими испуганными глазами смотрел на Киру.
– Как тебя зовут? – спросила Кира.
– Коля, – едва слышно ответил ребенок.
– Все будет хорошо, Коленька, – сказала Кира. – Ножка сильно болит?
– Сильно, – ответил мальчик.
– Потерпи немного, – сказала Кира. – Помогите мне, – обратилась она к женщине. Но снова не дождалась никакого ответа. Кира внимательно посмотрела на мать мальчика и увидела под левым глазом у женщины замазанный тональным кремом синяк. Кира попыталась приподнять велосипед, но мальчик тут же громко вскрикнул от боли. Поняв, что одной ей с тяжелым велосипедом не справиться, Кира выбежала на дорогу и бросилась навстречу проезжавшей в это время машине.
– Девушка, что же вы прямо под колеса бросаетесь! – услышала она укоризненный голос водителя, как только он, остановив машину, открыл дверцу.
– Помогите, пожалуйста, – умоляющим голосом, обратилась к нему Кира. – Там ребенок попал в беду.
Водитель, молодой мужчина, сразу же вышел из машины и направился следом за Кирой. Вдвоем им удалось освободить ногу мальчика от железной цепи. Кира взяла малыша на руки, а водитель принялся осматривать его ножку. Затем он взглянул на мать ребенка, которая все это время продолжала издавать вопли.
– Мамаша, да успокойтесь уже, – произнес водитель.
Та, словно по команде, тут же замолчала и уставилась на него.
– Вашего мальчика надо срочно показать врачу, – сказал мужчина.
Женщина по-прежнему молча смотрела на него, не говоря ни слова.
– То орала без остановки, то теперь молчит, как партизан, – сердито произнесла Кира.
Женщина сделала шаг вперед, а затем запрокинула голову и, закатив глаза, повалилась на землю.
– Ее саму надо срочно врачу показать, – пробормотала Кира и, продолжая держать мальчика, правой рукой достала из кармана плаща телефон.
Пока водитель пытался привести в чувство мать, Кира отвлекала ребенка разговорами на разные детские темы. Вскоре приехала «скорая помощь», и Кира рассказала фельдшеру о случившемся. Мальчика вместе с матерью посадили в машину и увезли в больницу.
– Надеюсь, с ним все будет хорошо, – сказала Кира, глядя вслед отъезжающей машине и думая о малыше.
– Да, его мать довольно странная особа, – сказал водитель и предложил Кире подвести ее.
Кира поблагодарила, но вежливо отказалась.
– Боитесь ездить с незнакомыми людьми? – спросил мужчина.
– Привыкла к общественному транспорту, – улыбнулась Кира.
Мужчина на своем предложении настаивать не стал и, сев в машину, уехал. В ожидании автобуса Кира решила заглянуть в небольшой магазинчик «Ванильные облака», находившийся неподалеку от остановки. «Ванильные облака» оказались магазином, где продавались сладости. Покупателей в нем не было, за исключением одной семейной пары, которая выбирала конфеты.
– Не хотите ли попробовать новую выпечку? – предложила продавщица супругам, когда они определились с выбором.
– А что там у вас? – поинтересовалась жена.
– Пирожки с курагой и черносливом, – ответила продавщица.
Кира невольно вспомнила пирожки Захаровых.
– Сегодня утром свои доели, – важно произнесла женщина.
– Свои-то, конечно, всегда вкуснее, – сказала продавщица, – но и эти не хуже. Многие покупатели хвалят.
– Ну, ладно, – после небольшого раздумья сказала женщина, – положите нам по два пирожка с разной начинкой. Посмотрим, так ли уж они хороши, как вы их нахваливаете.
Продавщица ловко сунула четыре пирожка в бумажный пакет и вопросительно взглянула на покупательницу.
– Вот что, – сказала женщина, задумчиво глядя на пирожки, – положите-ка мне еще парочку.
Продавщица незамедлительно исполнила пожелание. В это время муж что-то шепнул жене на ухо.
– Ах, да! Как же я забыла, что у меня сегодня курсы по кулинарии! – с досадой произнесла женщина. – Так и быть, дайте нам еще четыре ваших хваленых пирожка.
Едва сдерживая улыбку, Кира покинула «Ванильные облака».
Глава 8 Лукреция Борджиа и Изабелла Баварская
Кира попросила Галатрею Марковну дать ей еще немного времени для написания статьи о библиотеках. Нельзя сказать, чтобы Кирина просьба очень обрадовала главного редактора, однако Енютина не стала возражать, правда, поручила еще одно задание: Кире следовало посетить торжественное заседание по случаю дня независимости России, которое должно было состояться в зале городской администрации, и написать о нем.
Едва Кира, сдав свой плащ гардеробщице, подошла к зеркалу, висевшему на стене, как сзади нее возник брюнет с красиво уложенными вьющимися волосами.
– Так вот кто теперь строит карьеру на моем бывшем рабочем месте, – с делано грозным видом произнес он, глядя на Киру в зеркало, и для большей убедительности сдвинул к переносице брови.
– Ой, Семочка, – обернулась к нему Кира. – Вернись, пожалуйста, назад!
Семен Смородинов отрицательно покачал головой.
– Ни за что!
Кира умоляюще посмотрела на него. Семен, насмешливо улыбаясь, вновь покачал головой. Кира вздохнула.
– Но я же совсем, совсем ничего в этом не понимаю, – жалобно произнесла она. – К тому же журналистика – это исключительно мужское дело.
– Ну, по нашему редактору этого не скажешь, – усмехнулся Семен.
Они прошли в зал и устроились на одном из последних рядов.
– До чего же я не люблю все эти заседания, – прошептал Семен Кире. – Напоминают отчетно-выборные собрания старых времен. И самое главное – я не понимаю, в чем смысл этого праздника.
– Летом же праздников почти нет, – прошептала в ответ Кира, – пусть люди порадуются хотя бы такому.
Едва она договорила, как к трибуне для выступлений подошел невысокий пожилой мужчина с толстой папкой в руках.
– Значит, надолго, – показал на него Семен. – У нас это дело любят, хлебом не корми. Некоторые руководящие работники словесным недержанием очень даже страдают.
И точно, первый доклад продлился не меньше тридцати минут. Начался он с того, что присутствующим было рассказано об отечественных успехах за минувшее полугодие, потом докладчик плавно перешел к областным, а затем и районным достижениям. С особой скрупулезностью, вплоть до тысячных, были озвучены все показатели. Слушая докладчика, Кира неожиданно почувствовала, что ее потянуло в сон.
– Поспи, дружок, поспи, – насмешливо прошептал Семен. – Прикорни на товарищеском плече.
Кира отвернулась от Семена в другую сторону, чтобы скрыть накативший на нее приступ зевоты, как вдруг ее глаза встретились с насмешливым взглядом человека, сидевшего через проход. Кира смутилась, лицо мужчины показалось ей знакомым, однако она не стала утруждать себя воспоминаниями, а решила дослушать доклад. «Теперь, отправляясь на подобные мероприятия, буду выпивать не одну, а две чашки кофе», – подумала Кира, борясь с сонливостью из последних сил и слушая очередного докладчика.
Под конец заседания последовали награждения. Киру поразило большое количество представленных к наградам людей, особенно много было детей. «Но они ведь еще даже школу не закончили, – мысленно недоумевала она, – а их уже награждают медалью «Надежда родного края».
– Слушай, а если они не оправдают надежд? – не выдержав, спросила она у Семена. – Вырастут и не оправдают. Сопьются, например, или совершат какое-нибудь преступление и сядут в тюрьму.
– Как-то ты мрачно мыслишь, подруга, – улыбнулся Семен.
– И все же, – не унималась Кира. – Я еще понимаю, когда вручают медаль за отличное окончание школы или за спасение утопающего, но когда ее получает десятилетний ребенок, который еще ничего существенного в своей жизни-то и не сделал. Разве только обладает какими-то там способностями.
– А тебе этого мало? – усмехнулся Семен. – Между прочим, о том, разовьются ли эти способности в нечто более крупное, например, в талант, в «Положении о награждении» не сказано ни слова. Значит, для награждающих это не так уж и важно.
В это время заместитель мэра по социальным вопросам вызвал для награждения ученицу десятого класса Милагрос Иванову.
– Как-как ее зовут? – удивленно приподнял брови Семен.
– Милагрос.
– Ну и имечко, – покачал головой Семен.
– Обычное сериальное имя, – пожала плечами Кира. – Вот родится у тебя когда-нибудь дочь, и ты тоже назовешь ее каким-нибудь подобным именем. Например, Кристабель или Лукреция. Смородинова Лукреция Семеновна. По-моему, звучит очень даже неплохо.
Семен, давясь от смеха, манул рукой.
– Да ну тебя. Еще накличешь на меня беды.
Расставшись с Семеном после того как заседание закончилось, Кира направилась в гардероб. Одеваясь перед зеркалом, вдруг увидела, как на нее смотрит, стоя за ее спиной, тот самый мужчина, с чьими насмешливыми глазами она встретилась, сидя в зале. Кира вгляделась в его лицо и вдруг узнала того самого водителя, который помог ей с мальчиком Колей. Но если в прошлый раз он был одет в джинсы и теплый свитер, то теперь на нем был элегантный темный костюм со светлой рубашкой, а на руке висел плащ.
– Здравствуйте, – вежливо произнес незнакомец.
– Здравствуйте, – растерянно кивнула его отражению Кира.
– Как поживает мальчик? У него все в порядке с ногой?
– К счастью, обошлось без перелома, – продолжала отвечать Кира, глядя на своего собеседника в зеркало. – В больнице сказали, что у него сильный ушиб.
– Что ж, очень рад это слышать. А вы сейчас куда направляетесь? – снова поинтересовался незнакомец.
Кира наконец-то отвернулась от зеркала и надела на голову берет.
