Его слова слышу точно сквозь толстый слой ваты. Все плывет. Мир вокруг смешивается в одно цветное пятно. Никак не получается ухватиться за реальность.
Меня снова подхватывают под руки и куда-то тащат. Я перебираю ногами не разбирая дороги.
– Папа! – кричу, озираясь по сторонам. – Папочка!
Меня заталкивают на заднее сидение автомобиля. Как мешок с картошкой просто швыряют туда, не справляясь о том, что я при этом чувствую.
Мои щёки мокрые от слез. В голове до сих пор пульсирует невыносимая боль. Но я должна освободиться. Просто обязана выбраться! Набрасываюсь на дверную ручку сразу же, как только мужчины захлопывают дверь авто. Дёргаю ее со всей силы, но она не поддаётся. Никак не хочет выпускать.
От безысходности меня снова накрывает рыданиями. Закрываю лицо ладонями. Неужели, все кончится именно так? Даже в страшном сне такого не представить! Не выдумать нарочно!
Через пару минут в салоне автомобиля оказываются ещё три мужчины. Рядом со мной, на диванчик, опускается главный. Несмотря на то, что в машине достаточно просторно, он все равно занимает очень много места. И находится так близко, что я кожей ощущаю его присутствие. Волоски на теле дыбом встают. И эта близость задевает меня сильнее, чем должна.
– Трогай, – односложно командует он, и большой тонированный внедорожник рвёт с места.
Напоследок поворачиваю голову в окно, смотрю на скрывающийся из виду серый особняк. Он почти не вызывает во мне никаких чувств, как и все те, другие дома, в которых мы жили последние три года. Мы меняли место жительства раз в полгода. То и дело переезжали. Признаться, некоторые вещи я даже не распаковывала, потому что знала, что вскоре их придётся собирать вновь.
Родители не любили разговоров на эту тему. Я практически ничего не знала кроме того, что так надо. Этот односложный ответ я слышала почти каждый раз, когда задавала мучивший меня годами вопрос. Даже теперь, когда я стала совершеннолетней, родители не потрудились объяснить мне причину столь частых переездов. Хотя, конечно, мне было предельно ясно, что мы просто-напросто прячемся. Вот только до сегодняшнего дня я понятия не имела от кого.
У меня не было ни парня, ни подруг, ни нормальной школы. Почти в каждой я была всего лишь «новенькой», которая за шесть месяцев не успевала влиться в коллектив.
Из всех друзей детства у меня осталась всего одна подруга, с которой, к счастью, мы до сих пор не потеряли связь, и почти ежедневно общались по видеосвязи.
Так что один из временных особняков не вызывал у меня никаких чувств, а вот родители, судьба которых осталось мне неизвестной, значили очень много.
Я всматриваюсь в окно до тех пор, пока за поворотом не исчезает последний кусочек крыши действующего семейного гнезда, все надеялась, что увижу родителей, пойму, что они ещё живы, и им ничего не угрожает.
Но мои надежды не оправдываются. Позади остается лишь унылый особняк без всякого намёка на то, что мать и отец все ещё там, что они до сих пор живы.
Глава 6
Милана
Наш автомобиль быстро несется по поселку. Намного быстрее, чем требуется. Богатые дома с большой скоростью мелькают за окном, а вскоре и вовсе остаются где-то позади, точно так же, как и вся моя жизнь до этого момента.
"Отец найдет деньги!" – уверяю сама себя. Не знаю сколько там запросил похититель, а, главное, за что, но папа меня ни в коем случае не бросит, не оставит в лапах этого монстра! Я точно знаю!
Мужчины лишь изредка перекидываются короткими фразами. Но они все равно не имеют для мня никакого смысла. Мне не удается узнать куда мы едем или услышать хоть что-то полезное. Да и какой смысл? Предельно же ясно, что информация – последнее, что может помочь мне сейчас. Так что вся надежда на папу и честность здоровенного бандита.
Всматриваюсь опухшими глазами в проносящиеся мимо автомобили. Хочется, чтобы их пассажиры заметили меня, обратили внимание, поняли, что я тут не по своей воле, спасли… Но разве такое возможно? Им нет до нас никакого дела. А если бы и было, сквозь глухую тонировку все равно невозможно было бы заметить, что происходит внутри. Даже если бы меня тут убивали – никто бы не узнал.
Сижу без движения. Пытаюсь просчитать время, чтобы хоть приблизительно понимать, как далеко от дома меня увезли. Реагирую на каждое движение сидящего рядом зверюги. То и дело вздрагиваю. Пугаюсь его близости и шумного дыхания. Боюсь посмотреть в его сторону. Мне легче, когда не вижу, потому что можно представить, что я здесь одна. Запудрить себе мозги ровно до тех пор, пока мужчина снова не даст о себе знать словом или размашистым движением.
Наш автомобиль резко замедляется прямо посередине трассы. Верчу головой, пытаясь понять, что случилось.
– Сиди тихо, – говорит Зверь. – Рот разевать будешь, когда я скажу. А сейчас только пикни.
С ужасом смотрю на него. Жесткий взгляд без намека на шутки. Внимательный и глубокий. Темные страшные глаза, в которых читаю свой приговор, если ослушаюсь. У меня снова наворачиваются слезы. Мужчину это злит. Он недовольно кривится. Отворачивается.
– Капитан Куприянов, – представляется человек в форме, когда подходит к открытому окну со стороны водителя. – Ваши документы.
Он бегло осматривает салон, пока один из бандитов копошится в поисках нужных бумаг.
– Что с девушкой? – спрашивает он, явно почуяв неладное.
"Спасите!" – беззвучно шепчу я одними губами. Этот мужчина – моя последняя надежда.
– Простите, что побеспокоил, – вопреки моим ожиданиям отвечает он, когда водитель показывает ему какую-то корочку. – Желаю вам счастливого пути!
Инспектор с сочувствием смотрит на меня, но это все, чего удается от него добиться. Жалкий трус! Надеюсь, я буду сниться ему в кошмарах!
– Ты что творишь?! – резкий болезненный захват дергает меня к Зверю.
Он притягивает мое тело так близко, что наши носы практически соприкасаются. Чувствую легкий запах табака и дурманящий аромат сильного мужского тела. Кожей ощущаю его недовольство и злость. Грубые пальцы с силой сжимают мое плечо, наверняка останутся очередные отметины. Свободной рукой мужчина хватает меня за щеки. Стискивает их до боли. Прижимает к зубам.
– Я же сказал! – Зверь смотрит на меня прожигающим взглядом. Этих трех слов достаточно для того, чтобы понять о чем речь. – Есть лишь одна вещь, которая тебе поможет – послушание. Даже не твой папочка с моими деньгами, и уж, тем более, не полиция. Теперь я твой закон и порядок, и ты принадлежишь мне. Советую не злить своего хозяина.
Снова хочется зарыдать. Волком завыть от этого взгляда, полного ярости, от той жести, что происходит со мной. Но ничего не входит. Не получается. Внутри точно ничего больше не осталось, и все чувства отключились, чтобы спасти меня от разрыва сердца.
Он больше ничего не говорит, но и не отпускает. Смотрит. Я тоже молчу. В голове нет ни одной мысли, только шум сердечной мышцы заполняет уши, даже боль в висках перебивает.
Все мысли путаются, когда ОН рядом. Превращаются в какую-то тягучую жвачку. По венам точно ртуть течь начинает, жжет изнутри, тяжестью наливает руки и ноги.
– Сиди смирно, – короткий приказ и мужчина разжимает захват.
Рефлекторно отползаю назад. К автомобильной двери. Прижимаюсь к ней спиной. До боли придавливаю тело к пластику. Все что угодно, лишь бы быть подальше от НЕГО! Не чувствовать этот запах, не ощущать жар огромного стального тела. Но мужчина не спускает с меня глаз. Глядит надменно и плотоядно. Смотрит, как на загнанного в угол маленького зверька, которого готовится сожрать, вдоволь поиздевавшись.
А я до сих пор ощущаю на себе его руки. Точно они везде. Щеки и плечо все еще болят от мертвой хватки грубых пальцев. Хочу немного размять челюсти, но не рискую этого делать под пристальным изучающим взглядом. Вдруг это тоже не позволено?
– В лесополосе остановись, – командует Зверь водителю, все еще глядя в мою сторону. – Перекурить надо.
Теперь он с довольной ухмылкой отворачивается, а я от ужаса того гляди сознание потеряю. Из новостных сводок и общего представления о бандитских разборках лесной массив вызывает только одну страшную ассоциацию, ту в которой неугодных живьем закапывают в землю, или рубят на куски, оставляя захороненными в лесу до тех пор, пока их тело случайно не обнаружит какой-нибудь лесник.
Глава 7
Милана
К моменту остановки, в пути, по моим ощущениям, мы проводим часа два. Теперь я так далеко от дома, что это напрочь убивает всю мою уверенность в спасении. Дорога становится слишком немноголюдной. Машины встречаются очень редко, а те, что попадаются, проносятся мимо на большой скорости – считай, что их не было вовсе.
Сжимаю руки в кулаки, когда автомобиль окончательно замедляется и встает на обочине, как вкопанный. Ногти до боли вонзаю в ладони. Следом за нами тормозят и другие машины. Когда меня вытащили из дома, я не разглядела сколько их, но не меньше трех точно, если считать вместе с внедорожником Зверя, возглавляющим колонну.
Мужчины выходят на улицу, а я продолжаю сидеть в салоне. Распоряжения на мой выход не было, а сама я не решаюсь сделать что-то без разрешения. Уверена, похититель не шутит, когда оглашает все варианты развития событий моего нежеланного заточения.
Бандиты собираются вокруг главаря. Их слишком много. Они слишком здоровые. И слишком страшные на вид. Прямо кровь в жилах стынет, когда я думаю о том, что по воле судьбы осталась с ними наедине, и они не трогают меня лишь потому, что их главарь пока не дал на это отмашку.
Хочется провалиться в сон, а потом проснуться в своей постели. Как следует проморгаться и понять, что устрашающие морды мне лишь приснились. Мы с родителями продолжаем прятаться, переезжать, в общем жить своей нормальной, в каком-то смысле, жизнью.
Я прекрасно помню тот день, когда нам пришлось впервые переехать. Мне тогда было пятнадцать. Я знала, что у отца на работе какие-то проблемы, но мало интересовалась их с мамой личными делами. У меня было полно своих собственных переживаний. Их у любого подростка хоть отбавляй!
– Милана, я знаю, что то, что я сейчас скажу, тебе не понравится. Но так нужно. Мы никак не сможем этого изменить, – отец начал не особо приятный разговор с утешений.
– Пап, ты меня пугаешь, – я подняла на него ничего не понимающий взгляд.
– Мы уезжаем из этого дома навсегда, – он обрубил все сразу, решив, что так будет лучше, и простого "так нужно" мне будет вполне достаточно.
Помню, мне тогда от негодования задохнуться хотелось. Я покраснела даже от злости и обиды. Ощущения были такими яркими, что тот жар на щеках я до сих пор помню.
Но если бы я в тот момент знала, чем грозит мне это все, то убежала бы из дома прямо в трусах, даже под мостом бы согласилась жить, если это гарантировало бы мне безопасность.
После разговора, помню, я ушла подышать, громко хлопнув дверью. Вроде бы и не была проблемным ребенком, но в тот момент очень захотелось стать такой. Навредить отцу и матери точно так же, как они хотели поступить со мной.
Но в итоге я сдалась. Поняла, что тогда испорчу свою жизнь безвозвратно.
– Дочь, – еще как-то сказал папа, когда мы первый раз укладывались спать в очередном новом доме. Хотя, можно ли было так назвать временное жилище?! Я даже не помню в каком именно из них это произошло, – недавно я открыл банковскую ячейку. Ты и мама тоже имеете к ней доступ. Надеюсь, что это никогда не пригодится, но, все же, ты должна помнить, что сможешь воспользоваться ей в случае опасности.
– Какой опасности, пап? – недовольно закатываю глаза. – Если тот рыжий парень из соседнего класса снова решит поставить мне подножку у всех на виду?!
– Просто помни о том, что она существует, – отец на мои выпады реагировал очень спокойно.
"Что за бред?!" – подумала я тогда, а сейчас бы с удовольствием в этой самой ячейке схоронилась от Зверя. Только куда мне?! Сейф в банке слишком маленький, а я бандюга меня уже похитил.
Внимательно слежу за всем, что происходит снаружи. Я будто пытаюсь предугадать их следующий шаг, чтобы быть к нему готовой. Несколько мужчин спускаются с обочины вниз, в лес. Я не вижу, чтобы у них были лопаты, но это не дает мне особой надежды на то, что они не выроют мне могилу. Такими ручищами эти ребята вполне могут приготовить яму и без специального оборудования.
Мое сердце продолжает бешено колотиться, и я вздрагиваю всякий раз, когда мужчины совершают резкие движения. То и дело кажется, что вот прямо сейчас они выволокут меня из машины, чтобы проделать со мной все то, что задумали.
Когда они немного расступаются, мне становится видно Зверя. Его мощный спортивный торс в черной футболке, довольно крупные бедра облаченные в темные джинсы.
Он курит.
Ненавижу табачный дым. Но почему-то в его руках сигарета не вызывает отвращения. Я внимательно слежу за тем, как мужчина делает очередную затяжку, а потом выпускает изо рта дым. Даже это он делает не так, как все.
Каждое его движение кричит о силе, хладнокровии, безжалостности. И я рискую испытать все эти качества на своей шкуре, если не буду выполнять все его приказы.
Внизу живота неприятно скручивает, когда я об этом думаю. За что он так со мной? С нами? Уверена, что отец ни в чем не виноват. Он хороший человек. Добрый, любящий. Я удивлена тому, что папа в принципе оказался связан с таким человеком, как этот верзила.
Главарь выкуривает очередную сигарету, и тушит ее ботинком, швырнув на обочину. Потом что-то говорит парням и направляется в мою сторону. На всякий случай отползаю дальше от двери. Просто так я не сдамся! Сопротивляться буду до последнего. Брыкаться, кусаться, пинаться – делать все, на что хватит сил.
Зверь открывает дверь автомобиля и с издевкой смотрит на меня, сжавшуюся в малюсенький дрожащий комочек. Здоровенные ручищи ко мне не тянет, а это немного радует.
– По нужде надо? – задает он совершенно неожиданный вопрос. От удивления я даже не сразу нахожусь, что ответить. – Специально ради тебя останавливаться не будем, – поясняет мужчина. – Захочешь в туалет позже – под себя ходить придется, а потом отрабатывать долг за новую тачку, и уж тогда точно я найду тебе подходящее применение.
После его слов беру себя в руки, и пулей выскакиваю из машины. С удивлением понимаю, что мне и правда хочется в туалет. Смотрю на мужчину широко раскрытыми глазами. Жду дальнейших указаний.
– Ну?! – говорит он после небольшой паузы. – Че встала? Если думаешь, что пойду вместе с тобой – зря. Меня это не возбуждает.
Зверь снова похабно ухмыляется. Издевается надо мной. Остальные бугаи, которые слышали наш разговор, ржут в голос. Становится противно и неприятно, меня почему-то заливает краской от стыда, но я давлю в себе эти чувства. Не стоит ждать от этих мужланов хороших манер. Надо просто смириться.
Я спускаюсь с дороги. Иду вперед. Смотрю перед собой. Под ногами шуршат сухие иголки и листья. Я не оборачиваюсь, но внимательно прислушиваюсь к тому, что происходит сзади, за моей спиной. Мне важно знать, идут ли за мной надзиратели. Но собственное шумное дыхание и шаги сбивают, не дают нормально сориентироваться. Только отойдя уже на достаточно большое расстояние, я позволяю себе оглянуться. Никого нет. Я одна. Абсолютно одна среди кустов и деревьев лесного массива. И это мой шанс вырваться на свободу.
Глава 8
Милана
В голове мечется тысяча мыслей. И все они противоречат друг другу. Одни строят план бегства, другие – подпитывают страх навредить себе и близким. Пытаюсь унять этот рой в голове, но ничего не выходит. Я лишь часто дышу, точно уже неслась по лесу, убегая от преследователей. Голова, кажется, вот-вот взорвется.
"Надо бежать!" – последнее, за что получается уцепиться. Убегу. Спрячусь. Уеду к подруге, там залягу на дно. Меня не найдут. Позвоню родителям, и они тоже будут свободы от обязательств перед бандитами, потому что я перестану быть гарантией для Зверя, папа сможет делать все, что захочет.
Ноги сами начинают нести меня дальше в лес. Я практически ничего не соображаю. Перед глазами мутно. В них все плывет от опасности и страха. Бегу вперед не разбирая дороги. Перепрыгиваю через коряги и корни деревьев. Еловые ветки царапают кожу. Не помню себя от волнения.
Я боюсь оглядываться назад. Боюсь узнать, что меня преследуют. За шумом собственных шагов и дыхания, я не слышу, идет ли кто-то за мной следом. Не собираюсь останавливаться, хотя силы уже покидают меня, спортсменкой я не была никогда, хотя по физкультуре в школе всегда имела пятерку.
Грудь начинает жечь. Каждый новый вздох и шаг даются слишком сложно. В конце концов, спотыкаюсь о какую-то корягу… или корень… или камень… Даже не успеваю разобрать. Со всей силы падаю на землю. Обдираю руки и коленки. Несколько сухих иголок вонзаются под кожу на ладонях. Подняться не могу. Обессилено переворачиваюсь на спину. Ною от обиды и боли, потирая ободранные ладошки.
– Попалась?! – слышу знакомый голос, который заставляет сердце остановиться.
Непонятно откуда беру силы, чтобы приподняться, но не успеваю этого сделать, потому что меня хватают сильные мужские руки. Они же прижимают к стоящему рядом дереву, и я чувствую, как его шершавая кора неприятно впивается в спину.
– Пожалуйста, не надо… – шепчу я, а Зверь просто смотрит, опаляет меня своих горячим дыханием.
– О чем ты просишь, детка?! – задает он вопрос, после небольшой паузы, за время которой я уже успеваю попрощаться с жизнью.
Меня прошибает ледяным потом, шея в одно мгновение становится влажной, а конечности я и вовсе перестаю чувствовать.
– Не делайте мне… больно, – тихо отвечаю я, а последнее слово и вовсе проглатываю, произношу одними лишь пересохшими губами.
– Ты нарушила мои правила, маленькая, – кривится мужчина. – Что мешает мне воплотить свои угрозы в жизнь прямо сейчас?! Твой страх?
Скулю, пока он нежно гладит меня по голове, прижимая к дереву своим мощным телом.
– Там, у дороги, стоит толпа голодных мужиков, которые тоже ждут своей очереди. Когда я дам команду, они даже не потрудятся затолкать тебя в машину, чтобы найти более подходящее место, прямо на капоте выдерут.
Горячая ладонь скользит по щеке. Она обжигает. Спускается к шее. Сначала проходит там почти невесомо, а потом тяжестью нажимает на горло. После слов Зверя из меня вырывается новая порция предательских всхлипов. Боюсь даже представить то, о чем он говорит.
– Так зачем сбежала?! Думаешь, я бы дал тебе уйти?! – мужчина отстраняется, но его рука все еще прижимает меня к толстому дереву за шею. – Нееет, – сам себе отвечает он. – И я буду держать тебя при себе столько, сколько потребуется, даже на шаг не отпущу…
Свободной рукой мужчина касается моей груди под тоненькой маечкой. Вздрагиваю, но пошевелиться не могу, пока он легонько, одними пальцами, по кругу гладит упругий холмик.
