Полковник сначала сидел и не шевелился, но когда на него посыпались куски изоляции и обрывки пластиковых панелей, которые раздирал Иван, он, не спеша, словно во сне, встал и начал помогать сержанту.
Через пятнадцать минут проход был готов.
– Слышишь? – виновато спросил полковник. – А твари-то зашевелились… Видать, все же чуют нас здесь…
Иван, наконец, просунул в проем руку, плечо, потом голову, присвистнул:
– Живем! – и полез внутрь, цепляясь одеждой за рваные края панелей. Обернулся назад. – Сильно там не тряси этой ватой. Она вредная.
– Оптимист! – пробурчал полковник, продираясь через проем. – Пистолет отдай.
– Обязательно отдам, только подожди хотя бы десять минут.
– Тут за десять минут сожрут и костей не оставят, – сказал полковник.
– Да не поможет он против этих гадов, – ответил Иван, осматриваясь.
– Все равно отдай! – угрюмо попросил полковник.
– На, – Иван протянул пистолет полковнику. – Захочешь в следующий раз стрелять, стреляй без предупреждения.
– Я так и сделаю, – буркнул полковник.
– Вот и отлично! Сделай.
Они оказались в небольшой лаборатории. Логинов первым делом проверил дверь, быстро обошел помещение.
– То, что надо!
В середине капитальной стены находился небольшой грузовой лифт.
Иван осторожно поднял вверх металлическую дверцу, посветил в проем. Самого лифта на месте не было, и Иван заглянул в шахту, ведущую вверх.
– Само то! Узковато, конечно, но враспорочку пройдем! Ай да молодцы головастики!
Головастиками охранники называли ученых.
Со стороны туалета раздался удар в дверь, потом еще один, словно аспидно-черные твари вдруг догадались, что их жертвы намерены ускользнуть от них!
Полковник замер посередине комнаты. Он снова выставил перед собой почти бесполезный пистолет.
– Зашевелились!..
Иван заметался по комнате, отыскивая все, что могло, на его взгляд, пригодиться. Сунул в сумку попавший под руку аэрозольный баллон, какие-то хромированные лопаточки, обеденный ножик, оборвал какие-то провода, смотал и сунул в карман. Сунул нос в колбу на столе, фыркнул от резкого запаха.
Полковник тем временем вытащил из угла огромный баллон с пропаном. Он все время, не отрываясь, смотрел в угол, откуда доносилась возня.
Надо было уходить.
– Ты давай, – сказал полковник, – иди первый. Я им, гадинам, сейчас сюрприз приготовлю. Я быстро.
Он открыл вентиль, убедился, что баллон не пустой, и газ поступает, втянул несколько раз носом воздух.
– Нормально… – больше он ничего не успел сказать.
Из темноты на него прыгнуло черное тело. Сегментированный хвост вращался в воздухе, удерживая направление прыжка. Полковник снизу со всей силы ударил тварь газовым баллоном. Она отлетела в угол, но в то же мгновение на него прыгнула другая.
– Уходи! – заорал полковник, размахивая баллоном. – Уходи на хрен! По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну! – вдруг начал он говорить громовым голосом. – И на головах у ней были как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее – как лица человеческие!
Он отбросил вторую гадину назад, но первая, опомнившись, уже заходила на него слева.
– На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев был, как стук колесниц! – голос полковника загремел. – У ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала, власть же ее была – вредить людям!
Иван бросился на помощь, но полковник заорал на него благим матом. Страшен был его вид в это мгновение – окровавленные бинты сбились, черная тень, почти такая же черная, как и окружавшие их твари, металась по стенам.
– А царем она имела ангела бездны!
– Нет! – Иван метнулся к столу, схватил колбу, плеснул кислотой наотмашь в тварей, стараясь не попасть на полковника, потом метнул колбу с остатками жидкости к проему, схватил со стола какой-то прибор, бросил в первого монстра, все-таки сбив его в сторону.
Какое-то время ничего не происходило, потом кислота, по-видимому, стала прожигать панцири существ.
Комната наполнилась пронзительным визгом. Запахло паленой синтетикой.
Напавшие на полковника «скорпионы» отступили, а показавшиеся в проеме новые твари медлили, явно не решаясь атаковать.
Иван схватил полковника в охапку и потащил к шахте. Возле проема полковник опомнился.
– Куда? Сдурел? Я ж по таким лазал в последний раз сорок лет назад. Давай вперед!
Медлить было некогда, и Иван спиной вперед нырнул в проем, подтянул ноги, кое-как выпрямился, было узко, но деваться было некуда, как всегда, приходилось действовать в предлагаемых обстоятельствах и либо выжить, либо умереть!
Логинов уперся спиной в каменную стену, ногой – в противоположную, оттолкнулся второй ногой и начал подъем, помогая себе руками.
Через три метра он остановился и посмотрел вниз: хотел убедиться, что полковник Мигай поднимается следом.
Внизу запыхтело
Кажется, полковник все-таки внял голосу разума и полез следом. Но в следующий момент полковник вдруг приглушенно вскрикнул, послышалась возня, и Мигай исчез из вида, словно его выдернули из шахты. Иван хотел было спуститься вниз и помочь командиру, но тут услышал крик, который продрал по спине морозом и заставил ноги и руки работать быстрее.
– Беги! – кричал полковник неестественно тонким голосом. – Беги, Ванька! Я их тут задержу!
Уж как полковник Мигай мог задержать тварей, которые рвали его на клочки, Иван и представить себе не мог, но он в два счета взлетел до дверцы лифта, которая находилась через этаж, – считать метры было некогда.
Задерживая дыхание, чтобы не надышаться газом, которым тянуло снизу, он открыл дверцу, перевалился, почти переполз через порог, свалился на пол. Закрыл дверцу, отдышался. Голос полковника вдруг перешел в вопль и оборвался.
Иван не выдержал, крутанул колесико полковничьей зажигалки, открыл дверцу, бросил ее вниз, захлопнул дверцу и бросился прочь, в темноту, прочь от этих тварей, от рвущегося наружу пламени и от последнего крика полковника Александра Мигая…
…Соображать он начал спустя полчаса. Все это время он бежал – сначала по этажу, хлопая дверями, потом – по какому то бесконечному коридору. Он бежал, надеясь, что ноги сами вынесут его к лестнице. Потом он вдруг очутился на ней и побежал вверх. Вверх и снова вверх.
Бежал, словно испуганная кошка.
Один раз на площадке за дверью он вдруг увидел чьи-то светящиеся зеленым глаза у самого пола и услышал рычание. Без раздумий Логинов несколько раз выстрелил на ходу. В темноте что-то упало, но он даже не остановился.
Ноги несли и несли Ивана вверх все двадцать два этажа до блока D-8. Задержался он только на десятом этаже, чтобы привести в движение мощные железобетонные пневматические люки, полностью перерывающие низ подземного здания на случай прямого ядерного удара. Помнил по вводной инструкции, которую ему прочитали при приеме на работу.
Надо же!
Удар по защитному стеклу, рывок рычага вниз, еще один рывок, еще…
Хоть пневматика работает, и то ладно!
Где-то зашипело, дрогнуло перекрытие под ногами Ивана, пол вдруг дернулся и начал перемещаться, закрывая просвет этажа. Иван прыгнул на следующий лестничный пролет, харкнул на движущуюся плиту, хоть и слюны-то почти не было.
Плевать! Плевать на запасы воды и еды, которые находились где-то там, в недрах «Нового Авалона», и на возможную радиацию тоже плевать. Плевать, плевать, плевать…
Он повернулся и снова побежал – вверх.
Глава 2 Черное небо
Иван без труда нашел нужный этаж, лестницу под литерой «С» и дверь.
Никакого труда не составило дойти до щитовой по указателям.
Все было бы просто прекрасно, если бы не одно «но»: генератор был мертв. Иван еле смог передвинуть рубильник генератора в нужное положение, но толку от этого все равно не было.
Мертвые этажи «Нового Авалона» так и остались мертвыми. Иван с отчаянием ударил кулаком в стену, потом еще и еще, пока боль от ударов не стала почти такой же сильной, как боль в душе.
Потом он долго стоял, прислонившись лбом к холодной стене. Кажется, даже плакал. Мыслей в голове не было, что делать дальше, и куда теперь идти, он не знал, да и не хотел сейчас об этом думать. Фонарик на каске светил все слабее и слабее – садились батарейки. Как в тумане, он нашел за щитовой тесную каморку электромонтера, который, если судить по удручающе-скудной обстановке, наверняка тоже был конви, забился туда, уже на автомате подпер дверь шкафом, упал на жесткую, узкую койку, застеленную казенным, тонким одеялом и забылся каким-то смутным, нервным сном, то вдруг вскидываясь с пистолетом наизготовку, когда ему мерещилось, что кто-то пытается открыть дверь или шуршит за тонкой стенкой, то снова проваливаясь в черноту.
Снов не было. Совершенно. Была только тьма.
Тук-тук-тук. Тук. Тук. Тук. Тук-тук-тук…
Иван открыл глаза и сел на койке. Впрочем, с таким же успехом он мог их и не открывать. Все равно было темно. Он на ощупь нашел каску, надел, защелкнул под подбородком застежку ремешка, хотел включить фонарик, но передумал, вслушиваясь. В комнате стало довольно прохладно: подземелье «Авалона» постепенно остывало. Ивану показалось это странным, ведь на улице лето. Должно было быть тепло.
Впрочем, тут, под землей, наверняка должна быть низкая температура, но все равно ведь не ноль.
Иван вздохнул, и собственное дыхание вдруг показалось ему слишком громким – такая тишина царила вокруг.
Тук-тук-тук. Тук. Тук. Тук.
Ему показалось, что это только эхо от ударов его сердца в грудную клетку. Может, кровь стучит в висках, может, он вообще повредился рассудком, раз ему мерещиться. А может снова какой-то неведомый зверь роет себе нору невиданными никем страшными лапами? Или это морок, наваждение, которые наводит на Ивана сама Тьма?
Кто знает, что за этими дверьми? Кто знает, что за следующими? И за следующими? Может быть там опасность, а может быть спасение, спасатели?
И снова где-то в темноте раздался тихий, едва слышный стук.
Если по Москве нанесен ядерный удар, то какие спасатели могут придти на помощь так быстро? Значит не спасатели? Значит, галлюцинация, мираж?
Но полковник ведь так и не сказал, был ли ядерный взрыв. Нет, он говорил об опасности, о том, что никого не осталось.
«Тогда почему остался я? И он? И почему Мигай так не хотел идти на поверхность? Или хотел?»
Иван мысленно вспоминал разговор с полковником.
Нет, тот явно хотел остаться в подземном комплексе «Авалона», несмотря на постоянную опасность от разбежавшегося зоопарка. Он предпочитал мутантов тому, что было наверху. Или Иван что-то неправильно понял?
«Никогда не поймешь этих спецов БНБ, – думал он. – Все время что-то мутят-крутят, то ли скрыть хотят что-то, то ли, наоборот, хотят, чтобы ты что-то понял!.
«Но самое интересное – это скорпионы эти черные… Захотели бы, они меня тоже выдернули бы из дымохода этого, где я висел, как волшебник Клаус с мешком подарков из детской сказки. А ведь полковник их до этого никогда не видел, потому и боялся так. Шеликудов он не боялся, хотя они его чуть не убили. Ну получил пару царапин, ну забинтовал я его. А здесь он просто… струсил? Ну может, и не струсил, но страшно ему было, это-то я видел. Вот только чего он боялся? Или кого?..»
Иван не испытывал страха, но понимал – полковник мог знать что-то такое, отчего у него появилась реальная возможность испугаться. Незнание тоже бывает источником храбрости.
Тук-тук-тук. Тук. Тук. Тук.
– Да это же азбука Морзе! – догадался Иван.
Он с облегчением вздохнул и включил фонарик. И вздрогнул. В ногах кровати, как ни в чем не бывало, сидела кошка. Обычная белая кошка. Она недовольно посмотрела на Ивана и спрыгнула вниз, на пол. Иван услышал, как она принялась вылизывать шерсть.
– Теряю хватку! – сказал Иван вслух. – Так и тигра можно не заметить…
Кошка мяукнула, сидя возле двери – просила ее выпустить. Ну что ж, значит, за дверью не было ничего опасного. Пока Иван оттаскивал шкаф от двери, он успел заметить в уголке кошачью корзинку с розовой подстилкой из искусственного меха и миску. Раз была корзинка, значит, и кошка была самой обычной, нормальной кошкой.
Иван приоткрыл дверь, выглянул. Пушистая бестия вышла, гордо закинув хвост на спину, и неторопливо прошествовала по коридору в темноту.
А Логинов отправился искать источник звука.
Сначала он заблудился и ушел куда-то далеко по коридорам, и уже совсем ничего не слышал, потом решил, что стучат этажом ниже, и спустился туда, заглядывая в каждую попадавшуюся дверь.
Потом, уже не надеясь что либо услышать, вернулся. Предательский стук изводил его, заставляя метаться, и Иван уже был близок к тому, чтобы прекратить поиски, как вдруг заметил в основном коридоре незаметный проход.
