– Нахрена?
– Оставлю в бункере. – Он перевел взгляд от телефона на меня. – И тебе бы советовал.
– Повторюсь: нахрена?
– Не тупи, Витек! В Мире творится пиздец, причем капитальный. Ты видел, что новые судна подходят к Камчатке? А турки ввели свой флот на боевую готовность и что-то гонят в нашу сторону. Еще эти Армяне и Азеры никак не успокоятся, третий месяц шумит Карабах.
– Ну, подумаешь. Наши с Крыма перещелкают их ракетами. – Процитировал я известную книгу и улыбнулся.
– Нет, братан, ты еще не понял? Люди на ушах. Смотри, как все суетятся!
– Ну, не преувеличивай! – Перебил его я. Бесит эта паранойя. – Сегодня просто суббота.
Он вздохнул, затянулся, выдохнул и продолжил.
– У нас вчера две воспиталки уволились, говорят, директор подал на увольнение. У меня подруга знакомая в Магните работает, тоже говорит, что сегодня очереди огромные. Народ с ума сошел! Тарятся всем, чем только можно!
Я помолчал, подумал и откинул недокуренную сигу. Неужели?…
– Теперь понимаешь, что нужно валить и нам? – Он твердо спросил. – Нас тут ничего не держит.
Смешно зазвенел Санька телефон.
– Телега! – Пояснил он. – Я специально поставил уведомления.
Он принялся читать, пока я переваривал сказанное. В принципе, он прав. Но если я соберусь свалить, то уйду навсегда! А если не будет войны? Не будет ничего… то что? Жить всю жизнь под толщей земли нет желания. Хотя, это почти то, о чем я думал недавно – лес, свобода, все дела…
Я поднял голову и уставился на Саню. Он поникшим взглядом сканирует телефон, медленно листая.
– Ну, все, пиздец… – Тихо произнес он. – Соединенные Штаты Америки нанесли удар по прибрежным городам Камчатского полуострова. Россия объявила США войну.
Я молча достал еще одну сигарету, закурил, думая, как без палева собрать все вещи. Нужно валить в бункер и отсиживаться там. Они вроде в одиннадцать часов собирались свалить в гости к бабке. Точняк!
– Заскочим до меня, я соберу все вещи и свалим. Только посидим тут пару часов.
– Хорошо, – вздохнул он – только часы теперь на вес золота…
***
Мы поднялись на лестничную клетку. Я прокрутил ключ, вошел. Саня за мной.
– Есть кто дома? – На всякий случай спросил я.
Тишина. Я кивнул Саше и мы вошли в гостинную. Чемодан быстро заполнился моими немногочисленными вещами. Я в последний раз окинул взглядом комнату. Саня в этот момент терпеливо читал, судя по всему, новости.
Войдя в зал, я замер. На полках аккуратно сложен вискарь и коньяк, дорогая водка. Отцовская, коллекционная. Помню, как он бережно составлял их в ряды. Дорожит, короче, он ей очень. Я раскрыл в рюкзак и стал нагло складывать бутылки разной формы. Но вот самый ценный алкоголь в его “арсенале”. Chivas Regal 25. Пузатенький, наполнен бледно-соломенным дорогим алкоголем.
– Че ты тут делаешь? – Пришел с кухни Саня.
– Алкашку нам хорошую забираю.
Я размахнулся, и швырнул дорогущий вискарь на пол. Стеклянная бутылка разлетелась тысячами осколков. Содержимое фонтаном брызнуло в разные стороны. И на душе сразу облегчение. Вот тебе, боров, за все годы гнобления! Что ж, спасибо, папаша, но мы драпаем отсюда в более безопасное место.
Саня заценил мой бросок и улыбнулся, похлопав меня по плечу. Я уже развернулся, и пошел к выходу, как за спиной послышался еще один звон разбитого стекла. Вздрогнув, увидел ухмыляющегося Саню.
– Не, ну а чо ты ему Джек оставил?
– Пойдем, давай, хватит с него. И так слезами будет обливаться.
Саня подхватил рюкзак и пошел за мной, как щелкнул замок и дверь распахнулась…
Глава 7
Что чувствуешь, когда тебя застукали на месте преступления? И ты в этот момент ни жертва, ни свидетель. Ты – виновник. Все из-за тебя. Так вот, какие чувства? Страх, паника. Симптомы – учащается пульс, дрожат руки, пересыхает в горле.
– Нам пиздец… – Шепнул Саня и машинально захлопнул дверь в зал.
Я промолчал, осознавая плачевность ситуации. Так, представим, что я выживальщик. Что нужно делать?
Первое – прийти в чувство и раздумать план. Но это, сука, чертовски трудно сделать, когда в трех метрах разъяренный человек готов разорвать тебя. Подумаешь, коллекцию всей жизни разбил, ну и прихватил немного себе… И вообще, скажи спасибо, что еще так легко засрал дорогой ковер. А ведь мог реально засрать его в прямом смысле…
– АААААА – Крикнул пузан за дверью.
Учуял запах разлитого алкоголя – ухмыльнулся я, все еще не придумав, что делать. Хреновый из меня выживальщик. Послышались быстрые и гулкие шаги. Ближе… и ближе… Страшно, сука.
В голове появилась картинка: мудак-папаша избивает меня за разбитый алко, на заднем плане ликует малой и ухмыляется мать. Ну, все. Дверь раскрылась, походу, так и будет.
– ЧТО ЭТО ЗА ХУЙНЯ? – Заорал он, срывая горло. Он обернулся ко мне.
А что я? Я бля, что?! Стою как идиот посреди комнаты, на мокром ковре, а рядом набитый бутылками рюкзак. Я так и не пошевелился с места.
– АХ ТЫ МЕЛКИЙ УБЛЮДОК! – Взревел, как гризли, папаша и мохнатой ладонью взял меня за грудки, подтянул к себе и замахнулся здоровой, как молот, рукой.
В этот момент все смешалось – женский и детский писк, треск стекла, крик моего кента и вкус охуенного коньяка. Саня, притаившись за дверью, успел где-то найти бутыль конины. Налетев на него со спины, он хренакнул прямо в темечко, прямо бутылкой! Ох-ре-неть! Когда еще со мной произойдет такой экшн? В груди шкала адреналина заполнена до краев.
– Ебать, ты пиздец, Санек! – От волнения я стал материться. Громко. Вслух. Не осознавая этого. Мне плевать, услышит ли их пиздюк и запомнит, или поругает меня мачеха. – Мочи урода!
Но не тут-то было. Бутылка разбилась, по шее ручейками побежала кровь, а здоровенный чурбан не упал. И даже не собирался.
Отпустив меня, он медленно, как тяжелый танк повернулся к Саня. Все, как в слоу-мо. Санек от безысходности вдарил в пузо. Нет, друган, туда его не пробить. Бро мелкими шажками пятился назад, а бугай наступал. Тут я вспомнил тренировки по волейболу. Вспомнил точность, вспомнил силу для удара и… выхватив бутылку прикольной формы из рюкзака, прицелился.
– Леша, сзади!!! – Заверещала мать.
Моя цель ловко прокрутилась на месте на 360 градусов. Да и хрен с ним. Ну, мне вот лично плевать, куда попадет бутыль: в затылок или лоб. Так, или иначе, она уже в пути. И вот вот достигнет цели. Бам! Я еще никогда так не вкладывался в удар, даже не подачах в волейболе. Бутыль достигла цели – мясистого, морщинистого и толстого лба. Всплеск прозрачной жидкости и стекла разлетелись по всей комнате. Туша свалилась, приложившись тупой башкой о деревянный подлокотник диванчика. Моя голова уже не воспринимает звуки. Вижу, как верещит мамаша и ноет ребенок.
Все плывет, мутно…
– Братан, валим отсюда! – Я услышал голос Сани будто через толщу воды и почувствовал, как он меня тащит. Следом прилетел смачный лещ. Он то и привел меня в чувство. Только это был не мой верный друган, а зареванная мамаша. Пиздюк прячется за ее спиной.
– Урод, скатина! – Она начала колотить меня по спине, пока я закидывал рюкзак на плечи. – Уходи нахрен, мразь!
Через секунду меня словно ток прошиб по телу. Малой, обхватив мою правую ногу двумя руками, вцепился в икры. Взвыв от крепкого укуса, отшвырнул придурка, как футбольный мяч в самую лужу алкоголя. В яблочко!
– Придурок! Ты убил его! – Кричала сквозь слезы мать. – Леша, Лешенька, очнись, любимый! – Она зло перевела на меня взгляд, будто хотела кинуться. – Знай, мразь, я никогда тебя не любила, мерзкий ты подонок!
В груди предательски защемило. Ничего не могу с этим поделать. Обидно, признаюсь…
– Да и хуй с тобой, мамаша. – Услышал я родной голос братки. – Или может тебя тоже вырубить?
– Да я вас тоже не любил! – Солгал я, пнув от злости остатки стекла.
***
– Э, чьорт! – Пискнул один из черномазых.
Бля, ну что со мной не так? Почему я вечно умудряюсь находить приключения на жопу. Уже, блять, дойти со школы до дому не могу. Чурок я почувствовал почти сразу, как вышел с территории школы. Слишком шумная компания резко заткнулась, завидев меня. Нет! Почуяв меня – так вернее, ведь это гребанные шакалы.
Сегодня я дежурный с одноклассницей в столовой – накрываем пять перемен, но не идем на уроки. Меня устраивает. Единственный минус – это убирать грязную посуду со столов, если кто-то не унес. Люди – свиньи и это факт.
Одиннадцатиклассники жрут на последней, пятой, перемене. Толпа дагов, чеченов и ингушей едят все за одним столом. Сидя в другом конце столовой, я пристально следил, чем занимаются эти бесы… Четверо недоразвитых подобий человека решили, что будет забавным смешать какао, с пюрешкой, накрошить туда хлеба и квашенной капусты. Сверхразумы…
Сидели они дольше всех, а перемена шла к своему завершению. Столовая опустела и я потихоньку стал убирать со столов оставшиеся стаканы, тарелки от хлеба, ложки…
– Свое дерьмо убирайте сами, – дерзко выпалил я, подойдя к ним.
Нет, конечно, они могли послать меня нах и не убрать все это, но проходящий мимо завуч был весомым аргументом в ситуации. Она косо посмотрела на них, будто приказывая убрать за собой. Молча и повелительно. Я улыбнулся и продолжил свое дело. Но вот блять, ушлые чурки решили выцепить меня толпой. Вот позорные суки!
– Ну, что дэлать будэм? – Сказал один из шатенов с щетиной и смешной бородкой. – Ти шакал, подставить нас!
– Ты, сука, русский выучи для начала, а потом разговаривай со мной.
Бля, а ведь всего километр не дошел до дома…
– Да я маму твою ебаль, чьорт! – Брызгая слюной, заверещало дитя гор, сделав смелый шаг вперед, но сразу попятилось к своим собратьям.
Перцовочка работает, как надо. Резкий присед, и у меня в руках бутылка стеклянная. Взмах – и я вооружен колюще-режущем предметом. Розочка на самом деле появляется очень эффектно.
– Сучька ти, брось стеклё и мы тьебя не троням! – Сквозь слезы и жжение в глазах, процедил черномазый.
– Отсоси мне, мудак! – Я нервно заржал, отходя назад и размахивая розочкой. – Ну, давай, давай! Черножопая обезьяна, подойди! Ха-ха…
Еще так метров пятьдесят и выйду в людное место, а там уже можно будет раствориться в людской массе… что и случилось, к моему счастью. Четверо быков получили еще дозу перцового раствора в полу бородатые хлебальники, и, с матами и угрозами трахнуть меня, мою мать, отца, сестру, и брата, ретировались.Про собаку мою они умолчали специально, не хотят палиться…
Не знаю, почему этот флешбек всплыл у меня в памяти именно сейчас, когда мы вдвоем, пешком топали по потрескавшейся, асфальтированной, загородной дороге, к лесу. Идти еще дохрена! Автобусы перестали уже ходить. Руки затекают, а плечи ноют. Но идем молча. Похоже, мы играем в игру, кто первый остановится. По дороге идти еще километров пятнадцать, и минимум десять по лесу.
– Вот мы идиоты! – Устало сказал Санек. – Взяли столько алкашки, а простую воду забыли. Я ща сдохну от жажды!
Он прав. Но у нас не было времени на бутылки, воду. “Сборы и так прошли не совсем гладко” – подумал я, вспомнив окровавленное лицо папаши, рыдающую мать подле него и пиздюка, мокрого от алкоголя и мочи. Сплюнув, остановился, достал сигареты и виски. Выбора нет, у меня горло уже тоже пересохло.
