– (Костя): ты шо, мне?.. да я таких мудососов в туалет спускал пачками.
– (Николай): сказал – отвали!
Лицо Кости начинает меняться… одна игра окончена… теперь начинается другая… он становится угрюмым и медленно движется в сторону Николая… хватает с тележки полуось с набалдашником на конце, бросается вперёд и пытается шмякнуть ею противника… тот успевает откатиться в сторону, хватает с пола баллонный ключ и вскакивает… Костя с широким замахом снова бьёт полуосью, целя в голову… Николай вовремя пригибается и вышибает ключом полуось из Костиных рук… та летит прочь, ударяется о стенку и падает за инструментальным стеллажом.
Костя замешкался ненадолго от боли… трёт руку, но тут же бросается вперёд и вцепляется в рубашку противника… Николай роняет ключ, обхватывает Костины руки по локтям и сжимает их, освобождаясь от хватки… Костя вытаскивает отвёртку из нагрудного кармана… бьёт с размаху в живот… Николай блокирует удар, перехватывает Костину руку с отвёрткой и выкручивает её в сторону… тот тянет обратно… плотно сцепляются… отвёртка зажата в четырёх руках у Костиной груди… падают и катятся по полу.
В падении отвёртка входит Косте в шею под нижнюю челюсть… оттуда начинает капать кровь.
Истерический вопль Даниэлы… она опрометью выбегает в коридор… её быстрые удаляющиеся шаги.
Николай сначала не понял, почему Костя вдруг обмяк и повалился на спину… но, когда привстал на колени, увидел отвёртку, застывшую под Костиным подбородком и капли крови на шее… ошарашенно уставился, с трудом соображая… ой как медленно… слишком медленно собираются эти кусочки воедино.
– (Николай): эй, парень, ты как?
А Костя смотрит куда-то мимо… закапало изо рта… всё сильнее… выбежала тоненькая струйка крови… ползёт по подбородку… становится шире… пульсирует.
Николай машинально вытаскивает отвёртку из Костиной шеи… тут уже кровь пошла упругими толчками изо рта на грудь и вниз по майке… начинает растекаться по полу… и глаза… Костины остановившиеся, замершие глаза!.. тут дошло наконец… Николай безвольно запрокидывает голову… мозги уходят в туман… мышцы слабеют… он оползает и валится на пол рядом… орёт.
Шум и беготня в коридоре… распахивается дверь… босс примчался… клиенты стали заглядывать…
Николай медленно отползает в сторону от тела… оборачивается, видит Костю в луже крови и столбенеет… фокус поплыл… размылось всё… там уже не человек, а блёклое пятно… и кровь… везде кровь… на шее… одежде… полу… лицо Николая наполняется горем и страданием… не готов к такому… не ожидал… он сам сейчас убит… орёт, не слыша своего голоса.
***
Нижний Новгород – СИЗО – Пётр
Тесная допросная камера в СИЗО[1 - .СИЗО – следственный изолятор.]… железный стол… два привинченных к полу железных стула… маленькое окошко в двери для наблюдения… Николай сидит за столом… сцепленные руки, упрямый взгляд… возмужал за эти несколько дней.
Охранник открывает дверь из коридора… входит Пётр… отработанное паспортное выражение лица… короткая стрижка, подтянутый спортивный вид… в дорогом двубортном костюме… дорогой портфель из умело состаренной кожи… смотрит просто и прямо… с самыми честными юридическими намерениями… когда-то имел некие высокие идеалы, да и теперь явно хочет уважать себя.
Николай щурится и оценивает Петра… он просил адвоката… но не знает никого в городе из этой профессии… ему выбрали… полиция или судья.
Он слегка поднимает руку, обозначая немое приветствие… Пётр отвечает дежурным благонамеренным кивком… за которым лишь на миг блеснули цепкие изучающие глаза… достаёт из портфеля папку с бумагами, ручку… вынимает высокопоставленный блокнот в кожаной обложке с золотым обрезом… садится напротив.
– (Пётр): Николай Дмитриевич Алхасов, если не ошибаюсь?
– (Николай): он самый.
– (Пётр): Фролов, Пётр Анатольевич.
Кладёт визитку перед Николаем… тот с кривой усмешкой её изучает… Пётр открывает блокнот… внутри календарь… внимательно пробегает по своим записям… а их много.
– (Николай, читает визитку): Новак, Фельдман и Гаспарян… а вы в заголовок не попали, потому что не такой ушлый, как Гаспарян?
– (Пётр): у вас нет денег на Гаспаряна… даже если продадите своё садоводство, которое купили в долг.
– (Николай): знаете больно много…
– (Пётр): читал ваше дело.
– (Николай): а со свидетелями калякали?
– (Пётр): нет у нас свидетелей.
– (Николай): а Даниэла?.. она всё видела!
– (Пётр): телефон Даниэлы Завадской не отвечает… я съездил по указанному в деле адресу… она вчера оттуда съехала… в России находится нелегально… у неё грузинский паспорт без визы.
– (Николай): чего?.. какой паспорт?
– (Пётр): ей нельзя иметь дело с полицией – сразу вышлют… текущие действия вашей подруги оставляют весьма слабую надежду, что она вдруг добровольно объявится в суде и выручит вас.
– (Николай): Мат-т-терь Владимирская, единственная… и всеблагие угодники!.. а где же правду искать?.. он схватил полуось, потом отвёртку и попёр на меня!
– (Пётр): ближайшую полуось полиция нашла придавленную колёсным ободом в пяти метрах от трупа… и вне пределов прямой видимости с места преступления… будет довольно трудно убедить суд, что она залетела туда по воздуху… кроме того, на полу нашли окровавленную отвёртку… а на ней – ваши отпечатки.
– (Николай): это ж его отвёртка… сам достал и в драке напоролся… я просто вытащил её из шеи… он же был накуренный в кизяк… видики наяву отсматривал.
– (Пётр): клиенты в коридоре этого не заметили… и анализ крови тоже не показал.
– (Николай): как он мог не показать?!. они там что – все поехали?!
– (Пётр): главная медсестра в лаборатории заразилась ковидом… карантин… неразбериха… словом, они кровь на анализ взяли через три дня… дата стоит в протоколе.
– (Николай): то есть я просто взял отвёртку и замазал мужика, так?
– (Пётр): это будет основная версия прокурора.
– (Николай): а смягчающие обстоятельства?
– (Пётр): есть отягчающие…
– (Николай): чего?!
– (Пётр): семь лет назад вы тяжело ранили человека из винтовки.
– (Николай): да он же вышел из леса прямо за мишенью!
– (Пётр): это дежурная версия для дураков… а на деле – он шёл дозволенным нормальным путём, а ваша пьяная компания повесила мишени в неположенном месте и устроила состязание по стрельбе, стоя спиной и целясь в зеркальце… а спиной-то трудно заметить человека.
– (Николай): да как ты в лесу найдёшь, где положено, а где не положено?!. но мы ж его в больницу отвезли!
– (Пётр): и наврали, что знать не знаете, кто стрелял… тогда дело замяли… вы должны были ехать на чемпионат Европы… а нынешний прокурор отыскал документ, согласно которому следы нарезов на пуле соответствуют вашей винтовке.
– (Николай): ёхала-мада!.. то есть я – полный рецидивист, а?!
– (Пётр): срок могут дать серьёзный.
– (Николай): чё делать будем, аблакат-аблакат?.. увези ты меня куда-нибудь за облака из этой хреновой порватой жисти.
– (Пётр): я привёз вам один документ.
Пётр достаёт из портфеля другую папку… вынимает из неё несколько листков бумаги… раскладывает перед Николаем.
– (Пётр): почитайте… подумайте… завтра я отвечу на вопросы.
Николай оторопело рассматривает листы перед собой… Пётр укладывает бумаги в портфель и направляется к двери… однако останавливается.
– (Пётр): как сказать по-арабски «до свиданья»?
– (Николай): маал салэма… а ты выучи ответ – фи амэн алле[2 - Храни вас Аллах (араб.).].
– (Пётр): я попрактикуюсь… всё на сегодня, – отворачивается и берётся за дверную ручку.
– (Николай): не, стой!.. ты куда?!
Но Пётр уже закрыл за собой дверь.
***
Нижний Новгород – СИЗО – камера Николая
Николай лежит на верхней шконке у стены… за зарешёченным окном тёмное закатное небо и редкие подсвеченные облака… видны верхние этажи домов и верхушки деревьев, качающихся на ветру.
– (Николай, себе): хоть бы луну где повесили, чтоб намекала на другие пути… траектории… жизни… твоя тоже могла быть другой, а теперь она вся здесь… скукожилась до простейшего… твои школьные кореша хотели быть пожарниками, а стали рэкетирами… а ты думал, будешь – вольный ветер… а стал – никчёмная требуха?.. сколько раз тебя лупили… мужики… жизнь… ничему не научился… всё ещё не в ладах с реалом… хочешь всех перекричать своей правдой… ну-ну, работёнка на века… таких бьют всегда и будут бить всегда… пацаном во дворе выучил: чтобы не били, надо примкнуть, вступить в кодлу… тогда будут «свои» и «наши», которые защитят… но ты не любишь, когда тобой командуют… вот и нет у тебя своей кентовки… даже в стрелковой команде стал изгоем, когда ушёл с пьедестала… эти суки-организаторы сняли российский флаг, а глава делегации орал, что ты не имел права уходить без его разрешения!.. послал его тогда, умотал из отеля и накачался в баре… дал по сусалам одному наглому кабану, который пальцами в морду лез… датские полицейские были ужасно вежливые… ну просто уссаться… под руки нежно вели к машине… в тюрьме кормили лучше, чем в отеле… и фирменную одёжку дали вдогон… когда тебя выгнали из команды, твои корефаны выпили с тобой на прощанье, однако звонить и в гости звать перестали… как они привыкли гнуться… и вдруг незаметно стукнуло тридцать… ни друзей, ни толковой бабы, ни профессии… все твои медали и вымпелы в прошлом… а без них ты остался просто пешкой… и ещё неожиданно круто влип… никто не поможет, и нет особого выбора… дальнейшая судьба уже решена… десять лет, а то и больше впаяют… а потом – катись пустой консервной банкой.
Маленькая лампочка ночного света над дверью… заглублена в стенку и зарешёчена… это теперь твоя луна… завывания ветра долетают снаружи и перемежаются с угрожающим и гневным храпом сокамерника, который лежит через проход… небось, кривой сон привиделся.
Стемнело за окном… и звёзды отчётливо встали пронзительными маяками в бездонной ночи.
– (Николай, себе): мы в огромной пустой бочке с гнилью и плесенью… а звёзды наверху – дырки куда-то… там, за нашими куцыми пределами, есть нечто другое… светлое… но мы не знаем хода туда… чуваки в моря уплывали… якобы землю искать… а я бы уплыл, чтоб исчезнуть… чтоб провалилась пропадом вся эта грёбаная жестянка-жисть.
Сон свалился невесть откуда… незаметно и полновластно возник изнутри… захватил… подчинил… унёс в то окно, в которое Николай уставился… даже не заметил, как оно неожиданно расширилось… и он улетел сквозь него… храп сокамерника плавно перешёл в рёв толпы на огромном стадионе.
Сны
Он летит сам собой… сквозь воздух… спускается на трибуны в медленном пикирующем полёте… орущие лица движутся мимо всё быстрее… приближаются к нему, зубы скалят, руками машут… вот-вот достанут… чего им надо?.. кого колышет?.. маши? в ответ!.. и Николай машет… почему-то очень важно махать друг другу… словно кричать: я живу!.. я с вами!.. а начальство кучкой стоит посреди футбольного поля… пьедестал там и флаги… он приземлился далеко… трудно идёт к ним сквозь плотный тугой воздух, который бывает только во сне… еле ноги переставляя… по ступенькам на своё третье место поднимается… ему на шею медаль вешают… ты помнишь эту медяшку на ленточке?.. ты помнишь, какая огромная радость полыхала внутри!.. яркое бурное море обрушилось внахлёст… безграничное счастье, как в детстве… когда весь мир сквозь душу летит, и тебе дарят будущее!.. а медалька – лишь токен на память, что счастье бывает… и тут он увидел пустой шест!.. Российский флаг сняли!.. и заорал!
……………
Грязный восточный базар, какие бывают только на Востоке, где грязь успешно соседствует с тонкими чувствами и изысканными ароматами… распахнутая лавка мясника с кровавыми кусками на продажу… снаружи у боковой стены врытый в землю стояк с жердями и крюками… на них висят разделанные туши коров, овец, баранов… кровь капает на землю, образуя кое-где сохлые лужицы… расползается красно-коричневыми потёками… пятнами… звёздами… земля вокруг вся потемнела… петух с красным хохолком торжественно приближается к лужице… смотрит в неё, пробует кровь… поднимает клюв, озирает окрестности быстрым взглядом, власть знаменуя… ещё пробует… видит своё отражение в лужице и гневно клюёт… да, бывает и так… иногда очень хочется себя клюнуть… потому что замёл грешную память под ковёр и забыть пытаешься.
……………
Тесная тёмная комната с оконцем у самого потолка… Николай сидит на стуле посредине… Человек в длинной белой рубахе и чёрной шапочке ходит по комнате и кричит на него… тычет пальцем и гневно жестикулирует… лицо отвёрнуто, неясно, кто это… Николай понуро кивает – конечно, виноват… Человек подходит и поднимает голову Николая за подбородок… орёт прямо в лицо, брызгая слюной… правду-матку орёт… ибо настоящую правду никто спокойно не выскажет и не схавает… она сожжёт любого… а потому её надо выплюнуть и выкрикнуть в надрыве… но и тогда лишь немногие срубят и примут до конца… лицо Человека совсем близко… это крутой душман с выбитым нижним зубом… там, где раньше был золотой… в руке держит шприц… делает себе и Николаю уколы… сразу озноб… иголочки разбегаются по коже… и волосы на теле шевелятся и встают.
А дальше – идут вдвоём по пустой извилистой дороге в развалинах, заросших травой и лишайником… опоясанных мхами… здесь давно убивали… уж забыли как и кого… а теперь души убиенных пробились обратно на Божий свет этими дикими зарослями.
……………
Николай резко просыпается и открывает глаза… шконка… камера… по-прежнему храпит сосед… в окне далеко за горизонтом начинается рассвет… ночь должна быть короткой, чтобы меньше кошмаров и зла.
– (Николай, себе): опять в ту же судьбу… ещё один пустой день… будут крутить тобой, водить куда-то, приказывать, давать еду… каждый шаг по команде… день, когда от тебя ничего не зависит… много таких дней… глядишь, и жизнь кончится… и выходов нет, кроме херовых… по контрактику, который принёс этот адвокатик, – будешь полным рабом… в тюрьме хоть амнистия иногда бывает… а подпишешь – и обречён до конца!.. как хочется удрать от всех!.. забраться в таёжную глушь, где никого… чтоб душу от них зачистить.
***
Нижний Новгород – СИЗО – контракт
Высокая моральная драма… за железным столом сидит Пётр… перед ним разбросаны листки контракта… на полу тоже… Николай вскочил со стула… ходит по камере… он во гневе:
– я не крыса!!. никогда не был стукачом!.. органически не могу подслушивать… подсматривать… доносить!.. не могу крутить ваши тёмные делишки!
Он ужасно разозлён… мог бы вскочить на стол… охранник по ту сторону дверей начал заглядывать в зарешёченное дверное оконце… кто их знает?.. могут и подраться… Петру ранее показали кнопку под столом для аварийного вызова, если что… но его мало заботят взрывные порывы Николая… он нашёл в портфеле интересный документ и внимательно читает… изредка понимающе кивая головой… скорее одобряя написанное, нежели реагируя на резкие выкрики клиента… тычет пальцем в документ.
– (Пётр): больше десяти лет спортсмен-стрелок… а потом вами полиция заинтересовалась… почему?.. есть какая-то связь?
Николай ещё возбуждён, однако вопрос сбивает его с толку… он пытается прорваться сквозь свой праведный гнев к этой истории про полицию… припоминает детали.
– (Николай): да, школьные корефаны с нашего двора!.. они потом в бригаду ушли… меня звали… обещали не просто хорошие бабки… а очень хорошие.
– (Пётр): ну и?
