– Не каркай… – Карвел замер.
Из подсобки показалась коробка, облепленная этикетками и синим посылочным скотчем, следом – аптекарь.
– С вас пятьдесят три солдо, товарищ.
Он бухнул коробку на стойку перед вздрогнувшей Нили. Мы облегчённо выдохнули. Тар автомат не опустил.
– «Грабёж, – продиктовал я. – Это и тридцать не стоит».
– Не усложняй! – взмолился Карвел.
Я шикнул – будет отвлекать своей заботой об омеге, в рыло получит. Мы тут дело делаем. Нервный, небогато одетый тип припёрся подпольно покупать лекарства за бешеные деньги. И даже не торгуется. Вывод: деньги краденые, тип мутный. А описание машины надо сдать в полицию, едва покупатель переступит порог.
– Как вы хотели – «Брадасин» без рецепта? – развёл руками аптекарь, наклонился заговорщицки: – Вам ещё повезло, что начальства нет, а то ждали бы до завтра, пока больницы откроют… За пятьдесят берёте?
– «За сорок беру. Или я сам с вашим начальством свяжусь». Построже, Нили!
Ещё чуть-чуть протяни!
Бедная омежка уже еле на ногах стояла. Вывалила деньги на стойку, схватила коробку, похоже, тяжёлую – хоть бы не выронила.
– Сдачу забери! – скомандовал я. Где же ты, бывалая Лиенна?
– Ты изверг, – шепнул Карвел, наблюдая, как Нили, поставив коробку назад, неловко сгребает мелочь в карман.
– Зато в полицию он не позвонит, сам закон нарушает.
Открылась дверца. Гай отнял у Нили и сунул нам совсем лёгкую коробку, завёл «Раск». Карвел убрал лекарства назад, к плюшевому пони, «тянучкам» и связке гранат. Обессиленная Нили рухнула на сиденье, всхлипывая в сухом плаче:
– Ч-ч-чего он хотел, а? Ч-ч-чего?
– Тихо, тихо, – я взял её за плечо. – Ты молодец, Мо будет гордиться мамой. Тар, дай свою фляжку… На, Нили, глотни.
Гай вырулил с площадки перед магазинами. Сумерки скрыли дома по краям, одни мы ехали посреди улицы, высвеченные фонарями. Как на грёбаной сцене, о которой любила вспоминать Керис.
Карвел зашелестел картой в поисках другой аптеки, с тревогой поглядывая на икающую Нили. Та поперхнулась виски, закашлялась:
– Т-т-теперь ещё раз, да? – захрипела. – Смогу, я в норме, альфы. У них там кхарнэ см-м-мертью воняет! Думала, стошнит.
В хреновой она была норме. Пот на лбу, глаза бегают, высматривая на дороге опасность. Я отобрал фляжку, погладил её по волосам:
– Сделай то же самое, и через три часа будем дома. Только будь естественнее, пожалуйста. Ты что, не притворялась никогда?
– Притворялась, – нахмуренная Нили убрала голову. – Когда рожала. У Аби промедола была одна доза, и я притворялась, что мне не надо. Потому что Зейна там двое суток промучилась. Кое у кого дети огромные.
Она обвиняюще оглянулась на меня. При чём тут я? Я вообще не знал, мы тогда на вылазке были. Когда приехал, Зейна нашего сына уже родила. Надо сказать Аби, чтобы запасы лекарств держала побольше. Привозим же всё, что скажет.
Беспричинная обида на меня, похоже, Нили взбодрила, дрожать и заикаться перестала. Может, зря я думал, что омеги в клане не умеют делиться?
– Допиши, – вдруг сказал Тар.
Мы поняли его мгновенно. Гай передал карандаш, Карвел посветил светоуказкой. Я пристроил обрывок записки на колене и дописал внизу пять упаковок промедола. Зачеркнул и написал десять. Лиенна не должна мучиться, она этого не заслужила. И вообще, это Лиенна.
– Угу, – криво улыбнулась Нили. – А Халлар ещё говорит, что все равны.
Нам только омежьих обид не хватало. Лиенна всю жизнь кормила клан вместе с нами, она участница группы.
– Отставить! – пресёк я обвинения. – Правду Халлар говорит. Себе мы, что ли, фуры гоняем? Делаем, что можем. Нам все равны и все до?роги, ясно?
Просто некоторые особенно.
– Хочу вас обрадовать. – Карвел оторвался от карты. – Аптек осталось две, одна ровнёхонько напротив полицейского управления. Вторая… Гай, тут налево.
Мы обрадовались. Сильно.
Глава 4
Эта аптека мне не понравилась с первого взгляда. Гай привёз нас на широкую улицу в центре Санеба. Фонарь освещал отдельно стоящее здание, облицованное белым сайдингом. Хоть бы деревца какие рядом. Неуютно, бежать некуда, если вдруг что. Редкие прохожие до сих пор шастали туда-сюда, не спалось гадам. Самое неприятное – прямо под фонарём стоял блестящий полицейский мотоцикл.
Нили пикнула:
– Ой.
С детства вбилось: полиция равно смерть. Избегать любым способом.
– Куда? Тормози! – шикнул я Гаю.
Начнём туда-сюда по улицам ёрзать – скорее засекут. Сунулись в жопу головой – теперь уже нечего отступать. Сколько раз нас выручала наглость?
«Раск» замер напротив зелёного креста, горящего неоном. До входа – метров пять, мотоцикл чуть бампером не задели. В аптеке – та же стойка боком к нам, только окно, несмотря на вечернюю прохладу, открыто. Аптекаря видно не было.
По тротуару на другой стороне улицы приближались сзади двое патрульных. Один вёл пса на поводке – совсем хреново. Если псов специально натаскали, их не обманешь «некусайкой». Спустя столько лет наш запах по-прежнему тревога номер один наряду с наркотой. И так будет, пока мы не перестанем оставлять следы грабежей, а совсем не оставлять их нереально.
– Последний рывок, – уговаривал я Нили. – Сделай, ты сможешь.
– Сказала же, сделаю!
Она начала злиться. Не поймёшь, хорошо это или плохо – что за мысли в этой милой головке?
Плечо Нили дрогнуло под моей рукой, потому что из аптеки вышел пухлощёкий шакал в форме. Пожилой аптекарь проводил его, как старого друга.
– Через двадцать минут подъезжай, будет готово.
Шакал заказ, наверно, оставил. Оба коммуна окинули взглядами «Раск». Мы обмерли. Гай сделал вид, что болтает с Нили:
– На меня, на меня смотри!
Мотоцикл просел под толстым шакалом, затрещал мотор. Я вернул на место предохранитель пистолета – пронесло. Обдав наше лобовое стекло выхлопом, шакал удалился. У нас было двадцать минут, пока он не вернётся.
– Удачи. Мы с тобой, – проводил я Нили.
– Великий Отец-Альфа… – выдохнула она и открыла дверь.
Продержись, малышка, пожалуйста.
Старый аптекарь вернулся за стойку. Рожа хитрая, с таким угрозы не прокатят. В открытом окне показалась Нили, сама белее аптекарского халата, но листок сунула уверенно:
– Рецепта нет, заплачу, сколько нужно. Поскорее, у меня встреча.
Кажется, наша омежечка немного освоилась. Старик нацепил очки, долго рассматривал бумажку. Тар флегматично целился в седоватую голову. Наверняка ему до писку хотелось нажать спуск.
– Вы не из нашей коммуны, – докопался аптекарь. – Издалека едете?
– Издалека.
Нили накалялась, я увидел те же сжатые в замок пальцы.
– Не болтай с ним, – предостерёг я. Проколоться можно на любой мелочи.
– Позвольте узнать, для чего вам ладинол, товарищ? – не унимался старик.
– Друг попросил купить, – пожала плечами Нили.
Я встревожился:
– Не отвечай. Пусть продаст и всё.
– Ваш друг – врач?
– Вы продадите или нет? – голос дрожал, Нили нервно чесала шею – была на взводе.
– Э-э… Да, конечно.
Старик застыл на краткий миг, но я почувствовал: что-то не так.
Он развернулся к двери подсобки. Нарочито быстро сдался, ненормально это. Я посмотрел на Нили: худоба, бледность, изящество – не палево, беты тоже красивые бывают… Из-под убранных волос виднелось открытое ухо. Проколотое, кхарнэ!
Сердце рухнуло.
– Гай, вперёд! – я пнул его в спину.
Нили услышала, оробело глянула на «Раск».
– Уходи оттуда, – сказал я. – Сейчас же, молча.
Шакалы с псом на поводке проходили напротив. Мотались в кобурах табельные ПЛ-45. В сторону аптеки не смотрели… не смотрели…
Гай вышел и спокойной походкой направился к двери, надевая наушник. Семь шагов. Аптекарю до подсобки четыре… три…
– Уходи, Нили!
Не прокатило. Она сорвалась и наставила на аптекаря дуло:
– Стоять, коммунская морда!
Старик развернулся, подняв руки:
– Омега, – выплюнул презрительно.
Пистолет ходуном ходил в неумелых руках, палец дрожал на спуске. Ох, зря мы дали Нили оружие.
Я зашипел:
– Не стреляй!
Грохот выстрела поднял бы на уши весь Санеб. Выстрелит, глупая!
– Тар!
Тихо дзынкнуло пробитое стекло «Раска», глушитель проглотил хлопок. Выбитый из рук Нили пистолет отлетел куда-то вниз. Она замотала ушибленной кистью:
– Кхарнэ!
Старик пригнулся за стойкой, следом потянулся шнур телефона. Кому звонишь, паскуда?
Гай ворвался в дверь, перемахнул через стойку, сбивая выставку тюбиков. Аптекарь обмяк в огромных лапах, Гай уткнул пистолет в старчески обвисшую шею:
– Не дёргайся – и выживешь!
– Альфа, – прокряхтел аптекарь. – Стоило догадаться.
Я чуть успокоился – омежка в безопасности.
– Нили, закрой штору!
Заметят прохожие сцену в окне – нам каюк, шакалы совсем рядом. Но Нили не слышала. Тянулась к аптекарю через стойку с перекошенным лицом:
– Ненавижу вас!
– Стой там и не лезь! – осадил её Гай.
Достал скотч и заклеил старику рот, хотя он орать вроде не собирался. Неужели поверил, что выживет? Такой большой дядя.
Гай подтянул его к окну, захлопнул створку. Внутренности аптеки исчезли за жалюзи. Перевёрнутая табличка теперь гласила «Закрыто». Я больше их не видел.
