– Да, – рявкнул Эльнур. – Это – кафе. А ты – шлюха и лгунья.
Я дернулась, словно от пощечины. Да это и есть пощечина! Меня никогда не оскорбляли, разве что незнакомые хамы на улице, и тролли в интернете, но родные, друзья – никогда.
И как же это оказалось больно! Из-за несправедливости больно! Всё же очевидно, а Эльнур – он даже выслушать не смог, зато как унижать – тут он первый.
– Да пошел ты, – прошептала, и развернулась в сторону выхода.
– Охренеть! Вместо того чтобы на колени передо мной встать, и извиниться – посылаешь. Хороша невеста! Стоять, – Эльнур дернул меня за руку, и заставил развернуться к нему лицом. – Дождалась, пока родители улетят, и по рукам пошла? Ай, хороша! Ай, молодец! Так чесалось? Подарочки хоть дорогие ёбарь сделал, или масс-маркет? А, он же еще и деньги тебе вручил. Прайс озвучишь?
Пакет с косметикой шумно упал рядом с нашими ногами, и моя освободившаяся ладонь звонко встретилась со щекой Эльнура.
– Это был менеджер косметического. Косметика – на рекламу, деньги – аванс. А ты просто мудак. Видеть тебя не желаю!
Я подняла пакет, и пошла к выходу.
– Я на идиота похож? – услышала я вслед, Эльнур еще что-то прокричал, но… пошёл бы он прямиком в нечистую пасть шайтана!
Это я – Я имею право себя поругивать! Он – нет!
Кошмар, Эльнур еще и прилюдно не постыдился на меня вызвериться. Он меня настолько не уважает! Настолько… презирает. Да, именно презирает, раз заподозрил не просто в измене, а в проституции!
Телефон в кармане завибрировал, и я услышала новый окрик:
– Севиль!
Обернулась, и показала Эльнуру фак. От души, дорогой!
– Севиль, остановись!
Я свернула за угол, на секунду и правда остановилась, чтобы вызвать такси. Но пока оно доедет, Эльнур успеет наговорить мне еще букет мерзостей. Остановка через перекресток, а потому… потому…
Потому я вошла в бизнес-центр. Десять-двадцать минут посижу где-нибудь здесь, в кафешке, а потом выйду и вызову такси.
К глазам подступили слезы обиды. Слова Эльнура до сих пор эхом во мне гуляют. Противно, унизительно, горько так, что практически невыносимо! Нет, нужно вызвать такси сейчас. Пусть водитель ко входу подъедет, и я сразу выбегу, и на Эльнура не наткнусь. А то разрыдаюсь еще здесь, на людях.
Я достала телефон. Чуть не уронила его – руки дрожат. Разблокировала, и убедилась: да, звонил мне именно Эльнур. Скотина ты, жених мой!
«Если насчет менеджера правда – почему сразу не объяснилась? Ты слишком долго придумывала оправдание. Знаешь, что-то не верю я тебе» – всплыло сообщение всё от него же, и я с чистой совестью отправила номер Эльнура в черный список.
– Козлина, – зажмурилась, чтобы не плакать, зло тряхнула зажатым в ладони телефоном, и… врезалась носом во что-то теплое и твердое.
В кого-то.
– Эй, – услышала знакомый мужской голос, и аромат парфюма тоже знакомый, и даже прикосновение сильных ладоней – они не прикасались ко мне, но тоже будто знакомые.
– Эй – зовут лошадей, – хныкнула я, открыв глаза и увидела Корнея. То есть, Корнея Андреевича.
– А ты почему здесь? На учёбе почему столько времени не была? – спросил он строго. Голос такой же строгий, как и вид: костюм, а не джинсы и рубашка, как обычно. Такой стильный, деловой и, кажется, еще более взрослый чем обычно.
Наверное, на встрече был по работе. Или с женщиной. Или еще какие-то важные дела были. Не такие как у меня – прятки от жениха, назвавшего проституткой за двадцать тысяч рублей!
– Севиль? – нахмурился Ветров, с тревогой глядя на меня.
– Я… – захлебнулась воздухом, попыталась спрятать от Корнея лицо, выражением которого я сейчас не управляю. Убежать бы! – Я…
– Да что с тобой? Кто-то обидел? – мужские ладони чуть крепче, будто вопросительно сжали мои плечи, и мне это таким заботливым показалось, что я посыпалась, всхлипнула тихо и ткнулась лицом ему в до одури классно пахнущую шею.
А затем уже и разрыдалась от души. И какая-то не истерящая часть меня почувствовала упоение от того, что Ветров меня обнял. Не особо крепко, немного растерянно и неуверенно – но обнял!
КОРНЕЙ
Когда женщина плачет, первый порыв – не утешать её, а сбежать из страны. Честно. Вроде я знаю, что не обижал Севиль, и её слезы не в мою честь, но почему-то я сейчас чувствую себя мудаком, словно рыдает она из-за меня.
Черт, вот что сейчас делать?
Приобнял девчонку. Чувствую себя дико неловко из-за происходящего. Съездил, что называется, на обед – а именно из-за этого я и спустился из своего кабинета. А тут Севиль. Плачет. Снова.
– Кто-то обидел? – спросил я, сжал хрупкие плечи Севиль и, кажется, даже похлопал её по спине.
Идиот.
В ответ услышал сдавленные всхлипы, а затем плотину прорвало, и поток слез хлынул, унося меня в страну паники.
Что. Блин. Делать? И кто настолько сильно довёл Севиль? Хотя, она, насколько я успел понять, своими эмоциями абсолютно не владеет: то рыдает, то болтает, то хохочет, то обижается, и никакой, мать её, золотой середины. У девицы вечный Апокалипсис!
– Севиль? Ну тише, тише, – пробормотал, гладя её по подрагивающим плечам и презирая себя за то, что ничего членораздельного сказать не могу. – Ты шла к кому-то? Тебя ждут?
– Н-нет, – простонала она. – Никто!
– Подвезти тебя до дома?
– Он… там… я не хочу! Я сейчас… я… простите, я сейчас уйду… куда-нибу-у-удь! – и здравствуй, новая порция слез.
Ох, да боже ты мой!
– Идём. Я на обед еду, – сказал, практически таща Севиль за собой из бизнес центра. – Посидишь со мной в ресторане, успокоишься. Захочешь – расскажешь, что случилось, ладно? Десерт тебе закажем.
– Я же не маленькая, чтобы десертом меня утешать! И… я не хочу в ресторан! Была уже, мне хватило, – она проговорила это, и практически обмякла в моих руках, уже не рыдая в голос, а всхлипывая так горько и обиженно, что растерянность моя переросла в злость на того, кто девчонку обидел.
Ну ребёнок же совсем!
А я – извращенец. И сейчас как никогда остро это осознаю! Смотрел же на Севиль, и не так как преподаватель на студентку должен смотреть. Сблизился сам, отработку эту чертову придумал, дразнил Севиль, намекал, а она… ну ребёнок она! Ребёнок, несмотря на самую охеренную грудь, которую я видел.
А я видел, и помню всё, к сожалению, очень хорошо. Как Севиль стояла спиной к окну – испуганная, ранимая, чуть странная, расстегивала блузку, а там… оливковая кожа, прикрытая кружевом, и до сих пор до стона хочется вернуться в тот момент и губами пройтись по линиям соприкосновения кожи и кружева, смочить слюной ткань бюстгальтера, через кружево обхватить губами сосок, а потом как с подарка снять обертку, и…
– Мы куда? В ресторан? Я не…
– Ко мне домой, – просипел я, отгоняя неуместные фантазии.
Ребёнок! Надо просто запомнить: Севиль, несмотря на давно достигнутый возраст согласия, еще маленькая!
И я везу её у себе домой… не идиот ли?!
– Может, к подруге тебя отвезти? – выдавил я через силу и испытал облегчение от того, что Севиль покачала головой.
Уже не плачет. Виском и щекой прислонилась к стеклу и грустит, глядя на дорогу. И теперь, когда паника из-за её слез меня покинула, невольно пришла и догадка, как же утешить Севиль.
Мы поднимемся ко мне в квартиру.
Я закрою дверь, и пока Севиль будет стоять рядом, прижму её к стене.
Обхвачу её лицо ладонями, поцелую в сладкие от природы и соленые от слез губы.
Она будет уворачиваться, хныкать, но я поведу ладони ниже – оглажу плечи, успокаивая, сожму пышную грудь. Целовать Севиль не перестану, и она сдастся – моим губам, поим рукам.
Всё потрогаю. Каждый миллиметр…
Я сглотнул слюну, и в который раз мысленно обозвал себя извращенцем. Да, Корней, принудить девчонку – «отличная» идея!
– Это ваш дом? – спросила Севиль, когда я въехал в ворота, и обращение на «вы» резануло слух, и напомнило кто есть кто.
– Да. В ресторан ты не хочешь, домой тоже, как и к подруге. А я хочу есть. Посидим немного, ты в себя придешь, я перекушу, и подвезу тебя куда скажешь, – многословно объяснился я зачем-то.
И прозвучало это зло.
– Простите. Я, наверное, вам до ужаса надоела, – мы вышли из авто, и Севиль продолжила: – Я просто вечно в идиотские ситуации попадаю, будто проклял меня кто-то. Я на самом деле нормальная, вы не думайте… а впрочем, может и не самая нормальная.
Севиль замолчала, опустила голову, и мы вошли в дом. Она – в своих мыслях, а я… я, кажется, решился.
«Твой развод в силе?» – написал Лоле, пока мы с Севиль ждали, когда приедет лифт.
Ответила она сразу, словно в переписке сидела и ждала:
«Да. Он попросил развода, его краснодарская малолетка залетела, как я и думала!»
– Лифт приехал. Вы по работе? Я отвлекла вас? – Севиль вошла в лифт, а я за ней.
Покачал головой, и вернулся к переписке:
«Дождемся, пока ты разведешься, или можно не ждать?»
«Можно не ждать, я же говорила)) Меня официально бросили, так что можем встречаться, но съехаться, если ты этого хочешь, получится только после развода. А то мой будущий бывший разозлится, и прокатит меня с алиментами. Так мы вместе?»
«Вместе» – отправил я ответ.
В конце концов, Лола и правда походит мне как никто другой. Но я надеюсь, она никогда не узнает о причине, по которой я написал ей: мне нужен стоп-сигнал! Теперь мне остатки совести не позволят затащить Севиль в постель.
«Давай я позвоню, если не занят. Кстати, я скоро прилетаю, могу заехать к тебе. С отелями покончено, ура))»
«Сейчас занят. Когда прилетишь – пиши и приезжай ко мне»
«Но не в рабочее время, да?))» – пошутила Лола
– Корней Андреевич, – дернула меня Севиль, и получилось это возмущенно.
«Да» – коротко ответил я Лоле, заблокировал телефон, и повел Севиль в свою квартиру.
Только бы не сделать то, о чем я пожалею! Если соблазню девчонку, которая сейчас в раздрае – пожалею, это будет низкий поступок. Да и в принципе, если свяжусь с Севиль – всё очень быстро закончится полным фиаско: отношения в стиле «папа-дочка» меня никогда не привлекали, но…
Хочется.
Очень.
– Входи, – я открыл перед Севиль дверь в свою квартиру, пропустил её, и вошел следом.
Глава 11
Настанет ли тот день и час, когда мне не придется стыдиться своего поведения? – подумала я, войдя в квартиру Ветрова. И не побоялся ведь меня в свой дом привезти! А вот если бы на моем жизненном пути встретилось неврастеничное чудо, я бы санитаров вызвала.
Короче, Корней Андреевич – героический мужчина!
– Разувайся, тапок у меня нет, пол с подогревом, – Ветров сказал это, задержав на мне взгляд дольше, чем положено.
Я скинула обувь, поставила пакет с многострадальной косметикой, и пошла по коридору вслед за хозяином квартиры.
– Сейчас принесу тебе кофе, – Ветров кивнул на диван, и я подошла к нему, села.
– А можно мне чай?
Он мимолетно улыбнулся и вышел из гостиной. Блин, наверное, нужно было согласиться на предложенный кофе. Фиговая я гостья. Проблемная.
Оставшись одна, я, чтобы перестать занимать мысли руганью на саму себя, принялась с любопытством разглядывать обстановку. Честно говоря, я ожидала увидеть аскетичный хай-тек, минимализм, хром, и все остальные пятьдесят оттенков скукоты. А оказалось…
Я тихо хихикнула. Потому что оказалась в квартире, больше подходящей молодому парню. Справа, рядом с окном на тумбе стоит деревянный фрегат, а рядом на подносе – детали. Надо же, Ветров в свободное время кораблики делает! А еще ближе к двери у стены стоит скейт, и по царапинам видно что катаются на нем часто. А на самой стене висит постер с Тупаком Шакуром.
Ох, блин, я еще сильнее влюбилась!
От разглядывания гостиной меня отвлек Корней Андреевич. Он вошел с подносом, сам как был в костюме, так и остался, и это… оймама! Это мой первый в жизни оргазм!
Второй я получила, когда до меня донесся аромат чая – барбарисовый, мой любимый! А к чаю Ветров догадался сладким поделиться – молочными печеньками в кленовом сиропе.
– Спасибо, – разулыбалась я, плавая в барбарисовом аромате.
– Надо же, повеселела, – хохотнул Ветров. – А говорила, что не маленькая, чтобы тебя сладким утешать.
