– Подожди, – заговорил я на чеченском, в этот раз успешно отодвинув Арби. – Местный, не местный, ты сейчас что сказать пытаешься?
– Я с тобой не ругаться пришел, я хочу понять, что случилось.
– Если ты не знаешь, что случилось, значит, это не твое дело.
Мы стояли, глядя друг другу в глаза. Мои выражали суровую решимость, а его были полны искреннего недоумения. Я увидел, что он не желает мне зла.
У него были яркие янтарные глаза и светло-русые волосы. Он был шире меня в плечах и чуть выше ростом. На щеках его проступала светлая щетина, а нос у него был прямым, но с небольшой горбинкой. Уголки тонких губ будто отражали призрак полуулыбки даже сейчас, когда он был на взводе, а глаза были немного сощурены в углах, что сразу произвело впечатление о нем как о человеке спокойном и рассудительном.
– В общем, ладно. Мое имя – Джохар.
– Я – Саид, а это – Арби.
Я всегда в такие моменты словно видел себя со стороны. Когда я на эмоциях или на каких-то разборках, даже говоря совершенно безобидные вещи, я выгляжу угрожающе. И это смешно. Как сейчас, метая пальцы на себя и Арби, стоя прямо перед Джохаром, я будто бы чем-то ему угрожал.
– Будем знакомы, – он пожал нам руки. – С Мовсаром все нормально, если интересно, но к врачу я его сейчас отвезу.
– Зачем? – встрепенулся я.
– Он ударился головой, она у него кружится, – недовольно глядел на меня Джохар. – Наверное, сотрясение. Ладно, мне надо поспешить.
– Подожди, – окликнул его я, когда он почти скрылся за углом. – Оставь свой номер, чтобы я был в курсе, что с ним.
Он удивленно воззрился на меня, но номерами мы обменялись.
Когда мы с Арби, пройдя сотню метров с небольшим вдоль квартала, вышли на улицу Трудовая, меня вновь захлестнул ее уют. Был вечер, и ощущение веселого празднества тут проявлялось даже в большей степени, чем на шумных центральных улицах. Тут все было реальным, домашним, без выставочных и витринных выкрутасов. У каждого из восьми подъездов стояли лавочки, и на каждой из них сидели самые разные компании: бабушки в домашних платьях, приглядывающие за носящимися по улице босоногими внучатами; бородатые старики с тросточками, мирно и тихо – точно престарелые волки, следящие за своей территорией – сидят с четками в руках, нашептывая зикр; молодые ребята в шлепках и с кепками на макушке, которым не хватает места на лавочке, и младшим из них приходится сидеть на корточках; девушка на свидании с парнем, держащая под руку двух своих сестер, а смущенный, но при этом напускающий на себя хамоватый и дерзкий вид кавалер стоит напротив, держа одну руку на своем крутом автомобиле, словно пытаясь таким образом придать себе больше уверенности; парни и девушки, расхаживающие по улице туда-сюда с телефонами у уха и боязливо оглядывающиеся вокруг, чтобы их никто не услышал.
Машины такси то и дело прибывали на эту улицу, либо выпуская мужчин и женщин у подъездов, либо увозя их.
– Тут прямо карнавал, – заметил я.
– Да, шумная улица.
Настроения у Арби не было, и мне показалось, что лучше бы сегодня мне сразу поехать домой.
– Арби, давай я сейчас домой поеду.
– Почему? Мы почти дошли.
– Я в не лучшем расположении духа. Да и ты, наверное, тоже.
– Со мной все нормально, просто это была адреналиновая ситуация, сам понимаешь.
– Да. И все же, день испорчен.
– Согласен, но это не означает, что теперь нужно зацикливаться на этом. Ты поддался эмоциям, поступил неправильно. Что – теперь не жить тебе?
Он говорил ровно то, что и я говорил бы. Я поймал себя на мысли, что все то время, что мы будем дружить, я буду всякий раз поражаться тому, сколь сильно мы с ним, все-таки, похожи.
Поразительное дело. Я относился к дружбе очень скептически, а теперь рассуждаю на тему того, что кто-то смог бы стать мне хорошим другом. Странно было предполагать, что во всем мире, в котором миллиарды людей, я не сумею найти человека, которого смогу назвать другом. Арби был не просто кандидатом на это место – это уже я надеялся сделаться ему другом.
– Я бы не хотел, чтобы кто-то думал, что я на самом деле такой. Что от меня можно ожидать чего угодно.
– Ничего особенно ужасного не случилось, просто ты слишком форсировал эту драку. Обычно сперва в ход идут хоть какие-то слова, – заключил он, улыбнувшись и кивнув кому-то из соседей. – Нам сюда.
Мы вошли в четвертый подъезд. Внутри не работали лампочки, и мы почти вслепую поднялись на четвертый этаж. Его квартира располагалась справа на лестничной площадке. Он крутанул замок и отворил дверь, издавшую царапающий барабанные перепонки визг.
– Вот сюда.
Арби включил свет в прихожей, и я увидел очень приятную и весьма просторную квартиру в современной отделке. Прямо напротив входной двери находилась первая комната, а слева через широкий дверной косяк с двумя распахнутыми дверями – которые, как казалось, никогда не закрывались – открывалась большая гостиная. Справа от прихожей уходил коридор – вдоль которого была дверь в ванную комнату – и упирался в кухню с балконом.
– Тут красиво! – воскликнул я. – А сколько комнат?
– Три, – сказал Арби, снимая обувь.
– Две я увидел, а где третья?
Он повел меня по квартире, показывая, где что находится. Меня удивило то, что ремонт здесь был, по всей видимости, сделан не так давно.
– Я думал, что вы тут толком не жили.
– А мы тут и не жили. Просто отец не любит оставлять что-то недоделанным, поэтому он тут все обставил.
– Здорово.
Он проводил меня в гостиную. Сразу справа была еще одна комната, которую Арби указал как свою. У окна гостиной стоял большой деревянный лакированный стол с закругленными углами, что придавало ему форму неполноценного овала. Справа, у стены, граничащей с комнатой Арби, на черной стеклянной тумбе располагался большой плоский телевизор, а под ним на полках тумбы лежали телевизионная приставка и, как я понял, интернет-роутер. Красивый узорчатый сиренево-серебристый ковер был выстлан под длинным серым диваном по другую сторону гостиной. Свободные от ковра углы обнажали линолеум древесного цвета, укрывавший пол во всей квартире. Под столом у окна я завидел движение.
– Да ну! У тебя есть кошка?! – восхитился я.
Кошка выглянула из-под стола и вышла на свет. По размерам я понял, что это кот. Огромный, роскошный, величественный темно-серый – почти синий – короткошерстный британец. Огромные миндальные глаза самого шоколадного цвета из существующих, то ли надменно, то ли оценивающе меня оглядывали.
– Ну прямо снежный барс, – я хотел было подойти к нему, но при первом же моем шаге он попятился, и я решил не торопиться.
– Да, я его очень люблю. Помнишь, после самолета вы отвезли меня на Розы Люксембург?
– Да.
– Я ездил в том числе и за ним. Это мой кот.
– Сколько ему лет?
– Семь, кажется. Точно не скажу.
– Взрослый. А кличка есть?
– Боксер.
– Откликается?
– Да.
– А порода какая классная… ладно, я еще успею с ним наиграться.
Мы пошли дальше. Он провел меня на кухню, обустроенную красивым серым гарнитуром с декоративно обрисованными прожилками. За плотными белыми занавесками, свисающими до пола, вела дверь на незастекленный балкон, а по центру кухни – у стены – стоял накрытый белой скатертью стол. За столом было четыре больших белых стула с высокими спинками. Далее он повел меня в комнату, которую я увидел первой, что была напротив входной двери. Именно ее он и собирался предоставить мне. Ровно так же, как и вся остальная квартира, она была полностью обустроена всей необходимой мебелью. Тут – слева от входа комнату – стоял шкаф-купе с тремя зеркальными дверьми, а рядом еще и обувной шкафчик с тремя выкатывающимися полками. Здесь был и диван, стоявший справа со стороны двери, а у окна с видом на Трудовую улицу – рабочий стол с выдвижными ящиками. Позади рабочего стола стоял массивный комод.
– Помимо того, что квартира и впрямь очень хорошая, ты сыграл на ожиданиях, – улыбнулся я. – Когда скромно предположил, что мне не понравится. Я в настоящем восторге.
– Я очень рад, – учтиво кивнул он. – Показать свою комнату?
Я кивнул, и он показал самую отдаленную по планировке комнату, что была того же размера, что и предыдущая. Она также имела практически зеркальную обстановку относительно окна, открывавшего вид проезжей части и длинного дома соседней улицы: тоже шкаф-купе, тоже рабочий стол (только тут он был не подле дивана, как в другой комнате, а напротив него), а также комод. Не было лишь высокой обувной тумбы.
– Тут уютно. Вообще на Трудовой очень уютная атмосфера. Здесь приятно находиться.
– Не могу не согласиться, – пожал плечами Арби.
– А это что?.. – спросил я, указав пальцем ему за спину.
За ним на стене было несколько коротких горизонтальных сечек на обоях, идущих вертикально друг за другом.
– Это? – неловко оглянулся он. – Это я свой рост фиксировал, пока мы тут ремонт делали. Тут, вроде как, три отметины, – задумчиво произнес он, проводя пальцем по сечкам. – Да, три. Последнюю делал года полтора назад.
– Давай еще одну поставим? – предложил я. – Интересно сравнить.
– Давай, – он потянулся к выдвижному ящику рабочего стола и достал канцелярский нож. – Держи.
Приняв нож у него из рук, я выдвинул лезвие и провел по стене ровно по уровню макушки вставшего у нее Арби. Он был выше, чем полтора года назад.
– Давай меня теперь! – мне вдруг стало интересно, насколько мы с ним отличаемся по росту.
Он повторил ту же операцию уже со мной, и немного нахмурился, сделав метку на стене в первый раз.
– Давай-ка чуть в сторону, – попросил он.
Я сделал шаг влево, и он снова провел ножом по обоям над моей головой.
– Ага, значит, так. Ну, смотри. Ты весь день этому удивляешься.
Повернувшись, я увидел, что у нас с ним одинаковые показатели. Один в один. Проведя в первый раз, он, видимо, угодил прямо в ту же отметку, которую мгновениями ранее сделал ему я. Проведя второй раз чуть подальше от первой сечки, новая осталась на том же уровне.
Я резко обернулся к нему.
– ТЫ СЕРЬЕЗНО? – громко удивлялся я.
– Да, – он рассмеялся. – Абсолютно. Могу и в третий раз ножом над твоей головой поводить.
– Это удивительно. Может, мы разделенные при рождении близнецы?
– Если бы я не был так сильно похож на своего отца, я мог бы предположить и это.
Мы снова засмеялись, и на наш шум пришел кот, все еще недоверчиво глядя на меня. Он ступил в комнату и смотрел мне в глаза, не отрываясь, а мы с Арби молча за ним наблюдали. Медленно, но целенаправленно двигаясь ко мне – будто бы охотясь и готовясь к броску – он вдруг коротко мяукнул и боднул мои ноги своей мордочкой, обтираясь шерстью о мои штанины.
– А, ну вот теперь все, – развел руки Арби. – Боксер тебя одобрил. Дело осталось за тобой. Готов составить нам компанию?
– Готов. Только теперь надо узнать, будет ли готов мой дядя.
Глава 4
Еще один суетный день
Поначалу мне было боязно даже заикаться о том решении, которое я принял. Невольно в моей голове проводилась параллель с тем временем, когда я, сомневаясь по поводу и без, заставлял себя рассказать родителям о желании переехать в Грозный. Ваша и Амир ничего не подозревали, а мне уже становилось очень тоскливо находиться в их доме. То самое чувство, когда мысленно ты уже в другом месте, торопишься куда-то, опаздываешь, и сидишь весь как на иголках, будто уже собрал чемоданы и ждешь такси. Я слонялся по дому, уставая от безделия. Я помогал Селиме в быту, будто бы зарабатывая очки благосклонности моего дяди ко мне. Пропылесосил кухню и гостиную, несколько раз вынес мусор, а потом помог ваше в подвале, разбирая с ним хлам.
Разговаривая с Лорсом по видеосвязи, я чувствовал, что мне его очень не хватает. Он увлеченно рассказывал про свои тренировки, а мама, сидевшая рядом, с укоризной взирала на меня, сощуривая глаза в экран телефона Лорса.
– «И как тебе там? Все нравится?» – спрашивала она.
– Да, – сухо отвечал я.
– «Не скучаешь по нам?»
– Как по вам не скучать?
– «А уезжал зачем?»
– Ну, мам, – расплылся в улыбке я. – Хватит. Если ты будешь мной недовольна, у меня тут ничего не получится.
– «Дай Бог, все у тебя будет получаться».
– Дай Бог. А где папа?
– «На работе».
– Ладно, я тогда созвонюсь с ним. Не теряемся, я на связи.
Лорс поспешил выхватить у мамы телефон из рук.
– «Саид! Саид!» – пищал он. – «Ты уже ушел?»
– Нет, Лорс, я тут.
– «Мне папа знаешь, что сказал?»
– Что?
– «Чтобы я сразу всех побил на своей секции, чтобы все знали, что я главный».
