Над ареной нависало тёмное ночное небо, полное тысячи мерцающих звёзд. Я пожелал – и на арене появились предметы: грузы, всякие повседневные бытовые вещи, оружие, манекены. Выбрав самые простые и лёгкие предметы – типа палки, отломанной ножки стула, небольшого кухонного ножа – я принялся за тренировку. Тренировку в искусстве телекинеза.
Я устанавливал магическую связь (Intagh – «телекинез» – что так и переводится с языка Старой Империи как «связь, прикосновение, трогать») с предметами и пробовал управлять ими. Поднимать, отталкивать, притягивать, швырять в цель – в мишени, в манекены.
Я швырялся стульями, пытался приподнять столы, метал в цель ложки, ножи и чайные чашки с тарелками, пытался телекинетически «схватить» манекен человека и сломать его пополам, согнув в районе поясницы.
Иногда получалось очень неплохо: я мог метко послать телекинезом вилку, нож или перьевую ручку в полёт, и они врезались в манекен с большой силой. Плоть человека будет помягче, чем материал манекена – так что успехи в этой практике воодушевляли меня.
Если я смогу овладеть магией телекинеза как следует, на том же уровне, на каком владел своей прежней магией – я смогу заменить телекинезом мой прежний контроль над камнем, я смогу манипулировать формой любых объектов (например, вместо вскрытия замка с помощью выращенного ледяного ключа, я смогу просто смять замок, как бумажный лист, и разорвать его на куски). Высшие стадии развития телекинеза сулят большую выгоду и кажутся очень заманчивыми. Что если можно просто сломать руку, ногу человеку силой мысли? Что если можно просто силой мысли, желанием, пробить дыру в стене? Если овладеть Intagh Draiokh как следует – это превзойдёт даже мою прежнюю магию!
Но сколько времени уйдёт на развитие? Достижение высших уровней точно займёт годы, десятилетия… К сожалению, мой предел сейчас – это лишь швыряться перьевыми ручками, карандашами и вилками. И так продлится ещё очень долго…
Я долго тренировался, пока совсем не выдохся. Тренировки во Внутреннем Пространстве или в осознанных снах – ничем не отличаются от тренировок в реальности, если речь идёт о магических техниках. Маг вполне может тренироваться по ночам во снах или во время медитации в своём воображении. Любая такая тренировка идёт на пользу и считается за настоящую, полноценную.
Выложившись на полную, удовлетворившись результатами, я закончил тренировку на сегодня, и покинул Внутреннее Пространство.
На следующий день я проснулся в хорошем настроении – из-за достигнутых успехов на ниве магии, Святая тоже почему-то была весела с самого утра. По пути к особняку Фибаха я попробовал установить связь со встречными воронами, и снова в двух случаях из десяти мне это удавалось.
Сегодня рабочий день закончился пораньше – купец всё был занят своими гостями – я встретил Святую с работы, и мы вместе решили немного прогуляться и провести время вне дома. мы заглянули в ресторан, заказали роскошный ужин, выпили вина, Святая была довольна этим спонтанным «свиданием», после чего – по её настоянию – отправились к набережной реки на южной стороне этой части города. Было ещё светло, так что вид на реку действительно был прекрасным и романтичным – небо было окрашено в розоватые цвета догорающего заката и опускающихся сумерек, воздух возле реки был особенно свежим и прохладным. У нас с собой была бутылка вина, и мы по очереди пригубляли её, пили прямо из горла, пока стояли у перил набережной и любовались на небо и воду.
По странной случайности, место, где я утопил труп Равезона, находилось совсем недалеко от того, где оказались мы со Святой – вот ведь какие совпадения бывают в жизни! Рядом с местом последнего пристанища приставалы Равезона Святая счастливо смеялась, целовала меня, обнимала, говорила, как ей со мной хорошо, как ей нравится это наше свидание, как радуют её глаз лиловые цвета ранних сумерек, и как прекрасны первые звёзды, загорающиеся на небосводе.
Ночью я снова тренировался в Постижении телекинеза и практическом применении этой магии, а также созерцал Пророчество и укреплял связь с Tolgan Draiokh.
Но на следующий день установившиеся было в нашей жизни мир и покой вновь сменились неприятностями и проблемами.
Вечером после работы мы со Святой ужинали дома, затем беседовали за бокалом вина, и вдруг, когда снаружи уже стояла тьма, и почти пришло время ложиться спать, в нашу дверь постучали.
Я отворил и увидел на пороге группу мужчин с довольно неприветливым, даже враждебным видом.
Не спрашивая у меня разрешения, они сразу же прошли в дом – я еле успел отойти с их пути.
На мужчинах была форма – я узнал её: это форма городской стражи и отдела расследований.
– Андаль Дорфан и Амнэлия Дорфан? – сердито спросил пузатый, усатый мужчина, возглавляющий группу.
– Да, – ответил я. – Это мы.
Святая, встревоженная, подошла ко мне и встала у меня за спиной. Лицо её было бледным.
– Я – старший следователь Стайндар. Я возглавляю расследование по делу о пропаже Истаса Равезона – сына члена городского Совета, Одрика Равезона, – объявил он. – У нас есть к вам пара вопросов.
Глава 18. Расследование
Следователь Стайндар, не церемонясь, прошёл вглубь комнаты, выбрал себе стул и уселся. Пришедшие с ним люди встали за его спиной, как некая свита позади короля. Мы со Святой остались на ногах, Святая была тревожна, бледнела и дрожала.
– Вы говорите, тот человек, Истас Равезон – пропал? – спросила она.
– Всё верно, – ответил Стайндар. – И есть основания считать, что он погиб. Его отец, встревожившись после того, как узнал от друзей сына, что тот бесследно исчез куда-то во время их ночных гуляний, отправился к мастерам гаданий. Трое мастеров, независимо друг от друга, сообщили одно и то же: Истас Равезон погиб. Его больше нет среди живых. Правда, мы не знаем, как он погиб и где может находиться его тело – но есть все основания считать, что наше дело – всё же дело об убийстве, а не о пропаже.
– Ой, ужас! Хекс! – воскликнула Святая и прикрыла рот рукой. Она снова юркнула за меня, будто я был стеной, защищавшей её от опасностей внешнего мира.
– А почему вы пришли к нам? – спросил я следователя. – Мы не знакомы с этим человеком и не имеем к нему никакого отношения.
– К нам поступили сведенья, что в последние дни перед пропажей мастэр Равезон проявлял большой интерес к мэдэмэ Дорфан, и даже преследовал её. Это так?
Святая выглянула из-за моей спины.
– Да, – тихо сказала она. – Он приставал ко мне и домогался.
– Вы сообщали об этом мужу? – спросил следователь.
– Я три дня терпела эти домогательства… Этот Истас Равезон всё не отставал от меня, и даже начал преследовать по дороге домой. Я работаю в ателье «Красавица Лорен».
– Мы это знаем, – кивнул следователь. – Так сколько именно дней длились его преследования?
– Три дня, говорю же… В первый день он не преследовал меня, начал со второго.
– Так вы рассказали об этом мужу?
– Да.
– Когда вы рассказали?
– На второй день – когда начались преследования. Тогда со мной была хозяйка ателье, мэдэмэ Хагата. Когда, после закрытия ателье, она увидела, что этот человек со своей компанией поджидал меня и намеревался преследовать, она согласилась сопроводить меня до дома. Нам пришлось бежать от них! Хозяйка была очень рассержена таким поведением, и это она настояла на том, чтобы я рассказала обо всём мужу. Мэдэмэ Хагата сказала, что единственный способ отвадить этого… Равезона – это если муж станет встречать меня после работы каждый вечер. Тогда, говорила она, Равезон не сунется ко мне. Поэтому мы всё рассказали Андалю в тот же день, когда Равезон впервые начал свои преследования.
– Что было на следующий день? – вальяжно откинувшись на спинку стула, спрашивал следователь.
– Мы договорились, что Андаль встретит меня после работы – но он не смог прийти. Снова Равезон подстерёг меня возле ателье, с толпой своих дружков, и снова мэдэмэ Хагата проводила меня до дома. Андаль тогда вернулся домой поздно и сказал, что его работодатель не смог отпустить его с работы пораньше.
– А что произошло на следующий день?
– Начиная со следующего дня Равезон не появлялся, больше я его не видела.
– Понятно, – следователь переменил позу, ещё расслабленней и вальяжней устроившись на нашем стуле, стул под ним жалобно скрипнул. – Последний раз, когда Истаса Равезона видели живым – было в тот самый день. Последними, кто видел его живым, были его друзья и работники кабака, находящегося у Главной площади, где он с друзьями выпивал после того, как вы с вашей работодательницей смогли сбежать от него. Посреди этого веселья Истас Равезон и пропал. Он вышел на улицу со своим другом, подышать свежим воздухом – друг покинул его на некоторое время, а когда вернулся – обнаружил, что Равезона нигде поблизости нет. Равезона больше никто не видел. Мы обследовали то место, где друг видел Равезона в последний раз – и обнаружили там следы крови на мостовой.
Следователь помолчал несколько секунд, затем продолжил:
– Вы говорите, что ваш муж в тот день не смог вас встретить и явился позже.
– Как обычно, – кивнула Святая. – Он всегда приходит позже. Я всё прекрасно понимаю и ни в чём его не виню: не он сам устанавливает себе график работы, он вынужден слушать пожелания своего нанимателя.
– Где вы работаете, господэн Дорфан? – спросил меня следователь.
– Вы разузнали всё о моей жене, выяснили её место работы, но не собрали сведений обо мне?! – удивлённо ответил я. – Я работаю секретарём у господэна Тамуила Фибаха.
Брови следователя взлетели вверх, глаза округлились, и сам он вздрогнул и тут же принял ровную позу на стуле.
– У того самого купца Тамуила Фибаха?! – удивлённо переспросил он.
– Да, конечно. Разве есть ещё кто-то с таким же именем и фамилией в этом городе?! Вы можете навести справки прямо у него самого или, например, у его дворецкого – господэна Чезела.
Святая довольно заулыбалась, гордая за то, что её муж вхож в такие важные круги в местном сообществе и занимает почётную должность.
– Хм… – прокряхтел следователь Стайндар, самоуверенное выражение с его лица исчезло, сменившись озабоченным. – Мы наведём справки, разумеется… Вы работали в тот день допоздна?
– Да, в особняке господэна Фибаха, – кивнул я. – Убедитесь в этом, спросив у него самого или его дворецкого.
– И после работы…
– После работы – направился сразу домой. Мой путь проходит мимо ателье, оно уже было закрыто, когда я шёл домой. Я понял, что встретить жену не удастся, и очень расстроился из-за этого. Я чувствовал вину перед Амнэлией. Собственно, в тот день я действительно очень припозднился – на улице уже стояла тьма, когда я шёл домой. Это всё из-за того, что купец готовился к встрече каких-то важных иностранных гостей – поэтому мне пришлось очень много и упорно поработать в тот день. Вы можете расспросить об этом у него или дворецкого Чезела.
– Что вы собирались делать относительно приставаний господэна Равезона к вашей жене?
– Я решил поговорить об этом с господэном Фибахом и попросить его помощи. Хозяйка ателье сообщила, что этот Равезон – сын члена городского Совета, и стража не может приструнить его, и этот молодой человек творит всё что ему вздумается и безобразничает вот уже несколько лет. Не имело смысла переть напролом и пытаться тягаться с таким человеком. Я решил обратиться к моему работодателю. Господэн Фибах хорошо ко мне относится, так что я попросил его стать моим благодетелем в этом деле.
– Господэн Фибах согласился помочь?
– Да… Сказал, что уделит этому вопросу внимание и не даст в обиду меня и мою жену.
– Понятно, – мрачно сказал следователь и встал со стула.
Стайндар тяжко вздохнул. Он прошёл к двери, его люди последовал за ним.
– На сегодня это всё, – угрюмо сказал он. – Но завтра… Нет, завтра же выходной, так? Mhoanta-sur… Послезавтра? Послезавтра, Luina-sur. Так, послезавтра мы ждём вас, господэн Дорфан, в штабе городской стражи. Он возле здания Совета, Разы, знаете? Приходите к полудню. Мы проведём ещё один допрос, и на нём будет присутствовать маг-дознаватель. Если вы ни в чём не виноваты – мы это сразу выясним прямо на месте, и больше вас не побеспокоим. Если вы не явитесь к назначенному времени, вас объявят в розыск, и вы станете подозреваемым номер один в этом деле. Вам всё ясно?
– Да, – кивнул я.
Святая испуганно смотрела то на меня, то на следователя.
– Тогда на сегодня всё. Мы уходим, – и следователь вышел наружу, за ним и его люди. Дверь закрылась, и мы со Святой остались одни.
– Что же будет, дорогой? – простонала испуганно Святая. – Тебя обвинят в его убийстве?
– Всё будет в порядке, не волнуйся. Я же ни в чём не виноват.
– Я это знаю. Но они могут повесить на тебя всех собак. Раз тот парень – сынок важной шишки в городе, его папаша будет требовать от следователей найти убийцу во что бы то ни стало. Чтобы не расстраивать его, следователи могут назначить тебя козлом отпущения. Тебя обвинили, дело закрыто, папаша доволен, а следователи выслужились перед ним и спасли свои головы.
– Но за мной стоит Тамуил Фибах, – сказал я. – Ты же видела, как переменилось лицо этого Стайндара после того, как он услышал, что я работаю на Фибаха. Я уверен, что имя моего работодателя защитит меня.
– Не ходи на допрос! – взмолилась Святая.
– Не волнуйся. Я ни в чём не виноват, и проверка мага это только подтвердит. Мне нечего бояться. Наоборот, я должен пойти – и после этого все подозрения с нас будут сняты, и мы сможем забыть об этом деле.
Святая вздохнула.
– Тревожно мне, – сказала она.
– Я уверен в том, что нужно поступать так, как я считаю правильным.
– Конечно. Тебе решать. Возможно, ты прав, а я просто себя накручиваю…
– Когда теряешь веру в себя, – сказал я, подошёл к Святой и приобнял её, прижал к себе, – тогда верь в меня. Моей уверенности хватит на нас двоих.
– Спасибо, – прошептала Святая и уткнулась лицом мне в грудь.
– За что?
– Спасибо за то, что ты… такой. Такой замечательный. Спокойный, невозмутимый, уверенный. Сильный. Спасибо! Мне так хорошо с тобой, дорогой. Ты словно спасительный канат, за который я могу ухватиться посреди штормов житейских невзгод.
Прозвучало так, будто она процитировала услышанное от кого-то другого.
Слышать о «канатах» из уст Святой – не самый приятный для меня опыт. На ум сразу же приходит образ верёвки-Пророчества.
– Это всё не забесплатно, – усмехнулся я, отвечая Святой.
Она подняла ко мне удивлённое лицо.
Я поцеловал её в губы, подхватил на руки и понёс к постели.
– Сейчас я спрошу с тебя плату – за мои услуги уверенного и надёжного мужа. Спасительного каната.
– Ах! – задохнулась она. – И как много мне придётся тебе заплатить? Или… отрабатывать?!
– Да, отрабатывать! Сейчас ты отработаешь всё, что мне задолжала!
Ночь. Святая спит, а я – как водится, нет. Ночь – пора медитаций и размышлений для этого мага. Весь мир вокруг отдыхает, пребывает в грёзах сна – и лишь я один работаю, тружусь как пчёлка. Мало забот дня – я ещё выполняю работу и по ночам… При чём в своих ночных практиках я трачу сил, возможно, даже больше, чем во время дневной деятельности.
Итак, займёмся же делом!
Во-первых, мне нужно было сочинить историю, которую я подсуну магу-дознавателю на допросе. Он будет проверять мою память, и я должен подкинуть ему ложные воспоминания.
Сочинением таких воспоминаний я и занялся.
Работа отняла не много времени – минут десять-двадцать – и ложные воспоминания были готовы. Я сохранил их в укромных уголках разума, той гигантской храмовой библиотеки, которая находилась у меня внутри – и когда придёт время впустить в свой разум «магический щуп» дознавателя – я подсуну ему эту сохранённую «папку» воспоминаний.
Разобравшись с этим делом, я решил потратить немного времени на созерцание Пророчества. Я вышел в Астральный Мир через ту лазейку, что предоставил мне Tolgan Draiokh, и увидел перед собой гигантскую полупрозрачную светящуюся верёвку, парящую на фоне космического неба.
Осматривая верёвку и изучая её, двигаясь вдоль неё, подробно исследуя, я вдруг получил озарение!
Со дня битвы в Graen Wilat я постоянно размышлял над тем, как богу Tolgan Draiokh удалось стереть память Святой, не вызвав защитной реакции Пророчества. Я был тем, кто попросил его это сделать – но я и представления не имел, как именно он провернул этот трюк. У меня были примерные мысли на этот счёт, которые возникли благодаря тщательному регулярному созерцанию Пророчества – но подробностей трюка я не знал.
Созерцая Пророчество прямо сейчас и попутно думая о том, как Tolgan Draiokh смог найти лазейку и повлиял на память Святой, не активировав защиту Пророчества – я вдруг обнаружил то, что и вызвало у меня озарение.
Я обнаружил ещё одну лазейку! А точнее – вероятно, это была та же самая лазейка, которую использовал Tolgan Draiokh, чтобы стереть память Святой. Теперь я нашёл её и смог рассмотреть подробней. Форма лазейки и устройство плетения Пророчества вокруг неё позволяли провернуть ещё один трюк со Святой!
