– «Защищает. От любой ворожбы. Но не только. Он привязывает к себе, может и убить, если потеряет его хозяин».
– А выглядит как?
– «Медведь из дерева вырезанный, в ошейнике серебряном. Пора мне, Лизонька, тяжко мне здесь. Совсем не уйду, коли смогу помочь, явлюсь… а вы уж не серчайте на меня, и кошку мою, Маруську, не обижайте». – Сказала и растворилась в стылом воздухе.
Лиза, постояв на крыльце, вернулась в дом. Тут же, как по команде смолкли разговоры, все смотрели на Лизу в тревожном ожидании информации.
– Сразу скажу, не очень-то мы продвинулись в расследовании, – вздохнула девушка. – Макара увезли в наш город, похитили по приказу какого-то колдуна… ну или типа того, он, судя по всему, очень влиятелен, раз решился, но алчен без меры и обладает жаждой неограниченной власти. Для того, собственно, и понадобился ему Макар. Ты, Егор, правильно предположил, он обладает чистой судьбой.
– Кто приходил? – спросил Кирилл.
– Старуха, которая похитила Макара.
– Зачем она это сделала?
– Оберег. Ей необходимо было вернуть в семью оберег. Её обманули. И если верить её словам, то человек, заказавший похищение, обладает весьма скромными способностями.
– И что? – не понял Антон, – Она к нам за помощью пришла?! – он закипал, чувствовалась ярость, звеневшая в голосе. – С какой стати?! Она моего сына похитила! И отдала его неизвестно кому!
– А с такой, – возразила Лиза, – что оберег этот на шее нашего Макарки теперь. Именно он и скрывает его от нас. Мысли есть у кого, что нам дальше делать? – она смотрела на Кирилла, именно от него ожидая какого-то решения.
– Есть, – живо откликнулся тот. – Нам надо вычислить всех, кто в нашем городе занимается магией и экстрасенсорикой. Половина из них шарлатаны, конечно.
– Процентов девяносто-девяносто пять, – поправил Егор.
– Да. Но на лбу у них это не написано. Проверять будем всех.
– Так же отметаем женщин, – внёс предложение Антон.
– Нет! – снова возразил Кирилл. – Этот колдун мог являться просто посредником, ведь если верить старухе, он вовсе не колдун.
– В этом случае не было резона убивать старуху, – с сомнением покачала головой Рита.
– Резон есть всегда. Уберёшь слабое звено – разрушишь цепочку, убив старуху, они обрубали концы. И тебе, Рита, это хорошо известно.
– Но в этом случае, получается, у нас нет шансов?
– Рит, ты следователь или где? Включи мозги! – грубо оборвал Кирилл. – Шансы есть всегда, и мы найдём Макара.
– Ну хорошо, – сопротивлялась его логике Рита, – Вычислим мы всех, что дальше?
– Дальше… – Кирилл задумался. – Проверять будем.
– Нам ещё девочку найти надо, – подала из-за двери голос Полина.
– Полинка! Опять подслушиваешь, негодница?! – рассердился Кирилл, но девочка-то видела, не всерьёз сердится, напускное. Она решительно покинула своё убежище.
– Девочка ни в чём не виновата, и мы должны помочь ей, – решительно заявила Поля.
– Я согласна с Полиной, – кивнула Лиза. – Ей опасность угрожает. От тех людей, что Макара похитили. Девочке защита нужна.
– Нам сына найти надо! – шепнула Рита. В голосе её звенела ярость.
– Разумеется. И мы обязательно его найдём. Но и девочку без помощи не оставим.
– Будем отвлекаться на неё?
– Не отвлекаться! – отрезала Лиза. – Искать. Обоих детей. Ясно? А теперь расходимся по койкам! – распорядилась она. – Завтра мы едем домой, нам предстоят тяжёлые времена. И кстати, Рит, кошку зовут Маруськой. Не выгоняй её, она-то уж точно ни в чём не виновата.
– Не буду, – вздохнула Рита. – Кошка очень ласковая, куда уж её… пусть у нас живёт.
– Вот и решили. Тогда всем спать.
И все как-то послушались, начали разбредаться по комнатам, и вскоре затих старый дом.
Засыпая, Кирилл пробормотал сквозь сон:
– Завтра с утра Троицкому позвоню.
– Зачем? – шепнула Лиза.
– Думаю, Риту с Антоном из игры исключать придётся, наверняка этот перец, что Макара похитил, всё о них знает, а одному мне не справиться. Думаю, Глеб именно тот человек, кто сможет нам помочь.
– Ну если ты так считаешь… – Лиза зевнула, повозилась, устраиваясь поудобнее на чужом диване, уткнулась носом в ключицу мужа. – Кирюш, давай уже поспим, – сонно пробормотала она и засопела.
– Спи, Лизунь, – зарываясь лицом в мягкие волосы жены, прошептал Кирилл, – сегодня был трудный день…
***
Глеб Троицкий был лучшим и, пожалуй, единственным, другом Кирилла. Они были обречены на дружбу с самого рождения. Дружили их бабушки, обе рано выскочили замуж, почти одновременно родили дочек. Одна назвала дочку Ниной, вторая Верой.
Девочки с детства были неразлучны. Жили в соседних подъездах, вместе ходили в ясли, потом в детский сад, потом в школу. Нина была единственным ребёнком в семье, Вера – старшей дочерью в многодетном семействе. Нина жила в достатке, но не в излишестве, родители, хоть и могли баловать девочку, придерживались в воспитании строгих правил, и ничто не отличало профессорскую дочку от одноклассников. Да и не избалована она была – скромная, тихая, прилежная, хозяйственная. Её уважали одноклассники, выделяли как хорошую ученицу учителя, и тем более странным стал для родителей выбор профессии дочери. Вместо того чтобы по стопам, поддержав династию, пойти в медицину, девочка, окончив восьмой класс, пошла в торговый техникум. Родители побурчали, конечно, но в этой семье было принято уважать как чужое мнение, так и выбор. А посему и смирились родители с выбором дочери.
Вера, тут пути подружек разошлись, поступила в училище, выбрав профессию парикмахера.
Разные учебные заведения не стали, как это часто бывает, помехой в общении, девушки продолжали дружить. Часто бывали друг у друга в гостях, проводили вместе все свободные вечера, много гуляли.
Позади осталась учёба, Нина начала работать в большом гастрономе товароведом, Вера по распределению, как лучшая ученица, попала в очень хорошую парикмахерскую. А потом, на весёлой студенческой свадьбе одноклассницы, девушки познакомились с закадычными друзьями Виктором и Борисом. И закрутилось… сначала они встречались все вместе, вчетвером и только через полгода разбились на пары, а ещё через год с разницей в две недели отгуляли свадьбы. Вера вышла замуж за высокого чуть нескладного деревенского паренька Бориса, Нина за Виктора. Родители выбор дочери одобрили – ещё бы, парень их круга, генеральский сынок, к тому же, воспитанный в строгости, интеллигентный, образованный, ну а то, что дело отца не захотел продолжать – так не каждому военным быть, не каждому войсками командовать.
И вот уже мечтали девушки, как будут гулять с колясками, как будут дружить их дети, как они отправят малышей в школу… Вера, и правда, через год родила мальчишку, ещё через полтора девочек-двойняшек, а Нина… у них с мужем как-то не получалось, хотя оба страстно мечтали о ребёнке.
В тот момент дружба между подружками почти сошла на нет, хотя они, как и прежде жили в соседних подъездах. Вера переживала за бездетность подруги, полагала, что больно ей смотреть на её детишек, да и закрутилась совсем с тремя-то детьми, а Нина старалась избегать общения с Верой, не завидуя, нет, просто… чужое материнское счастье слишком сильно напоминало о собственной беде.
Прошло пять лет. Долгих пять лет, для одной в домашних хлопотах и заботах о многочисленном семействе, для второй в уютном, но таком неполноценном, семейном мирке. Но однажды Нина сама пришла к подруге в гости. С огромным тортом, подарками для мелюзги, а сама, ну просто светилась от счастья.
– Вера, – с порога заявила она, – Сбылось!
– Ой! Как же я рада за тебя, подруга! – и тут же, зажав рот ладонью, умчалась в туалет.
Летом, с разницей в три недели подруги родили мальчиков. Вера назвала сына Глебом, Нина Кириллом.
Мальчишки росли абсолютно разными – Глеб серьёзным, обстоятельным, а Кирилл слишком подвижным, непоседливым, озорным. Но, тем не менее, мальчики крепко сдружились ещё в колясочном возрасте. Они будто дополняли друг друга, то, чего не хватало одному, в избытке имелось у другого. Они с полуслова понимали друг друга, у них были одни интересы. Всё что ни делалось, делалось вместе, будь то школьные уроки или увлечения, захватывающие мальчишек с головой. В школе мальчиков в шутку называли Петров и Васечкин, уж очень напоминали они небезызвестных героев детского фильма. Глеб крупный, самый высокий в классе, серьёзный, молчаливый. Кирилл, напротив, до четырнадцати лет был маленьким, худеньким, вёртким и непоседливым, но он лучился безграничным обаянием, ему даже заслуженные двойки учителя никогда не ставили в журнал, рука не поднималась.
Друзья вместе пошли заниматься спортом, выбрав сначала гимнастику, потом секцию боевого самбо, оба дошли до мастеров спорта, вместе бредили фотографией и увлечённо щёлкали фотоаппаратами направо и налево, а потом сидели в тёмной ванной, как правило, на квартире у Кирилла, там было свободнее, проявляя плёнки, печатая фотографии. В шестом классе, благодаря всё тому же увлечению фотографией начали зарабатывать деньги. Снимки случайно увидела школьная учительница мальчишек, спросила, кто снимал, задумалась и… предложила им поснимать на утреннике её дочки в детском саду. Сарафанное радио работало исправно, скоро у друзей появился стабильный заработок. Но и тут мальчишки различались: Глеб складывал заработанные денежки в копилку, Кирюша баловал подарками родителей и одноклассниц, покупал себе всё, что хотелось – деньги разлетались мгновенно, но мальчишка не жалел их.
Подросшие друзья, едва достигнув восемнадцати лет, вместе пошли в автошколу, вместе получали права, вместе поступили в институт, выбрав учебное заведение, соответствующее давней мечте – оба хотели стать журналистами. Глеб пошёл на курсы экстремального вождения, Кирилл тут же увязался за ним. При этом, они никогда не становились соперниками: в спорте выступали в разных весовых категориях, в увлечении фотографией каждый видел что-то своё: Глеб снимал в основном пейзажи и архитектуру, Кириллу были интересны люди. Между ними не было зависти, злости, недопонимания – всего того, что отравляет дружбу, медленно, но верно превращая её во вражду. Вот такая жизнь была у друзей – одна на двоих. Они всё друг о друге знали, доверяли секреты, душевные метания, но, когда Кирилл, избалованный вниманием девчонок, вдруг не на шутку увлёкся Виолеттой, Глеб воспринял его влюблённость в штыки.
– Кир! Это всего лишь цепная реакция! – бесновался он, пытаясь доказать другу, что тот совершает ошибку. – Все от неё без ума, и ты туда же! Как барашек, что в стаде ходит! Посмотри же ты на неё!
– Смотрю, – беспечно улыбался Кирилл. – Она чертовски хороша! Красивая. Необыкновенно красивая!
– Да тьфу на тебя! Неужели ты настолько слеп, что очевидного не видишь?! Она же как… льдина. Нафига тебе замороженная глыба нужна?! Ни тепла от неё, ни ласки.
– Глебка, ну не прав ты… – щурясь на весеннее солнышко, вяло отбивался Кирилл. – Ви хорошая, просто серьёзная слишком.
– Просто крепость она непокорённая, да, дружище? Все девчонки от тебя млеют, одна она холодна, вот и возник спортивный интерес покорителя, не так ли? – подначивал друга Глеб.
– А если и так? – Кирилл даже и не думал смущаться и отрицать очевидное. – Мне не приходилось добиваться внимания, а это, согласись, скучно. Всё равно, что рыбачить в ведре полном рыбы, бери себе голыми руками, и не заморачивайся, а Ви… её добиваться надо. Раньше меня задевало, да, что она меня не замечает, теперь же… Я люблю её, Глебка.
– Ой ли? – сомневался Глеб.
– Правда. Никогда с такими сильными чувствами не сталкивался.
– Ну-ну… И что же, жениться готов?
– Не поверишь… Готов. И обязательно женюсь на ней.
– Ну и дурак.
– Пусть так, – легко соглашался Кир. – Но я хочу на ней жениться!
А потом их пути разошлись. Кириллу отец оставил бизнес, и парень, ещё не закончив учёбу, ударился в коммерцию, Глеб же остался верен своему выбору, стал военкором, объездил весь мир, побывал в таких передрягах, что даже вспоминать страшно было. В родном городе он бывал редко, наездами, но обязательно по приезду первым делом связывался с другом. Глеб так и не женился, не до того как-то было, но успел искренне привязаться к дочке Кирилла, баловал её дорогими подарками и вниманием. И если первую жену Кира Глеб на дух не переносил, Лизу одобрил сразу, стоило лишь взглянуть на неё.
Утро началось рано. Восьми часов ещё не было, дети перебудили всех. Взрослые – хмурые и не выспавшиеся передвигались по дому машинально, словно роботы. Лениво позавтракали остатками вчерашнего ужина, снова завели вчерашний разговор.
– Надо бы объявление дать о пропаже ребёнка в газету и на телевидение, – предложил Антон.
– Нет. – Категорично отверг его предложение Кирилл. – Этого мы делать не будем.
– Почему? Это же шанс! Вдруг кто-то видел Макара…
– Есть на то объективные причины, – возразил Кирилл. – Рита, ты понимаешь?
Рита мало что понимала. Казалось, весь её опыт работы в полиции разрушился пришедшей внезапно бедой. Стольким она помогала в горе, но перед собственным оказалась бессильна. На вопрос Кирилла она пожала плечами и отрицательно покачала головой.
– Объясню, – хмуро усмехнулся Кир. – Объявление о розыске только спугнёт похитителя, он может сорваться с места, увезти мальчика… да хоть заграницу. Потом ищи его… Нам другое нужно.
– Что именно? – заинтересовалась Лиза.
– Надо пустить слух, что за исчезновением ребёнка стоят родители, – и, не обратив внимания на вскочившего с места Антона, продолжил. – Это усыпит бдительность похитителя. Скажем… Пустить репортаж по местному телевидению, а это, в принципе, я сделать смогу, институтские связи остались, о том, что пропал ребёнок, подозревают родителей и с обоих взята подписка о невыезде.
– Но ведь кто-то мог что-то видеть! – возразил Антон. – Вдруг свидетели найдутся?
– Не найдутся. Будут звонить совершенно левые граждане, в надежде получить вознаграждение. Таких предприимчивых, готовых на чужом несчастье наживаться, пруд пруди, им плевать на ваше горе. И будете вы метаться по адресам, вновь и вновь теряя надежду. А ещё будут звонить люди, утверждать, что ребёнок у них, требовать деньги. Большие деньги. Вы в долги влезете, заплатите неизвестно кому, но ребёнка вам, разумеется, не вернут, просто потому, что у них его нет.
– Тут ты, конечно, прав, – нехотя признал Антон. – Звонков будет – хоть отбавляй. Люди злые, кто-то чисто из вредности звонить будет. Но репортаж с информацией, что якобы подозревают родителей… Кир, ты не находишь, что это слишком?
– Так ведь не всерьёз же…, – грустно улыбнулся Кирилл. – Мы-то знаем, что вы не причём, а похитителю это поможет расслабиться, бдительность потерять. Вроде как и не ищут ребёнка, а значит, и не найдут.
– Ну ладно, уболтал. А мы-то что предпримем?
– Тут подумать надо. Я сегодня с Глебом созвонюсь, попытаемся, если он, конечно, не в командировке, выйти на всех колдунов в нашем городе и области, а там… Я понимаю, Тош, что вы торопитесь, но тут продумать всё тщательно нужно. Такие дела сгоряча не делаются. Спугнуть можно. И ещё… Вы на эмоциях, дров можете наломать. Давай договоримся, все действия ты согласовываешь со мной.
Антон, не ответив, кивнул.
Звонить другу при всех Кирилл не стал, дождался, пока собрались, распрощались с Егором, клятвенно пообещав держать того в курсе событий, тронулись в путь, и лишь тогда, откинувшись на пассажирском сиденье, Кирилл достал телефон. Проведя вчерашний день за рулём и выпив вечером, сегодня управлять автомобилем он не рискнул, доверив место рулевого жене.
Глеб будто ждал его звонка, откликнулся сразу.
– Привет, Кирюха! – забасил он в трубку. – Вот только-только сам собирался тебе звонить, у нас, как обычно, мысли совпадают.
– Здорово, Глеб! Ты где сейчас? Дома или в командировке?
– Да какой там… – в голосе Глеба слышалась досада. – Я ж в госпитале с ранением провалялся. Я звонил тебе, а ты вне зоны был.
– Утопил телефон в море. Вот только вчера номер восстановил…
– Бывает! Как сам?
– Сам нормально, ты как?
– Да уже в норме. Вот только командировки мои закончились уже навсегда. Но об этом после… По голосу слышу, что-то у тебя случилось. Я прав?
– Да. У Лизиного брата сынишку похитили.
– Да ладно! За выкуп?
– В том-то и дело, что нет… там мутная история. Ты дома?
– В пути. Буду к вечеру.
– Состыковаться надо, обсудить.
– Заеду к вам. Прямо сегодня.
– Я могу рассчитывать на тебя? Журналист, это ведь почти то же самое, что сыщик…
– Разумеется, Кир.
