– Кристина… – простонал парень и приспустил на себе боксеры, готовый войти в нежную плоть девушки.
Внутри ее сладкой дырочки, куда он уже нагло и вероломно проник двумя пальцами, было так горячо и мокро, а она сама так громко стонала от наслаждения, что у Максима голова перестала соображать и нигде, даже в самых его разумных уголках, не шевельнулась мысль о подмене.
– Кристина здесь вообще-то! – раздался даже не голос, а грозное рычание его девушки откуда-то из дверного проёма спальни.
Это произошло как раз в тот момент, когда Чернышёв уже взял член в руку и направил его внутрь тела мелкой интриганки, которая не только не думала вставать и доводить до его сведения, что она вовсе не Кристина, а совершенно не чувствовала себя и на грамм виноватой, продолжая нетерпеливо шарить сзади рукой, чтобы самой вставить в себя столь долгожданный член, о котором она так давно мечтала, ведь только по ей понятной несправедливости он достался её сестре. Первая разумная мысль шевельнулась в голове Максима, и он тут же распахнул глаза, уже уверенный в том, что опять вляпался в нехорошую историю, а вторая, ещё более здравая догадка посетила его тут же, сменив блаженное выражение лица на гримасу ужаса. И почему-то Максим был уже совершенно уверен, что эта девушка, которая вполне себе нащупала его неприкрытый ничем готовый к бою орган, вовсе не Кристина. Как ушат ледяной воды на него обрушилась действительность этого утра… Буквально вырвав свое возбуждённое хозяйство из рук Алёны, он быстро спрятал его обратно в трусы, и, как ошпаренный, ломанулся с кровати, падая и спотыкаясь на ходу.
– Кристина, любимая, я спал и совершенно тут ни при чём! – оправдывался он, схватив свои вещи, и начал одеваться с такой скоростью, как этого не делал даже тогда, когда проходил обучение в военном училище.
Но хозяйка дома совершенно не обращала на него внимания, прожигая насквозь Алёну, которая и не думала чувствовать себя неловко, не испытывая даже тени стыда или раскаяния, а лежала с наглой улыбкой победителя. Потом совершенно голая встала с постели и как ни в чём не бывало стала прогуливаться по комнате, показывая себя во всей своей омерзительной на взгляд Кристины красе. Ей было так неприятно, так мерзко, но не Чернышёв был тому причиной, на него как раз она совершенно не обижалась. Максим не стал больше идти на поводу у этой ненормальной и даже больше не смотрел в её сторону, только на Кристину, глазами вымаливая у неё прощение, про себя ругаясь благими матами, что опять позволил загнать себя в угол.
– Откуда у тебя ключи, Алёна? Насколько я помню, ты швырнула мне их на пол этой комнаты в последнюю нашу встречу, или, как всегда, это был твой очередной коварный план, чтобы усмирить мою бдительность?
– Конечно, сестра, а ты думала, я так просто успокоюсь? Теперь ты увидела нас вместе, может быть сама наконец-то успокоишься и отстанешь от нас с Максимом?
– Во первых, я тебе больше не сестра, поняла?! А во-вторых, ноги твоей с этого дня здесь не будет, я сейчас же вызываю слесаря и он меняет замок, который мой парень прямо сейчас съездит в ближайший строительный магазин и купит, правда, любимый? – мимолетно резанула по нему глазами Кристина и опять намертво вцепилась в лицо сестры, пытаясь разглядеть в нём хоть каплю любви к себе или малейшего стыда за содеянное, но так и не нашла даже малой крупицы этих чувств.
Максим сглотнул и, как послушный, но провинившийся пёс, покладисто кивнул, продолжая умолять взглядом свою хозяйку простить его. Чуял парень за три версты, что спать ему с этого дня неизвестно на какой срок не в её постели, а на коврике в самом захудалом углу этой квартиры. А чтобы его пустили хотя бы туда, он не стал долго раздумывать над приказом своей за дело обиженной женщины и пулей выбежал из комнаты, оставив сестёр выяснять отношения без свидетелей.
– Максим, я с тобой! – засуетилась Алёна, хватая без разбора свои вещи с намерением бежать следом за ним, но была остановлена Кристиной, которая сначала встала в дверном проёме, перекрывая ей пути отхода, а потом плотно закрыла дверь, заперев их вместе в одном помещении.
– Ну и что ты мне сделаешь? – продолжала злорадненько улыбаться она, не желая сдавать свои позиции.
Кристина была всегда очень разумная девушка и никогда не выходила из себя с истериками и тому подобными отсюда вытекающими последствиями, но сейчас впервые в своей жизни хотела вырвать волосы на голове у этой вертихвостки, чтобы проучить раз и навсегда. Выждав пару минут, чтобы Максим уж точно покинул территорию двора, она действительно схватила Алёну за волосы и потащила вон из квартиры, вышвырнув в чём мать родила в подъезд. Она визжала, вырывалась, кричала, но Кристина даже ни разу не споткнулась на всем отрезке пути. Откуда только силы взялись её удержать, видимо, гнев и обида на сестру давали ей силы, к тому же это была та самая последняя капля, которая переполнила чашу ангельского терпения. Если ту сцену, когда Максим по незнанию попал к ним в квартиру и принял Алёну за Кристину, и её совершенно безобразное поведение на даче тоже она ещё могла ей простить, списывая эти выкрутасы на капризы глупой несмышлёной девчонки, то это осознанное и даже намеренное вторжение в её личную жизнь и попытка в ее глазах скомпрометировать Максима оказались за гранью её понимания…
На этом Алёна не успокоилась, спокойно оделась в подъезде и вышла на улицу опять караулить Максима, чтобы, когда он вернётся, быть рядом с ним и не упустить свой шанс на завоевание этого, на её взгляд, самого достойного в округе самца. Кристина стояла у окна в кухне и прекрасно все видела, но не собиралась выходить, ещё прилюдного позора ей не хватало, чтобы соседи потом ходили и на них пальцем показывали, что они не могут парня поделить. Стыд какой! Максима не было долго, часа два, не меньше. Кристина даже начала беспокоиться, не случилось ли чего с ним в пути. По прошествии этого времени он вернулся, но, к её удивлению, не один. Взял подмогу, боится её, что ли? Его спутник так улыбнулся Алёне, что та вмиг, как по взмаху волшебной палочки, переключилась на него, а Максим внезапно стал человеком-невидимкой и беспрепятственно прошёл в подъезд, выдыхая от облегчения, что его план по отшиванию этой несносной девицы сработал.
В глазах было темно от страха, когда он поднимался назад в квартиру с букетом цветов в одной руке и купленным новым замком в другой, но, судя по реакции Алёны на его друга, он теперь не пригодится. Андрей Шагаев, с которым они были знакомы ещё со школы и учились в параллельных классах, был внешне ещё симпатичнее самого Чернышёва, и он уже чуть ли не молитвы воздавал Всевышнему, когда ехал за ним к нему домой на другой конец города, чтобы Алёна, только увидев его улыбку, которая сбивала с ног всех девушек при первом знакомстве, отстала о него и, желательно, навсегда. Максим понятия не имел, где была Кристина этим утром, и как вообще её сестра прошла мимо неё и осталась незамеченной настолько, что смогла прошмыгнуть даже в их постель.
Сама же Кристина видела, что её волею судьбы провинившийся парень поднимается в квартиру, и намеренно решила его подразнить, чтобы немного помучить и наказать. Пусть не думает, что так быстро и легко его простила, хотя в глубине души она совершенно на него не обижалась, обвиняя во всем свою сестру, которая уже обнаглела вкрай и потеряла последние остатки стыда и совести. Утром, пока Максим спал, она уже поздравила Леру с днём рождения и пошла в магазин за молоком и яйцами, чтобы испечь блины на завтрак. То ли Алёна специально следила за домом и видела, что Максим ночевал сегодня у неё, а утром ждала удобный момент, чтобы пробраться в квартиру незамеченной и воспользоваться отсутствием Кристины, чтобы соблазнить ее парня, то ли пробралась в квартиру наобум, испытывая свою судьбу и удачу, непонятно. Факт остаётся фактом, Алена в очередной раз её обыграла и почти добилась своего. На душе кошки скребли, нужно было срочно переключиться с этой истории и заняться собой. Скоро в ночной клуб, а она совершенно разбитая в хлам. Только у них все наладилось с Максимом и опять нужно собирать отношения по кусочкам. Ванна для купания набиралась, а сама девушка в чём мать родила разгуливала по квартире. А что, почему нет? Она что, хуже своей сестры что ли?
– Кристина, я купил замок, – осёкся на полуслове Максим, когда увидел обнаженную и такую прекрасную хозяйку квартиры, словно богиню, сошедшую с полотен великих художников.
– Положи на столик, – милостиво разрешила она ему, пренебрежительно махнув рукой в сторону нужного предмета мебели, и наклонилась вниз, намеренно оттопырив попку назад, чтобы найти халат, который совершенно «случайно» упал на дно шкафа, где Кристина хранила все свои вещи.
Провокация удалась, но хозяин уже колом стоящего члена никак не решался подойти к ней очень близко и сжать в своих объятиях, чувствуя себя виноватым и недостойным этой девушки. Он понимал, что она намеренно раззадоривает его, но готов был принять заслуженное наказание, которое ему приготовила Кристина, все до последней капли. Да и сам Максим прекрасно видел всю ситуацию со стороны, неизвестно, как бы он вообще себя повёл на её месте. Даже не посмотрев в его сторону, прекрасная нимфа прошествовала мимо гордой походкой, так же равнодушно, как мимо того же шкафа, в котором она только что рылась. Максиму только и оставалось наблюдать за этими плавно покачивающимися округлостями ягодиц и глотать слюну, когда их сексапильная обладательница скрылась в недрах ванной комнаты, громко хлопнув дверью. А это был явный намёк, что его там сегодня не ждут.
Грустно вздохнув, жалея себя такого без вины виноватого, Максим переместил свой печальный взгляд в район кухни и только сейчас почувствовал, что безумно голоден. Ну, раз один голод утолить не получается, он не нашёл ничего лучше, как пойти в царство умопомрачительно пахнущее аппетитной едой. Стол был в процессе сервировки, даже свечи Кристина приготовила, желая создать им обоим романтическую атмосферу. Неразобранный до конца пакет с продуктами у холодильника сразу ответил ему на самый главный вопрос, который не давал ему покоя все это время, почему Кристина отлучилась из его постели этим утром и не только, судя по всему, и из квартиры в том числе.
Цветы были погружены в вазу с водой и очень гармонично вписывались в окружающую обстановку, наполняя пространство комнаты приятными цветочными ароматами. Понятия не имел, что хотела на завтрак Кристина, но Максим решил ее удивить и приготовить умопомрачительный завтрак-обед в своём исполнении, чтобы в два счета растопить её ледяное сердечко. Парень самодовольно улыбнулся при мысли, как она входит на кухню вся мокренькая после ванны, такая распаренная и соблазнительно расслабленная, они едят, а потом… Ммм, а потом он сажает её на этот самый стол, на котором в данную минуту режет дольками огурец, и входит в неё глубоко, упиваясь громкими стонами своей неприступной красавицы, а история с Алёной уходит в самое далёкое и никому ненужное прошлое…
– Чёрт! – шикнул он, когда порезал палец, так с головой ушёл в свои мечты и желания, и поднёс его под струю холодной воды, чтобы остановить кровь.
– Даже не мечтай, понял?! – раздался в очередной раз за этот день недовольный голос Кристины.
Просто дежавю какое-то! Когда наступит мир и покой в их отношениях?!
– О чём? – сразу отреагировал он и посмотрел в сторону мстительной фурии, сделав самое удивлённое и невинное лицо.
– Трахнуть меня на этом столе!
В белом халате и тапочках, с такого же цвета высоким тюрбаном на голове Кристина выглядела так притягательно и сексуально, что он еле сдержал свой порыв подлететь к ней и зацеловать её недовольную мордашку. Сказав свою пылкую обломную на секс речь, девушка развернулась и ушла, только он ее и видел. Фух! Из квартиры не выгнала – это уже хорошо. Это был немаловажный факт и вселял в него надежду, что Кристина немного повыпендривается, построит из себя обиженку и успокоится. Образы, как она за стеной снимает с себя этот мешковатый объёмный халат и остаётся обнаженной, не отпускали Максима. Он со всей серьёзностью пожалел, что его глаза не обладают свойством рентгена. Эх, как бы ему сейчас пригодилась эта суперспособность!
С трудом остановив кровь, он продолжил колдовать с теми продуктами, которые обнаружил на кухне. Когда все было готово, а свечи красиво, лаская слух и радуя глаз, потрескивали на столе, Максим, не дыша, прокрался в спальню, где готовилась к вечеринке Кристина. Тихо приоткрыв дверь, изнывающий от страсти парень чуть не кончил в трусы. Его возлюбленная стояла в одних белых стрингах и такого же цвета лифчике у зеркала, поставив одну ногу на кровать, и натирала своё тело кремом, нежно массируя кожу, которая так и переливалась при дневном свете.
– К-р-и-с-т-и-н-а, – заблеял он, заикаясь на каждой букве её длинного имени, покрываясь мокрыми пятнами пота, так его неожиданно бросило в жар.
– Я приготовил нам… – забыл обо всем на свете он, зачарованный игрой её рук и счастливой, немного проказливой улыбкой на губах.
Она шалила, намеренно мучила его и получала от этого неимоверное удовольствие…
– Что ты приготовил? – делая вид, что совершенно не обращает внимание на его состояние, спросила она очень низким, слегка зазывающим в свои сети голосом.
Перевернув флакон горлышком вниз, девушка намеренно выдавила ещё крем себе на ладонь, тут же распределив его по рукам, и плавно размазала по обеим ягодицам, то разводя их в стороны, то вновь сближая воедино, заранее зная, как это сведёт его с ума.
– Обед… – уже хрипел он и, не в силах больше оставаться рядом без возможности прикоснуться, выбежал прочь обратно в кухню.
Кровь толчками пульсировала не только у него в паху, но и голове, мешая здраво мыслить. Это было то ещё испытание, но он должен все выдержать! Накинув тоненький шёлковый халат поверх нижнего белья, минут через пять в кухню впорхнула весёлая и довольная Кристина.
– Не знала, что ты умеешь готовить, – присела она на стул, который ей отодвинул её любезный кавалер.
В то время как она пускала слюну на омлет с зелёным луком и зеленью, ароматные сырники со сгущёнкой и салат из овощей, Максим делал то же самое, только на неё, так руки у него и чесались облапать с ног до головы все это так тщательно намазанное кремом тело, но он в очередной раз сдержался.
– Ты многого обо мне ещё не знаешь. Я долгое время уже живу один и многое умею, даже сам себе стирать носки и трусы! – гордо заявил он, стараясь не смотреть в район груди девушки, где разрез халата при каждом движении рук Кристины немного раскрывался, соблазнительно приоткрывая край белого бюстгальтера.
– Значит, я буду избавлена в нашей семейной жизни от этой обязанности, просто мечта любой девушки! – мечтательно закатила глаза она, в то время как глаза Максима блеснули, и он соскочил с места, чтобы кинуться к ней с поцелуями, считая, что этим она дала ему зелёный свет и простила ему утренний конфуз.
– Сидеть! – тут же осадила она его. – Даже и не мечтай сегодня об этом. Никакого секса, и, кстати, я иду на тусовку без тебя, а ты наказан и знаешь, что за дело!
C наигранной злостью она воткнула вилку в огурец и быстро положила в рот, похрустывая им и с удовольствием наблюдая за его мучениями.
– А как же я? Что делать мне? – обиженно загундосил парень.
– Носки свои постирай с трусами, ловелас юный!
– Я тебя одну не отпущу! – упрямо заявил он. – Назови мне адрес клуба, немедленно, иначе ты никуда не идёшь, поняла?!
– Ладно, – согласилась Кристина, но на своих условиях, – но пообещай, что ты туда не придёшь и следить за мной не будешь?
– Договорились! – сразу повеселел он и стал уплетать все, что горит, с огромным аппетитом, строя свои планы на вечер, о которых его девушке знать совершенно не обязательно.
– Клуб «Феникс», – заявила она, и глаза ее в очередной раз блеснули, а Максим чуть не подавился уже слегка остывшим кофе, когда она добавила:
– И в нём каждую субботу мужской стриптиз, дорогой….
Глава 12. Неожиданный сюрприз
Балконная дверь, распахнутая настежь по случаю жары, запускала в квартиру все многообразие звуков жизни их двора. Вот, визжа и свистя, молодняк гоняет мяч, а вот, добавив музыку до предела, ребята постарше тусят в старом «Ниссане», явно привлекая внимание девчонок на соседней лавочке. Вот чье-то терпение лопнуло и после красиво сложенного многоэтажного крепкого словца пропала музыка на пару с машиной, футболисты сбавили децибел и вокруг почти возникла непривычная для города тишина.
Марья Гавриловна прошествовала из кухни в зал, оценила белоснежность скатерти ещё пока пустого стола, который она собиралась сервировать для именинницы. Обошла его по кругу, расправила только ей видимые складки и подалась на балкон, встревоженная рёвом мотора, оглушившего двор. Она быстро оценила обстановку, спешно вернулась внутрь, привела себя в порядок, тут же открыв входную дверь, не дожидаясь звонка.
– Здравствуйте, – опешил гость от такой оперативности.
– Ну здравствуй, коль не шутишь. Заходи, разувайся, мой руки и айда мне помогать на кухню. Ты, я смотрю, парень крепкий, явно сможешь помочь бабушке накрыть стол к торжеству.
И тут же, максимально повысив голос, пробасила:
– Лерка, тут твоя подружка на мотоцикле приехала, поздравить тебя желает. Выходи уже, стыдно человека заставлять ждать! – пыталась пристыдить внучку Марья Гавриловна, но той хоть бы хны.
Лера так и продолжила лежать в своей комнате на кровати, положив ногу на ногу, а руки за голову, и с невозмутимым видом смотреть в потолок, вспоминая сегодняшнее утро. Приходила мама с тортом и подарками, они так душевно посидели, по-семейному на кухне, как никогда прежде. Поговорили, посмеялись, поплакали, и бабушка вместе с ними… Это было так на неё не похоже, что Валерия до сих пор находилась под впечатлением этих незабываемых минут. Мама действительно менялась по отношению к ней в лучшую сторону, и это невозможно было не заметить. Как же она мечтала завоевать внимание своей матери и спустя столько лет дождалась, если учесть, что Аврора Геннадьевна вообще впервые за все годы её жизни поздравила Леру с этим днём, до этого считая его чуть ли не траурным, а её появление на свет – самой большой ошибкой в своей жизни, а значит, и отмечать его нечего, тем более, поздравлять вообще смысла нет, когда впору плакать… Сама Лера была очень счастлива и впервые полюбила свой день рождения. И он даже мог быть самым лучшим днём в её жизни, если бы не Владимир, который все испортил и вверг её в то уныние, в котором она попеременно пребывала вперемешку со счастьем внезапно обретенной любви матери.
– А я не заставляла его приезжать! Он уже два дня телефон обрывает. Достал! Неужели непонятно, что я не хочу иметь с ним ничего общего, русским же языком сказала, что не пойду с ним больше никуда!
Владимир был очень настойчив и отступать не собирался. Бабуля на его стороне, а значит, у него есть все шансы дожать эту упрямую строптивицу и сделать по-своему, иначе сам себя перестанет уважать, что так быстро сдался. Он не собирался сидеть на мотоцикле и бесполезно пялиться на окна её квартиры, тем более, проживающим поблизости соседям явно не понравится, если он до самого вечера будет продолжать газовать на своём чёрном стальном монстре, привлекая к себе в выходной день их всеобщее внимание, да и солнце припекало немилосердно. Поэтому, дождавшись, когда из подъезда выйдет очередной жилец, он проскользнул внутрь, решив на полном серьёзе прорваться к предмету своей страсти. В его руках гордо восседал неизменно огромный букет бело-жёлтых роз для Леры и букет поменьше для более старшего поколения. Чтобы побороть упрямство Валерии, ему понадобится помощь, а кто, как не человек, оказывающий на неё максимальное влияние, может ему в этом помочь?
Собравшись с духом, Владимир потянулся к дверному звонку нужной ему квартиры и приготовился ждать приглашение пройти внутрь помещения и даже, возможно, попить чай с тортом. Ему так хотелось немного позлить эту красивую гордячку, поставив перед фактом, и при помощи бабушки убедить её поехать на запланированное им несколько дней назад свидание, которое она вряд ли когда-нибудь сможет забыть. Но дверь распахнулась, а на пороге оказалась милая нарядная, одетая в самое своё лучшее платье женщина слегка за шестьдесят пять плюс, которую по нынешней моде можно ещё и «девушкой» назвать. Она улыбалась ему доброжелательно и приветливо, в то же самое время шустро осматривая его своими изучающими, проницательными глазами с ног до головы. От её цепкого взгляда не ускользнуло ничего: ни ширина плеч, ни приемлемый для её слишком высокой внучки рост, ни ослепительная улыбка вкупе с природным обаянием, что делало его просто идеальным, причём единственным претендентом в мужья её Валерке, а значит, его срочно надо брать! Поэтому после тщательного осмотра этого просто идеального на ее взгляд кандидата Марья Гавриловна заулыбалась ещё шире и протянула руки, чтобы принять букет цветов, который ей любезно вместе со словами приветствия протянул Кригер.
Мужчина разулся и прошёл внутрь помещения, снял куртку, помыл руки и, одев любезно протянутый фартук, принялся быстро и сноровисто таскать с кухни всю приготовленную снедь, которую хозяйка ловко распределяла по глади круглого стола в центре зала.
– Меня Владимиром зовут, – почему-то с дрожью в голосе сказал он.
– Да знаю я, принц ты яйцеголовый, – ласково улыбнулась она, – а меня Марья Гавриловна. Ты молодец, с характером попался, люблю таких. Смотрю, и настырный к тому же и в делах, и в поступках… Эх, где мои семнадцать лет…, – с размахом шутила она, и Володе однозначно нравилась эта мировая тётка.
Довольно скоро с делами было покончено. Внимание Кригера, разумеется, привлёк как любителя вкусно и сытно поесть обеденный стол, который был завален всеми возможными угощениями на любой, даже самый взыскательный вкус. Конечно, еда едой, но он не за этим сюда явился, надо спешить. А вот что делать со вторым букетом цветов – Владимир не имел понятия. Не мог же он в присутствии бабушки Леры внаглую завалиться к ней в комнату, хотя именно об этом он и мечтал. Перспектива сидеть с ним в обнимку и пить чай в ожидании, пока Валерия соизволит выйти к ним, как-то ему тоже не улыбалась.
– Давай я ей отнесу, – заметив его метания, предложила Марья Гавриловна, взяла с дивана букет и исчезла в недрах коридора.
Это был, на её взгляд, самый оптимальный выход из сложившейся ситуации, чтобы и на Лерку сильно не давить, да и с будущим зятем получше познакомиться, пока внучка там будет в неприступную недотрогу играть.
– Не переживай, Володь, – похлопала она его по плечу, когда вернулась, – все наладится, милые бранятся – только тешатся. Знаю я её, засекай время, не пройдет и пятнадцати минут, как явится. Сейчас лежит и на цветы ноль эмоций, через пару минут начнёт поглядывать, еще через пару подойдёт к столу и станет любоваться, вдыхать их аромат и улыбаться, ещё через пять начнёт бороться с собой и считать на всём, что попадётся на глаза, идти, не идти, а ещё через пять ты увидишь её мнимо недовольное личико вот за этим столом. Что набедокурил-то, говори все бабушке, пособлю, не бойся. Сам понимаешь, в моих интересах её замуж поскорее выдать, да правнуков понянчить, сколько ещё мне Господь отвёл – никто не знает, – напрямую говорила с ним она, что сам Владимир очень ценил и уважал в людях, и желания их в этом плане совершенно совпадали.
Он сам уже не мог дождаться момента, когда они сойдутся вместе и приступят к самому приятному процессу – расширению их семьи. Сам Владимир не стал уж травмировать психику бабушки и подробно рассказывать как, когда, сколько раз в день и в каких позах он будет оплодотворять ее внучку. Но сама Марья Гавриловна уже поняла по одному только внешнему виду и горячему нетерпеливому темпераменту, что Валерке очень повезло с этим Владимиром, удовлетворена будет под завязку, чего ей самой в жизни перепало очень мало, так хоть за внучку теперь порадуется. Она рано стала вдовой и, будучи однолюбкой, никогда и ни с кем больше не вступала в отношения, хотя женихов вокруг всегда было пруд пруди, да и сейчас многие мужчины оказывали ей знаки внимания.
Разлив чай по чашкам, Марья Гавриловна приготовилась слушать, а сам Кригер исповедоваться, как на духу. Такую женщину обманывать нельзя, сразу учует ложь за версту, такая проницательная, словно где-то у нее встроен портативный детектор лжи, а глаза будто рентгеном тебя просвечивают, замечая любые колебания голоса или отвод глаз в сторону, что действительно всегда являлось для Марьи Гавриловны первым признаком лжи или неловких попыток скрыть часть правды.
– Обманул я её, но во благо, – добавил он веский оправдательный аргумент в свою пользу, – хотел оградить от всего плохого, а теперь хоть самому с работы увольняйся. По блату устроили к нам в кризисный центр одну мою давнюю знакомую, у которой… ммм… как бы это вам помягче сказать… – не мог подобрать он слова из уважения к этой милой женщине.
– Клеится, что ли, к тебе, домогается? – сделала правильные выводы бабуля, Кригер только диву давался её прозорливости.
– Что-то типа того…
– И таким, как я понимаю, отказывать нельзя, такая лапа мохнатая?
– В точку, Марья Гавриловна, – громко вздохнул он, так его эта вся ситуация напрягала и не давала жить спокойно.
– Лерка моя, я так понимаю, стала свидетельницей этой неприятной сцены принудительного обольщения на рабочем месте?
Кригер кивнул, заедая грусть-печаль-тоску сначала пельмешками ручной лепки, потом парочкой салатиков, бутербродами, расстегаями с изюмом и курагой, мясной и овощной нарезкой с приличным таким куском торта с белковым кремом, громко шваркая на всю кухню горячим чаем в своём стиле, за что от Леры уже давно получил бы нагоняя, в то время как сама Марья Гавриловна только улыбнулась и сделала вид, что ничего не слышит, продолжая задавать свои наводящие вопросы для прорисовки полной картины происходящих событий в своей голове, и все время как бы невзначай подкладывая ему все новые и новые лакомства…
– Ну, а ты сам как, поддаёшься или…
– Как видите, я здесь. Мне кроме Леры, никто не нужен…
– Вижу, верю… – задумалась она всерьёз над ситуацией. – Есть у меня одна идея… А что если вам с моей внучкой уйти «на вольные хлеба» и открыть частную практику на двоих? Ты будешь сексологом по мужской части, а она по женской, как тебе идея, зятёк?
Марья Гавриловна подмигнула ему, а сам Владимир в очередной раз убедился в том, что первое впечатление об этой мировой и чудесной женщине оказалось верным, что очень восхищало. Мудрее и сообразительнее человека он не встречал, и это в её то годы! Честно говоря, он и сам подумывал об этом в последнее время все чаще и чаще, терпеть не мог жить по чужой указке, к тому же его реально стали подсиживать с директорского кресла. И Римма, судя по всему, метила не просто в сексологи, а на его место. Такую избалованную дамочку косточкой не насытишь, ей всего поросеночка подавай. Зачем дожидаться, когда его попросят с должности, проще уйти самому с гордо поднятой головой и с членом в штанах в придачу, потому что эта наглая девица так просто не сдастся, пока не залезет к нему в трусы, это уж он знал наверняка. Но чтобы осуществить задуманное, нужно для начала помириться с Валерией, а эта задачка посложнее даже первой будет.
– И не придётся эту шалашовку терпеть! – добавила в сердцах Марья Гавриловна, пока в его голове шли мыслительные процессы обдумывания данной идеи.
Кригер лишь улыбнулся на такой её эмоциональный выпад, потому что эта женщина была недалека от истины в характеристике Риммы.
– Это ж надо, проститутка такая, да постыдилась бы на почти женатого мужика вешаться!
– Бабушка, ты на кого так ругаешься, мама, что ли, вернулась? – услышали они голос Валерии откуда-то из коридора, а потом появилась она сама.
– Ооо… мой горячо обожаемый шеф, вы ещё здесь? – недовольно подбоченилась она. – Насколько помню, я вас к столу не приглашала, да и в эту квартиру в том числе.
– Валерка, расслабь булки! – шлёпнула ее по мягкому месту бабушка. – Это я его пригласила. Насколько помню, пока я ещё являюсь хозяйкой этой квартиры и считаю себя вправе решать, кого пускать в дом, а кого нет. Меня сегодня, между прочим, с рождением внучки поздравили и цветы подарили, а для меня это самый важный день в году. Так что роняй пятую точку вот на этот мягкий стул и попей с нами чай с тортом, расслабься и подкрепись. Здесь ещё твои любимые салаты есть и мои фирменные пельмешки, и настойка. Вон, твоя подруга говорит, что за рулём, а я одна пить не буду. Так что не стой истуканом, садись, выпьем за твоё здоровье! А ты, Володя, разливай, надеюсь, края видишь?!
Лера, поджала губы, но села, изредка исподлобья косясь на Володю, в то время как тот широко лыбился, обнажая свои ровные белые зубы, и не мог перестать это делать, так его веселила возмущённая мордашка именинницы, доводя этим рядом с ним сидящую девушку до ещё большего бешенства. Как он и предполагал, бабуля внесла свою неоценимую лепту в их общее дело и вполне удачно помогает ему справляться со столь сложной задачей по укрощению этой упрямой строптивицы. Он был рад, что ему досталась роль виночерпия и тамады, ведь ничто так не сближает, как такие вот посиделки с близкими людьми в домашней обстановке. Они сидели, ели, общались, шутили, бабушка оказалась крутым и весёлым собеседником, причём очень проницательным и догадливым, поэтому она даже в такой беседе находила поводы ненадолго отлучиться, оставив голубков наедине.
– Я думаю, нам пора выдвигаться. Лера, иди собирайся, – обратился к ней Владимир, когда бабушка в очередной раз ненадолго вышла и оставила их одних допивать чай в полной тишине, только стреляя друг в друга острыми взглядами.
– Интересно, и куда это я должна собираться? Я никуда с тобой не поеду! Римму эту свою пригласи покататься с ветерком, она точно не откажется, – упрямилась она, и, что раздражало её больше всего в этой ситуации, жутко ревновала и не могла это скрыть от Владимира, который прекрасно всё видел и понимал и оттого улыбался ещё шире.
– Перчинка моя с очень острой начинкой, давай хотя бы на сегодня объявим перемирие? – взял он её руку в свою, погладив большим пальцем район запястья, плавно спускаясь на ладонь, выводя на ней по часовой стрелке очень чувственные и нежные рисунки. – Я ещё неделю назад запланировал этот сюрприз, готовился, чтобы сделать этот день незабываемым для тебя. Нас ждут через час, опаздывать нельзя. Ну давай, девочка моя, не упрямься, обещаю только небольшое путешествие на пару часов, и я привезу тебя назад.
Лера на мгновение выпала из реальности и погрузилась в эти приятные ощущения, которые дарили его сбивающие с ног нежные прикосновения. Он все гладил и гладил её руку, а она все млела и млела, забыв обо всем, что стоит между ними и мешает быть вместе. Пока именинница совершенно дезориентированная, купалась в этой неге, Владимир уже вовсю решительно действовал: одна его рука так и ласкала руку Валерии, в то время как другая совершенно беспардонно и незаметно для самой девушки пробралась в район развилки между её бёдер и наглым образом стала поглаживать через брюки самое интимное местечко. Сначала она не поняла, что происходит, но когда до неё в полном объёме дошло, куда этот наглец протянул свои длинные щупальца, Валерия вмиг пришла в себя и треснула ему по руке. Возмущению её не было предела, и ехать с ним она уж точно никуда не собиралась. Сексуальный маньяк! Только у нее в голове мелькнула эта мысль, как рука, начав жить отдельной жизнью, очень даже смачно так оставила свою красную пятерню у Кригера на щеке, чтобы неповадно было, а то совсем распоясался!
– Я тебе не твои однодневные куклы, понял! Иди Римме массируй разные интересные местечки, а у меня сегодня есть чем поинтереснее заняться!
– И чем это, интересно знать? – полюбопытствовал он, вальяжно развалившись на стуле, потирая отбитую напрочь левую сторону своего лица, чем, наоборот, очень порадовал Леру.
Хоть челюсть не сломала – и на том спасибо. Ну и тяжёлая у его будущей супруги рука, сделал зарубку Володя в голове, лучше с ней не ссориться, покалечит – и глазом не моргнёт!
– А тем! – вскочила она со стула и стала собирать грязную посуду со стола, а сама злорадненько так улыбалась, что сейчас спустит этого ловеласа с небес на землю. – В ночной клуб мы идём с девочками, и тебя там точно никто не ждёт! Теперь доходчиво объяснила?
– Вполне, любимая, …ммм… а в какой клуб, если не секрет? – провёл он ладонью по уже прилично появившемуся «ёжику» на голове, который стал отращивать с тех пор, как сбрил бороду, чтобы компенсировать отсутствие былой растительности.
– В «Феникс» конечно, – ухмыльнулась она, с удовольствием отмечая, как внезапно вытянулось его лицо в одну прямую линию.
Кригер был хорошо знаком со знаковыми злачными местами города и прекрасно знал, что данный клуб славится откровенным женским стриптизом и огненно-страстными девочками гоу-гоу, а именно по субботам проходит ещё и мужское стриптиз-шоу.
– Ладно иди, – дал он добро, а у самого уже план в голове созрел тщательно продуманной слежки, только ей об этом знать не обязательно. – На свидание со мной сходи – и я тебя отпущу, даже сам отвезу.
