За ночь ни одна гениальная мысль так в голову и не забрела. Так что с утра пришлось плестись к знакомой груше. Мэтт поставил на землю корзину и покосился на тропинку. А если сбегать? Быстро не получится, могут засечь, и он окажется у столба или в яме, что еще хуже. Потеряет время, а пленников вряд ли будут долго тут держать, если сразу в поселок не привели, значит, на рудники отправят.
– Энэ!
Мэтт сделал вид, что не услышал.
– Мэтх!
– Чего тебе?
В кустах стояла Мара и махала рукой, подзывая к себе.
– Можешь меня подсадить?
– Чтобы ты мне опять про крылатых начала рассказывать?
– Не буду, – серьезно пообещала Мара и тут же добавила: – А у меня сегодня две лепешки и сыр.
Мэтт задумчиво пнул корзинку ногой.
– Если я не соберу норму, меня накажут.
– Мы быстро, – торопливо пообещала Мара, – глянем и все.
– А ты не должна сейчас учиться… или молиться, что вам там положено?
Мара независимо пожала плечами, но все-таки ответила.
– Аштэ Руха такая старая, что чаще спит, чем учит. Она не заметит, что меня нет.
– Значит, прогуливаешь… – Мэтт отодвинул корзину и протянул руку: – Давай сыр.
Сейха была на месте, гнездо за ночь тоже никуда не делось.
Драконята хлебному шарику обрадовались. Мэтт высунулся подальше, наблюдая, как зубастая мелочь бестолково талдычит, возмущаясь из-за слишком скромного подношения. Пожалуй, драконы – единственное, что на этой планете было прикольным, жалко только, что они кшари не питаются. Хотя, говорят, иногда нападают… И правильно делают. Могли бы и всех сожрать.
Мэтт покосился на жрицу и равнодушно поинтересовался:
– Говорят, кшари диких каких-то поймали?
– Ага, – подтвердила Мара, высунувшись в щель почти по пояс. – А кинь вон тому, самому маленькому?
– И что там троих в Храм Ашера отвели.
Мара только кивнула, мелкие драконы ее явно интересовали больше каких-то там диких.
– Вот бы на них посмотреть.
– Зачем?
– Интересно же. Если их в Храм потащили, то они точно необычные.
– Не знаю…
– А я… – Мэтт на секунду замешкался, не зная, что предложить, и подкинул на ладони хлебный шарик, – научу тебя правильно кидать. Если ты меня к ним отведешь.
– Как я тебя к ним отведу, – удивилась Мара, – ты же в саду работаешь.
– Придумай что-нибудь. Если бы я был аштэ, наверняка бы придумал.
– Ты не можешь быть аштэ, – нахмурилась Мара, – ты – дикий.
– Привет, капитан очевидность, – вздохнул Мэтт. – Давай ты мне прикажешь тебя проводить. Или отнести что-нибудь.
– Мне туда тоже нельзя, – призналась Мара, – я еще аштэ-хян.
– Ну хоть поближе подойти, – попросил Мэтт, – а дальше я сам.
Мара посмотрела вниз, на птенцов, потом на Мэтта и кивнула:
– Я попробую. Показывай, как кидать.
Надежда, что маленькая жрица придумает что-нибудь толковое, была призрачной, но других союзников у него не было. Да и жрица была так себе союзником, но хоть что-то.
Мэтт сам толком не знал, зачем ему нужно было срочно поговорить с флотскими, если они вляпались – попали в плен, – то вряд ли смогут помочь. Но в Галактике постоянно шли войны, то там, то тут, и космофлот Лиги всегда принимал в них участие, а значит, эти трое как минимум обучены драться, а если повезет, то и управлять звездолетами. И надо им объяснить, что курорт на этой планете так себе, отдохнуть не получится, надо выбираться, и желательно – живыми. А значит, флотским, если они не хотят отправиться на поля вечности, лучше утихнуть на время, не провоцировать крылатых, но параллельно искать корабль, который можно угнать. И самое важное, если они сделают это без него, то пусть не забудут за ним вернуться!
Мара появилась после полудня, когда надсмотрщик уже считал первые корзины, недовольно хмурясь и что-то отмечая карандашом в бумажном блокноте. Вышла из кустов и, ни на кого не глядя, заявила:
– Энэн, в Храм Великой Мот нужен один человек.
– Да, аштэ, – тут же согнулся в поклоне надсмотрщик, – сейчас подберу.
– Этот подойдет, – палец жрицы уткнулся в Мэтта. – Пусть идет за мной.
– Аштэ, лучше взять другого…
Мара изумленно приподняла брови, и надсмотрщик согнулся еще ниже.
– Конечно, аштэ, бери этого.
Мэтт тоже торопливо поклонился.
Мара, уверенная, что приказ выполнят, тут же развернулась и пошла вверх по тропе. Мэтт бросился догонять, но заговорил, только когда сад окончательно скрылся за паутиной лиан.
– Храм Великой Мот немного не там.
– Меньше болтай, энэ, – оборвала его Мара, – я обещала – я сделаю.
Мэтт промолчал, решив не обижаться на «энэ». Пусть хоть жабой назовет, но доведет его до пленников.
Поднимались они долго, сад был на нижних террасах, а кшари облюбовали себе место почти на самом верху. Им самим не приходилось ползать по дурацким тропам, вихляющим между камней, а как к ним будут добираться остальные, крылатых мало заботило.
Мара уверенно прошла мимо тропы, ведущей к ее Храму, и полезла еще выше. Мэтт молча шел следом и даже почти не удивился, когда жрица свернула в заросли.
Мара в отличие от него двигалась уверенно, ловко уворачиваясь от торчащих веток и огибая растущий где попало бамбук. Мэтту приходилось сложнее, лианы так и норовили зацепиться за ноги, липкие стебли хватали за штаны, а бамбук упорно старался стукнуть по затылку – сельва никак не хотела признавать его своим. Мэтт, впрочем, отвечал ей взаимностью. Он вообще природу любил исключительно в голографическом виде, особенно фауну.
– Тихо, – прошипела Мара, – сюда иди.
Мэтт скользнул следом, тоже опускаясь на колени и прячась за камнем.
– Вон они.
Мэтт высунулся и тут же юркнул обратно.
– Там кшари!
Храм Великого Ашера Мэтт видел один раз и то издалека. Местные, недолго думая, взяли и вырубили его в скале, добавив пару колонн и воткнув перед входом идол самого Ашера. Судя по внешнему виду Храма, архитектор преследовал только одну цель – напугать врага. Мэтт бы не удивился, если бы обнаружил внутри черепа и кости, но в Храмы рабов не пускали, так что узнать, что там внутри, он не мог, да и не особо хотел.
Сейчас Храм за деревьями почти не был виден, Мэтт успел разглядеть клетку и стоящего рядом с ней крылатого. Кшари, похоже, их не засек. Мэтт полежал, прислушиваясь, а потом опять осторожно выглянул.
Действительно клетка, и в ней три человека. В серой с голубыми вставками форме. Кшари стоял к ним спиной, совершенно неподвижно, но так, что сразу было понятно – подойти ближе не получится.
– Мара, – шепотом позвал Мэтт, – мне очень надо с ними поговорить.
Глаза у жрицы стали круглые.
– Очень.
Мара замотала головой. Мэтт уставился на нее совершенно несчастными глазами.
– Ты ненормальный, энэ, – зашипела злым ежом Мара, – нас накажут. Я не хочу остаться без ужина. Нет!
Мэтт криво усмехнулся. Да, без ужина оставаться неприятно. Интересно, если он туда без жрицы сунется, его тоже без ужина оставят? Или сразу без головы?
Кшари повернулся и посмотрел в их сторону. Мара тут же дернула Мэтта за руку и мотнула головой, показывая, что надо уходить. Пришлось подчиниться. Ладно, главное он увидел – действительно флотские. Может, даже десант, эмблему он не разглядел, далековато сидели. Теперь он знает, где их держат и что рядом дежурит кшари… Задача усложнилась на порядок, маленькая жрица ему точно не поможет, тут нужен кто-то посолиднее.
– Спасибо, аштэ, – сказал Мэтт, когда они вернулись на тропу. – Я пойду, а то норму не успею собрать.
– Ты пойдешь к Храму Великой Мот, – сердито напомнила Мара, – мне велели привести энэ. Забыл?
Мэтт кивнул. Ну да, он же энэ, куда приказали, туда и пошел.
Храмом Великой Мот местные звали больницу. Сам Храм тоже был, и алтарь при нем, куда же без него, но гораздо больше места занимало низкое, длинное здание – госпиталь, скучный и неинтересный. Дом Великой был куда любопытнее.
Мэтт притормозил, разглядывая Храм. Он видел похожие на голографиях со Старой Земли, кажется их называли пагодами. Такие же изогнутые крыши, яркие краски, только алтарь с тонкой канавкой кровостока нарушал идиллию, напоминая, что они на Эр-Кхаре и каждый может стать подарком для Великих.
– Аштэ, – звонко позвала Мара, – я привела энэ.
Из Храма вышел жрец, недовольно посмотрел на Мэтта и повернулся к Маре:
– Почему так долго?
– Он медленно ходит, – моментально сдала союзника жрица, – наверное, не привык еще.
– Иди к своим.
Мара поклонилась и, не оглядываясь, побежала в сторону госпиталя.
– Убери мусор и подмети двор, – приказал жрец, равнодушно глядя мимо Мэтта. – Потом помоги остальным.
Обычно надсмотрщик с утра выбирал тех, кто идет работать в Храмы, но, видимо, жрец решил, что трое энэ не успеют до вечера все убрать и послал ученицу привести еще одного. Удачно решил. Мэтт огляделся, прикидывая, можно ли до вечерней молитвы тут закончить и еще раз сбегать к Храму Ашера – отсюда было ближе, чем от бараков, да и вряд ли его будут провожать обратно, а значит, немного времени у него будет.
Остальные рабы не обратили на него внимания, продолжая копошиться у входа в госпиталь, и Мэтт решил начать с дальнего конца площади, тем более что там и метла была. Местная звезда доползла до зенита и принялась усиленно выжигать все вокруг. Эр-кхарцы звали ее Teйат. Мэтт задумался, имеет ли она отношение к созвездию Близнецов? Если он правильно помнил, четвертая по яркости звезда как раз носила такое имя. Красный гигант, двести с лишним световых лет от Старой Земли. Пешком не дойдешь.
Рядом с идолом стояла еще одна жрица, и Мэтт старался не смотреть в ту сторону, хотя посмотреть там было на что. Все – и жрицы, и кшари, и даже рабы одеты были примерно одинаково: безрукавки с капюшоном, короткие, широкие штаны и высокие ботинки, для сельвы самое оно. Но почему-то эта жрица выбрала безрукавку на пару размеров меньше, чем было нужно, по крайней мере, так считала ее грудь, старательно пытавшаяся выскочить из глубокого выреза, для порядка слегка утянутого шнурком. Штаны жрице тоже были немного тесноваты. А широкий пояс подчеркивал узкую талию, заставляя взгляд скользить чуть ниже.
Мэтт, сообразив, что он уже откровенно пялится на жрицу, постарался вспомнить, что еще знает про созвездие Близнецов, но все эти параллаксы, лучевые скорости и звездные величины явно проигрывали внушительным достоинствам аштэ. Мэтт опять посмотрел в сторону алтаря. Надо же, блондинка, тут такие редкость, чаще темные или рыжие. Интересно, а у этой глаза голубые или серые? Сколько ей лет, за маской было непонятно, но пояс бледно желтый, значит, младшая аштэ, не больше семнадцати. Мэтт уже примерно представлял местную иерархию лекарей. Ученики, хян, ходили с белыми поясами; в пятнадцать они получали желтый пояс и становились младшими аштэ; в восемнадцать – синий и право лечить самостоятельно; у старших были темно-красные пояса. У аштэ других Храмов правила были примерно те же, только кшари носили всегда темный пояс, и разобраться, кто у них там главный, пока не получалось.
Жрица, поймав его взгляд, вдруг ухмыльнулась и зачем-то дернула шнурок, то ли стараясь уменьшить вырез на груди, то ли, наоборот, увеличить. Мэтт уткнулся взглядом в землю, чувствуя, как начинают пылать щеки.
– Энэ, я тебя раньше не видела. Новенький?
– Э-э-э… – Мэтт поднял голову и снова уперся глазами в грудь. – Меня раньше сюда не посылали.
– Понятно…
Жрица продолжала накручивать шнурок на палец, отчего щеки у Мэтта горели огнем. Буйная фантазия тут же нарисовала картинку, как тот рвется и… Мэтт даже зажмурился, пытаясь выгнать картинку из головы.
– А… сколько тебе лет?
– Шестнадцать, – брякнул наугад Мэтт.
И почти не соврал. Если совсем честно, он даже не был уверен, что ему, например, не семнадцать. Местный календарь был убогим, тут даже не придумали месяцы, ограничившись термопериодами, а остальные дни привязывали к Великим: пять дней – до дня Ашера, десять – со дня Окханы и сорок – до дня Великой Мот. Сопоставить этот бардак с общегалактическим календарем было невозможно. Да еще сутки тут были явно длиннее стандартных. Пятнадцать ему исполнилось накануне нападения кшари, сюда их привезли перед самым Сикилем[24 - Сики?ль – праздник Нового года.], скоро уже следующий, значит он тут почти местный год… а стандартных лет сколько? Два? Три? Или больше?
Мэтт наконец поднял голову. Глаза у жрицы оказались и правда голубые.
– Передай энэну, что завтра ты опять нужен здесь. Пусть пришлет.
– Хорошо, аштэ.
Мэтт торопливо поклонился, еще раз зацепившись взглядом за норовящую порвать шнуровку грудь. Жрица развернулась и, плавно покачивая бедрами, двинулась в сторону Храма. Мэтт проводил ее совершенно ошалевшим взглядом. А потом потряс головой: ему сейчас не о жрицах надо думать, а о том, как добраться до флотских. С другой стороны, если остаться работать при Храме, то шансы возрастают. Неплохо получилось.
Подобраться вечером ближе к клетке не удалось. Мэтт минут десять валялся за камнем, но кшари стоял как приклеенный, не двигаясь и, кажется, даже не дыша. Пришлось опять отползать в кусты, а затем идти в барак.
А утром надо было бежать в Храм Великой Мот. Сворачивать к клеткам он не рискнул, опаздывать и злить жрецов в его планы не входило. Была надежда, что его отправят выносить мусор в сельву, и тогда можно будет относить его подольше и подальше. Или сбегать к дальнему ручью за водой, там она вроде почище. Но его сразу отправили отмывать статую Великой Мот, не такая уж она была и грязная, слегка пыльная, но жрецам, похоже, требовалось стерильное божество.
– Энэ, иди за мной.
Мэтт как раз заканчивал домывать постамент и подумывал, будет ли большой наглостью, если он не сразу доложит, что закончил работу. Жрица вспомнила про него раньше.
