– нетерпеливо рявкнула я.
– Прости, Нэнси, это Сесиль просила отвлечь тебя, чтобы проникнуть в твою комнату…
– Ах, ты ж… – выругалась я и, не слушая больше стенания подавальщицы, понеслась в направлении своей комнаты, чтобы разобраться с вредной певичкой, задумавшей очередную гадость.
Я бегом пробежала до комнаты, где должно быть уже успела похозяйничать Сесиль, мысленно прокручивая в голове, что сделаю с нахалкой, если застукаю ее на месте преступления. Резко распахнув дверь, я замерла на пороге.
На полу, раскинув руки, лежала светловолосая женщина, лицо у нее было бледное, словно мел, и искажено мученической гримасой, а из уголка рта стекала тонкой струйкой кровь. Рядом с телом Сесиль лежала опрокинутая бутылка вина "Под небом Жердании", ее содержимое лужей растеклось по деревянному полу, просачиваясь в щели.
Несколько секунд я смотрела, пытаясь сообразить, что произошло, а когда поняла, мой душераздирающий крик, полный ужаса и отчаяния, громом разнёсся по всему зданию "Механического волка", перебудив всех постояльцев и работников заведения.
4 глава
И снова вой сирены, городские стражи и допрос – все происходило как в тумане, словно какой-то нелепый сон, происходящий не со мной. Сесиль мертва – отравлена вином из той самой бутылки, которую я получила в подарок за свое выступление. Но самое странное, что, кажется, певица сама себя отравила, потому что у нее в кармане обнаружили пузырек с некой жидкостью, похожей на яд. Неужели Сесиль сперва добавила яд в вино, затем забылась и сделала глоток? Как-то это нелепо и совсем неправдоподобно. Даже если певица была пьяна, она все равно не так глупа, чтобы отравить саму себя. Но неужели женщина настолько опасалась конкуренции, что решилась на убийство? И даже не учла того, что остался важный свидетель – подавальщица Мэри, которая тут же сдала ее, стоило лишь немного припугнуть? Что-то в этой истории нечисто.
Весь постоялый двор гудел, словно растревоженный улей. Стражи допрашивали всех находившихся в помещении без исключения, не давая возможность покинуть место преступления до выяснения всех обстоятельств. Пока шел допрос, бутылку с вином, тело Сесиль и ёмкость из ее кармана увезли в лабораторию для экспертизы. Я с нетерпением ждала результата, желая узнать правду: что же произошло в комнате в мое отсутствие.
Конечно же, я являлась одной из основных подозреваемых. Опять! Второй раз за неделю! Невероятное везение, что ещё сказать! Хорошо, что сразу не увезли в следственное управление, а решили разобраться на месте. Зато посадили в центре зала, чтобы была на самом виду и даже не думала о побеге. А мысли такие были. Я представляла, как, расталкивая стражников, бегу к спасительному выходу, а затем несусь со скоростью света по улицам Верегоса. Что будет дальше я выдумать не успела, потому что дверь резко распахнулась и в помещение ввалился отряд стражников во главе с лейтенантом Мале, возвышающимся над остальными на целую голову, а то и больше.
Я даже вскочила с жёсткой деревянной скамеечки при виде своего спасителя.
–Нам нужна Нэнси Брукс! – громко сказал Джон Мале.
Вид у него был настолько серьезный и грозный, что я в растерянности плюхнулась обратно на скамейку и приняла вид статуи: молчаливый и неподвижный.
– Эта девушка – главный подозреваемый в деле об убийстве Сесиль Фостер, —ответил тем же тоном один из тех стражей, что недавно допрашивали меня – невысокий смуглый паренёк с тонкими усиками над безгубым ртом.
– И главный свидетель ограбления дома Лукреции Доунтон! – отряд городских стражей под предводительством лейтенанта Мале прошел внутрь постоялого двора. Они остановились напротив своих сослуживцев, желающих повесить на меня убийство Сесиль.
– Я уже три дня ищу её по всему Верегосу! Как только имя Нэнси Брукс мелькнуло в новом деле, тут же примчался сюда…– сказал Джон Мале, как мне показалось, усталым голосом.
–Но она несколько часов назад отравила свою соперницу, – неуверенно проблеял юный страж, робея под прожигающим взглядом лейтенанта Мале.
– Или от самой Нэнси Брукс пытались избавиться, чтобы она не свидетельствовала в деле об ограблении дома Лукреции Доунтон, но по стечению обстоятельств отравленное вино выпила другая девушка.
– Нэнси Брукс сама отравила вино и специально подложила Сесиль Фостер флакон с ядом в карман, чтобы запутать следствие! – визгливым голосом возразил страж, встав на цыпочки, чтобы казаться выше, но от этого приобрел лишь комичный и жалкий вид.
– Результаты экспертизы показали, что во флаконе отравленной певицы был сбор трав для расстройства кишечника, – сказал Джон.– Это доказывает, что Сесиль Фостер проникла в комнату подозреваемой, чтобы подпортить ей здоровье и сорвать выступление, но отвлеклась на дорогое вино и сделала злополучный глоток отравленного напитка, в результате чего скоропостижно скончалась.
Конечно же, Сесиль не собиралась меня убивать! Я и сама до последнего не верила, что певица способна на такое. Но кто же тогда отравил вино?
Мой немой вопрос повторил вслух мистер Брикман, находящийся, как хозяин заведения, в самой гуще событий.
– Тот, кто не желает, чтобы Нэнси Брукс сотрудничала со следствием. Она единственная, кто видел преступников в лицо.
Я закашлялась, потому что лица у механических воришек были абсолютно одинаковыми, и узнать тех самых из тысяч других железяк я точно не сумею.
– А вот и сама Нэнси Брукс, – наконец заметил меня лейтенант.
Я подняла голову и встретилась взглядом со стражем. Нет, в моих мечтах он выглядел иначе: добрее и симпатичнее. Сейчас же на меня смотрел хмурый молодой мужчина с синими кругами под глазами, небритой щетиной и ехидной ухмылкой на губах. Его вид так и кричал: "Попалась, беглянка! Больше от меня не скроешься!", отчего в мою голову вновь полезли мысли о побеге.
– За мной, Нэнси! – скомандовал страж, и я на ватных ногах поплелась следом за отрядом городских стражей, возглавляемом лейтенантом Джоном Мале.
В прошлую нашу встречу он стал моим спасителем. Но что меня ждёт сейчас, я не знала. Ощущение того, что я из одной западни попала в другую, крепло с каждой минутой, а желание бежать не покидало с того самого момента, как я увидела тело Сесиль на полу своей комнаты. И хотя, кажется, обвинение в убийстве на меня вешать передумали, все же я снова еду под конвоем в следственное управление. И как бы из важного свидетеля мне снова не превратиться в подозреваемую…
5 глава
На этот раз я ехала в следственное управление не в отсеке для перевозки преступников, а среди городских стражей, что меня несомненно порадовало и приободрило.
Всю дорогу я, втихаря, сквозь полуопущенные веки рассматривала своих попутчиков, в особенности лейтенанта Мале, который выделялся на общем фоне высоким ростом, широкими плечами, решительным уверенным видом и молодостью. Джону Мале, должно быть, было чуть больше двадцати лет. Лицо было по юношески свежим, без морщин и начинающейся дряблости кожи.
Пару раз лейтенант замечал мое внимание к своей персоне и, удивлённо приподняв бровь, внимательно смотрел на меня своими васильковыми глазами. Я тут же отводила взгляд, не желая, чтобы он принял мой интерес за симпатию. Сама же, стоило парню отвернуться, снова возвращалась к рассматриванию его внешности. Ещё бы, не так часто меня спасают от несправедливых обвинителей, тем более дважды за неделю. У моего спасителя был тонкий нос, высокие скулы, чуть выдающийся вперёд квадратный подбородок, поросший светлой, практически незаметной щетиной, выразительные большие глаза и четко-очерченные брови. Волосы же, которые я успела рассмотреть ещё при первой встрече, сейчас были спрятаны под кепи. Его, как и форму темно-зеленого цвета, городские стражи обязаны были носить на улице, чтобы выделяться из толпы горожан.
Дорога до следственного управления заняла порядка двадцати минут, и все это время мы провели в полном молчании. Вероятно, у стражей не было положено вести беседы во время службы, хотя те двое, что в прошлый мой "визит" в следственное управление провожали меня до изолятора, были очень многословны. Но, думаю, это были не лучшие представители своей братии.
Я вместе с отрядом покинула кэб, стоило только автомобилю припарковаться напротив большого серого здания с внушительными колоннами, удерживающими треугольную крышу, под которой громоздились механические часы величиной в человеческий рост, и направились по низким ступеням к входу в следственное управление Верегоса. Здание делилось на несколько частей, каждая из которых отвечала за свою сферу деятельности. Мне довелось побывать в одном из самых привилегированных отделов следственного управления, где стражам положено было заниматься расследованием дел особо важных особ: приближенных монарха, богатых аристократов и прочих выдающихся личностей Верегоса. Мне стоило догадаться об этом раньше, когда я только услышала имя Лукреция Доунтон. Не находись я в растерянных чувствах, сразу бы поняла, что речь идёт о фаворитке Георга 17- далеко неюной, но невероятно привлекательной вдове графа Себастьяна Доунтона. Конечно же, ограблением дома столь важной дамы занялся особый отдел, в который попасть могли только лучшие городские стражи.
Мы прошли в здание, где Джон Мале отрапортовал дежурному стражу о своем прибытии. Остальные члены отряда, сопровождавшие нас в пути, тут же разбрелись по своим делам, а я осталась один на один с лейтенантом, который повел меня в допросную.
Я послушно шла рядом, хотя в душе моей творился настоящий раздрай. Почему меня чуть ли не силком притащили в следственное управление? Что ещё хочет от меня услышать лейтенант Мале, если я уже, итак, все рассказала на прошлом допросе? Отпустят ли меня на свободу? И почему, черт побери, вообще это все происходит именно со мной?
Под громкий стук своего сердца и все нарастающую панику, подступающую к горлу, мы вошли в просторный кабинет, залитый ярким светом.
Я обратила внимание, что лампы встроены прямо в потолок и работают практически бесшумно, что довольно странно с учётом действия парогенератора. Даже у нас в родовом замке слышен был лёгкий гул, отдающий вибрацией по полу, но здесь царила абсолютная тишина. Хотя, чему удивляться, за два года, которые я провела в бедных районах Верегоса и мало интересовалась прогрессом, механики-артефакторы вполне могли разработать более бесшумные модели, которые, естественно, дошли лишь до самых привилегированных жителей столицы и мест, где им приходится бывать по собственному желанию или же по вынужденным мерам.
– Присаживайтесь, Нэнси, – указал мне на стул лейтенант Мале, сам же разместился напротив и окинул меня внимательным взглядом.
Несколько секунд Джон молчал, затем, нахмурившись, выдал:
– Никак не возьму в толк, зачем вы в тот раз сбежали?
– Сбежала?!– удивлённо воскликнула я.
– Именно так, – скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула, ответил страж, продолжая внимательно смотреть на меня.
– Но я не сбегала – меня отпустили! – возразила я.
– Кто?!– Джон Мале вскочил со стула и, уперевшись ладонями о столешницу, навис надо мной. – Кто вас отпустил, Нэнси?!
Я задумалась, вспоминая лицо молчаливого стража, который в тот день освободил меня из заключения и позволил уйти из следственного управления, и подробно описала его лейтенанту.
– Нэнси, оставайтесь здесь и никуда… Слышите, Нэнси? НИКУДА не выходите!
С этими словами Джон Мале в несколько широких шагов преодолел расстояние до входной двери и тут же скрылся за ней. Я же осталась в растерянности сидеть в допросной. Что происходит?! Неужели в прошлый раз меня не освободили? Тогда почему сняли браслеты и позволили беспрепятственно покинуть здание? С другой стороны, если бы меня по-прежнему хотели обвинить в ограблении, Джон Мале ни за что не оставил бы меня без присмотра или без ограничительных браслетов.
Все время отсутствия лейтенанта я мучилась сомнениями, и как только дверь отворилась, тут же нетерпеливо вскочила навстречу стражу.
Джон прикрыл за собой дверь и, посмотрев на меня, с усталым вздохом сказал:
– Тот человек, что отпустил вас, уволился в тот же день. Я отправил на его поиски отряд, но что-то мне подсказывает, бывший страж уже покинул город.
– Но почему мне нельзя было покидать следственное управление? – задала я самый важный на данный момент для себя вопрос.
– Потому что вы единственный оставшийся в живых свидетель ограбления дома Лукреции Доунтон!
– Что значит, единственный оставшийся в живых?!– мои глаза стали круглыми от ужаса.
Джон Мале вновь вздохнул и, пройдя мимо меня, плюхнулся на стул.
– Присаживайтесь, Нэнси, я сейчас вам расскажу то, что, думаю, вам не очень понравится.
Мне ничего не оставалось, как последовать совету лейтенанта, и с замиранием сердца слушать то, что он принялся мне рассказывать.
– В ночь ограбления молодой извозчик Бен Кросс, работающий у соседки Лукреции Доунтон- мисс Вайолет Принстон, задержался допоздна в спальне у одной из служанок – Кики Льюис. Когда парочка решила проститься, Кики вышла проводить своего кавалера до ворот дома, где они стали свидетелями пробегающих по улице механических людей. Правда они не обратили внимания на груз, который механизмы переносили в своих железных ручках, но даже этого было достаточно, чтобы снять с вас, Нэнси, обвинение в ограблении и начать расследовать механическое преступление.
Джон сделал паузу, наблюдая за моей реакцией на его слова.
– Но вы же сказали, что я единственный свидетель! – вновь зацепилась я за эту фразу лейтенанта, предвидя, что услышу в ответ, и холодея от ужаса.
– Кики Льюис пырнули ножом, когда она отправилась на рынок за покупками, а тело Бена Кросса обнаружили в ближайшем трактире. Он был отравлен, также как Сесиль Фостер, на месте которой должны были оказаться вы. Первые два убийства произошли в тот же день, вас же преступникам пришлось постараться отыскать…
– Хотите сказать, что тот или те, кто организовал ограбление дома Лукреции Доунтон, избавляются от всех свидетелей? – затаив дыхание, спросила я.
– Так и есть, Нэнси, и вам невероятно повезло, что сегодня ночью соперница решила устроить вам расстройство желудка, иначе бы мы здесь с вами сейчас не сидели…
– Но Сесиль… Бедная Сесиль.. .– всхлипывая начала я, понимая, что певица приняла мою смерть на себя, сама того не желая.
Да мы с ней недолюбливали друг друга, Сесиль видела во мне соперницу, но ничего действительно плохого, женщина мне не сделала.
Я судорожно вздохнула, собираясь с мыслями.
– Я готова сотрудничать со следствием, – заявила я.– Я расскажу все, что знаю и буду свидетельствовать в суде, если понадобится…
– Хорошо, Нэнси, а я в свою очередь приставлю к вам стражей для охраны. Думаю, одной попыткой убийства преступники не ограничатся.
6 глава
После того, как я в мельчайших подробностях пересказала все, что видела в ночь ограбления дома Лукреции Доунтон, Джон Мале застыл в задумчивой позе. Он отстукивал мерный ритм по полу носком ботинка и смотрел в одну точку перед собой, явно обдумывая услышанное.
– Либо тот, кто управлял механическими людьми, находился где-то неподалеку, либо кому-то в Верегосе известен секрет механических драконов.
Что такое "секрет механических драконов" знал каждый житель королевства, потому что именно из-за него и произошла война между Авранией и соседствующей с ней Танванией, а после ее окончания и злополучный мятеж, в котором участвовали многие недовольные военной политикой короля.
Так что же такое "секрет механических драконов"? Некий очень выдающийся механик-артефактор по имени Джейкоб Клифтон нашел способ управлять механическими изделиями с большого расстояния. Каким образом он это делал, механик никому не рассказывал, лишь передавал готовых механических драконов и инструкции к ним владельцу.
Почему именно драконов, а не каких-то других созданий, никто точно не знал, но предполагали, что летающих огнедышащих рептилий Джейкоб Клифтон сконструировал специально по заказу Георга 17. И вот с этих то боевых драконов все и началось. Жителям соседнего королевства не понравилось, что у Аврании есть столь мощное оружие, и их король Карл 12 просил поделиться с ними "секретами механических драконов", тем более что сконструировавший рептилий Джейкоб Клифтон был уроженцем Танвании. Но Георг 17 отказался выдавать столь важный секрет, наделяющий Авранию невиданной мощью. Тогда шпионы Карла 12 проникли в Верегос и пытались похитить механика – создателя механических драконов, но им это не удалось. Георг 17 не смог стерпеть наглости танванцев и объявил войну.
– То, что Джейкоб Клифтон сбежал, не означает, что никто кроме него больше не сможет догадаться, каким образом механику удавалось управлять механическими драконами на большом расстоянии. Я думаю, дело было так: некий талантливый механик изучал оставшихся в Верегосе механических драконов и догадался, как именно они работают.
– Но первый приказ, который издал Георг 17 после побега Джейкоба Клифтона, был именно воссоздать механического дракона со всеми его способностями. Многие талантливые механики пытались это сделать, но никому не удалось, – возразила я.
– Вероятно, все же удалось, – покачал головой Джон Мале. – Только вот изобретатель решил не передавать свои разработки монарху, а использовать их по-другому.
– Для того, чтобы грабить дома богатых горожан? – поморщилась я.– Такое себе использование столь великого достижения.
– Это мы с вами так считаем, Нэнси, а вот те, кто стоят за этим, думают иначе. Механические люди, управляемые на расстоянии – это же очень удобно. Во-первых, их пропускают все охранки. Во-вторых, механизмы практически не оставляют следов. И, в-третьих, невозможно догадаться кто за всем этим стоит, потому что владелец может быть где угодно.
–Не могу не согласиться. Должна признаться, что первая мысль, которая пронеслась в моей голове при виде механических воришек, что это просто гениально, – сказала я, краснея.
– И вы правы! – резко поднялся на ноги Джон Мале. – Но я рад, что дело сдвинулось с мертвой точки. По крайней мере теперь мы знаем, что нужно искать механика-артефактора.
– Но их же сотни тысяч в Верегосе!
– Но наш-то самый талантливый, – хитро прищурившись, улыбнулся лейтенант.
– Но кто-то же ему помогает. Иначе как объяснить, что всех свидетелей пытаются убить. Не один же человек все это делает?
– Конечно же нет. Но когда найдем механика, сможем вычислить и его подельников.
Я не была настроена столь оптимистично, как Джон Мале, глаза которого буквально горели азартом.
– Я могу ещё чем-то вам помочь? – спросила я, поднимаясь со стула.
–Да, Нэнси, – ответил лейтенант, одарив меня серьезным взглядом. – Постарайтесь выжить, потому что без вашего свидетельства в суде, доказать то, что в деле замешаны механические изделия будет невозможно.
Я стояла, хлопая глазами, и, не отрываясь, смотрела на Джона Мале. Постараться выжить? Как мне это сделать, если даже еда и вода могут быть отравлены?! К тому же у меня нет абсолютно никакого оружия, чтобы себя защитить.
– Вы собираетесь вернуться на постоялый двор? – спросил Джон, верно истолковав мое замешательство.
Я кивнула.
– Не лучшая идея, – покачал головой страж. – В "Механическом волке" вы станете лёгкой мишенью, даже если я прикреплю к вам круглосуточную охрану.
– Но мне больше некуда идти! – воскликнула я в отчаянии. Я и сама понимала, что в столь людном месте, как постоялый двор, на меня будет проще совершить нападение, а отравить еду или питье и вовсе задача из легких.
– Есть у меня одна идея, но не уверен, что она вам понравится, – сказал Джон и замолчал, выжидающе глядя на меня.
