– Игорёк! Проводи меня, пожалуйста. Я боюсь сама идти.
– О господи! Действительно – бабка напугала тебя. Но ты сама рвалась сюда – в эту глушь. А здесь тёплых клозетов не предусмотрено… Ну ладно, ладно… Не обижайся. Провожу, тебя… Поохраняю. Сейчас, только фонарик возьму.
Они вышли из дома в непроглядную ночь. В селе не было видно ни одного огонька. Небо, затянутое тучами, тоже не давало никакого света. А самое главное – тишина. Молчали птицы, не лаяли собаки, не шумел ветерок в ветвях – не было того обычного "белого шума", который всегда есть в лесу или в поле или в горах. Казалось, что вся природа настороженно затаилась. Юлька поймала себя на мысли, что старается дышать потише, боясь спугнуть эту тишину.
И вдруг, из глубины леса раздался тихий, а потом нарастающий, тоскливый и страшный вой.
Юлька схватила Игоря за руку. Её ладошка была ледяной и саму её била дрожь.
– Игорёк! Что это?
– Не знаю, – в голосе Игоря не осталось и следа от его самоуверенности и насмешливости. – Наверное, волк воет. Так, пойдём скорее – сделаешь свои дела и спать. Что-то меня эта первобытная природа уже начала утомлять. И как здесь ещё люди живут? Ни тебе удобств, ни телевизора, ни интернета! Вообще каменный век какой-то. Не мудрено, что здесь, наверное, одни старики да старухи остались – да и то в ближайшие годы вымрут… Ладно, пошли…
Игорь включил фонарик и быстрым шагом пошёл к небольшой будочке в метрах тридцати от дома. Юлька бросилась за ним, стараясь не отстать.
…Уже минут через пять, они вернулись в дом. Игорь закрыл дверь на крючок и дополнительно задвинул весьма солидный засов. Юлька откинула занавеску, которая закрывала как бы спальню. Это была старинная кровать, с панцирной сеткой, металлической спинкой, с большим количеством шариков на ней в виде украшений. На кровати горкой, в виде пирамиды были сложены аж пять подушек, разной величины. Тут же лежало толстое, лоскутное одеяло.
– Ого, какой сексодромчик, – плюхнулся прямо в одежде на кровать Игорь. Он попытался попрыгать на кровати, но та только издала слабый скрип. – Юлька – иди ко мне. Давай опробуем эту кроватку!
– Так, во-первых, не заваливайся на кровать одетым. А во-вторых – ничего я опробовать не буду. Надо и совесть знать. Это ещё не наше имущество и если нас сюда пустили, то это не значит, что здесь можно творить, что хочешь. – Юлька сказала это и сама удивилась и своим словам и своему тону. Она никогда ещё не отказывала Игорю. Даже тогда, когда ей совершенно не хотелось близости. Понятно, что в глубине души она боялась потерять этого парня и остаться в одиночестве. Но сейчас… Юлька не узнавала саму себя.
Игорь тоже очень удивился.
– Между прочим, я сюда приехал только ради тебя. По твоей просьбе. Была нужда тащиться в эту "тьму таракань", выслушивать россказни выжившей из ума бабки и слушать ночью волчий вой. Ну не хочешь, как хочешь. Без проблем. – Было видно, что Игорь обиделся. Он быстро разделся и залез под одеяло.
Юля зашла за печку, скинула джинсы и кофточку и одела свою любимую пижамку – розовые шортики и маечку. Потом босиком протопала до выключателя, выключила свет и быстренько нырнула под одеяло. И тут же, как будто провалилась в облако. В качестве матраса на кровати лежала пуховая перина. Одеяло было невесомым и тоже набито пухом, как и подушки. Было полное ощущения, что Юлька погрузилась в тёплую воду и состояние, почти невесомости и мягкости заставили её улыбнуться в темноте.
Игорь тихо посапывал в темноте, видимо мгновенно заснув. Юлька же лежала на мягких перинах, закинув руки за голову, и вспоминала сегодняшний день. В чём-то Игорь конечно прав. Всего каких-то пять-шесть часов от Москвы и как будто перелетел на несколько веков назад! Дремучий лес, деревенька на опушке, дикие звери и уклад жизни, как сто и двести лет назад. Вот только проведённое электричество напоминало, что цивилизация уже шагнула далеко вперёд.
Юлька попыталась представить себе тётю Стешу. Хотя, какая она ей тётя? Скорее всего, бабушка… Сколько интересно ей было лет? Как она выглядела? Надо будет завтра поискать – может какие-либо фотографии остались. Да и с Марией Антоновной поговорить… Желательно, без Игоря. А то с ним откровенного разговора не получится… Жалко конечно бросать этот дом. Добротный, крепкий – срубленный на века. Так сюда же из Москвы не наездишься… А продать – так, кто его купит? Нет, продавать нельзя – почему-то в голову Юльке пришла именно эта мысль… А вот почему "нельзя" – додумать она уже не успела. Глаза, наконец, сомкнулись, и сон сморил её.
…Юлька открыла глаза. Ей показалось, что кто-то не сильно тряхнул её за плечо. Была глубокая ночь, но в доме было почему-то светло. Мягкий, голубой свет стремился отовсюду – от стен, потолка и даже от печи. Юлька села на кровати. Страха не было, а было только удивление. Она посмотрела на себя. Вместо почти детской пижамки на ней была длинная рубаха из льняного полотна, одетая прямо на голое тело. Это кто же меня переодел – подумала Юлька? И где Игорь? Она обернулась – на кровати его не было.
– Не ищи его Юленька. Не нужен он нам сейчас.
Юлька резко повернулась на голос. За столом сидела женщина в одежде, которую Юлька раньше видела несколько раз на фольклорных праздниках. Только там косынки, передники и всё остальное были, как правило, новым, отутюженным и накрахмаленным, а здесь, хоть вся одежда чистенькая да аккуратненькая, но нельзя было не заметить, что эту одежду носят постоянно и краски с орнаментом уже изрядно повыцвели. Господи! Так ведь это тётя Стеша! – мелькнула в голове у Юльки мысль. И опять она поразилась, что ни страха, ни смятения она не испытывала.
– Правильно думаешь, девочка. Я Степанида Аркадьевна. Для тебя тётя Стеша.
– Так Вы же… – почти прошептала Юлька.
– Ты хочешь сказать – умерла? Твоя, правда. Нет меня на твоём свете. Но запомни – в этом мире ничего из неоткуда не появляется и никуда не пропадает. Здесь, у вас, в вашей жизни – это только маленький отрезок бытия. Но тебе сейчас трудно это понять… Да и не для этого я пришла. Слушай меня, девонька. Завтра пойдёшь в хлев, где я свою смерть встретила. В углу увидишь бадью старую. Отодвинешь её. Под соломкой найдёшь крышку лаза. Там найдёшь сундучок старинный… Много там всего твои предки понасобирали. Но главное – это змейка на камне. Силу она большую имеет. В стародавние времена, твой прародитель с севера её привёз – на поле боя у викингов завоевал… Так вот. Будь с этой вещицей осторожной очень. Старайся её никому не показывать, особенно парню твоему. Не должен он её видеть – горе будет… Да и сама будь осторожна с ней. Она как меч обоюдоострый – может помочь, а может и убить. Главное, в чьих руках окажется… Много людей погибло, которые хотели этой змейкой владеть… И помни – ты пока последняя из нашего рода. Не дай ветке засохнуть. Ещё много тёмного по земле ходит и ты…
В этот момент Юля услышала крик петуха. Она открыла глаза и увидела, что лежит на кровати, в своей смешной пижамке, а рядом похрапывает Игорь.
Глава 3
Юля, ничего не понимая, огляделась. Было раннее утро. Похоже, что за ночь, тучи разошлись, и выглянуло яркое солнце. Всё ещё до конца не проснувшись, Юля встала и подошла к окну. Капельки воды от вчерашнего дождя, сверкали и переливались на солнце. Лес, который ещё вечером казался страшным – теперь выглядел совсем по-другому. По голубому небу бежали барашки облаков, как будто, кто-то разбросал клочки белоснежной ваты.
Юлька улыбнулась сама себе. Как же меняется настроение, в зависимости от погоды… Стоп. А сон? Или это был не сон? Да нет, конечно! Это просто сон, навеянный настроением и рассказами соседки. Кстати надо будет пойти утром, поблагодарить Марию Антоновну, и поговорить, посоветоваться – что же с домом делать?
Но при всех этих мыслях, она то и дело возвращалась к своему сну. К чему он? Неужели действительно во сне она разговаривала с умершей тёткой? Но это же не возможно! Но сон был таким реалистичным. Она до сих пор ощущала кожей шероховатую поверхность льняной рубахи. Юлька тряхнула головой, как бы отгоняя ночное видение. Вот сейчас пойду в хлев и увижу, что там ничего нет! – подумала Юлька.
Она уже собралась пойти переодеться, как услышала за спиной: – Доброе утро, Юляшка. Она обернулась. Игорь сидел на кровати и жмурился от яркого света.
– Доброго утра! Посмотри, какая прелесть за окном! День то какой замечательный! И красота то, какая!
Игорь встал и тоже подошёл к окну.
– Да, ничего так пейзажик. Но вот только любоваться местными красотами нам с тобой некогда. Надо быстренько собираться, да топать к машине. Пока позавтракаем, пока соберём вещи, пока до машины дойдём… Потом неизвестно, какая там дорога, после дождя… Не забывай, что завтра нам с тобой на работу. Успеть бы до ночи до Москвы добраться… Так что ты не особенно расслабляйся.
– Игорёк! Мне надо к Марии Антоновне сходить, поговорить, поблагодарить…
– Юля! Ты что, вчера не наговорилась? – Игорь раздражённо посмотрел на Юльку. – Ты ещё хочешь услышать порцию бабкиных сказок? Так ты приезжай через недельку, садись с бабулькой, и она тебе всю "повесть временных лет" расскажет… И сказочками приправит… В общем, так, я пошёл к колодцу за водой, а ты давай собери что-нибудь к завтраку, из того, что осталось…
Игорь натянул джинсы, резиновые сапоги и, подхватив ведро и набросив куртку, вышел из избы. Юлька вздохнула и пошла переодеваться. Наверное, Игорь был как всегда прав. Хватит тут сидеть, что-то узнавать… Ничего интересного здесь нет. Материну просьбу она выполнила, ну и достаточно. Красиво здесь конечно, но никаких перспектив. Надо отказываться от наследства… Ни она, ни мать здесь жить конечно не будут. В деревне появится ещё один не жилой дом.
Юля переоделась и стала выкладывать оставшиеся продукты из сумки. Какая-то мысль не давала ей покоя, что-то было не так, не ясная тревога свербела душу. Что-то Игоря долго нет. Вроде бы колодец совсем рядом – сам же говорил, что нужно побыстрее уехать.
Юлька выглянула в окно. Игорь стоял возле колодца с полным ведром, и слушал, какого-то мужика. Мужик в телогрейке и в штанах, заправленных в кирзовые сапоги, эмоционально что-то рассказывал Игорю, а тот слушал его с изумлённым и расстроенным видом. Наконец мужик махнул рукой, и Игорь быстрым шагом пошёл к дому.
– Так, Юлька. У нас с тобой большие проблемы, – сказал он, входя в дом. – Вот тебе вода, а я поехал.
– Куда поехал? Что за проблемы? Ты хоть объясни по-человечески! И что за мужик, с которым ты сейчас разговаривал?
– В общем так. Этот мужик из Ивантеево. Он здесь, что-то типа местной автолавки. Старушкам хлеб, макароны и прочие продукты привозит. В общем, что они закажут… Ну и всякую другую ерунду – почту например, когда кому-нибудь приходит. Так вот, он сегодня ехал на тракторе мимо нашей машины. Уж не знаю как, но он говорит, что одно переднее колесо у машины в клочья порвано, а второе просто прокусано.
– Господи! Как же так? Кто это мог сделать?
– Ну а я откуда знаю? Мужик говорит, что медведь побаловался. Но я этому мало верю. Ерунда, какая то! Зачем медведю наши шины? В общем, так – я сейчас проеду с мужиком к машине и на месте оценю масштабы бедствия. А потом уже буду принимать решение. Всё, жди меня здесь. Я скоро.
Игорь выскочил из дома и быстрым шагом пошёл к мужику, который стоял возле колодца и курил папиросу, ожидая его.
Юля так и присела за стол, безвольно опустив руки. Почему то на ум пришло воспоминание об одном фильме, который она видела много лет назад – ещё девчонкой. Там герой фильма приехал в командировку в какой-то город, а уехать никак не мог – ему всё, что-то не давало. Она уже не помнила, чем закончился тот фильм, но отчётливо помнила всё отчаяние героя, который не мог вырваться из щупальцев этого таинственного города. А что если и с нами так? Вот приехали в эту деревню и теперь останемся здесь на всю оставшуюся жизнь! Фу, что за глупости! Опять ты себя накручиваешь. Раз уж так получилось, надо сделать то, что вчера хотела – пойти поговорить с Марией Антоновной, да и на могилку к тёте Стеши сходить. Помянуть её, раз уж я здесь, чтобы больше глупые сны не снились.
Она подошла к постели и как могла, застелила её, стараясь придать первозданный вид. Потом наполнила рукомойник, умылась, почистила зубы и привела себя в порядок. Ну вот, теперь я опять похожа на обычную городскую девчонку. Посмотревшись в мутное зеркальце над рукомойником, немного скривилась. Да ладно… Третий сорт – не брак. Для деревни и так сойдёт. Накинув куртку, она вышла из дома.
Юлька остановилась на крыльце и зажмурилась от яркого солнца ударившего ей в глаза. Она подняла лицо к тёплым лучам и глубоко вздохнула. Да… Вот в чём преимущество деревни над городом, так это в воздухе! В городе никогда так легко и свободно не дышится! От переизбытка кислорода у неё даже слегка закружилась голова. Ещё немного постояв на крыльце, она решительно направилась к дому Марии Антоновны.
Старушку она застала выходящей из хлева с двумя вёдрами полными парного молока.
– Доброе утро, Мария Антоновна!
– Доброе утро, девонька! Как спалось на новом месте? – старушка поставила вёдра наземь и прикрыла ладошкой глаза, чтобы солнце не слепило их.
– Спасибо, хорошо спалось… Сны разные снились…
– Сны это хорошо. Ты-то к снам прислушивайся. Во сне и о беде предупредить могут и о радости предстоящей. А где твой мужик то? Он кстати тебе кто – муж, а ли так, побаловаться? – старушка внимательно посмотрела на девушку.
Юлька невольно вздохнула.
– Да я и сама не знаю – толи муж, толи нет. Живём вместе уже почти три года, да так и не расписаны…
– Не дело это Юленька – молоденькой девке с мужиком так жить – не расписанной, да не венчанной. Ох, не дело… Грех это большой… Я понимаю, у вас городских свои законы, а у нас раньше, за такие дела девке бы ворота дёгтям намазали. Вот так. Ну да ладно, что я не в своё дело лезу – это ваша жизнь. Живите, как знаете… Ты что-то хотела спросить, девонька?
– Да, хотела, – Юлька стояла красная после отповеди старушки и уже не знала – получится у неё разговор с ней или нет. – Мария Антоновна! Я про тётю Стешу совсем не давно узнала… Вот хотела, чтобы Вы немного рассказали мне о ней. Вы говорили, что она людей лечила?
Старушка внимательно посмотрела на Юльку.
– Узнать про Степаниду хочешь? Ну что ж, пойдём в дом. Расскажу, что знаю. Ты мне вот только с вёдрами помоги, а то у меня уже и сил не хватает их таскать.
– Да, конечно, – Юлька подхватила оба ведра и понесла их в дом.
Внутри дом Марии Антоновны мало чем отличался от дома тёти Стеши. Такие же половички, русская печь и иконостас в красном углу. Даже иконы вроде бы были такие же, как у Степаниды Аркадьевны. Только сам дом был значительно меньше.
Мария Антоновна забрала у Юльки вёдра с молоком и стала процеживать содержимое через марлевую тряпочку, разливая молоко по крынкам.
– Мария Антоновна! А что Вы с таким количеством молока будете делать?
– Да что делать? – горестно вздохнула старушка. – Часть собью в масло, часть в сметану, а часть заквашу и творог сделаю. Всё это отдам Ивану – это тот мужик, что с твоим Игорем разговаривал. Его сестра в Ивантеево на базаре торгует – может что-то продаст и на эти деньги он мне продуктов, али лекарств купит. Ну а что останется – придётся свинкам на корм отдать. Раньше, ещё в советское время машина регулярно из райцентра приезжала – всё подчистую забирала в потребкооперацию. А потом перестала приезжать… Говорят, не выгодно стало. А как не выгодно? Я в ту же Ивантеевку в прошлом году в больницу ездила – зашла в магазин и ахнула – молоко то золотое! Если бы у меня хоть за полцены, от той, что на прилавках стоит, молочко брали – так я, наверное, богачкой бы была… Эх… Что-то не так в государстве нашем творится. Ну да ладно, ты что про Стёшу узнать то хотела?
– Я не знаю… Какая она была? Как жила? У неё же семья, наверное, была? Где они все? И сколько лет ей было?
Мария Антоновна продолжала, молча процеживать молоко. По её лицу было видно, что она обдумывает вопросы Юли и прикидывает, что можно рассказывать, а о чём лучше промолчать. Наконец она закончила, помыла руки из рукомойника, подошла к столу и села на лавку перед Юлькой.
– Вот, что я тебе девонька скажу. Это конечно хорошо, что ты интересуешься Степанидой. И хорошо, что одна пришла, без своего мужика… С ним бы я не стала ничего тебе рассказывать. Не серьёзный он человек… И ты уж прости меня старую – не любит он тебя… Он никого не любит, кроме себя самого. Но бог ему судья. Стеша – очень доброй была. К ней люди со всей округи съезжались. Она их травками, заговорами лечила. И ведь действительно помогало! Один раз к ней ребёночка привезли – убогим он родился. Ручки ножки скрюченные, ребра чуть ли кожу не прорывают. Ни ходить, ни ползать не мог. Только плакал – больно ему очень было. Врачи от него отказались – сказали, что максимум через три месяца помрёт… Степанида значит, родителям сказала, чтобы они ехали домой, а ребёнка у неё оставили… И чтобы каждый день в церковь ходили, да молебен за здравие Иванушки заказывали. Те и уехали… Степанида месяц с ребёнком возилась. Из дома не выходила, к себе никого не пускала, а когда через тридцать дней родители приехали – мальчонка к ним на встречу сам выбежал. Те как увидели, так в ноги к Степаниде бросились, ревут, поклоны бьют – говорят, проси Степанида Аркадьевна, что хочешь – последнюю рубашку с себя снимем – всю жизнь на тебя работать будем! А Стеша подняла их, перекрестила, да и сказала – вот моя самая большая награда и она кивнула на мальчонку, который бегал по двору. Молитесь за меня и ничего мне от вас не надо. Вот такая наша Стеша была. Никогда денег за лечения не брала. Продукты – да. Чай там, или печенье, колбаски или ещё чего, что мы сами не делаем – всегда с благодарностью принимала…
– А семья, семья то у неё была?
– А как же. И муж был, и два сына и дочка. Да только их всех война выкосила…
– Подождите, Мария Антоновна! Какая война?
– Ну как какая? С немчурой поганой.
